Искажение реальности

Мелкий сад за монастырем можно описывать бесконечное количество раз: эти розовые кусты, прекрасное единственное персиковое дерево, посаженные в ряд для тени другие деревья, узкая тропинка. В самом конце сада озеро с мостиком. Оно было неглубокое и можно было переплыть на другой берег за три минуты. Но оно отлично снабжало сестер водой для хозяйских дел, таких как стирки или мытья чего-либо, а некоторых охлаждало в жаркие летние дни. Такими были две совершенно случайно оказавшихся сестры. Барбару послали принести новую порцию воды. У послушниц генеральная стирка платьев на следующую неделю. Именно в самый жаркий день за месяц, видимо. Пот стекал ручьями, придется стирать двойным заходом. Смысл браться за это в такую погоду? Обязанности расписаны на месяц вперед. Негоже нарушать расписание и хороший график. А иногда так хочется. Можно ли после подобных мыслей называть себя истинной монахиней? Ведь монашество – удел избранных. Для тех, кто способен раствориться в молитве, приблизившись через неё к Богу. Бог от этого мира, и конкретно этого места, все дальше — рассуждала про себя Розария в тени невысокого дерева около любимого озера. Находиться где-либо еще было невозможно. В ее комнате, которая находилась наверху корпуса, соответственно намного ближе к палящему солнцу, нежели остальные, жара не спадала. Мысль обустроиться в подвале кажется все более привлекательной. Поставить кровать какую-нибудь старую, все равно все одинаковые - из сплошного дерева; принести одну икону и спи себе среди закруток. Но, вероятнее всего, и среди компании крыс. Такой расклад уже не возносил эту мысль настолько высоко. Самый оптимальный вариант был уйти жить в город. Купить себе маленький домик, или снять с кем-то комнату на крайний случай, но жить самостоятельно, спокойно работать. Поскольку она здесь с рождения, даже не с момента как себя впервые помнит, она обязана до совершеннолетия обитать здесь, а уже после работать во внешнем мире. Удручающее положение. Лучше бы ее воспитали волки. Ладно, это уже слишком. Поток безграничных мыслей прервали чьи-то приближающиеся шаги сквозь траву. В теле появилась напряженность, и возможно проснулась тревога. Другой человек.... — Сестра Розария! - радостно окликнула уставшая и измотанная жарой блондинка. — Барбара? Что тебя сюда занесло? - вода для работы, ответ она знала, для чего тогда начала диалог с вопросов? — За водой отправили. Сегодня генеральная стирка. В которой я как обычно не учавствую — подколола саму себя Розария. Ее это веселило в какой-то степени. — А что тебя сюда занесло? Тебя редко увидишь где-то днем, особенно утром. — Тебя каждый раз это удивляет, что я могу существовать где-то в светлое время суток. — Да, и вправду очень удивляет. Ведь у тебя дела ночью. Если у меня дела ночью, это не значит, что я просплю весь день. Ты тоже не спишь, я это прекрасно знаю — продолжала про себя подмечать Розария. — Сегодняшняя жара не позволила бы мне пребывать в глубоком сне в любом случае. Заслуженный отдых у меня только здесь, в тени, в прохладе какой-никакой. - всем ясно, что Розарии намного легче незаметно нежиться в тени природы, чем работать и ходить на церковные занятия. Больше всего она ненавидела хор. Только она там ложала, и замечания по этому поводу ее безумно раздражали. — Да, тут чудесно..- Барбара с ней охотно согласилась и стала набирать в железные ведра воду, вытирая выступивший пот с лица. Челка прилипала к мокрому лбу. Чужая рука примкнула к запотевшему лбу, приподнимая челку. Голубые глаза Барбары поднялись в ответ на действия Розарии, которая неизвестно когда успела приблизиться. — Неважно выглядишь. - нет, она не беспокоилась, это скорее была констатация факта. — Нет, все хорошо. - отмахнулась Барбара и хотела приняться за незавершенную работу. Она больше не имела права уходить от поручений. Все-таки, именно через путь физического труда она приближалась к Богу, нежели через собственные ритуальные танцы. Возможно через них тоже, но не получалось совмещать одно с другим. Как правило, одно другому не мешает, но не здесь. Всякий монастырь можно сравнить с маленьким государством, которое полностью обеспечивает себя и помогает ближним. Здесь у каждой своё послушание. Для невоцерковлённого человека это слово непривычно и непонятно. Но в нём скрыт один из основных принципов монашеской жизни - «Будь послушной». Это значит - ничего не делай по своей воле, а выполняй ту работу, которую поручает тебе Господь. Отказов и отговорок - «не умею» или «не хочу», не существует. Если в твоём сердце есть любовь к Богу, даже самый тяжёлый труд кажется лёгким и благодатным. Научившись воспринимать его именно так, откроется суть пребывания человека на земле. Иногда для этого ему нужна целая жизнь. Такова была философия Барбары. Точнее, ее искренняя вера в эту философию, которую ей навязали. Вышеупомянутые «не хочу» и «не умею» нормально так существуют для сестры Розарии, которую с церковью связывает лишь титул. Ее, кстати говоря, не планировали его лишать даже за все прогулы. Девушка жила по собственным правилам. Другие сестры ее не понимали в этом вопросе. Но другие сестры и не могли стоять на страже порядка монастыря ночью под серебрянным светом луны. Друг Розарии в городе, в который девушка с радостью уходит в любое ей удобное время, однажды сравнил ее с вампиром - также живет по ночам, дневной свет слишком яркий, мало с кем общается, но возможно, только возможно, желает насытиться чужой кровью или еще чем. — Интересные у вас догадки, Сэр Кейа. - с незаметной улыбкой, выражавшейся лишь приподнятыми уголками губ, спрятанными за окружностью бокала с пряным вином, произнесла Розария. Со многим она, если честно, согласна. Но чужая кровь - перебор. Людской мир для нее в принципе чужд. Либо она еще не находила кого-то, кто поистине зацепил бы ее «вампирскую» душу. Барбара продолжала промывать несчастные два ведра, набирая в них воду. Ее уже заждались. А что будет, если немного подразнить эту девчонку? — шальная мысль промелькнула в немного нетрезвом рассудке Розарии. Сегодня, ранним утром, она отправилась на еще одну «собственную утреннюю молитву», в таверну с Кеей, дабы сделать настроение на весь оставшийся день. Кто там говорил, что после бокала с утра легче и проще работается? Вроде какой-то алкаш старых лет. Интересно. Но обычно, Розария не позволяла себе начать день с алкоголя. Да, это было отдыхом и расслаблением после трудного рабочего дня, в ее случае ночи. По идее, это зарядка на ее рабочий период. Но все же начинать день с бокала вина из одуванчиков для нее в новинку. Так сказать, нарушился график. Нет, она не пила систематично. Были определенные традиции в плане выпивки. Компанию ей чаще всего составлял Альберих, в таверне они и познакомились. Он, судя по всему, пытался в тот раз привлечь ее недоступное внимание, но разговор свернул не туда и оказалось, что у них достаточно общих тем. С тех пор, они встречались по вечерам в таверне и иногда Кейа провожал ее по городу, показывая любимые красивые места, вне рабочего времени. Его компания была по-настояшему приятна Розарии. А вот компания измученной жарой Барбары сейчас ее забавляла. Озеро было так рядом. Как и солнечный удар у одной и второй. Во, точно, это все солнечный удар. У Барбары перед глазами плясали солнечные блики, прыгали через друг друга солнечные зайчики, все еще с хвостиком или без. Радужные отблески были словно гипнотизирующая движущаяся картина. Смотри в одну точку на протяжении минуты и картина зашевелится. Все активно двигалось и так. Вода была словно манящим отдельным миром, созданным из жидкого стекла. Мир, который спасет от нынешнего, с жарой. Вдруг, кто-то неожиданно коснулся ее плеча. Руки Розарии были заняты ведрами и собственной длинной юбкой. — Вода невероятно чистая и прозрачная. Наверное, еще и очень прохладная. Так и хочется окунуться, не правда ли? Барбара? - мозги нагревались толи от солнца, солнечный удар был совсем близко, толи от лишних градусов, полученных утром в таверне под взглядом только вставшего Дилюка. Вечно злюка. Его Кейа тоже кличал вампиром. Барбара шарахнулась от косания за свое плечо. Ведра у нее отобрали. Она вновь не заметила, как ее коснулись? Она переработала? Господи, почему так странно и страшно стало одновременно. Блики от солнца совмещались с бликами от воды в одну композицию, которую выдержит не каждый глаз. Они словно дурманили сознание. Плечи продолжали награждать прикосновениями. Зачем ее держат? Стоит ли отдаться прикосновениям? Зайчики по ней прыгают? Стоило ей привстать с колен и выпрямиться навстречу лучам, она не заметила, как ноги либо сами подкосились, либо кто-то все-таки помог в этом, и она очутилась в мире-спасении. Тело мгновенно пронзила отличная температура, и наступило долгожданное облегчение. Улетучился страх - он сменился пространственным наслаждением окутывающей водой. Руки с ноги рефлекторно пытались удержать на плаву, хоть и глубины совсем не было. Нет, она присутствовала, хорошая такая, но точно не для того, чтобы утоноть. Разве что маленькому ребенку, каких здесь отнюдь не водится. Инородное тело, как показалось Барбаре, обхватило ее талию под водой и потащило за собой прямиком наверх, снова к солнцу. Но в этот раз оно точно будет в радость. Розария, ты веришь в русалок? Они существуют, я сама видела. Детские рассуждения. Две девушки всплыли и вскинули мокрые головы, вдыхая кислород, которого так требовали легкие. Солнце в этот раз было в настоящую радость. Оно подсвечивало стекающие ручьями капли с лица и волос, создавало особое наслаждение моментом. Ведь теперь оно - прекрасное дополнение к телесному ощущению температурного баланса. Розарии нравилась вода. Хоть по ней и не скажешь. Ее всегда тянуло к различным водоемам в любую погоду. Будто там было что-то свое, другое, манящее. Что в, казалось бы, слегла более глубокой, чем обычные, луже находил маленький тихий ребенок? Реки завораживали еще больше. Моря. Океаны. Что тебе приходилось из этого видеть, Розария? Барбара подавилась попавшей в рот водой. Открыв глаза, она обнаружила себя в руках сестры Розарии, которая дарила ей свою легкую, но видимо искреннюю, улыбку и смотрела блестящими, как вода, в которой они щас находятся, глазами. У вампиров такие же глаза? Из стекла, словно произведение искусства. Жаль, у икон подобных не пишут. Не зря говорят, что глаза - зеркало души. Прохладные розовые губы Барбары приоткрылись в застывшем удивлении. Руки для удобства устроились на чужих плечах и спине. Ох, Господи, две сестры в объятиях нежатся под солнцем в озере в саду за монастырем, в котором проживают и служат на божье благо. Правильно ли это? Ответ на это Барбара дать не могла, ее сознание окончательно затуманили примкнувшие, такие же холодные, губы Розарии. Легкое, нежное, считай бархатное прикосновение с небольшим уклоном вправо. Сейчас к их телам липнем их собственная одежда, которую, между прочем, собирались стирать. Другие послушницы все еще ждут два ведра воды. Или они уже набрали из ближайшего колодца. Время остановилось, все остановились. Существовали только чужие руки с длинным пальцами и мягкие губы на своих губах. Прохладно, но так хорошо. Во рту почувствовался вкус одуванчикового вина. Барбара не знала толком, что это такое, потому что никогда не пробовала. Но этот вкус она запомнит надолго. Бог все видит, верно? — Ну как, охладилась? - ехидно спросила Розария, отстранившись. Казалось, что этот момент длился вечно. Барбару резко перекинули в параллельную вселенную. Новую, неизведанную. Как же весело дразнить эту девчонку. Барбара просто кивнула в ответ. Она не находила слов для происходящего. Розария выпустила ее из своих рук и стала развиваться в плавно развивающихся тканях собственной одежды в воде. Сегодня на ней была сменная вторая длинная темная юбка и прозрачная кофта под топ. Видимо из города. Эта ткань липла к ее белому, фарфоровому телу и превращало в морскую нимфу. У русалок ведь не бывает черного хвоста? Под глазами образовались черные подтекшие круги от карандаша, что очень здорово контрастировало с вампирской кожей. Кейа был прав. Но сейчас она была больше похожа на сирену, что поет в ночи, заманивая заблудившихся моряков. В таком деле она бы не ложала, в отличии от хора, Барбара была в этом уверена. Ее светлая юбка превратилась чуть ли не в растелянное покрывало на образном пространстве воды. Она в ней путалась, но продолжала кружиться в импровизионном танце вместе с Розарией. Интересно, а крестик окислиться? Кейа показывал, что такое бывает с дешевым металлом. Из чего это украшение? Свой крестик Розария не видела наверное с момента крещения. Может продать как-нибудь? Еще одно подтверждение всем ее прогулам и единственной связи с церковной жизнью одним лишь титулом. Неизвестно, сколько они проплавали вдоль и вперед небольшого озера. Два железных ведра так и стояли на траве, на берегу. Неужели, так прошел весь день? Так можно было подумать, если бы за Барбарой не пришла сестра Виктория. Потеряли. Девушку забрали в монастырь греться, менять одежду и отчитываться за пропажу. Розария, как и обещала, не попадалась ей на глаза. Она исчезла точно так же, как и появилась в тот раз рядом с Барбарой, которая искренне надеялась, что наберет воды и отнесет эти чертовы ведра. Надо бы отдать сестренке Марии мокрые вещи. Смерклось. Скоро на работу. Где пачка? Розария пришла проводить уходящий день снова в этот сад и к этому озеру. Сидя на мостике, она зажгла сигарету и стала мысленно провожать в сон всех бодровствовавщих. Сколько она не спит? Послышались точно такие же шаги как утром. С каких пор она умеет узнавать по шагам? Барбара молча присела рядом. Опять втайне ото всех уходит. Нет, не уходит. Сбегает. Они в тишине, при одном тлении сигареты, наблюдали как день, яркие краски заката, сменяет темнота. — Розария, тебе нравится море? - попытка завести разговор после часового молчания. А может и больше. Каждый несчетное количество раз подумал о своем. Розария позволила кому-то нарушить личное пространство в таком же личном деле, как прощание со днем с сигаретой в руках. Это уплата за дразниловку днем. Да. — Море...оно загадочное, далекое..- затяжка проскользнула горьковатой струйкой меж тонких бледных губ. — Я бы хотела оставить множество собственных мыслей в водах моря, знаешь, так спокойнее. — Ох..обычно ты мне такого не говоришь. — Обычно меня не спрашивают про мою любовь к морю. А ведь моря впадают в океаны. Море становится больше, появляется новое, большое. Океан. — Ты предпочитаешь что-то больше? Океан? — Океан сохранит больше твоих мыслей и предложит больше пространства. Но это все то же море. Однажды меня спросили: что бы ты выбрала? Море или горы? Мне не нравится высота. Мне не нравится бродить по горам. Я устала. Устала бы. - исправилась курящая Розария. Если приглядеться и задуматься, то дым от тлеющей сигареты очертаниями похож на небольшие волны. Хотелось бы мне так сохранить в себе твои вот такие мысли. Ты так редко со мной делишься. Я похожа на море, Розария? Получилось бы у меня стать твоим бескрайним океаном? Почему я у тебя это вообще спросила? Что мне хотелось услышать? — Я редко с кем-то вот так разговариваю. Прости, мне пора. — Куда ты? — Я обещала не попадаться на глаза старшей сестре.- ехидно напомнила она. — Уже стемнело, скоро ночь, работа не ждет. — Что ты делаешь по ночам? - возможно эти голубые глаза, смотрящие на Розарию снизу вверх, хотели оставить в себе информацию о том, чем скрытная сестра Розария занимается по ночам. Что доверили только ей одной выполнять в темное время суток? Почему только ее одну отстранили от абсолютной монастырской тишины, которую все так ценят во время сна? Эти глаза хотели стать для нее океаном. Но к сожалению, холодным, бескрайним, неизвестным океаном были глаза, смотрящие сверху вниз. Ледяной океан, освещаемый белым светом луны. Океаны исследованы лишь на 13%. Розария исследована еще меньше. Она далеко. Но сегодня она была слишком близко.