Малиновые окна

***

Последние отблески заката затухали в калейдоскопе многоэтажек. Над городом медленно сгущались сумерки, а значит, в окнах скоро начнёт загораться свет. Но с недавних пор, в эти мартовские дни далеко не все квартиры будут тускло светиться скучным желтым сквозь плотные шторы, ведь сезон рассады уже в разгаре, а световой день ещё слишком короток. Ещё несколько лет назад во всём микрорайоне их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Однако с каждым сезоном их число уверенно росло, сначала они появились в каждом дворе, затем – в каждом доме, а сейчас, казалось, не найдётся и подъезда, в котором не было бы хоть окна, залитого ярким малиновым, розовым либо сиреневатым светом – растущий ассортимент моделей давал о себе знать разнообразием оттенков. Фитолампы. То, что ещё недавно посчитали бы чей-то глупой блажью, поводом для шуток про «квартал красных фонарей», а то и тревожным звоночком, выдающим в неприметном тихом жильце с восьмого этажа начинающего плантатора одной запрещённой культуры. Но массовое производство светодиодов в известной азиатской стране, целевой маркетинг и сарафанное радио медленно, но верно делали своё дело, и сейчас это удивительная в своей простоте вещь вошла в арсенал едва ли не каждого дачника или даже просто комнатного цветовода-любителя, отмечая его окно среди других. Некоторые нашли массовое появление розовых окон по-своему эстетичным зрелищем, и особенно сильно это проявлялось в типичных серых спальных районах, застроенных хрущевками и панельками более поздних «эпох». Контраст между видами убогих детских площадок, разбитых плиток на дорожках, изрытого промоинами асфальта забитой иномарками маленькой парковки, обшарпанных фасадов с навешанными на них спутниковыми тарелками и малиновыми лампами в окнах – ну чем не пресловутый «киберпанк» по-постсоветски? А какая непередаваемая атмосфера царит в это время внутри комнаты! Поговаривают, некоторые ценители приобретали эти светильники вовсе не для рассады, но только лишь ради парочки эффектных фото в их свете – ну, и ради того самого единственного горшка с кактусом или орхидеей, подаренного кем-то на недавнем празднике.

***

Но Лера однажды обратила внимание на фитолампы не за эстетику – ну, точнее, не за неё лишь одну. Сначала, ещё в детстве, когда означенные приборы были великой редкостью, она всерьез испугалась, впервые увидев в розовом свете их. Тогда это нечто напоминало довольно крупную – и очень красивую медузу, которых Лера много раз видела по телевизору, в книгах, да и в живую в океанариуме на курорте. Вот только она точно знала, что медузам не дано парить в воздухе на высоте третьего этажа аккурат перед малиновым окном. В тот раз она в итоге отмахнулась от этого, однако затем были и второй раз, и третий, и десятый, но только в малиновом отсвете светодиодных ламп, и только после заката. Страх, непонимание, походы по врачам, которые показали лишь, что Лера совершенно здорова телом и разумом. А потом пришло принятие существования этих существ как части нашего мира, полного тайн и загадок, одна из которых открылась лишь ей одной. Хотя сейчас она уже знала, что есть достаточно людей, видящих то, что большинству не дано. Один из таких ей и поведал, что этих существ, населяющих то, что в эзотерике называют размытым понятием «тонкий мир» существует великое множество видов и форм, многие из которых враждебны к людям, буквально паразитируя на них. Но эти «воздушные медузы», как их прозвала девушка, к ним не относились. По сути, они мало чем отличались от своих более материальных морских собратьев, разве что обжечь не могли, да и не захотели бы никогда этого. И этим вечером Лера традиционно уже выходит на прогулку по своему району. Не для того, чтобы посмотреть на медуз – она давно к ним привыкла и воспринимала теперь лишь как ещё одну деталь пейзажа – но для того, чтобы просто насладиться эстетикой и атмосферой. Прогулка всегда заканчивается на крыше местного «небоскреба» - шестнадцатиэтажного столбика, в котором уже давно жильцы никак не соберут сумму на замену замков на дверях общего пользования, чем и пользовались все желающие. С крыши весь район просматривался, как на ладони. Вот перед взором условный «центр» района, мощеная плиткой площадка между типовыми школой и детсадом с местной главной достопримечательностью в виде настоящего истребителя, превращенного в памятник летчикам-героям, психоделическое мозаичное панно на здании школы, изображающее то ли рабочих, то ли космонавтов, то ли солдат. Далее – стройные ряды девятиэтажек, упирающиеся с одной стороны в мрачный лесопарк, а с другой – в местный проспект, над всем этим вдали возвышались трубы и градирни ТЭЦ, выпускавшие дымовые хвосты в сумеречное, совершенно безоблачное небо, уже украсившееся первыми искорками звёзд и планет. С другой стороны дома – микрорайон хрущевок, овраг с ржавыми гигантами-опорами ЛЭП, чуть дальше мост над железкой, место пьяных сборищ районной гопоты и галерея творчества графитистов. мерно стучал колесами, нарушая тишину вечера, товарняк. И окна, малиновые, розовые и сиреневатые. Многие десятки, а точнее – Лера каждый раз не ленилась пересчитывать их, игнорируя забавных существ – пятьдесят четыре. И это только на сторонах, обращенных к шестнадцатиэтажке! Напоминание о том, что сезон рассады в разгаре.