Сквозь лёд

      После встречи с Синтией я поспешила домой. Как только двери лифта раскрылись, до слуха донёсся детский смех в перемешку со взрослыми голосами. Пройдя дальше, я увидела Ходжа, Брайана и Доминика, сидящих на ковре. Вокруг них весело бегал Тейлор, а Карла поочерёдно наносила им «макияж» из своей коллекции детской косметики. Лиз и Эльвира расположились напротив них на диване.       «Стоп, Эльвира? Сегодняшний день удивляет меня все больше и больше».       Тейлор, заметив меня первым, подбежал ко мне с радостным криком. Я охотно подхватила его и ласково поцеловала. Моё внезапное появление заставило некоторых присутствующих смутиться. Несколько дней назад им стало известно, что наш адвокат передал в суд исковое заявление о расторжении брака от моего имени, и мой отказ комментировать своё решение стал для моих друзей ударом ниже пояса, отчего между нами сквозил хорошо ощутимый холодок. Я стала ловить за себе косые взгляды то от Лиз, то от Брайана, а после они превращали их в сочувственные и переводили на Ходжа.       «Хорошо устроился, мистер-невинность».       Карлу было невозможно оторвать от художественного процесса даже моим появлением.       — И как это понимать? — глядя на разукрашенных «моделей», спросила я и, сбросив туфли, ступила на ковёр.       — Конкурс красоты. Участвуют только самые горячие. — Вызвался разъяснить ситуацию Дом. — И мы самоотверженно согласились стать волонтёрами в сфере развития детского творчества.       — Не знаю, как ты, Дом… но я, как крёстный папа, для подобных вещей и существую, не говоря уже о родном, — произнёс размалёванный Брайан и повернул голову на брата, сидящего рядом.       Ходж отмалчивался, и, пока Карла завязывала его волосы в маленькие хвостики, не сводил с меня глаз. Лиз и Эльвира рассмеялись при виде этого зрелища, обмениваясь колкими фразами с Домиником. Неожиданно Карла обернулась на меня.       — Мама, помоги красить папу!       Все замолчали, ожидая моей реакции на просьбу дочери. Тем временем Карла подбежала ко мне и взяла за руку, настойчиво подводя к Ходжу, а затем снова переключилась на Брайана и Дома. Я медленно присела на колени, оказываясь напротив довольного лица Ходжа. По его векам были беспорядочно размазаны фиолетовые тени с блёстками. Мне стало до невозможного смешно, но у меня хватило сил сдержать смех.       — Остались губы, — сказал Ходж, ловя мои насмешливые глаза.       Я потянулась за палитрой, и он абсолютно открыто задержал взгляд на глубоком вырезе моего белого вязаного топа, а затем спустил его на округлые бёдра и талию, которые выразительно подчёркивала моя длинная шёлковая юбка.       — Ты чудно выглядишь, — прошептал он мне, пока я выбирала подходящий цвет.       Я стала завороженно наблюдать за его приоткрытыми губами и мягкой кистью, наносившей на них блестящую помаду… После тяжёлого и шумного судейства победу одержал знойный блондин.       — Идём, приведём тебя в порядок, — проговорила я, подойдя к Ходжу.       Оказавшись в спальне, мы прошли к туалетному столику, и я посадила Ходжа на пуф. Он молчал, глядя, как я наношу на ватный спонж средство для снятия макияжа.       — Закрой глаза и не открывай.       Он мирно повиновался, а я стала аккуратно вытирать тени с его глаз. Вдруг его руки на ощупь нашли мои бёдра.       — Боишься упасть?       — Это рефлекс. Не могу не схватиться за них, когда ты так близко, — с улыбкой отвечал Ходж.       Я перешла к губам и разрешила ему открыть глаза. Его руки стали ласково поглаживать бёдра, плавно переходя на ягодицы. Я отбросила в сторону спонж и начала снимать с его волос резинки. Ходж немного притянул меня к себе, и мой живот оказался напротив его лица. Тогда, остановившись, я почти застыла, наблюдая за его дальнейшими действиями. Он поддел носом одежду, открытая доступ к коже, а затем прикоснулся к ней губами, заставляя меня почувствовать приятное покалывание в пальцах ног.       — Зачем здесь Эльвира? — неожиданно спросила я, расчёсывая пальцами его волосы.       — Она принесла мне бумаги, которые ты покажешь Курту на аукционе. — Быстро отвечал Ходж, не отвлекаясь от приятного занятия.       — Что в этих бумагах?       Его ладони прокрались под подол юбки и стали медленно поднимать её вверх, скользя по моим ногам.       — Цифры… от которых у него закружится голова.       Когда край юбки поднялся намного выше колена, я резко остановила его, отстраняясь и возвращая юбку назад.       — И что потом?       Шумно выдыхая, он поправил свои волосы и поднялся с пуфа.       — Идём в кабинет, — в одночасье став серьёзным, произнёс Ходж и направился на выход из спальни.       Пока Лиз и Брайан продолжали развлекать детей, мы с Ходжем прошли в его бывший кабинет, в котором нас уже ждали Доминик и Эльвира. В руках у девушки была папка, очевидно, с теми самыми документами, о которых только что упоминал Ходж. Когда дверь за нами захлопнулась, она подошла ко мне и без лишних слов вручила папку в руки, а после по-собственнически взяла Доминика за руку, и мы с Ходжем вновь остались наедине.       Я открыла документы и стала вчитываться. На бумагах был годовой финансовый анализ всего незаконного бизнеса Ходжа. В глаза врезались цифры, пугающие своим количественным значением.       — Думаю, Курт не останется равнодушным, — проговорил Ходж, уже сидя в высоком кресле около панорамного окна, — и захочет как можно быстрее завладеть всем этим.       — Мы не можем так просто отдать ему всё… сославшись лишь на то, что испугались его угроз. Даже ослепнув от жадности, Курт не купится на это. — Устало заключила я, захлопывая папку и подходя ближе к нему.       Ходж гордо улыбнулся мне.       — Поэтому у меня должен быть очень весомый повод для этого… и он обязательно попытается дать его мне.       Он поднялся и подошёл ко мне, забирая документы из рук.       — Чего я боюсь больше всего, Кэт? — Ходж посмотрел мне прямо в глаза, в ожидании ответа на свой странный вопрос.       Я ответила, но не словами, а потом медленно потянулась и поцеловала его. Загородное поместье Моррисов. Вечер конного аукциона.       — Жан?! — радостно выкрикнула я и подошла к неожиданному гостю.       — Bonsoir mon amour! — модельер тепло приобнял меня, но сразу же отстранился. — Excusez-moi, belle… но то, что ты решила отделаться от своего мужа, не значит, что он снова не заедет мне по моему красивому лицу, а мне лететь в Париж через неделю.       — Какими судьбами здесь? — с улыбкой спросила я и всё же взяла его под руку.       Мы прошли по широкому вестибюлю под большой хрустальной люстрой, горящей сотней лампочек.       — Да вот, решил присмотритесь себе новых моделей к следующему показу.       Шуточный ответ Жана рассмешил меня.       — Не хочется рушить твою идею на корню, но даже десять твоих коллекций не окупят стоимости и одной такой модели.       — Хорошо, сдаюсь! Ходж пригласил меня, и так как праздность — мое второе имя, Кэтрин, я никак не мог пропустить такой пафосный вечер.       Атмосфера в поместье Моррисов и правда захватывала дух. Особенно в вечера, серьёзно обогащающие его владельцев. Интерьер в стиле рококо, шикарная дорогая мебель с воздушными перинами, педантичное обслуживание и не менее педантичные гости, глядя на которых, кажется, что тратить миллионы только ради удовольствия не что иное как их смысл жизни.       «Одним словом — скука. В подобном обществе я всегда чувствую себя не в своей тарелке».       Когда мы прошли мимо основного зала, где в данный момент уже несколько часов шли торги, мой телефон зазвенел коротким сигналом о полученном сообщении. Я отпустила Жана и взглянула на экран. Сообщение было от Синтии: «Кэтрин, я хочу поговорить с тобой. Это срочно и касается твоего мужа, но говорить в доме не стоит. Приходи в большую конюшню через десять минут. Я буду ждать тебя».       Выражение моего лица тут же изменилось, а виски запульсировали. Десять минут спустя.       Я широко раскрыла ворота конюшни и вошла внутрь, не забыв закрыть их за собой. Беспокойное ржание лошадей заполнило всё пространство. Некоторые нервно стучали копытами, выражая ярое желание покинуть стойло. Мой взгляд почти сразу упал на бессознательное тело Синтии, но я быстро перевела его на человека, вышедшего ко мне с противоположной стороны конюшни.       — Ваш муж против этой затеи, — произнёс голос.       — Я вошла сюда, а значит назад дороги нет.       Закончив фразу, я уверенно бросилась к Синтии, прикоснулась руками к её окровавленной голове, и стала оставлять отметины на своём платье. Внезапно раздался телефонный звонок, который человек моментально принял, не переставая следить за моими действиями.       — Да, она здесь.       Тревожный голос на другом конце стал что-то говорить, но разговор длился всего десять секунд, а после человек тут же покинул помещение, вновь вернувшись меньше, чем через минуту. В его руках была канистра с бензином. Я поспешно поднялась и отошла от Синтии, принимая её из его рук.       — Живо забирай её и уходи. Департамент полиции Нью-Йорка. Сутки спустя.       — Ходж знает, чего я хочу, и ты знаешь… после такой-то старательной рекламы.       Курт прошёл вперёд, подходя ко мне. Он повернулся и присел на край стола, оказываясь настолько близко, что я еле заметно отшатнулась.       — Я вот только одного не могу понять… — он покосился на меня, но я продолжала смотреть на окно перед собой. — Зачем ты подожгла конюшню?       Я на мгновение задумалась, и уголки моих губ слегка приподнялись. Изменения моей мимики остались незамеченными.       — Я не поджигала её… когда я вошла, пожар уже начал разгораться. Экспертиза подтвердила, что его причиной стала взорвавшаяся керосиновая лампа. Они не очень надежные и часто вызывают пожары. Так что благодари кого-то из своих рабочих, кто оставил её там.       — Синтия была бы недовольна, что ее гроб будет закрыт во время церемонии прощания… но ведь иначе никак, кто хочет смотреть на её обугленное тело… и эта страшная вонь точно испортит присутствующим все хорошие воспоминания о ней… если такие у них будут, конечно.       — Синтии сейчас в любом случае лучше, чем было. Лучше быть мёртвой, чем твоей женой.       То, что я говорила с ним, но ни на секунду не поднимала на него взгляд, стало его сильно раздражать.       — Знаешь, Кэтрин, если бы я был на месте Ходжа… после твоего предательства я бы и пальцем не пошевелил, чтобы вытащить тебя отсюда. Даже, наоборот, постарался бы подкинуть ещё парочку исчерпывающих улик против тебя… А он же небось ещё выложит почти полмиллиона долларов за твой залог.       — Ты никогда не будешь на его месте… потому что ты не стоишь даже его единого вздоха.       Эти слова вывели Курта из себя, и он резко схватил меня одной рукой за лицо, заставляя посмотреть на него. Я же сохранила выдержку и даже не попыталась сбросить его руку, больно сжимающую мои щёки. Омерзительные глаза оказались на уровне моих.       — Сейчас от меня зависит твоя свобода, глупая ты сучка… поэтому будь повежливее, а то придётся сначала облизать мне руку и доказать свою собачью преданность, чтобы я дал шанс твоему кабелю спасти тебя.       Я ничего не ответила, лишь в следующую секунду плюнула ему в лицо. Курт сразу отпустил меня и отшатнулся от неожиданного жеста, смахивая с лица признак моей «собачьей преданности».       — Грёбаная шлюха! — в злобной гримасе он уже хотел замахнуться, чтобы ударить меня, как ему помешали.       — Свидание окончено, — строго произнёс вовремя явившийся надзиратель.       Курт глубоко дышал, чуть ли не выпуская из ноздрей гневный пар. Я широко улыбнулась, вставая со стула и протягивая руки своему спасителю. По пути в камеру я заговорила «сама с собой».       — Молодец, успел. Если бы он ударил меня, Ходж бы в порошок тебя стёр, Дом.