Сквозь лёд

      Автомобиль Ходжа затормозил около модного дома Жана Пети. Несмотря на вчерашний конфликт с хозяином заведения охрана его сразу пропустила. После показа все работники дома уже влились в активную работу. Ходж прошёл мимо подиума, оказавшись у широкой лестницы с красным ковровым покрытием, и встретил на пути Гаспара. Тот отшатнулся от него будто от призрака.       — Жан у себя? — не медля, спросил Ходж.       Гаспар недоверчиво посмотрел на гостя.       — Да, он ждёт вас.       Ходж поднялся по лестнице вверх и длинноногая Матильда, первый секретарь Жана, проводила его в кабинет начальника. Жан полулежал на белом диване с раскрытым настежь окном в вельветовых брюках на подтяжках поверх белой футболки и курил. Специфический запах, наполнивший помещение, не давал сомневаться в природе содержимого сигареты.       — Пришёл закончить начатое? — уставшим тоном проговорил кутюрье, всё ещё смотря в окно.       — Пришёл извиниться и не только. — Ходж прошёл внутрь и открыл ещё два окна в кабинете.       — Будешь? — Пети вытянул руку с самокруткой. — Не помню чья она, возможно, и твоя.       Жан рассмеялся, а Ходж прошёл к бару, достал себе бутылку воды и налил немного в стакан. В глаза бросились снимки его жены, беспорядочно разбросанные на рабочем столе Жана. Кутюрье затушил скуренный только на половину блант.       — Merde! Alors ce n'est pas la tienne.       Ходж взял стакан с водой, подошёл к столу и стал перебирать и рассматривать фотографии. Жан поднял на него взгляд и продолжил говорить на родном языке.       — Tu peux les prendre, ils te serviront. — Жан снова рассмеялся, поднимаясь и подходя к другу. — Comme j'ai pu le comprendre, toi aussi maintenant tu peux que regarder.       Ходж не переставал любоваться выразительными изгибами Кэтрин, вступая в диалог:       — Hier je ne me sentais plus, je sais que j'ai dépassé les bornes.       Ходж выпил залпом налитую воду, а Жан стал раскладывать фотографии по какому-то особому принципу, известному лишь ему одному.       — Ces femmes... Des vraies sorcières, ensorceleuses... Juste, comme ta Catherine. Malgré tout ces contes, même sans avoir cligné de leurs beaux yeux, elles transforment leurs princes en monstres.       — Notre dispute - c'est de ma faute. Elle était en colère contre moi, alors elle m'a provoqué, et moi j'ai succombé à ses provocations, comme un jaloux idiot.       — Всё потому что они знают наши слабости, и играют на них, как Эвтерпа на авлосе. — Жан засмотрелся на одну из фотографий крупного плана. — Только посмотри, как она смотрит… L’amour naît du regard.       Модельер развернулся и протянул Ходжу руку. Тот незамедлительно пожал её. Примирение состоялось.       — После таких переживаний, нужно срочно принять лекарство! Жан порылся в карманах брюк и достал оттуда маленький пакет с белым порошком, бросая на Ходжа заговорщический взгляд.       — Ты ведь знаешь, что я не употребляю наркотики.       — Ах да, ты же… Не знаю, как это по-английски… Les cordonniers sont les plus mal chaussés.       Ходж прошёл к удобному креслу напротив белого дивана и сел в него.       — Прежде, чем «лечиться», расскажи о том, что удалось узнать.       Жан последовал за Ходжем и вновь плюхнулся на диван.       — Бейкер, не порть дружеский момент своим нездоровым трудоголизмом. — Он закинул ноги на стеклянный столик перед собой и встретился с серьёзным взглядом друга. — Sainte Marie! Что твоя ненаглядная делает с тобой?       Жан провёл пальцем по пластырю, наклеенному на разбитую бровь.       — Как ты и просил, я сказал своим людям следить за Моррисом и его женой в течение всего вечера.       — И?       — Знаешь, их нельзя назвать любящими супругами.       — Как же ты это понял?       — В течение всего вечера они были порознь, абсолютно никак не привлекая к себе внимание, но…       — Но?       Жан стал подбрасывать в руках пакетик с «лекарством» и перебирать им между пальцами.       — После твоих психов, когда ты и Кэтрин уехали, один из моих людей сумел подслушать интересный разговор между этими двумя…       «Курт злобно схватил Синтию за руку и потянул за угол, в один из безлюдных проходов моего Царства.       — Ты что-нибудь знаешь об этом?! — Курт пригвоздил жену к стене, больно сжимая ее локоть.       — О чем ты? — она испуганно бегала глазами по его острым чертам лица.       — Я не раз видел тебя в компании Бейкера, затем ты осталась ночевать у него. Не уж-то ничего не вынюхала своим длинным носом о его ссоре с женой? — он оскалился. — Тебе это более чем интересно, ведь так, моя верная жена?       — Мне больно, отпусти мою руку! — Синтия буквально зашипела на него, всё же продолжая бояться привлечь внимание посторонних.       Он отпустил руку, но резко схватился за шею.       — Я ещё не то могу сделать с твоей рукой… и не только с ней, если узнаю, что ты стелешься перед ним во вред моим интересам.       — И какие же у тебя интересы?       — Не твоего куриного ума дело, любимая, но кое-что тебе знать всё-таки нужно, чтобы не сделать глупость. — Он встал на полшага ближе, заставляя Синтию сильнее прислониться к стене. — Когда здание падает, Синтия, не стоит стоять у его дверей. Нужно бежать в сторону, иначе можно оказаться глубоко под завалом.       — К чему ты клонишь?       Он насмешливо улыбнулся.       — Взрыв будет изнутри… В самом сердце, потому что иначе такое крепкое и непроницаемое «здание», как Ходж Бейкер, не разрушить… Хотя, как видим, он и сам неплохо справляется, настраивая своё дорогое «сердечко» против себя, глядишь и до инфаркта не далеко.       — Ты совсем умом тронулся?       Он тихо рассмеялся.       — Какая же ты идиотка, Синтия. Правда веришь, что имея любовь Кэтрин, он променяет её на тебя?       — Я и правда идиотка, раз вышла за такую сволочь, — тихо произнесла Синтия с поблёскивающими глазами.       — Разве ты выходила не за мои деньги?       Она молчала.       — Вот и славно. — Он небрежно похлопал её по плечу. — Очнись и перестать уже тешиться несбыточным, тем более очень скоро ВСЁ, что принадлежит ему, станет моим, включая его самую большую драгоценность».       Жан ловко разложил на столе дорожку из белого порошка и тут же принял её.       — Quel est donc ton plus grand trésor, Hodge? Ton cartel de drogue?       Жан вновь рассмеялся и развалился на диване, предвкушая эффект принятого наркотика. Ходж впал в глубокое раздумье после услышанного, поэтому ответил не сразу, но доходчиво.       — Tout ce qui brille n’est pas or.

***

      Я открыла дверь машины и уверенно села на переднее сиденье, тут же привлекая внимание Ходжа своим внешним видом. Короткое чёрное платье, открывающее захватывающие виды на всё, что только можно, чулки в клетку, высокие шпильки, искусственно созданный объём волнистым волосам и ярко-красная губная помада: всё это умело создало мой непотребный образ на сегодняшний вечер «правды».       — Что это? — поправляя воротник на рубашке, спросил Ходж.       — Ты о чем?       Я стала проверять макияж в салонном зеркале заднего вида, затем поправила вызывающее декольте, которое требовало этого чуть ли не после каждого движения. Ходж настороженно наблюдал за мной.       — Я про твой вид.       — Что-то не так? Ты ведь сам сказал, что мы будем говорить, как люди, заинтересованные в общем деле. То есть, как партнеры, верно? Уверена, твои партнеры выглядят именно так.       — Кэтрин, что за маскарад? — с каменным лицом спросил Ходж. — Поднимись и переоденься… И смой с себя это.       Я повернулась к нему и расплылась в улыбке, демонстрируя зубы, ярко контрастирующие с моей помадой.       — Либо я еду так, либо — никак. Выбирай.       Его лицо заметно напряглась, но мы двинулись в путь. Когда машина покинула подземную парковку, я заговорила вновь.       — Поедем в тот же ресторан, где были в последний раз.       Он улыбнулся, не сводя глаз с дороги.       — Думаю, там не лучшая обстановка для грядущего разговора.       — Почему же? Боишься тебя не пустят в компании проститутки? — я тоже смотрела на дорогу, но мой яд попадал четко в цель. — Скажешь, что я твоя жена, и проблема решена.       Я перевела взгляд на него и заметила, что он до одури сильно сжимал руль.       — Или ты стесняешься меня? Мне казалось, тебе не в новинку подобная компания.       Мы подъехали, и нас сразу встретил парковщик. Ходж отдал ему ключи, и я взяла его под руку, вульгарно улыбаясь. Нас всё же без лишних вопросов пропустили внутрь, но я стала объектом внимания №1, как только ступила на порог. Но если в иных обстоятельствах эти взгляды меня бы оскорбили, то сейчас заставляли злорадствовать изнутри.       — Я буду водку, — произнесла я, когда официант подошёл к нам, — и лангустины.       — Не стоит сейчас пить. Мы здесь не за этим, — строго проговорил Ходж.       — Разве при ресторане нет отеля? Поднимемся в номер и решим, зачем мы здесь.       Я старалась максимально слащаво улыбаться официанту, а в конце даже специально погладила его руку. Он сразу смутился, удаляясь.       — Хватит, Кэтрин.       — Уже? Я думала, ты хотел поговорить. — Я смыла мерзкую улыбочку. — Так быстро передумал?       — Я понял. Мне надо дать понять тебе, что тема разговора более чем серьёзная, чтобы ты перестала дурачиться?       — Ты разве не планируешь более чем серьезно искать оправдания своей измене? Ох, прости, если не так тебя поняла. — Я наигранно виновато подняла руки перед собой.       — Мне пришлось поцеловать Синтию, чтобы узнать важную информацию о её муже.       Упоминание Курта на пару с прочим содержанием его слов заставило меня напрячься всем телом. Официант принёс водку, и я, не дожидаясь его ухода, выпила содержимое рюмки.       — Подлейте.       Парень сомневался, но всё-таки выполнил мою просьбу. Ходж всё это время молча сидел и наблюдал.       — Я хочу танцевать, — вновь опустошив рюмку, вполголоса произнесла я.       Ходж без лишних вопросов поднялся и протянул мне руку, но на его лице читалось явное недовольство ситуацией. В самом центре зала была широкая площадка для танцев. Заиграла медленная живая музыка, и Ходж мягко притянул меня к себе, вступая в танец. Я задержала на нём пронзительный взгляд, заставляя сделать тоже самое.       — Хочешь поцеловать меня?       — Хочу, но не здесь и не сейчас.       — Целуй. Я делаю исключение. Только здесь и сейчас.       Ходж вовсе не собирался меня целовать прилюдно.       — Ты легко смог поцеловать эту надменную сучку наедине ради выгоды, но не можешь на людях за просто так поцеловать свою жену, одетую как шлюха.       Я тихо рассмеялась, а он нагнулся и поцеловал меня, но я тут же отвернула голову, разрывая наш секундный контакт и слегка отстраняясь от него.       — Я хочу подняться наверх, — серьезно произнесла я.       Ходж снял люкс, и мы прошли к лифту. Водка и правда была лишней, особенно на голодный желудок и без закуски. Мне стало тяжело идти на дурацких каблуках. В лифте стало ещё хуже, изнутри всё пылало. Он будто просканировал моё состояние и подошёл ближе.       — Ты в порядке?       — Нет. — Я подняла на него глаза. — Мой муж — подонок. Разве это порядок?       Двери открылись, и я прошла мимо него на выход. Номер оказался с панорамным видом на ночной Нью-Йорк. В центре комнаты стояла огромная кровать и переливалась в свете городских огней шёлковым постельным бельём.       — Зачем она тут? Я не собираюсь спать с тобой. — Я прошла внутрь и добавила. — Бесплатно.       Я стала с интересом рассматривать помещение, задерживая взгляд на небольшом столике около кровати. Подошла и открыла ящик внутри него. Там были лента презервативов, лубрикант и две ароматические свечи. Я достала лубрикант и рассмотрела его.       — Клубника.       Затем понюхала свечи.       — Почему всё клубничное?       Сзади подошёл Ходж и медленно закрыл ящик. Он развернул меня к себе лицом, взял за запястье и зашептал.       — Я чувствую напряжение между нами, оно мешает… Если ты хочешь, мы можем сначала заняться любовью, а поговорить после.       — Не хочу… Не хочу, чтобы ты касался меня.       — Почему?       — Потому что я не знаю, кто ты.       Я плавно подняла руку и остановила её напротив его лица.       — Ты мой муж…       Пальцы прошлись по виску.       — Отец моих детей…       Опустились ниже к щеке.       — Мужчина, которого я люблю…       Дотронулись до губ.       — Но…       Указательный палец коснулся запекшейся ссадины.       — Кто ты?       — Я тот, кто хочет уберечь тебя.       — От кого? От Курта? Или ещё от сотни таких, как он, кто будет после?       Я погладила его шею и задержала на ней руку.       — А кто убережёт меня от тебя?       Затем положила обе ладони ему на скулы, подошла, касаясь его груди, и заставила склониться к себе.       — Я разрушаюсь, Ходж. Ты убиваешь меня. Ты, как удав, заставляешь меня задыхаться, сворачиваясь вокруг моей шеи всё сильнее и сильнее.       — Кэт… — он, лаская, провёл носом по моей щеке. — Прошу, выслушай меня.       — Так странно. Я так долго ждала, что ты мне всё расскажешь, но ты отмалчивался, а сейчас, когда ты хочешь говорить, я уже не хочу тебя слушать.       Я отстранилась, но вопреки сказанному он заговорил.       — Это Курт был заказчиком Алекса.