Сквозь лёд

      Сильный раскат грома разбудил меня, едва рассвело. Сердце бешено стучало от необъяснимой тревоги на душе, которая стала ещё больше, когда я повернулась и увидела пустую постель. Привстала и посмотрела на время.       «Слишком рано».       Я поднялась с кровати и подошла к окну, раздвигая шторы. Небо было тоскливо серым, без единого намека на солнечный свет. Нужно было успокоиться, и я сделала то, что помогало в этом лучше всего. Пошла к своим детям. Сначала заглянула к Карле. Её пижама немного смялась во сне. Я подошла, аккуратно расправляя ненужные складки, затем надёжнее накрыла её одеялом. Позади кровати по комнате были разбросаны плюшевые игрушки, я бесшумно собрала их, возвращая на свои места, и направилась к Тейлору. Его колыбель была эпицентром моего покоя. Я присела около неё, пропуская руку между перекладинами. Пальцы коснулись его маленькой ручки, затем поднялись к шелковистым волосам. Я смотрела на него и не заметила, как стала дышать в такт с ним.       Когда я вернулась в спальню, взгляд сразу упал на телефон. Долго не думая, я набрала Ходжа. Спустя десяток долгих гудков ответа так и не последовало. Стоило мне раздраженно бросить телефон на кровать, как он засветился. Пришел ответ от Изекила. Данных было немного, но достаточно, чтобы найти Луизу и поговорить. Вскоре дети проснулись, стали немного капризничать на фоне пасмурной погоды. Я привела их в порядок, а затем накормила сытным завтраком. Дождавшись Ребекку, я не стала терять время, чтобы успеть пообщаться с Луизой до её запланированной встречи с Ходжем.       Утреннее нью-йоркское гетто встретило меня не очень радушно. Мои «няньки» не отставали и припарковались рядом. Бен вышел из машины, но не спешил идти следом, встретившись с моим недовольным взглядом, и лишь покорно облокотился на дверь автомобиля.       Я зашла в третьесортную закусочную. Входная дверь издала неприятный скрип. Пройдя внутрь, я убедилась, что посетителей не было, а затем села за самый видный из окон стол и наигранно помахала Бену рукой. Он с каменным лицом смотрел на меня, держа одну руку где-то в районе кобуры. Из моих гляделок с телохранителем меня вырвал голос официантки. Я повернула голову и застыла. Передо мной стояла Луиза. Она тоже узнала меня, потому что в глазах молниеносно появился страх.       — Чего вы хотите? У меня уже назначена встреча с вашим…       — Прошу, присядь, — прервала её я.       — Я на работе, мне не положено. — Её недоверчивые глаза забегали, она стала теребить блокнот для заказов в руках.       — Посетителей больше нет. Я не займу много времени, обещаю.       Она неуверенно оглянулась и всё же присела напротив, и тогда я смогла внимательнее разглядеть её. Потрепанный вид, лишь за малым лучше, чем в нашу первую встречу, темные круги под глазами и бледная кожа.       — Чего вы хотите от меня? Я ничего не знаю, с Алексом знакома не так давно.       Я не хотела начинать наш и без того шаткий диалог предупреждением о том, что ей угрожает опасность и поэтому решила узнать, что явилось тому причиной.       — Алекс сказал, что поделился с тобой кое-чем важным.       — Я не помню почти ничего из наших разговоров, я много приняла тогда, и, по правде говоря, меня мало интересовало то, что он говорил.       — Я прошу тебя, попытайся вспомнить.       Она глубоко вздохнула.       — Вы простите меня на словах, а ваш муж «попросит» иным способом, да?       Её заявление меня разозлило. Я не могла поверить, что Ходж способен на физическое насилие по отношению к молодой девушке, кем бы она ни была.       — Он бил тебя?       Она усмехнулась.       — Куда там! У таких как он для подобных целей есть парочка псов на цепи.       Я опустила взгляд, демонстрируя разочарование.       — Вы, верно, думаете, что ваш муж святой? При этом знаете, какими делами он занимается. Вы либо дура, либо до беспамятства любите его, что почти тоже самое, — она выдержала паузу. — Он не бил меня и приказал своим людям не трогать. Довольны?       Луиза встала.       — Мне нужно работать. Будете что-нибудь заказывать?       Моя последняя надежда разобраться в происходящем рухнула. Я отрицательно покачала головой. Она развернулась и уже хотела зашагать прочь, как вдруг остановилась, вновь оборачиваясь. В ту самую секунду к кафе подъехала незнакомая машина, загораживая обзор моей охране. Дальше всё произошло слишком быстро настолько, что даже Бен ничего не успел сделать. Я помню лишь, как на лбу Луизы появилась красная точка, затем оглушительный звук разбитого стекла, летящего на меня, мой крик и её тело, упавшее замертво на пол. Я вскочила и прижалась к стене, схватилась за голову и зажмурилась. Автомобиль тут же тронулся с места. Бен выпустил в него почти всю обойму, а наша машина помчалась следом. По полу медленно растекалась лужа крови из пробитой головы Луизы Паркер.       Полиция и скорая приехали быстро. Затем нас с Беном попросили проехать в участок для дачи показаний. Когда мы подъехали к центральному входу, следом показалась машина Доминика, из которой вышел и Ходж. Он буквально на ходу набросился на Бена, награждая мощным ударом по лицу. Доминик тут же схватил босса за плечи, оттаскивая назад, но Ходж сбросил его руки с себя и закричал.       — Я доверил тебе её!       Бен поднялся, вытер кровь с разбитой губы, и с виноватым видом оставил высказывание начальника без ответа.       Беспокойный взгляд Ходжа упал на меня. Он быстро преодолел расстояние в несколько шагов и взял меня за лицо, осматривая. Я чувствовала, как дрожат его пальцы, проходя по моим скулам и шее. Спустя секунду Ходж судорожно притянул меня к себе и шепотом заговорил около уха.       — Я ведь просил не лезть в это… — он обречено выдохнул мне в волосы, и продолжил совсем тихо. — Скажешь им, что вы не были знакомы, ты гуляла поблизости, и зашла позавтракать. Остальное обсудим потом.       Он отпрянул. Полное отсутствие эмоций на моем лице, заметная заторможенность и отрешённость во взгляде заметно напугали его. После непродолжительного допроса меня отпустили. Я сказала всё в точности, как велел мне сказать Ходж. Убийство наркоманки в гетто не вызвало большого ажиотажа в местном отделении полиции. К тому же у Ходжа всё было схвачено. Его империя серьезно окрепла после возвращения из трехлетнего отпуска, окрепли и связи, и степень легальности его промысла. Для всех дело было шито белыми нитками. Для всех, кроме меня. Луиза стала мишенью всего лишь по воле случая. Её и без того никчемная жизнь оборвалась за считанные доли секунды.       Домой меня привёз Доминик, и я как ни в чём не бывало приняла душ и легла спать. Успокоительное подействовало на ура. Проснулась вечером от сильной головной боли, но дискомфорт от неё померк на фоне всплывающих воспоминаний. Я отчетливо ощутила, что моя огромная чаша терпения наконец-таки пролилась. Не тратя ни минуты на приведения внешнего вида в порядок, я лишь накинула черный плащ и направилась в гараж.       Вечер был еще не поздний, поэтому в клубе атмосфера только разогревалась. Минуя всю охрану, я уверенно поднялась к Ходжу и без малейшего предупреждения зашла внутрь.       «Это уже входит в привычку».       Все присутствующие молниеносно уставились на меня. Ходж сидел на своем месте, вид у него был не лучше моего: рукава рубашки закатаны, воротник широко распахнут, а волосы взъерошены. На столе стояла уже полупустая бутылка крепкого алкоголя. Доминик и Энтони сидели напротив.       — Выйдете оба, — приказным тоном произнесла я.       В свободной домашней одежде, черном плаще и с распущенными волосами я походила на сбежавшую психическую больную, но в ту секунду мой внешний вид волновал меня меньше всего. Они переглянулись между собой, одновременно встали и покинули кабинет, даже не дожидаясь одобрения своего непосредственного начальника. Дверь хлопнула.       — Я звонил Мэтту. Он готов поговорить с тобой, если тебе это нужно.       Ходж налил ещё немного спиртного и сделал несколько глотков. Затем поднялся, обошёл стол и приблизился, смело встречаясь с пока ещё латентным упреком в моих глазах.       — Снова хочешь скинуть всю работу на Мэтта? — я устало усмехнулась, села в кресло и откинула голову назад, растирая виски. — Я хочу говорить с Вами, мистер Бейкер… и не просто говорить, а услышать во всех подробностях, что за дерьмо творится с нами.       Вновь сбегая от прямого вопроса, Ходж отошёл к окну. Он был сильно пьян, но на ногах держался, как всегда, уверенно.       — Что ещё должно произойти, чтобы ты, наконец, перестал рушить всё, что имеешь?       — Что ещё должно произойти, чтобы ты, наконец, перестала искать неприятности на свой красивый зад?!       — Ты смеешь злиться на меня?!       Было достаточно лишь единого выпада с его стороны, чтобы я всецело поддалась давно созревшей злости. Я, словно ужаленная, вскочила с кресла и подошла, нагло вставая между ним и окном.       — Во всём, что происходит, сугубо твоя вина! А знаешь почему? Я скажу тебе… Потому что благородный Ходж Бейкер решает за всех САМ! Всё и всегда!       Мои слова привели его в бешенство, и алкогольное опьянение работало, как катализатор. Он агрессивно ударил по стеклу ладонью около моей головы, заставляя рефлекторно прислониться к нему.       — Я злюсь на себя, Кэт… за то, что мои слова для тебя всего лишь слова. Может мне отправить Ребекку в отпуск, раз у тебя так много свободного времени, что его хватает на глупые игры в детектива?       Он вновь пытался загнать меня в очередную ловушку, но я ещё до того, как вошла сюда, чётко решила, что сегодня не позволю этому случиться. Я сделала шаг вперёд, сокращая расстояние между нами до миллиметров.       — Если бы ты сам всё рассказал, меня бы не было в том кафе.       Ходж схватился руками за лицо и тихо рассмеялся. Его ладони стали белыми, он провёл ими по волосам, стараясь прийти в себя.       — Эта девушка стала мишенью, когда связалась с этим недоноском, а ты…       Он опустил глаза вниз, но я взяла его за подбородок и заставила смотреть на себя. В них я увидела принятое поражение.       — А я? Когда связалась с тобой, да? Ты об этом подумал?       Он смахнул мою руку со своего лица и отошёл.       «Я не должна забывать, зачем пришла сюда».       Нужно было срочно сменить тему, пока мы вновь безвозвратно не окунулись в наши личные проблемы.       — Почему после всего Алекс так важен для тебя? Четыре человека в охране, отдельная палата? Хотя накануне твои люди стреляли в него… Уверенна, что он сказал все, что знал. Значит ты хочешь его как-то использовать, ведь так?       Ходж медленно вернулся в своё кресло и спокойно проговорил.       — Уже нет. Алекс мертв.       Мои глаза расширились, я совсем не ожидала услышать подобное.       — Ч-что?       — Двое моих ребят тоже убиты. Мне позвонили уже под утро из полиции. — Слова из Ходжа непривычно полились без остановки. — Мой бизнес всегда был объектом внимания со стороны не самых хороших и честных людей, Кэтрин. Один из них сообразил, что подкупом полиции и ФБР от меня не избавиться, поэтому в ход пошли крысы, подобные Алексу.       Я со стеклянными глазами впитывала каждое его слово. Волнение вызвало у меня слабость в ногах, и я медленно опустилась на диван в центре кабинета.       — Как оказалось, ваша с ним встреча — неслучайность. Как только он появился в твоей жизни, я сразу собрал на него всю информацию. Конечно, его заказчик это предусмотрел, создав Алексу подозрительно идеальную биографию несчастного сироты.       Ходж положил локти на стол, растер затекшую шею. Его движения были дерзкими и гневными, было видно, что повествование давалось ему с большим трудом.       — Однажды Энтони поймал его в туалете…       Ходж остановился и сжал кулаки, выражая нежелание продолжать предложение. Тогда я сама спросила.       — Что он делал?       — Сукин сын мастурбировал на твою фотографию… В тот вечер Энтони проследил за ним после работы и избил до полусмерти, выбивая из него даже то, что сам не рассчитывал услышать, касаемо его истинных мотивов, в том числе его настоящую биографию. Возможно, то что он тебе рассказывал о себе резко разнится с реальностью. Хотя он действительно вырос в детском доме. Проблемы с головой начались уже с подросткового возраста, затем он попал в театр, где начал преследовать одну девушку из труппы… ту самую, которая якобы разбила ему сердце. Она была помолвлена с парнем с театра, но Алекс вбил себе в голову, что она должна быть с ним. Однажды он заперся с ней в гримерке и захотел изнасиловать, благо его во время остановили и вышвырнули на улицу… всего лишь. После он стал употреблять наркотики, так и связался с криминалом, ожидаемо попав в долговую яму.       Осознавая, с каким человеком я проводила время, делилась самыми тёплыми и сокровенными воспоминаниями, я почувствовала себя никчёмной.       — Пока он отлёживался дома после продуктивного «общения» с Энтони, я сложил два плюс два. Алекс был всего-лишь пешкой, которая в нужный момент могла бы стать ферзем, и поставить шах и мат королю.       Ходж посмотрел мне в глаза. Они были полны отчаяния. Затем поднялся с кресла и подошёл, опускаясь передо мной на корточки.       — Всё это время эта мразь была рядом с тобой, проводила время, дышала одним воздухом… Я чуть не придушил его в тот день, когда он уволился, но он нужен был мне живым. Я предложил ему защиту, взамен на официальное свидетельство, он охотно согласился, но после попытался сбежать.       Я вытерла слёзы, стекающие по моему лицу. Правда, которой я так отчаянно от него добивалась последние несколько дней, оказалась слишком болезненной.       — Что теперь будет?       Он собрал все силы внутри себя и с отчеканенной уверенностью бросил.              — Я уже все решил. Пока я варюсь во всем этом тебе не нужно находиться рядом. Соберёшь вещи и вместе с детьми съедешь в пентхаус, там вас будет намного легче охранять. Общаться будем по телефону или через Дома, иногда будем видеться на нейтральной территории в назначенное время. Охрану максимально усилю и…       Ходж отрывисто задышал, а затем прильнул к моим губам, даруя страстный поцелуй. Мужские руки гуляли по моему лицу, опустились на шею и плечи. Я стояла, словно кукла, не откликаясь на его ласку даже мизинцем. В тот миг я поняла, что всё это время я старалась, чтобы он стал ближе ко мне, честнее со мной, но он закрылся ещё сильнее, на этот раз пытаясь оттолкнуть ещё и физически.       — Завтра вечером Доминик отвезёт вас.       Ходж избегал мой взгляд в страхе усомниться в принятом решении, но он зря боялся. В моих глазах была лишь пустота.       «Я устала биться головой об стену».       Я направилась на выход. У самой двери, уже приоткрыв её, я задала последний вопрос. Я не планировала получить на него ответ, отчего даже не обернулась.       — Кто он?       Ходж понял, о ком я спрашивала, но это вовсе не означало, что он назовёт имя.       Так и случилось.