His love, his kiss, a riot

Их любовь, в отличие от многих, не была прописана звёздами. Как могла такая потаённая любовь проявляться у всех на виду? Нет, их любовь была скрыта за закрытыми дверями и печатями писем. Единственными доказательствами её существования служили влюбленные глаза и добрые улыбки. Вся глубина сердца Павитра оказалась захвачена, и желала писать, писать и писать... Чтобы излить свою душу и выразить обожание панку-анархисту, Хоби Брауну. И воцарившееся в сердце восхищение бездной янтарно-карих глаз Хоби, его улыбкой, так красиво вырезанной нежной ласковой рукой Апполона и золотыми лучами солнца, принадлежавших ему. Он желал любить Хоби и видеть любовь в мягком взгляде и ревущей музыке, вместе с его хриплым тембром, покоряющим сердце Павитра. На костре рассыпались очередные любовные письма, как бы лирично это ни звучало, растрепанные пряди, цвета воронова крыла, шелковистых волос Павитра падали ему на лоб, а кости парня втягивались в землю, отливая сонным и усталым оттенком. – Напиши письмо с признанием в любви, будет романтично, говорили они, - пробормотал Павитр, поглаживая нежные лепестки розы. Одна из рук бережно держала красивую ручку из обсидиана с белым пером, по всей видимости выполненном из слоновой кости, на конце. - Что ж, половина меня – безнадёжный романтик, а другая... ну... вполне себе молодец. Его глаза цвета сердолика замечают сплетения звёзд, украшающих небеса, из которых под серебристым светом луны вырос звёздный сад. Взгляд смягчился, когда он словно сжал в ладонях гитарный медиатор вместо ручки, задевая его поверхность с блеском в радужной оболочке. – Красиво, правда? - произнёс хриплый бархатистый голос. Каре-янтарные глаза Хоби были устремлены на силуэт Павитра, отливающий золотом, губы украсились ласковой улыбкой, очарованные элегантностью серебряных точек и созвездий, сплетающихся, словно паутина, в глазах Павитра. – Хоби! - вскрикнул Павитр, в голосе отразилась нота смятения, словно весь костёр писем рассыпался по его спальне. Глаза парня встретились с янтарными Хоби. Тот сиял улыбкой, веселье заметно плясало в радужных оболочках, окруженное теплым мерцанием. – Да, да. Прости, что помешал, приятель. Я подумал, может тебе не помешает помощь с написанием текста для нашей песни, - тихо усмехнулся он, янтарные глаза полыхали тлеющими угольками. Панк-анархист рухнул на мягкий матрас Павитровской кровати, свесив длинные ноги и осторожно доставая бумагу из-под себя с матраса и точно так же держа записку между ладонями, словно убаюкивая. Сцеловывай свою кровь с моих костяшек, а я заберу свою с твоих губ. Я ощущаю и пробую любовь, льющуюся из кончиков твоих пальцев. Твоя любовь - тлеющий уголек нежной привязанности. Люби меня так, словно в твоих венах горит огонь. Люби меня, заходясь в безудержном хриплом смехе. Люби меня так, как я люблю тебя. Мягкий гранатовый оттенок украсил серо-коричневую кожу на щеках Хоби. Ухмылка снова коснулась губ панка. – Мне нравится, - тихо произнёс Хоби. Павитр почувствовал, как душа расцветает в саду красных тюльпанов – алые лепестки тюльпана были эмблемой Павитра и его очевидной любви. Лепестки символизируют любовь и страсть горящего сердца влюблённого, судя по рассказу о по уши влюблённом дураке в турецком фольклоре. – Правда? - спросил Павитр, его сердце разрывалось от переполняющего его восторга и райского наслаждения. На его лице вырисовывалась красивая улыбка, освещенная золотыми лучами, с отблесками надежды в глубине оранжево-коричневых глаз. – Конечно, ты чёртов поэт, - мягко произнёс Хоби, тембр голоса оставался хриплым, но в то же время и сладким, как мед. - Я даже не могу себе представить, что ещё сможет вытворить этот влюбленный придурок, чтобы мы вписали это в песню. Но это, - Хоби указал на написанные слова. Его янтарные глаза расширились, отражая впечатление любовными банальными словами, которые Павитр сплел воедино. - блестяще, чёрт возьми. С мягкой, еле видной улыбкой, украшающей губы, Хоби потянулся к Павитру и убрал чёрную нить с его щеки, подушечки пальцев легко скользили по коже Павитра, словно перышко. Ладонь задержалась на охристой коже Павитра. – Ты потрясающий писатель, Пав, - приветливо прошептал Хоби, янтарь в его глазах засиял при упоминании слов, написанных звёздами. - И это вдохновляет. Потому что всё, что ты говоришь, каждое слово, чертовски красиво. Вот почему я обязан прочитать ещё, а? Павитр просиял. Сияние сердца и души расцветало внутри от сладких похвал, произнесенных его лучшим другом. – Правда? Ты хочешь прочитать ещё? - Павитр почувствовал, как по щекам разливается слабый отблеск румянца. Его сердце было поражено обожанием и радостью. Взгляд Хоби потеплел, в нем отразился благоговейный огонёк вперемешку с улыбкой, пересекавшей всё его лицо. – Разумеется, приятель. Ты создаёшь из слов такие произведения искусства – как картины, полностью нарисованные твоей рукой. Это гребаный бунт против общепринятых понятий, - произнёс Хоби, несильно толкнув Павитра плечом. Хоби выудил помятую записку из кучки других, этакого "костра", бережно удерживая её в руке. Моё сердце болит по нему, и, словно гражданский - бунта, я жажду его поцелуя. Я вижу его в своих мечтах, я держу его и называю своим. Чувствую тепло его рук, когда наши пальцы переплетаются, его объятия, вижу его глаза и его улыбку. Я вижу, как искры наших сердец и душ сплетаются красиво, словно паутина. Никогда я не обменивался тоскливыми взглядами с кем-то ещё, находясь на другом конце комнаты, сердцем желая вскочить и подбежать, к губам прикоснуться. Тихо произнося и произнося раз за разом: "Я тебя люблю". – Что ж, ты сентиментальный романтик, Пав. Это довольно...мило с твоей стороны, - сказал Хоби с шутливой ухмылкой на губах. Янтарно-карие глаза отражали звёздный луг, украшающий небо. - Могу я спросить, есть ли у тебя какая-то муза, вдохновляющая тебя на написание всех этих... лирических строк? - голос панка-анархиста выражал его задумчивость вперемешку с некой меланхолией, но тонко смягченной. Павитр нахмурился, на щеках расцвел по-настоящему розовый румянец вместе с застенчивой улыбкой на губах. Парень чувствовал, как его сердце таяло и взмывало к множеству звёзд, а любовь и благоговение вытекали из него, как жидкие жемчужины. – Ты, - тихо выдохнул Павитр, мягко удерживая руку Хоби в своей, с искренней улыбкой на губах. - Моя любовь вдохновляет меня писать и петь. Танцевать и петь. Чувствовать себя живым и по-настоящему счастливым. Потому что иногда ты меня удивляешь – когда я говорю это, я имею ввиду всегда. Ты постоянно ведёшь себя так изящно, и каждый миг я... Я влюбляюсь в тебя. Я полюбил тебя и не боюсь любить дальше, лишь боюсь, что моей любви будет недостаточно, - Павитр признался самому себе, что с каждым словом румянец на его охристых щеках расцветает всё сильнее, словно малиновые розы, когда он пристально смотрел в тёплые янтарные глаза Хоби. Губы изогнулись в улыбке, сердце наполнилось счастьем и восхищением к парню напротив. Павитр ласково баюкал в ладонях сепиевые щеки Хоби. Теплый оттенок его глаз отражал взгляд Павитра, словно отбрасывая звездное ночное небо в темный-темный океан космоса. Глубина взгляда Хоби отражалась в сердоликовых глазах Павитра. Голос оказался шёпотом, успокаивающей мелодией, ласкающей слух: – Пав... - его мелодичный, низкий, даже горячий, тембр эхом отдавался в груди Павитра. -  Если бы я поцеловал тебя сейчас... Я не думаю, что ты был бы против. Стоп, не так. Конечно, если ты не против, я ничего не сделаю без твоего согласия, слышишь? - спокойно произнёс Хоби, его ладонь легла на подбородок Павитра, большим пальцем бережно погладив парня по щеке. Павитр тихо усмехнулся, голос Хоби заметно дрожал, превращаясь в благоговейный шёпот, когда их губы едва соприкоснулись, и кончики носов чуть дотрагивались друг до друга. От прикосновения собственных губ к чужим сердца обоих растаяли в неописуемом золотом сиянии счастья. Хоби держал Павитра в своих объятиях, их губы переплетались, как паутины звёзд, в трепетных и нежных поцелуях. Шёлковая нить любви оказалась вплетена в их сердца, внутренних духов и души. – Я люблю тебя, - тихо пробормотал Хоби, снова тепло целуя его. - Иногда я думаю, стоит ли бороться за любовь. И тогда я смотрю на тебя и готов на всё, - произнес панк-анархист сладким голосом, прижавшись к губам в любящем поцелуе. Его руки мягко обхватили щеки Павитра, когда он отстранился, оставив ещё один поцелуй на лбу. Павитр захихикал в ответ на этот любящий жест, прячась в тёплых объятиях Хоби. Пока Браун держал парня, обнимая, их сердца наполнялись любовью. Тепло их счастья и привязанности шевелилось внутри них, смешивая оттенки их взглядов и лёгкие, любящие улыбки, заставляя звезды петь. И революция, произведенная их любовью, восхищала и восхищает искусно сплетенные паутины мультивселенной.