Сломанные ракушки

Путь от "Солнечной Лапшички" до пансионата пешком занимал чуть больше получаса. Прохлада ночи мягко отрезвляла, ветер, не сильный, но ощутимый, трепал волосы и полы куртки, в карманах которой Енджун грел озябшие руки. Тэхен шагал рядом, усталый и захмелевший, но на его губах играла слабая улыбка, едва заметная, прятавшаяся в самых уголках. От света фонарей черты его лица стали резче, а кожа казалась еще бледнее. Енджун старался смотреть перед собой, но то и дело бросал короткие взгляды, которых Тэхен не замечал. С появлением в их маленькой компании нового знакомого Джин-хена что-то неявно переменилось. С одной стороны, хен вел себя обычно, шутил, подтрунивал над младшими коллегами, следил, чтобы всем хватило еды, но фокус его внимания заметно, по крайней мере, для Енджуна, сместился. Чонгук отвечал Джин-хену тем же: хлопал огромными глазами, улыбался широко, но с легким смущением, задавал вопрос за вопросом, будто у него было всего шестьдесят секунд скоростного свидания, чтобы узнать его лучше. Они не дотрагивались друг до друга намерено, но взглядом Енджун выцеплял то соприкасающиеся на столе ладони, то склоненные над пластиковым меню головы, а потом и вовсе переставленные ближе стулья. Енджуну нравилось наблюдать за ними — первые моменты зарождающихся чувств других людей откликались в нем радостью, будь они реальными и живыми или с кадра дорамы. Тэхен наоборот за ужином выглядел слегка напряженным, и Енджун никак не мог взять в толк причину — с Чонгуком Тэхен легко нашел общий язык, так что вряд ли мог испытывать дискомфорт от его присутствия. Возможно, он просто устал… — Как здесь классно, хен, — сказал Тэ, подставляя лицо ветру. — Спасибо, что привез меня в Каннын. Енджун повернулся и аккуратно убрал с его лба высветленную прядь. Он смотрел на Тэхена, осоловело моргающего, готового уснуть, так и не дойдя до пансионата, и под ложечкой странно сосало и рвалось наружу. Енджун вдруг вспомнил, как они встретились несколько лет назад в спортивном лагере: Тэхен, в футболке со смешным принтом и синих шортах, стоял впереди группки ребят, над которыми предстояло целый месяц шефствовать Енджуну. И взгляд спустя тот месяц был совсем такой, как сейчас… — Тебе еще не надоело общаться с кофемашиной? — спросил Енджун. — Приморский город, а мы почти все время на работе. Тэхен мотнул головой и нетвердо переступил с ноги на ногу: — Мне нравится. Ты рядом, Джин-хен замечательный и нуна тоже. Я придумал несколько новых коктейлей, смогу легко найти подработку в сеульских барах в следующем учебном году. Енджун улыбнулся и встрепал его волосы. — Идем спать, бариста. Они повернули за угол и вскоре оказались у дверей пансионата.

***

Время давно перевалило за полночь, но Енджун не мог уснуть, ворочаясь в кровати под тонким одеялом, пока кроткая луна серебрила водную гладь бухты. Для бессоницы не было причин, и все же Енджун, едва закрыв глаза, мгновенно их распахивал и бездумно глядел в окно. Когда с соседней кровати раздался громкий вздох, Енджун понял, что не спит не только он один. — Тэхени?.. — тихо позвал он. Тэхен повозился и через время отозвался: — Холодно. Енджун усталым жестом отер лицо, сдвинулся ближе к краю и, откинув одеяло, похлопал по простыне перед собой. — Иди сюда. Тэхен встал с постели и зашлепал босыми ногами по полу. Забрался на кровать и устроился маленькой ложкой, прижимая холодные ступни к лодыжкам Енджуна. Енджун приобнял его одной рукой — сколько раз они уже спали так со времен спортивного лагеря? — и закрыл глаза. И, если в обычное время Енджуну удавалось не тонуть в бесконечности своих чувств, то оставаясь в комнатке пансионата с Тэхеном наедине, он ими почти захлебывался. Торчащие ежиком после душа волосы пахли апельсинами, от голой кожи в вороте мягкой пижамы шло тепло, дыхание ласкало пальцы, потому что Тэхен имел привычку подтягивать его ладонь выше, практически подкладывая ее под свою щеку. Енджун много раз задумывался об этом: было ли Тэхени неприятна его рука на его теле, боялся ли он, что хен случайно коснется его там, где не стоило… Но Тэхен, находясь рядом, всегда легко засыпал, в то время как Енджун долго не мог сомкнуть глаз, одновременно страшась во сне прижать Тэ к себе ближе и поцеловать выступающий на шее позвонок и отчаянно желая этого наяву. Потому он просто лежал, стискивая пальцы свободной руки в кулак и глядя на бледную дорожку на поверхности всезнающего моря. Моря, которое повторяло с каждым ударом волн то, чего Енджун не мог произнести вслух: я люблю тебя…