Осень надежд

Осень — прекрасное время года, раскрывающее красоту природы во всех её аспектах: листья деревьев покрываются яркими неестественными цветами, создавая на кронах и ветках целые фейерверки. После ослабления временем, пышные украшения потихоньку опадают на землю, образуя на дорожках в парках, тротуарах, великолепные красно-оранжевые ковры. Тёплый воздух заметно меняется на холодный, при выходе в который изо рта выходит прозрачный пар. Погода заставляет жителей города одеваться по её прихоти: достаточно много вещей сверху для согрева на весь день. Уж не стоит забывать укутывать шею шерстяным шарфом и накидывать любимое осеннее пальто ради своего же блага. Но несмотря на переменчивое настроение небес, природа вокруг удивительно красива, что хочется задержаться на морозе подольше, прогуляться только ради этого. Но существуют дни в эту пору, когда за необычной внешностью перевоплощённых улиц лучше наблюдать из дома. В выходной день во всю лил, не прекращая, дождь, прибавляющий минусовую температуру. Тяжёлые капли падали с серых хмурых небес на крышу, глухо тарабаня по ней. Стекло окна давно обрызгано прозрачной росой, через количество которой мало чего можно разглядеть. Но сквозь дождевую воду размыто виднеется свет уличных фонарей, потемневший вдовое асфальт с ежеминутно растущими лужами, проезжающие вдали разноцветные машины добавляющие к городскому шуму плохо различимый плеск воды встретившихся с ней колёс. А во дворах, среди многоэтажек, пусто. Лишь изредка быстренько пройдёт кто-то по захлёбывающейся дороге, укрыв себя широким орошённым зонтом, и скроется из виду, будто никого и не было, будто бы дождь сам смыл его для сохранности своей атмосферы. Аки Китамура в очередной раз подошла к окну на кухне, посмотреть на неменяющуюся непогодицу. Коротко вздохнув и пожав плечами, она поправила серую расстёгнутую кофту и направилась к дивану в гостиной. Бодро перескочив через его подлокотник, девушка оказалась на сидушке и, подхватив читаемую ею книгу, снова вовлеклась во чтение. Старший ребёнок семьи Китамура осталась одна, как и во многие выходные. Родители ушли на заслуженный, но, жаль, короткий отдых в виде свидания и вернуться поздно, младший брат ещё утром ушёл к другу в гости и вернётся не скоро. Ну а у Аки нет планов в такие дни. Наоборот, они долгожданны тем, что можно погрузиться в любимое увлечение, особенно в пасмурную, дождливую погоду. В этом явно есть что-то волшебное, уютное… И эти приятные мелочи также захватывают с ног до головы, делая сильнее желание сегодня не выходить из квартиры, а накинуть пропитанную домашним ароматом и теплом кофту, включить в общем зале приглушённый золотистый свет и плюхнуться на диван с интересной историей. Но из чтения Китамуру вывел внезапный звонок в дверь. Это странно, вроде рано и для родителей, и для брата. Недоуменно нахмурившись, хозяйка поспешила узнать о незваном госте. Открыв дверь, она увидела на пороге своего друга, и на лице выявилась лёгкая улыбка. – Ах, Коко, это ты, — радостно произнесла девушка. – Проходи. – Привет, — сухо поздоровался тот, скромно войдя в дом. Вид парня в принципе соответствовал голосу: такой же удручённый, печальный и потерянный. Это не скрылось от его подруги, но та решила не придавать этому значения. Пройдя в гостиную, Коконой сдержанно сел в уголок дивана и устремил шокированный взгляд в пустоту напротив. – Мда, сегодня опять дождливо, — не стирая счастливой улыбки, подметила Аки у кухонного окна. – А ты весь мокрый. Без зонта что ли шёл? — тихо усмехнулась она, опуская шоколадного цвета жалюзи. Но ответов не слышалось. Посмотрев на друга, Китамура медленно присела на мягкий подлокотник. Видимо, что-то серьёзнее, чем предполагалось. Мысли о плохом заставили улыбку исчезнуть, а брови настороженно свестись к переносице. – Коко, что-то… Случилось? — осторожно спросила она, заглядывая сбоку в испуганные глаза. Парень сглотнул и опустил зрачки. Китамура в это время рухнула спиной вперёд на диван и принялась растягивать затёкшую ногу, ухватившись за кончики пальцев. – Аки… Акане… Её больше нет с нами, — в наворачивающимися слезами обьявил Хаджиме. – Всмысле нет? Она уехала? — с досадой, но беззаботностью спрашивала Аки. – Нет, её… Она умерла, — горькая первая слеза упала на скрещённую руку, оставив влажный след. Девушка перестала упражняться, аж подскочив и приняв сидячее положение. Внутри проснулось беспокойство и смятение, смешанные с недопониманием и невериями в сказанное среди разума. – Как… умерла? — обескураженно, с ужасом прошептала она. – Из-за пожара. У неё были сильные ожоги, а на лечение денег семье не хватало. Я захотел помочь, потому раздобыл уйму способов для заработка, а в итоге не успел… Я ничего не смог сделать, даже спасти её из огня. Я спас Сейшу, не Акане! Ничего не смог, совсем… – Да-а, жаль, что Инуи теперь придётся жить по-случайности. Но, Коко, ты очень смелый, раз ринулся в огонь и всё же спас одного человека. И что хотел заработать на лечение тоже более чем похвально. У тебя же и это получилось, я знаю. – А толку теперь?! Всё с самого начала было бесполезно! Я… Акане… — ком сдавил горло, затруднив дыхание и способность говорить. Слёзные каналы не выдерживали, потому пытались избавиться от большего количества лишних слёз, проливающихся сейчас на заледенелые трясущиеся мужские руки. От состояния Коконоя, Аки слегка растерялась. Она никогда не видела его таким разбитым, тем более плачущим. Из мужчин перед ней плакал только брат в совсем маленьком возрасте. Но здесь шестнадцатилетний парень, потерявший дорогого человека, и девушка не знает, что делать, какие слова подобрать. Китамура робко подсела к другу ближе, обеспокоено посматривая то на него, то на мокрые от всех видов воды бледные ладони. Хаджиме трясся не только от потери и безысходности, но и от вселённого в него дождём холода. Как же Аки жалко его… Но что ей сделать? Не воскресить же Акане? Чёрт, плохо, что она не знает, как поддержать правильнее. – Коко… — простенько начала она, думая, что следом придут другие слова, но их не пришлось говорить. Парень накинулся на подругу с объятиями, и поток разросся, насколько это возможно, больше. Тут девушка удивилась и потерялась сильнее. Наглядный пример, насколько горе способно изменить человека, даже на какие-то мгновения, если не на более долгий срок. Коконою нужны утешение, поддержка, ему не хватало смелости и энергии выговориться, он не мог. Любое воспоминание об Акане, о его жалости и немощности ударяло прямо в сердце острым кинжалом, потому сейчас важнее понять парня без слов, дать ему выпустить, поделиться эмоциями с кем-либо. Для черноволосого не нашлось лучшего варианта, чем подруга детства, всегда готовая ему помочь если понадобится. Он знает, что Аки подставит своё плечо, в которое, к слову, страдалец уже утыкается. Китамура всё поняла. Она неловко обняла его в ответ, поглаживая обтянутую промокшим пиджаком спину. Её нагретое тело пронизывал исходящий от парня холодок, заставляя делиться своим теплом с близ находящимся. Но Аки не жалко. Она рада согреть Хаджиме, раз не словами, то собой, лишь бы тому полегчало хоть ненадолго. – Тшш… Всё будет хорошо, — успокаивающе шептала девушка. Ей хотелось в это верить. Но Коко же сильный, во всём сильный. Он обязательно справится. – Всё наладится со временем. Главное не броди в своём горе далеко. Не делай так, чтобы безвыходно потеряться в нём навечно. Скорбная тишина, разбавляемая звонким стуком дождевых капель, как будто окружающая среда плачет вместе с ними. В комнате словно стало темнее и холоднее, а атмосфера домашнего уюта заметно улетучилась после ужасной новости. Но есть кое-что, не давшее уйти этому окончательно: настоящая дружба. Да уж, Аки не подумала бы, что осень может иметь серые, мрачные тона не только на небесах, но и в людских настроениях, что это время года может запросить крупные жертвы. 3 года спустя

Осень. Время года, не изменяющее своим традициям окрашивать деревья в пёстрые восхитительные цвета, а после снимать их листья, разбрасывая по прогулочным дорожкам и шоссе чудными коврами. Раз за разом приходит и дождь, барабанивший по крышам и окнам домов, разливаясь в непроходимых лужах на асфальтах. В очередной выходной, где в комнате включён блёклый охровый свет, на стекле с каждой секундой формируется новый строй капель, сама форточка приоткрыта, а на диване удобно расположилась хозяйка семейной квартиры, перечитывающая книгу трёхлетней давности. Аки Китамура, подобно осени, не изменила своему обычаю оставаться на выходных дома, в дождь, даже будучи студенткой-первокурсницей. Сегодня родители ушли по делам на работе, а брат на дополнительном занятии в спортивной секции. Как ни посмотри, обычный осенний денёк, но девушке он навевает воспоминания. Это ровно такой же день, как был тогда, три года назад. Его Китамура-старшая не забудет никогда. Настолько он оказался тяжёлым и неординарным. Аки водила зрачками по тексту, вникая в и без того известный ей сюжет, одновременно вслушиваясь в громкое явление за стенами многоэтажки. Всегда удивляло, как гром и молния не успевали разразиться. И всё же, нравится девушке осенняя атмосфера. Она рождена для золотого времени, пусть и непогодного. В коридоре раздался знакомый звук дверного звонка, выведший погружённую в историю из её событий. Странно, кого бы снова принесло, раз домочадцы сами не открыли? В любом случае, Китамура, прямо с книжкой, вскочила и пошла открывать время от времени трезвонящему. Отворив замок и распахнув дверь, на пороге, вместо лица человека, её встретил огромный букет алых роз, заставивший от неожиданности коротко ахнуть. Раскрыв рот, Китамура-старшая умудрилась выронить предмет из расслабившийся руки, который с шуршанием бумажных страниц грохнулся на пол. Не разобравшись сразу, что делать, девушка просто стояла и смотрела на внезапное чудо. – Ну и? Чего стоим? Принимай, — из-за цветов выглянул довольно ухмыляющийся Коконой, заставивший невольно радостно улыбнуться и усмехнуться. – Коко, ты что ли? Во даёшь, проходи, — пропускала она его вперёд. – Букет для начала забери. Укорив себя за свою нерасторопность, Китамура приняла тяжёленький нескромный подарок. Пока друг разувался, она тихонько уткнулась носом в красные широкие лепестки. От них веяло сладким, словно малиновым, ароматом, и это западает в душу. Но вместе со вкусным благовонием, в сердечко Аки не меньше глубоко поселяется их свежесть в виде крупной росы. Цветы, в особенности красивые розы, нравятся этой девушке гораздо больше облитыми самим дождём, его запахом свободы и бодрости. Парень прошёл в квартиру, и Аки кивнула на дверь в свою комнату, куда оба зашли. – Опять не ожидала тебя увидеть, — кладя букет на стол, сказала она. – Захотелось повидаться с тобой, — улыбнулся Хаджиме, присев на диван. Подруга повернулась к нему, изогнув бровь и лукаво ухмыльнувшись. – Так сильно? — намекнула Китамура на большой презент. – Не хотелось идти в гости с пустыми руками, — самодовольно пожал тот плечами. Китамура подошла к окну и, закрыв форточку, принялась опускать графитно-чёрные жалюзи, делая освещение комнатки ещё темнее. На фоне закрытого уличного света (если таковой вообще существует из-за туч), оранжевато-коричневый оттенок лампы становится ярче. – А ты опять без зонта? До нитки промокший, не меняешься с годами, — усмехнулась девушка. – У меня руки были заняты, — Коконой повертел ими влево-вправо, вытянув вперёд в качестве доказательства. – Хоть бы оделся потеплее, совсем себя не бережёшь. Ладно, чай будешь? Парень кивнул, Аки кивнула в ответ и пошла на кухню. Хаджиме за время отсутствия подруги осмотрелся. Её комната — уголок спокойствия и тишины. Сколько Коконой себе помнит, в доме Китамуры всегда царила уютная, домашняя, семейная атмосфера, даже в моменты её одиночного пребывания тут. Вокруг ничего броского, по-минимуму мебели и по максимуму свободного места. Аки же занималась гимнастикой и любит периодически растягиваться самостоятельно. Но её второе увлечение — книги — видно со всех сторон: на столе, на настенных полках и, после прихода, в коридоре. Их не так много, как в библиотеке, но и не мало для квартирки. Гораздо важнее, что каждую из них их владелица прочитала с интересом, и названия многих известны Хаджиме из рассказов о впечатлениях. В целом, веет теплом, не хватавшего ему долгие оправительные годы после смерти Акане, а теперь и приятным ароматом роз, разливающимся по всему помещению. Из размышлений о хорошем вдруг вывел стук поставленных на стол кружек. Коконой перестал мечтательно и счастливо улыбаться, надеясь, что подруга не увидела его рассеянной, наивной улыбочки. Но Китамура всё приметила и, на самом деле, ей очень легко на душе от такого настроя. Радует, что Коко последовал её совету не блуждать среди запутанных тропинок скорби, а поскорее нашёл нужную, медленно, но верно приведшую его к выходу. – На, — Аки протянула ему фарфоровое блюдце и облокотилась о стол. – Согрейся немножко, а то снова дрожишь, — она осмотрела друга и легко улыбнулась. Ну точно, как в тот раз… – Да не волнуйся ты так за меня, — беззаботно протянул он, приняв горячий напиток. – Кстати, а где твоя фирменная форма группировки? Или вам вне боёв запрещено носить? — шутливо спросила девушка, отпив чая. – Сегодня я не Хаджиме Коконой, командир Элитного отряда, а просто Коко как твой друг. А что, тебе не нравится моя повседневная одежда? – Нет-нет, тебе очень идёт! Но не в подобную погоду. А вообще, ваша форма на тебе смотрится привлекательно и так, ну… По-мужски прямо, мне нравится. Парень прямо-таки расцвёл от её восхищения и комплиментов. Какая же Аки всё же милая и хорошая… Настолько притягивающая, что Коконой засмотрелся на неё сияющими глазами, но надеялся, что влюблённость в них не всплыла. Пока рановато… Выдавать свои чувства. Хотя Хаджиме подозревал, что частенько выдаёт себя, тем самым давая понять о симпатии его к Аки больше, чем подруга, но за всё время не было намёков с её стороны. Что если она не видит в нём спутника, а, замечая другое поведение, молчит, потому что не хочет расстраивать? Но не исключён вариант, что Китамура осторожнее и умнее, чтобы выдать себя. Неважно, Коконой узнает всё сегодня. Он готов поделиться с ней романтичной частью себя. Девушка, уложив лицо на толстую, чутка потрёпанную косу на плече, смотрела в ответ. Ненапряжённое молчание, которое прерывается смущённой, но задорной усмешкой, сопровождающейся завораживающей и солнечной улыбкой Аки. Честно, Коко и в этот раз потёк при виде этого восьмого чуда Света, и это должно быть видно румянцем на щеках и носу, от которого надо бы избавиться. – Вообще, у меня к тебе дело, Аки… — только успел сказать гость, как парадная дверь захлопывается с приходом одного из хозяев. – Я дома! — слышится юношеский голос из коридора. – Ох, братец вернулся, — пояснила Китамура-старшая. В незакрытый проход заглянул высокий. парнишка четырнадцати лет и встряхнул головой, избавляясь от лишней влаги с длинной золотистой чёлки, как собака после купания. Завидев знакомого гостя, он радостно и дружелюбно улыбнулся. Скинув с плеча потемневший из-за дождя портфель на пол, прошёл в комнату. – Коко! Здарова! — протянул парнишка руку, и названный им пожал её. – Привет-привет! Как борьба? Получается? Помогать не надо? — словно беря на слабо, спрашивал Хаджиме. – Всё замечательно, стараюсь. Приветик, сестрёнка, — обратил он внимание на девушку, мило, будто виновато растянув губы в улыбочке. – Ага-ага. Ты сегодня тоже захотел почувствовать себя героем драмы? Чего мокрый наполовину пришёл? Зонт забыл? — допрашивала сестра. – Да освежиться же охото после тренировки, вот чутка до остановки пробежался. Ты же сама рассказывала, как делала так раньше, — вопросительно наклонил голову братишка. – А?! Э? Кента, иди. Там я тебе бутерброды пока на кухне оставила, и чайник ещё горячий, чай сделаешь. Позже другое приготовлю. – Не-е, я позже к другу пойду, в приставку играть, — Китамура-младший заправил рукой чёлку наверх и огляделся по углам комнаты изучающим, сосредоточенным взглядом. – А у вас тут… Такая ро-омантичная атмосфера, — немного растеряно, но хитро ухмыльнулся он, словно намекал. Видимо, на глаза попался красный букет и чаёк. Слова о романтике Коконоя как током пробили, приведя тело в оцепенение. На Аки произвёлся примерно такой же, но менее жёсткий эффект. Прийдя в себя с помощью встряхивания головой, девушка поставила кружку и подошла к брату. – Всё, ты наверняка голодный, так что иди, поешь, пока глупостей не наговорил… — вполголоса прорычала ему, подтолкнув того к выходу. – Оу, Коко, одолжи девятьсот тридцать пять йен, — не уйдя далеко, протороторил Кента, ненадолго протянув ладонь. – Кента! Ах ты… — весело и заинтересованно улыбаясь, старшая Китамура подхватила попавшуюся со стула подушку и, приблизившись на два шага, кинула её прямо в неугомонного братца. Но тот среагировал раньше, потому предмет попал не в него, а в захлопнувшуюся перед ним дверь. С победным гоготом младший убежал. – Кента! Бесстыдник! — почти смеясь, укоряла его сестра. – А молоко вместо чая есть?! — крикнул тот с кухни. – Посмотри! Должно быть! Фух, — притворно вытерла она пот со лба. – Так о чём ты хотел поговорить? — развернувшись, Аки очень неожиданно для себя столкнулась с Коко, и улыбка в миг сошла, как и невинность с дурашливостью в глазах. На их место пришли испуг и ступор, потерялся дар речи. Как же он близко, порядком, вплотную… Щёки Аки, как бы ей того не хотелось, залились краской. Что делать-что делать? Китамура не могла отвести взгляда от безмятежных, совсем спокойных зрачков. Почему он так спокоен?! Коконой и сам задавался этим вопросом. Китамуре не хотелось находиться под их давлением дольше, чем нужно, поэтому тело помаленьку пришло в себя, начав выскальзывать из-под «владения» Хаджиме. – Коко, ты… — запыхавшись так, будто пробежала марафон, начала девушка, медленно отходя в сторону. – Нам не нужно, то есть… Вот так с-сразу, очень н-непривычно, понимаешь? Да и вообще, м-мы же с тобой друзья, да? Да! Не торопи события, хорошо? — Китамура пятилась назад, глядя то в пол, то, несмело, в пристально наблюдающие за каждым её движением глаза. В конце концов, она перевернулась через диванный подлокотник и завалилась на спину, с облегчением выдохнув. Никогда бы не подумала, как будет рада видеть потолок… Коконой словно очнулся и ухватился за голову. Действительно, что на него нашло? Мало того, ещё не успел рассказать о своей новой любви к ней, так и ведёт себя как… Как домогатель! Неправильно, не по-мужски, даже если бы он оделся в форму Чёрных драконов. – Правда, прости меня, Аки. Не знаю, что со мной случилось… – Д-да ничего, — проговорила она нервно ухмыльнувшись, забившись в угол дивана и поджав колени к себе. Друг, если теперь это можно так называть, сел на прежнее место. В голове обоих крутилось множество вопросов и догадок, но главным из них был: получится ли после этого смотреть друг другу в глаза, как прежде, если получится? Наступило многозначительное, неловкое и вдумчивое молчание. Никто не осмеливался, а может не подбирал осмысленных слов, сказать что-либо. – Коко, на самом деле… — девушка потеребила кончики косы, опустив голову. – Мне тебе тоже есть что сказать. Коконой в детском любопытстве поднял на неё взгляд, приготовившись вслушиваться в каждое слово, даже если оно окажется не тем, что бы желалось услышать. Странно, чего он ждёт? Признания? Нет-нет, этого не должно произойти, он же должен это сделать, неужто струсил?! – Ты, ну… Как бы сказать, хах… – Нет-нет, подожди, не говори ничего! — останавливающе помахал он ладонями, и продолжения не последовало. Через какое-то время дверь снова приоткрывается, и во внутрь заглядывает Кента, жующий бутерброд. Хаджиме не заметил, в а вот Аки более чем… Её лицо преобразилось в ужасе и замешательстве, глаза округлились. Мимикой и жестами она приказывала мальчишке убираться, ведь зашёл в невероятно неподходящий момент. Губами она без звука выговаривала «Уйди!» или «Кыш! Брысь!», резко маша рукой в сторону. Брат явно понял, не глупый, но, замышляюще прищурившись, старшая поняла, с какой тупой стороны тот себя покажет. – Коко, — обратился он, и девушка задержала дыхание, не сводя глаз с заговорившего. – Ты нравишься Аки! — быстро выдал сестру и смылся, прикрыв дверцу. От стыда и злости, виновница этих «торжественных» слов была готова закричать, но обошлась сдержанным мычанием, адресованного как оскорбления и проклятия для мелкого сорванца. Вот же, кто угодно, но не она сама. Это же относится и к Коко, у которого гора с плеч спала. Но всё равно одного случайного, от её брата от её имени признания недостаточно, совсем мало. Китамура зажмурила глаза, не хотя видеть ничего, пока всё не обдумает. А в мыслях беспорядок. Тем не менее, несмотря на неразборчивость, ей удалось подобрать кое-что более-менее оправдывающее. Но раскрыв веки, всё напросто забылось, улетучилось, уничтожилось, словно бы никогда не существовав, словно бы у Аки с рождения ужаснейшая память. Коконой вновь оказался катастрофически близко к ней, что заставило девушку пискнуть от жуткого смущения и не самого стремительного понимания происходящего. Парень упёрся ладонями в мягкий подлокотник, углубляя их с каждым моментом, хотя, казалось бы, дальше некуда. Чёрная волнистая, влажная чёлка едва ощущаемо, но приятственно щекотала висок своими кончиками. Горячее дыхание чувствовалось по всему лицу, так близко ещё ничьё дыхание она не слышала и не осязала, а верные, мирные, глубокие глаза проникали в её душу, стремились вынудить на что-то, выпытать неясный ответ, просто погрузиться полностью в захваченную ими любовь. Прямой зрительный контакт его чёрных с её серо-оливковыми зрачками заставляли сердце девушки, громко стучащее в затянутой тишине, создавать ненужные удары со скоростью уличной пробежки, лёгкие наполнялись не по правилам, пропуская необходимый глоток воздуха. Постепенно, как будто с использованием магии, называемой любовью, жизненно-важные органы отказывались работать по инструкции, оставляя за собой поломки, которые трудно починить. Китамура не попала под дождь, но почему вся дрожит? Почему так страшно? Они выросли, обоим по девятнадцать, давно детство, ещё с того дня в шестнадцать, оставлено позади, но Аки… Не успела вырости в романтике? Она понятия не имела, что это наяву. Может, то же, что и в книгах? Но в выдуманных текстах не находилось похожих развитий событий… Снова, как и пару минут назад возникает вопрос: что делать? Но от безысходности, неопытности и онемения здраво говорящего языка, найти ответы, решения не представлялось возможным. Оставалось только ждать. – Ко… Ко, — трусливо сумела выдавить Аки, наблюдая за возбуждённым, совершенно иным поведением друга, сокращающего расстояние по сантиметрам. – Если мы нравимся друг другу, почему должны молчать об этом? — фраза, изменившая, перевернувшая их внутренние миры и повисшая облегчённым воздухом в комнате. Недолгое молчание. Ускорявшийся стук капель о плотное стекло. Коконой бережно уложил правую руку на щеку девушки, вызвав у той боязливый, почти немой вскрик, словно её обжёг огонь. Оливковые зрачки бегали туда-сюда с лица парня на его руку. Хоть и коснулся, как горячее пламя, пальцы Хаджиме передавали на пылающие красные щёки холод, не успевший уйти с морозящей улицы. Ладонь спустилась ниже, и пальцы ловко приподняли подбородок, принудив сердце стучать с двойной скоростью и с сумасшедшим ритмом. Момент, и дистанция между знакомыми сократилась до максимума. Хаджиме не мог потерять шанс, не смел поддаваться тревоге, осмелился взять ответственность за свои действия, тем более за этот поцелуй. Раньше он мечтал провернуть его с Акане, ведь всё было идеально. Но судьба интересная штука, сводящая нас с людьми, от которых мы ждём то или иное меньше всего. Аки всегда была лучшей подругой для Коко, к которой можно обратиться за любым советом, будь тот в любви или нет, за помощью, поддержкой, просто душевно провести время. Обыкновенная дружба без единого намёка на становление парой. Но кто же щёлкнул внутри переключатель, изменивший суждения друг о друге? Неужели, действительно она, судьба, запланировавшая прошедшие и будущие события заранее? Что бы то ни было, вместо Акане, с такой же страстью, поцелуй заслужила Аки. Вот только она сама не успела опомниться и сообразить свою заслугу в этом роскошном, слишком, как постоянно казалось, дорогим для неё подарке. Но несмотря на цену, на сюрприз, в мыслях Китамуры взрывались праздничные салюты, а разум и сердце подсказали решительно, насколько можно, хвататься за мгновение, поэтому девушка влилась также увлечённо, как и инициатор. Стеснительность и некая неуклюжесть, конечно, никуда не делись, лишь дополняя бушующие эмоции. Рука Аки, закрытая наполовину широким рукавом вязаной бежевой кофты, самовольно притронулась к юношескому розовому лицу и замерла в одном положении. Тем временем, Коконой требовал углубления поцелуя, и второе действующее лицо выполнило прошение. Как же в диковинку, этот поцелуй… Но как отрадно, что с любимым, почти родным человеком. Никто не знает, сколько времени прошло. Каждому чудилось, что целая бесконечность, но на деле не больше трёх минут, и Коконой плавно отстранился, заглянув в излюбленные незамысловатые глаза напоследок. Он встал с дивана и поправил верхнюю одежду, отвернувшись к двери. – Стой… — Китамура вытянула руку, будто бы пытаясь остановить во сне. – Ты уже уходишь? – Да, а то у меня дела ещё. Сама понимаешь, — улыбнулся он, намекнув на собрание группировки. – Ах да… Понимаю. Тогда тебя проводить, может быть? – Не стоит. Отдохни лучше, идёт? Девушка отрывисто кивнула, но для Коко молчание принялось за знак согласия. – Отлично. Что ж, жди меня завтра, драгоценная Аки, — игриво предупредил он и, выйдя, закрыл дверь, оставив хозяйку одну в размышлениях, сквозь которые в коридоре заглушённо слышалось: «Уже уходишь?» Походу, брат провожает. Прийдя в реальность, Аки расслабила тело и шумно выдохнула ни то в облегчении, ни то сгорая от стыда. Нервно постучав ногами о сидушки, как по барабану, старшая Китамура полностью закрыла оставшееся багровым лицо ладонями. Ведёт себя, как неопытный подросток, поцеловавший первую любовь втайне от родителей. Жуть как в новинку, но оно также необычайно феерично. Дверь в комнату распахнулась и заглянул Кента. – Сестра, прикинь, мне Коко дал денег! — радостно махая банкнотами, сообщил тот. – Сестра, ты чего? Закон нарушила что ли? Девушка открыла лицо и, увидев злосчастного гостя, схватила первую попавшуюся подушку и швырнула ею в него. – А ты вообще иди отсюда, предатель! На этот раз парнишка поймал подушку и поспешил удалиться, но его тут же потребовали остановиться. – А ну стоять! Иди сюда и отнеси кружки на кухню. – Почему я? — обречённо вздохнул тот, направляясь к столу. – Это тебе моё наказание за твои непрошеные слова. – Но всё ведь хорошо прошло? — в надежде на смягчение, улыбнулся парнишка. – Всё, кыш! И помыть не забудь! – Ну сестра-а! – Цыц и вперёд! И принеси мою книгу из коридора… Брат ушёл закатив глаза. Аки вновь осталась одна. Три года назад Коко потерял человека и пришёл к ней за утешением, а сегодня… Тот же дождь, те же оттенки, то же время, та же атмосфера, но всё… Как-то моментально поменялось в неизведанную сторону. На столе большущий букет алых роз, принесённый не просто как знак внимания, а как знак такой же большой любви. А первый поцелуй… Так вот оно что… Осень может не только забирать близких людей, но и приводить, а хмурые цвета жизни и сердца поярчают вместе с приведённым ею дорогим чьею человеком.