Кинжалы, Специи, Хризантемы

— Поверьте, Макки-сан, сегодняшнее блюдо попробовать стоит, — Уильям улыбается, не вполне уверенный, как справляется со своим японским. Сидящий напротив него немолодой азиат кивает и ехидно ухмыляется: — О, да, Аму-сан, я бы определённо попробовал сегодняшнее блюдо. Вокруг стола слышатся одобрительные смешки его подельников, которые, как и Уильям, переводят взгляд на обслуживающего их официанта. Мориарти остаётся лишь надеяться, что культурный барьер лишит японцев возможности прочитать на его бледном английском лице секундный всполох собственнической ярости. Взяв под контроль мимолетный каприз, Уильям откидывается на мягкие подушки и любуется тем же, чем и все. До сегодняшнего утра он и не чаял увидеть Шерлока таким. Кимоно цвета восходящего солнца золотится под бликами люстры из японских кинжалов. Дорогая ткань вручную расшита крупными ромашками и хризантемами — символом далёких от Британии восточных островов — и обвязана на талии Холмса широким поясом-оби с замысловатым геометрическим узором. Ворот наряда подшит алыми пайетками и усыпан стразами, а от нижнего края оби к самому полу сбегают волны кремовой органзы. Тёмно-синие волосы Холмса на макушке частично собраны в нарочито небрежный пучок, скреплённый деревянными шпильками ручной росписи, а частично спадают от затылка вниз к пояснице волнистым водопадом. Чуть сведённые брови и колкий взгляд лишь придают Шерлоку исконно японского колорита. Уильям поражённо склоняет голову: пожалуй, Билли был прав. Изначально роль официанта в этом подпольном ресторане должен был исполнить именно Уильям, однако друг предположил, что Шерлок лучше подойдёт по типажу: консервативным японским бизнесменам куда привычнее его волосы цвета ночи и чуть зауженные тёмные глаза. «Экзотику за обедом они не ценят», — пояснил Билли. Уильям с этим согласился, и теперь не жалеет. В конце концов, для него, привыкшего видеть Шерлока в неброских цветах и простых фасонах, экзотика — именно такой нарядный Холмс. Особенно сводит с ума его крупная родинка, заметная на открытой груди в длинном вырезе кимоно. Уильям видел эту родинку и раньше, но сейчас она особенно выделяется, затмевая собою даже мерцание пайеток и страз. Хочется прикоснуться. Хочется потянуться через весь стол, чтобы капризно ткнуть в неё пальцем, пока Шерлок безмолвно расставляет по кругу приземистого обеденного стола множество больших и маленьких блюд. — Надеюсь, рыбу фугу подали, как я и просил? — Мы собрались есть рыбу фугу? Здесь, в Британии?! — Испугался, Ямацаки? А я думал, ты ничего не боишься с тех пор, как та шлюха попыталась заколоть тебя твоим же вакидзаси. Не переживай, здесь рыбу готовят как надо, и женщин с мужчинами тоже, — Макки-сан договаривает, и уединённая комната ресторана погружается в хохот. Уильям, смеясь с ними, прикрывает рот ладонью и обводит взглядом их неприятные исполосованные шрамами лица с красными от острых закусок губами, их торчащие из-под рукавов и воротов кимоно замысловатые татуировки. — А что же ты, Аму-сан? Не побоится англичанин угоститься фугу? — Макки-сан переводит взгляд с насмешливым прищуром на Мориарти. Уи-ри-а-му. Только так они и умеют выговаривать его имя. Вот так он и стал Аму-сан. Звучит почти очаровательно, но только не из уст мерзких торговцев людьми, которым он по придуманной для этой операции легенде договорился продать двух своих несуществующих сестёр-альбиносок. Такая экзотика в домах Ёсивары горячо ценится. До чего же тошнотворно! — Пожалуй, я тоже попробую, — Уильям с готовностью цепляет палочками кусочек рыбы со своей тарелки и отправляет в рот. Все остальные смело следуют его примеру. Шерлок стоит неподалёку от стола с опущенным подносом и ждёт указаний дорогих гостей, зная, что их не последует. Уильям снова хочет достать до его родинки, потянуться к ней пальцем и… Но ему остаётся лишь взглянуть на часы. Нет, определённо сейчас ему нельзя никуда тянуться, даже двигаться лишний раз нельзя. Паук на свитой паутине замирает неподвижно, пока жертва, потеряв бдительность, не зайдёт слишком далеко, туда, откуда ей уже не спастись. Тогда хозяин паутины делает ход. В нарастающем грохоте смеха, голосов и стука палочек о блюда не сразу угадывается натужный скрип измученного тяжестью кинжалов троса. Зато лязг металла заметен сразу, но слишком поздно. Никто из японцев не успевает поднять головы — все складывают её на стоящие перед ними блюда под звон кинжалов на упавшей люстре. В наступившей тишине слышно лишь, как играет сквозняк с висящим на входе колокольчиком. Уильям подхватывает палочками ещё кусочек рыбы и бесшумно отправляет в рот. Не сардины, конечно, но необычно. — Я бы добавил приправы, — констатирует Уильям, складывая палочки. — Тебе недостаточно остро, Аму-сан? — передразнивает Шерлок, приближаясь. В конце концов, идея подменить подвески на экзотической люстре настоящими ножами принадлежит ему. Уильяму оставалось лишь с точностью до секунд рассчитать, сколько именно продержится крепление под весом настоящего оружия. И вычислить, насколько надо сдвинуть люстру, чтобы его единственного не задели лезвия. — Кто сказал, что надо остро? Быть может, я хочу гвоздики или корицы, — Уильям наконец позволяет себе встать и, пригубив немного хорошего импортного саке, проводит по родинке на груди Шерлока, едва касаясь. Потом ещё раз, уже настойчивее. И правда. Она хоть и плоская, а размером с головку пряной гвоздики, а по цвету как рулончик душистой корицы. Восхитительная специя. Ладонь Уильяма так и остаётся на чужой тёплой груди, когда на шум прибегает-таки хозяин ресторана. Пока он хватается за голову и кричит что-то нечленораздельное по-японски, Шерлок достаёт из-за пояса веер и лениво обмахивается: — Мистер Кобаякава, мы из МИ-6, но сейчас действуем по совместному поручению от правительства Японии. Видите ли, этих людей отравили. Однако по воле случая они погибли от яда ровно тогда, когда на них упала ваша весьма опасная люстра. Вы знаете, что такими короткими кинжалами не убить, но попробуйте доказать это тем, кто будет распространять слухи о вашем замечательном ресторане. В лучшем случае вам придётся закрыться, в худшем — ответить перед другими ребятами из японской мафии. Вряд ли вас отпустят так легко. — Но если вы будете с нами сотрудничать и расскажете пару секретов ваших посетителей, которые вы, уверен, слышали не раз, МИ-6 обеспечит вам полную безопасность, — Уильям добродушно улыбается. Хозяин заведения напуганно кивает. Как и рассчитывали, он готов на что угодно, осталось только дождаться, когда его первичный шок пройдёт. Уильям помогает мужчине сесть и приносит воды, оставляя того наконец наедине с собственными мыслями. Мельком по дороге обратно в обеденный зал он смотрится в зеркало. Классические бордовые брюки, жилет и пиджак сохраняют торжественную свежесть, как утром, и лишь на белой накрахмаленной рубашке виднеются алые брызги. В зале Шерлок лежит, развалившись на подушках поодаль от мёртвых тел, и курит как ни в чём не бывало. Уильям любуется им пару мгновений прежде, чем опуститься рядом. — Может, всё-таки стоило отравить их именно рыбой фугу, а не тем моим ядом? — Шерлок выпускает в пёстрый потолок колечко дыма. — Слишком мучительная смерть, — хмурится Уильям. — Мы ведь не такие изверги, как они. — Пожалуй. Кстати, должен похвалить твой точный расчёт: на моём кимоно ни капли крови, — констатирует Шерлок, сцепляясь с Уильямом взглядом. Тот лишь смущённо улыбается: — А к чему портить такую красоту?