Collaboration

Машина мягко тормозит около высокого забора. Девичьи глаза устремлены прямо, сквозь лобовое стекло. Далеко в пространство солнечной летней улицы. Деревья колышутся теплым ветром. Он на своих крыльях уносит листву вдаль, к яркому солнечному диску. Девушка задумчиво хмурит взгляд от ярких бликов, ложащихся на пушистые ресницы, и не произносит ни единого слова, погружая своего спутника в вынужденное напряжение. Ён опасливо оборачивается на ее профиль, несколько секунд разглядывая безликие, достаточно умиротворенные черты. Под очерствевшей оболочкой, скрытой от других глаз, коробящая тайна, которая выливается в угасшем взгляде, направленном в сторону горизонта. Джи всё еще молчит, и эта тишина губительно впитывается в мужские нервы, заставляя ёрзать на водительском сидении, слегка сжимать руль пальцами. — Джи, дорогая… — Менеджер чуть кашлянул в кулак, опустив глаза. — Мне кажется, что будет лучше всё рассказать ребятам и ехать в агентство. Я потребую нам встречу с Ши Хёком, а ты собери вещи и… — Для всех будет лучше, — уставший взгляд цепляется за проезжающую вдали машину, — если ты сейчас поедешь в агентство и скорректируешь моё расписание на следующую неделю. Смотря прямо, Джи всё же замечает немой оцепеневший взгляд, который вгрызается в ее профиль. Замечает и не поворачивается, чтобы ненароком не нарваться на оцепенение. Сидя здесь в маленьком пространстве, Джи Су осознает, что основательно потрепала добрую половину мужской нервной системы, что её собственный эгоизм в очередной раз пошатнул Ёна, и что возвращаясь к отцу ни с чем, Ён скорее всего потеряет оставшуюся вторую половину. — Джи Су… — Отчаянная мольба касается слуха, сосредоточения зияющей дыры в груди, делая ее больше и обширнее, но не касается лица девушки, что невозмутимо смотрит вперед, игнорируя резь в глазах от слепящего солнца. — И ты будешь молчать. — Железная интонация повергает в шок еще больше. Ён даже наклоняется, чтобы в её поле зрения попала его вопросительная эмоция. — Джи, ты что говоришь? — Мужчина блуждает зрачками по лицу отстраненной девушки, выдавая явную обеспокоенность. От нее веяло холодом. Она стягивает ледяной взгляд с лобового стекла, наконец-то поворачиваясь к Ёну, и её эта опустошенная внимательность заставляет мужчину съежиться. Смотрит так решительно, что внутренние установки мужчины сбоят и искрятся под натиском этого ожесточенного взгляда. На глубине её глаз таится мятежный огонек, но этот тлен внутри её темных радужек, эта мгла рассыпает стойкость мужчины, превращая в пыль. Он так огорченно смотрит, а в девичьих глазах лишь едкая непоколебимая истина, нерушимая осмысленность, с которой придется смириться. — Если тебя спросят, то ты скажешь, что это простое переутомление. — Джи Су наблюдает, с какой тяжестью воспринимает слова мужчина, плотнее стискивая руль. — Ты никому не скажешь то, что слышал, особенно Ши Хеку, и особенно Тэхёну. — Джи! Ты вообще слышала врача?! — Ён поддался гневу, обессилено хлопнув по рулю. Девушка лишь безмолвно наблюдает, как добродушие ломается под натиском злости. Как мужчина пытается, как долбится в закрытую дверь, разнося кулаки в кровь, как пытается защитить ее. Она знает. Всё это знает. И поэтому стойко выдерживает его возмущения, слабо моргая, разглядывая его лицо во всех деталях. — Ён… Он лупит по рулю еще раз, заставив всё же вздрогнуть худое девичье тело. — Кан Джи Су, — его строгий взгляд врезается в ее, а потом уходит к лобовому стеклу, в попытке найти то самое успокоение, которое присуще лишь ей в этой машине, — я обещал твоему отцу заботиться о тебе. Я обещал, что привезу тебя, как только решится вопрос с твоим уходом, и что получается теперь? Ты хочешь утонуть в этом болоте? Хочешь пожертвовать здоровьем в угоду корпорации? Ты вообще слышишь себя? Он поворачивается к девушке и его острую ауру тушат ее глаза. Глаза, наполненные океаном. Мужчина огорченно выдыхает и в его взгляде просматривается мольба. Там, в утомленных глазах, витает сожаление, которым он делится с ней. — Я не могу по-другому, — сипло выдыхает девушка, удерживая на месте неизменность лица, в черствости которого не врут только краснеющие глаза, — я просто не умею иначе. Ты знаешь, что это для меня значит, для нас с тобой. — Джи… — Мужчина не сдается, все еще безмолвно моля ее только именем, выдохнув его с огорчением. — Они моя семья, и я хочу быть с ними столько, сколько могу. — Она наблюдает, как он опускает голову, смотря вниз, жует губы, отрицая ее слова, и обхватывает его предплечье своими тонкими пальцами, вкладывая больше напора в свою просьбу. — Пожалуйста, хотя бы до того момента, пока всё не уляжется, а потом мы обязательно что-нибудь придумаем. Мужчина долго разглядывает приборную панель, пытаясь уложить в голове слова, которые совсем не был готов слышать, не был готов понимать. — Джи, тебе может стать плохо в любой момент, на сцене или на съемках, ты можешь не выдержать нагрузок, подумай об отце. — Кладет ладонь поверх девичьей руки, слегка сжимая, не оставляя попыток вразумить ее, поднимая печальный взгляд на лицо, которое уже устилается градом тихих слез. — Мне выписали таблетки, я справлюсь. Девушка заключает ладонь мужчины в свои пальцы, разворачиваясь к нему, поднимая ее, стискивая, прося. Одним лишь взглядом. Одним лишь жестом. Одними губами. — Это всё, что у меня есть, прошу тебя. Обреченный выдох мужчины нарушает тишину, и легкая улыбка украшает ее печальные черты. Она прикладывает лоб к их рукам и сильно жмурится, в очередной раз топчет барьер, который могла разрушить только она. — Пожалуйста, Со Ён… Ее мольба рушит стойкость. Мужчина слегка выругивается, чуть слышно, наблюдая ее мучительное ожидание, и чувствует, как пальцы впиваются в собственную руку. — Если только будешь отчитываться о своем состоянии каждый день, и только если хореографы согласятся снизить твою физическую нагрузку. Девушка воодушевленно кивнула, потирая рукавом мокрые щеки, подняв свои щенячьи глаза. — Скажи папе, чтобы не переживал и хорошо выспался, я приеду в выходные, мне еще Тэхёна успокаивать, он наверное с ума сходит. Она стискивает плечи мужчины, крепко обнимая его, жмуря глаза с тенью улыбки. Это мгновение казалось ей столь скоротечным и таким правильным. Настолько нужным, что никак не хотела покидать его с этим разгромленным видом и тихой грустью, что он излучал, когда она все же удосужилась открыть дверь. Девушка почти ступила на асфальт второй ногой, открыв дверь, помахав ладонью напоследок. — Джи…. Девушка оборачивается, все еще улыбаясь, застыв на полпути. Менеджер смотрит на руль, с видом человека, который перебарывает сам себя. И проигрывает в той схватке, слегка похлопывая по рулю с явным задумчивым видом. — Понимаю, что это не моё дело, но… — Ён обращается к ней, все еще смотрящей на него, со всей легкостью, на которую у нее хватало сил. — Чонгук с ума сходил, говорят, на выставке с лестницы так летел к тебе, чуть ноги себе не переломал, а что в больнице устроил, на персонал кидался, его не пустили к тебе. Еле уговорили главврача не вызывать полицию. Джи пропускает весь спектр удивления через свои заплаканные глаза. Таращится на мужчину, приспустив улыбку, а он только тупит взгляд, куда-то вбок. — Я думаю, ты должна знать. Джи Су только лишь кивнула, растерянно уставившись на дом за высоким забором. Свой дом. Место, куда тянулась одинокая душа, заключенная в больничные стены. Она бредет по тропинке, обдумывая слова Ёна, и смысл их будто неправильный. Какой-то недосягаемый и придуманный. Чон, который наговорил ей пакостей, нёсся к ней? Чон, который бесстыдно вылизывал чужой рот в её присутствии, чтобы показать ей, что она ничего не значит? Что она пустое место? Чон, который уходя смотрел так, что вся собственная гниль скапливалась внутри и отравляла тело, желая в этот момент одного - умереть. Чонгук? Она открывает дверь в дом, задумчиво вглядываясь в пол и сходу налетает расфокусированным взглядом в застывшую фигуру Чонгука, стоявшего посреди гостиной. Он всего на миг оторвал взгляд от экрана своего смартфона, опустив глаза обратно и будто понимание простреливает в нем на обратном пути, заставляя парня врезаться в нее более выразительным и оцепеневшим взглядом. Они так и смотрят друг на друга. Обомлевшие, уставшие, будто испуганные. Так, как будто не виделись много лет, и эта вынужденная встреча заморозила их тела на одном месте, лишая всех возможностей двигаться. Он опускает руку с телефоном, разглядывая ее с явным удивлением. С таким, которое отражалось в ней самой. Ей хочется спросить. Ты здесь? Но она упрямо молчит, разглядывая его в казалось бы даже приятном замешательстве. Он не был похож на человека, который хочет кинуться с ней, но был похож на того, чья острая заинтересованность в чем-то кружила вокруг него с самой непреодолимой силой. Тишина в доме как будто сгущалась, но абсолютно не давила на двоих людей, неспособных сейчас оторвать изумленные взгляды друг от друга. Джи пробегается глазами по округе, возвращаясь к Чонгуку, словно она гостья в его большом доме. — Привет. — С тенью трепета произносит чуть слышно девушка, даже попытавшись улыбнуться, разглядывая серьезное лицо напротив, стискивая лямку сумки с вещами, прикрывая дверь ладонью. Он молча смотрит на неё, наблюдая, как вспыхивает новая череда вопросов в ее глазах. Она даже начинает нервно перебирать края своей большой футболки бледными пальцами. Он так неотрывно терзает ее взглядом, так упорно долго смотрит, не меняясь в лице, а она всё же оглядывается, стараясь разбавить подлетевший пространственный градус. — Ты один? — Стеснительно проговаривает девушка, удерживая на лице позитивную легкость. Между ними всего несколько шагов. Четыре? Шесть? Восемь? До него не дотянуться рукой, до него не дойти всего за два. Но он кажется заполнил собой всё пространство одинокой гостиной и ей будто бы неуютно и тяжело оставаться такой непринужденной и легкой. Она и не знает вовсе, как разлетелся в щепки парень, смотрящий на нее. Она не догадывается, как тяжело ему поверить, что он видит её, такой здоровой, летящей и уютной. Стоящей на пороге и не знающей, куда себя деть. Она не знает, для чего он делает широкие шаги навстречу ей, теряющей ориентиры на свои эти натянутые эмоции. Не знает, зачем он смотрит на нее в этот момент, уверенный в чем-то. В том, что ей и не познать возможно никогда. Этот его взгляд, в котором много всего, на дне которого тяжесть и намеренный порыв, который не удается разгадать. Она не знает, и поэтому испуганно пятится, запечатав обомлевшие эмоции на лице. И только ее большие глаза таращатся на него в этот момент. Испуганные, кричащие страхом. Когда он порывисто вышагивает к ней, и она мысленно считает эти шаги, приближающиеся к ней в несдержанном топоте. Два? Три? Пять? Девушка вжалась в стеклянную дверь спиной, слегка съехав по плотной глади, роняя сумку. Его шаги смешиваются с ее нарастающим дыханием, с ее губами, распахивающимися в попытке что-то произнести, глазами, которые хлопают ошарашенно. — Чон… — Шепчет девушка, до последнего таращась, пока лицо не утонуло в его широкой груди и сильных руках. Интуитивно схватилась за его плечи, стискивая ткань, будто сама этого хотела. Ее окутал его запах. С ног до головы укрыл собой, вызывая неконтролируемый приступ головокружения, заполняя легкие до основания. Она чувствует, как стискивается собственное тело, часто моргая прямо в плечо, и в мгновение расслабляется, переставая дрожать. Она давным-давно забыла, как это. Тонуть в его сильных руках, чувствовать его тепло, ежиться от щекочущего воздуха на макушке в те моменты, когда он выдыхает. Он крепко сжал ее, влетев вместе с ней в закрытую дверь, и они застыли во взаимных объятиях на пороге. Снова так много молчания и столько же громкой тишины. Глубоких обоюдных вздохов и сердца будто-бы нарушали ритм спокойного откровения, лупили по ребрам, чувствуя друг друга во взаимной беспомощности. Она слегка отстраняется, полностью приняв его поступок, всё еще держась за его плечи словно за опору. Поднимает напряженный многозначительный взгляд, разглядывая его лицо. Хочет сказать ему «спасибо», но всё так же молчит, оглаживая взглядом его красные глаза. Совсем не спит. Ён не врал - всё бессилие отражалось в его одиноком взгляде. Такое, которое не спрячешь и не вытравишь. Пережитые страдания отражались в его глазах темным печальным мерцанием, передаваясь ей всей полнотой его чувств. Она размыкает губы в попытке сказать. Он знает. Поэтому пресекает все её нелепые порывы быть благодарной. Обхватывает ладонями ее мягкие щеки, заглядывает в ее лицо, будто показывая, как он знает. Чувствует ее на каком-то другом уровне. Джи прикладывает ладонь поверх его запястья, не в силах убрать, не в силах оставить. Из недр дома послышались голоса. Девушка стягивает испуганный взгляд с его лица в сторону отдаленного гула со стороны танц-зала. Следом стягивается его ладонь с лица под нажимом ее пальцев. Он кидает еще один взгляд на нее. Одинокий, похолодевший, пряча свою обнажившуюся душу обратно под замок, небрежно роняя свои руки с ее лица, отступая на два шага назад. Глаза обоих устремляются к людям, входящим в гостиную. Тэхён отстранено кивает на комментарии Чимина, спрятав глаза под челкой. Джи выровнялась на отнимающихся ногах, держась ладонями за гладкое стекло входной двери. Пак уставился на девушку, удивленно вытянув губы, выпучив глаза, останавливая монолог на полуслове. Тэхён будто чувствует осевшую ауру в помещении, глянув на девушку, едва моргнув. Пропитался ею. Всей этой бездной в ее испуганных глазах. И его взгляд будто обезумел. Его лицо приобрело все оттенки печали и оживились в одночасье. Чонгук оглядел ее, отступая от опасной близости, расслабляя плечи. Еще два шага назад. Видит, как она смотрит на Тэхёна. Как в глазах её пляшет страх. — Джи… Обреченный шепот слетает с его губ, он пересекает пространство, и она позволяет нарушать своё личное, отдаваясь крепким объятиям высокого парня, зажмурив глаза. — Тэ… — Осторожно, мелким шепотом. Он уже обхватывает ее лицо, разглядывая во всех деталях, улавливая любые изменения, любую мелочь, любые перемены, встревоженно блуждая по ее лицу. — Тэ, всё хорошо. — Врет дрожащим голосом, украшая лицо измученной улыбкой. — Я чуть с ума не сошел... — Напряженный взгляд, тихий шепот, и она снова утопает в крепких тисках, едва приоткрыв глаза, смотря на уходящую спину Чонгука. Я уже сошел Думает Чонгук, спеша скрыться прочь.

***

— Ты правда в порядке? — Намджун присаживается на край дивана, вглядываясь в девушку, подогнувшую под себя ноги. — Мы здорово испугались. — Прошу, простите меня, я… — Девушка понуро опустила голову, поджав губы. — Испортила открытие выставки, шлепнувшись в обморок, это всё переутомление. — Мелкая. — Шуга следовал из кухни с горячей кружкой чая, осуждающе напрягая брови. — Были бы у тебя яйца, давно бы подзатыльник отвесил, не неси хуйни. Джи улыбнулась в своей приевшейся печальной манере, протягивая руки к кружке. Юнги падает рядом, размашисто закидывая руку на спинку. Тэхён, всё это время крепко стискивающий ее, придвинул хрупкое тело к себе как можно теснее, разглядывая кружку в ее руках, положив подбородок на плечо. — Ну да, как оказалось, из всей той толпы этих зажравшихся снобов яйца были только у Чонгука. — Сокджин кивает сам себе, рассуждая своими колкостями, до того момента, пока не поднял взгляд и не осознал, что практически все пытливо сверлят его вынужденным вниманием, кроме самой девушки, прячущей глаза. Парень собрал сложенные на коленях локти и откинулся на спинку кресла, растерянно разглядывая напряженного Тэхёна и замявшуюся девушку в его руках. — В смысле я имел ввиду, что никто не спохватился так быстро, как он, все стояли и глазели. В помещении повисла яркая неловкость. Джи смотрела на витки испарения из кружки, всем телом ощущая, как напрягается Тэхён. Как разит его сказанное. Насквозь. Заставляя парня сильнее сковать талию сидящей девушки, так, что она заёрзала в его руках от сдавливающего неудобства. И вся его разбитость вырисовывалась на лице вместе с откровенным недовольством. Намджун кашлянул в кулак, пытаясь вытеснить неловкую тишину. — Джи, у нас фансайн на следующей неделе, Ши Хёк уже дал распоряжение скорректировать наше расписание. — Намджун одобрительно кивает, одаривая девушку своими ямками на щеках. — Порадуй фанатов своим возвращением. Девушка кивнула, улавливая боковым зрением, как широкая обтянутая белой майкой спина маячит на кухне, а руки роются в шкафчиках. Ее задорный позитив едва померк, стоило узреть его второй раз за день. И стало легче, едва, но стало. Совсем чуть-чуть перестает душить назойливая мысль о том, что всё потеряно. Не всё. Он тут. Стоит в нескольких метрах и собирается готовить. Юнги обернулся, проследив за ее замершим взглядом, и девушка едва наклонилась к парню, переходя на шепот. — Давно он вернулся? — С больницы поехал в гостиницу, оттуда вещи привез. — Всё с тем же шепотом отвечает Юнги, чем потешает девушку своим по-детски наивным видом. — Куколка, а ты видела новости? — К дуэту присоединился Чимин, вклиниваясь между ними, слегка склоняясь к спинке дивана, доставая телефон. — Он тебя так гордо выносил, ему только короны не хватало. Джи наклонилась к экрану Чимина, улыбаясь вместе с ним воодушевленной улыбкой. — Ага, и коня. — Позитивно изрекает Юнги, наклоняясь тоже. — Белого. — Хватит, ей незачем это видеть. Ледяной пронзительный тон ударил в радушную атмосферу, рука, обнимающая Джи, слегка надавила на живот, вынуждая девушку вернуться в плотные объятия недовольного юноши. Чимин и Юнги переглянулись, смотря в лицо поникшей девушки. Она опустила голову, вскользь глянув на пальцы, что впивались в собственную одежду. Словно хочет укрыть. Забрать от всех. Присвоить.

***

Все следующие дни завертелись с завидной скоростью. Джи Су пыталась влиться в работу, но чувство хронической усталости будто въелось в тело. Она не успевала за хореографией, отступая назад, опускаясь, опираясь руками о колени, тяжело гоняя воздух по легким, всматриваясь в синхронные движения парней. Мама как-то сказала — держи крепко. Джи Су осознаёт один простой факт — протянет руку и не дотянется. Мечта будто ускользает сквозь пальцы, улетучивается вслед за назойливым пульсирующим ощущением в висках. Нужно снова принять таблетки. Стало слишком сложно. И не только в зале или на общих съемках. Вчера слышала, как Чон просил стафф поставить на общей фотосессии как можно дальше от нее. Утром он прошел мимо, не сказав ни слова, заставляя ее замереть на месте и вглядываться в пустоту с открытым ртом, из которого так и не вырвалось приветствие. Он прошел, даже не взглянув на нее, смотря в свой телефон, и ей оставалось лишь оскорбленно поджимать нижнюю губу, следя, как удаляется его спина. Сегодня он не посмотрел ни разу. Занят только тем, чтобы стоять, облокотившись о косяк, и, красуясь своей непревзойденной сногсшибательностью, клеить очередную грудастую ассистентку, позволяя трогать свои подкаченные руки. Обзор перекрывает тело. Джи ползет взглядом по фигуре, поднимаясь со своего положения, где переводила дыхание, вглядываясь в лицо мрачного Тэхёна. Он выглядел серьезным. Слишком серьезным, будто снова возвращалась привычная холодность. Стоял, пронизывая ее взглядом сверху вниз, с протянутой бутылкой. Девушка выпрямилась, собирая выбившиеся из хвоста пряди, слегка улыбнувшись, беря воду из его руки. И снова это саднящее чувство в груди, когда он отворачивается и уходит, кинув напоследок взор, полный напряжения. Тэхён показательно отвернулся к окну по дороге домой. Сев с ним, девушка аккуратно просунула пальцы к его локтю в попытке расслабить руку, он лишь резко отдернул ее, вгоняя девушку в очевидное осознание его обиды. Она поговорит с ним позже. Надо не забыть выпить таблетки. — Тэхён. — Тихо зовёт девушка, выходя следом за ним из автобуса. Парень закидывает рюкзак себе на плечо, косясь на девушку, которая сомкнула пальцы на его локте. Мягкие волны недопонимания раскачиваются между двумя людьми, оглаживая обиженные черты лица юноши, забираясь тихой печалью в глаза девушки, которая умоляюще смотрит на парня, одергивающего руку. — Давай поговорим. — Просит девушка, отступая в сторону, пропуская Хосока, замявшегося на выходе, глазеющего на обоих. Тэхён бесцельно оглядывается, ступая к ней, уже демонстрируя всем своим видом факт того, что ему не нравится ни этот разговор, ни место, ни даже собственное настроение. — Ты здесь уже неделю. — Констатирует отрешенно парень, отряхивая свой спортивный костюм, не смотря в лицо поникшей девушки. Знает, что сломается, стоит узреть этот ее жалобный вид. — И всё это время пялишься на него. — На кого? — Удивлённо хлопает ресницами. А Тэхён не может выдавить из себя это имя. Боится, что увидит, как оно влияет на ее эмоциональный фон. Как живёт в ней, вытесняя самого Тэхёна, не позволяя ему дышать полной грудью рядом с ней. — Не прикидывайся, ты знаешь, о ком я, ты глаз с него не сводишь, где бы мы ни находились, ты пялишься. — Хрипит юноша, а на дне его глаз вспыхивает огненная ревность, меняя тихую озлобленность на явное раздражение. Пальцы принялись более ожесточенно отряхивать одежду, а девушка мрачнеет с каждой секундой, разглядывая раздраженного парня. — Что? — Выдыхает девушка, едва кашлянув в сторону, хмуря брови. — С чего ты взял? Тэхён прекратил свои отстраненные манипуляции с одеждой, взглянув в лицо своей девушке, не стягивая стойкого разочарования с лица. — Потому что я пялюсь на тебя, ты этого даже не замечаешь. — Перестань накручивать, я тебя умоляю. Мы вернулись, нам нужно влиться в работу, а я так вообще слабое звено. Мне нужно догонять остальных. — Джи наклонилась к нему, провожая взглядом Чимина, выходящего из автобуса, задержавшего настороженный взгляд на паре, следуя мимо. — Я по-твоему слепой или идиот? — Рявкает Тэхён, чем принуждает дернуться девушку. Ее глаза вспыхнули. Она злобно исказилась, задохнувшись бессилием. Вроде аргументов нет, но его эмоции, казалось бы, для него самого, самые весомые аргументы. — Да не нужен он мне! Она хмурится сильнее, повышение тона служит ментальной оплеухой, бросая Тэхёна в лапы нервного напряжения. Ее глаза темнеют, в точности как его собственные. Они так и стоят, выдыхая шипящий воздух, который раскаляется между парой, преобразуется в катастрофический ком общих потрепанных нервов. Стоят до момента, когда Джи всё же цепляется глазами за спрыгивающую на асфальт фигуру Чонгука, схватившегося за обе стороны открытой двери. Который даже не смотрит на них, забирая свою сумку, идя по направлению дома размашистой походкой. Тэхён повернулся тоже, оборачиваясь обратно к ней, наполненной злобой. Дышащей так, будто один неверный выдох послужит катализатором и она взорвется на этом самом месте. — К черту. — Буркнул Тэхён, с ухмылкой глянув на нее, злобно шагая прочь. Джи вопросительно развела руки в стороны, запечатывая на лице колоссальное негодование, которое осталось без ответа на этот вечер. Сидя на диване, комкая подушку пальцами, пыталась смотреть какую-то легкую комедию, которая совсем не вызывала улыбку. Реплики героев повисали в воздухе и не вызывали особого энтузиазма вслушиваться. Юнги, Чимин и Сокджин прошли мимо, помахав напоследок, предупредив, что едут на какую-то закрытую вечеринку. Джи отстраненно кивнула, косясь в сторону спален, откуда Тэхён не выходил весь вечер. Ведёшь себя, как ребёнок. Сознание назойливо подстегивало встать и идти к нему, устроить взбучку, но гордыня заставляла сидеть на краю дивана, и таращиться в экран в полумраке одинокой гостиной. Сегодня пойдет спать к себе. Как и вчера. И позавчера. До Джи вялым фактом доходит понимание того, что она всё это время спала одна, и глубоко внутри колется познание того, что она придерживается обещания, данного Чонгуку — не мозолить глаза своими отношениями. Которые шатаются в разные стороны из-за неприятия Тэхёна. Тэхён бы не понял. Он никогда не хотел понимать ее поступков, даже если бы причины были озвучены, он всё равно бы злился. Темная фигура безмолвно проходит перед глазами, закрывая на миг экран телевизора. Лишая возможности двигаться, дышать, ориентироваться. Девушка, судорожно сглотнув, боязливо глянула на Чонгука, завалившегося по другую сторону дивана в раскованной позе, закинув руку на спинку. Пальцы сильнее впились в края подушки, она совсем старательно игнорирует чужое присутствие, хмуро глядя в экран. Он всё слышал, там, у автобуса? А если да? Без разницы. Встань и иди к Тэхёну. Встань и иди. Девушка уже готова пошевелить поджатыми под себя ногами, подняться с места, и если хватит сил на них удержаться, не умереть от неясного чувства стыда, попытаться покинуть комнату, которая сжалась до размеров мебели, на которой они сидели. Вставай, ну же! — Что смотришь? Джи вздрагивает, загнанно уставившись на парня, смотрящего в экран. Суть вопроса перевернулась в правильное осмысление. Брюнетка нервно забегала глазами по его расслабленному лицу, пытаясь вспомнить название фильма, который совсем не смотрела. —Я… я, это… — Напрягается, ёрзает на диване, ищет в густой тишине ответ на вопрос, которого не знала, утопая в лихорадочной панике и резкой нехватке воздуха. — Если неинтересно, я переключу? — Буднично говорит парень, разглядывая пульт, лежащий рядом с ней. — Да, конечно. — Кивает девушка, стараясь не смотреть на юношу, вытягивает пульт в его сторону. Парень перевалился на колено, вытягивая татуированные пальцы к пульту, который она выронила, стоило ему едва коснуться ее пальцев. Чонгук чуть сощурился, подняв глаза с пульта на девушку, поднимая его с пола. — Прости. — Кивает девушка, смотря перед собой, жмется в свой угол. Ждет, что он вернется на свой край, и удавка на шее ослабнет, перестанет душить его едкой аурой. Но он не возвращается. Только лишь свешивает ноги на пол, садясь в нормальной позе. Джи вжалась в свой край еще больше, обхватывая подушку двумя руками пытаясь вглядываться в экран, на котором меняется множество картинок и мерцает изображение. До момента, пока не появилась она. Ее лицо, ее то платье. Её тот высокий барный стул, и тот Юнги, которого она увидит, прежде чем нырнуть в пустоту. Чонгук клацает пирсингом между зубов, опустив руку, переглянувшись с девушкой, на лице которой заиграла масштабная и необъятная тревога. — Что? — Посмеивается юноша, одобрительно хмыкнув. — Я тоже это вижу. Из телевизора заиграла знакомая музыка, Джи завороженно следит за собой на экране, полностью окунаясь в прошлое, выравниваясь на диване, будто оживая в одночасье. И эти ее самые правдивые эмоции, самые натуральные, потешают Чонгука, опустившего глаза после недолгого разглядывания её профиля. — А… Запись… — Опасливо шепчет девушка, разглаживая атлас своего длинного домашнего халата на коленях, садясь поудобнее. — Она полная? — Кому придет в голову показывать твоё распластанное тело на федеральном канале? Девушка злостно сводит брови к переносице не отрывая глаз от экрана. — Завидуешь, что не показывают твоё? Она слышит, как он тихо хихикает над тем, как проснулись в ней яркий интерес и колючий нрав, который она прятала глубоко внутри. И эта резкая смена эмоций делала ее по-настоящему забавной. Именно сейчас она казалась настоящей. Будто ее паническая фальшь осела к ногам и превратилась в пыль. — Ты запись не смотрела что-ли? Вы заняли первые места в нескольких чартах. Добродушие Чон Чонгука удивляло ее не меньше собственной физиономии на экране. Она так жадно вглядывалась в телевизор, что запоздалое мотание головой вызвало лишь череду тихих смешков. — Ш-ш, не смейся. — Злобно осекает девушка шипящим звуком в бок. — Ничего не слышно из-за тебя. — Так давай прибавлю звук? — Дежурным тоном произносит парень, поднимая пульт, на который тут же ложится женская ладонь придвинувшейся девушки. — Ага, — кивает, вглядываясь в парня, будто логика в нем отсутствовала напрочь, — и перебужу весь дом. — Не будь занудой, скоро твой припев. Парень расплывается в улыбке, порываясь поднять пульт и прибавить громкость. Юнги напевал свою лирическую часть, его драма смешивалась с мелкой потасовкой напротив, в которой девушка хватается за руку, и даже улыбчиво хнычет, потому что проигрывает, заваливаясь на плечо Чонгука, тянет свои миниатюрные пальчики к вытянутому в другую сторону пульту. Тихий смех разразил помещение, неясная возня и тихий испуганный вздох, который укрылся за ласковым припевом из колонок телевизора. Вздох, вырванный из собственной груди. Испуг, осевший на губах, которые потеряли блики легкой улыбки. Он обхватил ее талию одной рукой, принуждая замереть. Заставляя биться множественными разрядами тока от столь резкой близости, от жестокости человека, который в одночасье подавил в себе все намеки на позитив, стерев его с лица, и смотрел на нее. Смотрел, смотрел, смотрел. Долго, пронзительно. Секунды показались вечностью, стаскивая с девичьего лица восторг. Джи сразу же очнулась от созерцательного транса, упираясь коленями в его бедро, резко надавливая пальцами на ключицы. — Что ты делаешь? —Обреченно, едва слышно, испуганно. Смотрит в спокойное лицо, теряясь в пространстве, разглядывая его с всепоглощающей паникой. — Я вообще когда-нибудь был тебе нужен? — Говорит с тем же пугающим спокойствием, с которым разглядывает ее лицо, завалив голову назад. В затылке сверлит назойливая и достаточно устрашающая мысль, что он всё слышал. Каждое неосторожно сказанное слово, каждую интонацию и смысл. Всё слышал, и теперь старательно хочет вытравить из нее оправдания. Или что-то другое. Девушка ощутимее давит на его плечи, и его рука, словно змея, обхватывает сильнее от большего сопротивления. Сдавливает и окольцовывает теснее, пригвождает на месте, заставляя пропитываться трением его тяжело вздымающейся груди о собственный бок. — Не надо. — Концентрированная паника проглядывается в её дрогнувшем голосе и широко распахнутых глазах. Умоляющих глазах. Поразительно красивых глазах. — Я ничего не делаю. — Спокойно отвечает парень, на лице которого играют блики от телевизора. И в этой темноте его глаза горят щедрой порцией боли. Она четко проглядывается в его пустых зрачках и безликом выражении. — Пусти. — Девушка сильнее упирается в широкие плечи, злостно выгибая брови, натужно кряхтя. — Ответь на вопрос. В его одиноком блуждающем взгляде оседает пугающая пустота. Он аккуратно оглаживает зрачками ее черты, будто запоминая ее. Будто это непозволительная роскошь — узреть ее вблизи. — Это уже не имеет никакого значения. — Терпеливо шепчет девушка, хватая парня за локоть той руки, что стискивала, не давая сделать глубокий вдох. Дергает. Давит на окаменелую руку. Тщетно. Всё тщетно. Все старания. Чонгук слегка качнулся от ее порывов, не обрывая зрительного контакта с ее убегающими глазами. С ее лицом, которое вертится. Она вглядывается в его бесстыдные попытки объятий, о которых она не просила, а потом вернула свой враждебный взгляд к нему, одаривая своим нежеланием терпеть подобное. — Я чуть с ума не сошел, какого хера ты не сказала мне, что тебе плохо? Девушка удивленно моргнула, и злость в ее чертах уступила место для печали, которая ковыряет зашитую наспех душевную, кровоточащую рану. Простреливает там, где она старается спрятать от чужих глаз свои секреты. — А что бы это изменило? — Обидчиво шепчет девушка ему прямо в лицо, даже не подозревая, как выводит его из равновесия своим этим шепотом. Своими этими глазами, бессовестными, нужными. — Ты тут же перестал бы вести себя, как мудак? Глубокое беспокойство тронуло лицо Чонгука слишком очевидно, он разглядывал ее какие-то пролетевшие несколько секунд, будто действительно обдумывал ответ. Она дернулась еще раз, гневно врезаясь пальцами в его стальные плечи, оглушено вглядываясь в парня своей растерянностью. — Всё. — Неторопливо проговаривает парень, игнорируя ее мелкие сопротивления, ломаясь под гнетом ее нежелания контактировать с ним. — Всё бы изменило. Девушка ощутимо дернулась, пытаясь разорвать болезненные объятия, а в лице злость осела, практические въевшаяся, утробная. Показывая ему своими действиями, как она оскорблена его выходкой, как она не хочет этого. Сколько баб лапала эта рука после нее, сколько женщин так же близко смотрели в его лицо? Сколько таких взглядов пустых он дарил? Прикосновений? Объятий? Поцелуев? Чонгук дернулся, не пуская ее, лживо-злобно-скорбя натянув ухмылку на нахальное лицо. — Так вот, чем вы занимались, пока я не видел? — Девушка нервно сглотнула, таращилась во все глаза, вглядываясь в демонстративную приторную улыбку напротив. — Играла в недотрогу, а он тебя лапал, где хотел? Его рука сместилась ниже к бедру, собирая струящуюся ткань под ладонью, вываливая на девушку тонны паники, с которыми она оттолкнулась, вкладывая в порыв всю силу, вставая на ноги, запахивая злостно халат, хотя под ним была плотная пижамная сорочка. Полнейший ужас украсил ее лицо, она надрывно гоняла воздух по вздымающейся груди, по телевизору давно шли какие-то новости, а она лишь недоверчиво таращится на парня, который удобно разваливается на диване, глядя на нее приевшимся пустынным взглядом, закидывая руку повыше на обивку дивана. И будто в этом действии был способ унизить ее. Будто он мстил, и эта месть сладким довольством осела на бездушном выражении. — Больше никогда не делай так, понял? — Поверхностным дыханием обрывает неровную фразу. Чонгуку не требуется что-то говорить. Он безмолвно ловит весь калейдоскоп ее бешеного взгляда. От ужаса, который она испытала, до злости, которой ковыряла его спокойное лицо. В следующее мгновение она улетучивается, словно ураган, злостно вышагивая по лестнице в свою обитель, забирая с собой гневную ауру. Чон лишь проводил ее взглядом, не поворачивая головы, комкая колючую ревность внутри себя, одаривая пустоту ехидной ухмылкой. Ушла к себе. Пропасть между ней и Тэхёном начинает терять очертания.

***

Следующим утром девушка сидела за кухонным столом, поставив кружку бодрящего кофе перед собой. Сон не шел почти до самого утра. Джи вглядывалась в древесную гладь стола, кусая нижнюю губу, обдумывая выходку Чонгука. Всю ночь обдумывала. Придумывала ему оправдание. Всегда это делала, с первого дня их знакомства, и похоже это становилось дурной привычкой. Не был таким. Никогда не был. Даже малая часть его эмоций казалась ей чужеродным и поддельным способом задеть её. Сделать так же больно. Слишком много больно за последнее время. Телефон, лежащий рядом, пестрил уведомлениями, но она никак не могла выделить время на пост или выложить совместное видео с танц-практики вместе с группой. Рассматривать новости из мира шоу-бизнеса она не любила. Потайные страхи трезвонили невыносимым эхом в мозгу, как только она брала телефон в руки. Hybe выложил новый тизер о предстоящем клипе на Wevers, на Youtube уже набирал обороты ролик из шоу, где Джи улыбчиво врала о своем состоянии, кивая ведущему. Тэхён тоже улыбался, обнимая ее за плечи, пару раз он брал ее за руку, будто успокаивая, когда она нервозно рассказывала о несуществующем переутомлении. А парни ее поддерживали. Старались сохранять добродушную атмосферу, Юнги хлопал по плечу, Намджун хвалил, Джин и Хоби шутили, Чимин посылал воздушные поцелуи, смущая девицу. Молчал только Чонгук, отстраненно смотря перед собой, и отделался парой фраз о «долге», когда его попросили рассказать историю чудесного спасения. Палец перелистывает к комментариям, где Джи цепляется взглядом за пожелания скорейшего выздоровления. Какая-то девушка писала такие воодушевляющие слова, приправляя их доброй порцией смайлов с сердечками. Глаза пробегаются ниже к другим комментариям. Джи Су, не пугай так больше, береги себя. На нее надели какое-то нелепое платье. Биг Хит, выдели ей деньги на нормальный гардероб. Джи слегка хмурится, ошеломленно задерживаясь на словах, листая дальше, чувствуя, как позитив улетучивается прочь, уступая место стойким и ярким переживаниям, растущим глубоко в душе. Почему ее не садят больше рядом с Чонгуком? Она то на Чона вешалась год, теперь об Тэхёна трётся, хм. Стойкая морщинка вырисовывается между бровей. Девушка жмет губы, против воли вчитываясь в следующие сообщения, теряя утреннее легкое настроение. Джину так идёт костюм. Юнги! Люблю тебя! Господи, да выгоните её уже кто-нибудь, семь парней и девчонка? Реально? Мне кажется, у нее лучше бы получалось сниматься в другом кино с семью парнями.хе-хе. С её появлением у группы много проблем появилось. То на сцену выскочит без подготовки, то в трансляции засветится с глупым выражением, а теперь и выступление запорола. Бедный Юнги. Да ее обморок чистый коммерческий ход, я вам говорю. А мне понравилась песня, очень душевно. Она даже плакала, видно, что для неё это важно. Лучше бы спел вместе с Холзи, у Джи голос какой то поверхностный. Тэхён, убери от неё руки, вдруг она заразная. — Что? — Раздраженно шепчет девушка, перелистывая злостно вниз, подпирая тяжелую голову трясущейся рукой. — Что вы несёте? Мне кажется, она ведёт себя как несостоявшаяся потаскушка. У Хайб сценарий такой? То с одним то с другим? За год троих сменила, причем взаимодействует с самыми яркими участниками, потому что на фоне них, ее хоть как-то можно заметить. Скучная она. Она не тянет нагрузок, вот и свалилась. Ей не место среди них, лучше бы засунули в какой нибудь слащавый женский коллектив, проблем было бы меньше. Приятные комментарии блекли среди отравленных слов, повергая девушку в ужас, в колоссальное оцепенение. Она с грохотом швырнула телефон на стол, ошарашенно вглядываясь в потухший экран, не веря глазам. Воздух будто выкачали из комнаты, которая начинала неумолимо давить со всех сторон. Брюнетка задыхалась, теряясь в пространстве, съеживаясь от обиды, изламывая пальцы, стискивая кулаки вместе с краями шорт. Надо выпить таблетки… Надо выпить таблетки… Надо Входная дверь съехала в сторону, заходящий Чонгук сразу же обратил на нее внимание, скрещиваясь взглядами. Он не сразу понял, что она тяжело дышала, ковылял к столу непринужденно и с легким видом, засовывая зажигалку в карман черных джинсов. Не сразу заметил бледность, не сразу узрел ее дикий взгляд, которым она гуляет в пустоте, отрывая мимолетное внимание от его проходящей фигуры. А когда заметил, то запнулся, кинув пару быстрых взглядов в сидящую, оборачиваясь. Безмолвный вопрос оседает на лице парня. Он несколько секунд наблюдает, как она крошится, как тяжело сражается с паникой, устилающей туманные глаза. — Джи, тебе плохо? Она будто не слышит, выдыхая воздух сквозь бледные, подрагивающие губы, смотрит в стол, как будто спросившего вообще нет в душном помещении. — Джи! Он хлопнул ладонью по столу, вынуждая обратить на себя внимание. Она подняла свои большие красные глаза. Посмотрела. Подарила целый мир из множества осколков, одаривая Чонгука личной трагедией. Скорбью, которая томилась в ее изуродованной душе. Он теряется в ее поразительном взгляде, не замечая, как начинает пропитываться ее состоянием, тяжело вздымая грудь в унисон. Тэхён, вынырнувший из-за угла на пару с Хосоком, замялся на входе, чудесным образом не был пойман, и смог узреть лишь внимание людей, нацеленное друг на друга. Хоби глянул на Тэхёна, улавливая ауру между двумя людьми, которые безмолвно смотрели. С такими живыми эмоциями. С тем, что недосягаемо. То, что так отчаянно завоёвывал Тэхён. Чонгук выглядел встревоженным, хотя при всех пытался показать, как сильно его не заботит девчонка, сидящая напротив. Слишком сильно пытался показать, и в это верила только она одна. Чон Чонгук как минимум боялся за нее. Это отчетливо виднелось в его лице, в его позе. Он почти перевалился через стол, и перепрыгнул бы его с легкостью, если потребуется. Тэхён злостно проморгался, опустив недовольно глаза и шагнул прямо к ним, украшая лицо улыбкой. — Вот ты где? Тэхён обращается к девушке, играя в гляделки с Чонгуком, соревнуясь в недоброжелательности. Чон выравнивается в спине, смотря на нее, всё еще пытаясь узреть или понять причины ее недавнего состояния. Девушка растерянно улыбнулась, смотря на приближающегося парня, который обхватывает ее лицо ладонями, и к ее же вселенскому удивлению, с которым она хлопала глазами, впился в ее губы, по-хозяйски сминая их, раскрывая, демонстрируя всю сладость своего мокрого поцелуя для невольных зрителей. Для одного единственного зрителя. Бесстыдно и нагло вторгся в ее пространство, вынуждая отвечать себе с некой заминкой. Хосок, стоящий за спиной Чона, переглянулся с ним с задранными бровями, стыдливо опуская глаза, утопая в неловкости ситуации. Чонгук безмолвно и медленно повернулся обратно, засовывая руки в карманы, наблюдая мерзость, всё же тупит взгляд, недовольно вытягивая лицо. Словно шилом под рёбра и мечтает слуха лишиться, чтобы не слышать похабных звуков. В груди распирает то ли от желания кашлять, то ли блевать. Он ещё не решил. Проиграл. Снова. Не смог наблюдать эту мерзотную лизню больше двух секунд. Как будто проверял свою способность выстоять, и броня оказалась не такой стойкой, а терпение едва-едва проглядывалось сквозь пульсацию в груди. Это ты ощущала там, на выставке? Она отрывает свои набухшие губы от Тэхёна, стеснительно смотря в зону его ключиц, надавливая на плечи. Отстраняется, переводя глаза на стоящего. На мгновение они переглянулись. Всего на какие-то короткие давящие секунды. Она лихорадочно напуганная. Он пустой и внешне совершенно спокойный. Ты права. Я — мудак. Чон надеется, что она сможет понять всю тягостность его мыслей. Что почувствует, услышит, узнает. Следом он медленно делает шаг в сторону, отворачиваясь, а она удивленно-оскорбленно смотрит на Тэхёна, улыбающегося ей. — Доброе утро, вишенка.

***

Чон не смотрел на неё больше. Снова. Проходил мимо, уводил глаза. На перерывах между съемками дурачился с Чимином или пялился в телефон, найдя свой уютный, неприметный угол. Перекус давался ей тяжело. Она чувствовала на себе чужие взгляды, стоило Тэхёну упасть рядом с ней на диван, и по-хозяйски обнять, припечатывая к себе. Он вкладывал в жест напор. В том, как он выражал ее нахождение рядом с собой, приправлялось молчаливым осуждением со стороны Чимина или Джина. Но все терпеливо молчали. Все упорно терпели. Кроме Чонгука, витающего в собственном мирке. Тэхён больше не заговаривал о стычке у автобуса, хотя прошло несколько дней. Джи с надеждой вглядывалась в него, стоило зайти в гримёрку, как ее надежды сыпались на пол сияющей пылью. Тэхён стоял рядом, а дотянуться не хватало возможности, впоследствии он просто улетучивался, предварительно отделавшись от нее чмоком в щеку. В танцевальном зале. На съемках шоу. На общих репетициях групп агентства. Всюду она наблюдала, как ее замечают другие и не замечает Тэхён. Будто его обида выросла и вышла за пределы тела. Ей хотелось поделиться с ним тем, что она прочла в интернете, тем, как смотрят на неё стафф и шушукаются по углам, прикрывая рты ладонью. Тем, как Сон сказал вчера, что она стала двигаться, как корова на льду. Тем, что она проснулась вчера, с ужасом отрывая голову от подушки, покрытой большим, плотным кровавым пятном. Тем, как одиноко ей… Тем, как… Диван в комнате отдыха продавливается, выдергивая девушку из омута тяжелых мыслей. Пальцы обхватывают ее за плечи, притягивая к себе. — Чего сидишь тут в одиночестве? — Тэхён укладывает девушку на свою теплую грудь, разглядывая ее лицо, играющее печальной улыбкой. — Парни пошли в столовую, Юнги обещал принести мне рамён. — Ладонь ложится на грудь парня, чувствуя под собой ровный и четкий ритм. — Могла бы попросить меня. — Тэхён тянет фаланги, слегка приподнимая ее подбородок, разглядывая глаза, утопающие в грусти. Девушка разглядывает его расслабленные черты, ощущая холодный озноб, прокатывающийся по спине. Сжимает губы в тонкую полоску, и его взгляд вспыхивает и смещается к ее губам. Разглядывает их, внимательно созерцает. Тянется. И она робко впускает, слегка прикрывая глаза. — Ты всё ещё злишься? — Проговаривает девица практически в губы, которые довольно растягиваются от ее этого смущенного рокота. — Всё хорошо. — Утвердительно запечатывает парень, приглушенно выдыхая в сладкие губы. Джи Су послушно раскрывается, легонько хмурясь легкому напору Тэхёна. Он более уверенно вторгается в сладкие губы, разворачиваясь к ней, будто сообщая, что соскучился по ее мягкой коже. По ее этой робости. По своему вымученному стону, который он дарит ей в ответ, развязно терзая и даже кусая ее губы. Девушка хлопает ресницами, сводя брови вместе, ощущая требовательность в теле, его руки. Они ползут по фигуре, комкая платье, укладываясь сверху, четче вырисовывая влажный поцелуй на ее губах. — Тэ… — Тихо щебечет девушка, разрывая слишком напористый поцелуй, упираясь пальцами в плечи, вырисовывая протест в собственном лице. Он будто не слышит, оголяя ее бедра, задирая платье выше, с присущим голодом хватая ее скулы, открытую соблазнительную шею, покрывая мокрыми дорожками. По-хозяйски вырывая из ее груди подобие тихих воплей и бесконтрольную дрожь в теле. Джи переползла воспаленными глазами в сторону приоткрытой двери, видя проходящие мимо силуэты персонала, взволнованно вглядываясь в маленькую дверную щель. — Тэхён… — Требовательнее. Он всё так же игнорирует ее зов, злостно мучая ее тонкую шею пошлыми поцелуями. Она хватается за его руку, шарившую в районе бедра, пальцы которой стискивают тонкую полоску белья. — Я хочу тебя… — Выдыхает приглушенным туманным голосом, возвращаясь к протестующим губам, смещая руку из ее хвата к сосредоточению их тел, расстегивая ремень на брюках. — Тэ… — Паника устилает ее лицо, вклиниваясь в голос подобием писка, она сжимается в его руках, ощутимее дергаясь, слыша, как клацает железо объемной пряжки. — Подожди… Тэхён игнорирует ее ужимки, хозяйничая рукой между ее ног, грубо ныряя пальцами за грань ее нижнего белья и она ёжится, активно выпутываясь, сопротивляясь, отталкиваясь от губ, которые жадно мучили ее ключицы. — Тэхён! — Девушка вынуждает парня слегка приподняться, толкая его в грудь, вырываясь, отползая, вставая на ноги, на ходу прикрывая открытую грудь, с которой он сдернул красивую летнюю ткань бирюзового цвета. Парень уперся локтем в спинку дивана, низко опустив голову, тяжело выдыхая напряжение из легких, по-видимому осознавая, что только что произошло. Джи наспех приводит внешний вид в порядок, испуганно таращась на застывшего парня. И словно поверить не может, не принимает. — Что ты делаешь? — Сбито шипит девушка, приводя волосы в порядок, косясь на дверь. — Сюда в любой момент могут зайти. Тэхён сползает ногой к полу, медленно поднимаясь, ударяясь о ее этот жалкий вид своим надменным, ледяным взглядом. — Что я делаю? — Злость в его голосе вынуждает застыть на месте, она потерянно уставилась на парня, хмурясь еще сильнее, видя эту будоражащую ухмылку на лице. — Я трахаю свою девушку, это вроде как нормально в отношениях, нет? А ты что делаешь? До сих пор сохнешь по Чонгуку? Его тон послужил подобием ледяной воды из ведра. Она возмущенно выдохнула, разглядывая чужеродность в лице любимого человека. Его образ покрывался толстым слоем льда. Он словно видение из прошлого, где постоянно мучил её, потеряв счет дням и месяцам. От его такого вида становилось по-настоящему жутко. Эта жуть забирается в сбитое нервозное дыхание, с которым она наслаивает ужасающую вопросительную эмоцию. — Что ты несёшь? — Я не прав? — Спокойно спрашивает Тэхён, застегивая ремень, смеряя ее пугающим высокомерием с головы до пят. — Когда у нас с тобой был секс, Джи Су? — Тэхён, сюда могли войти ребята в любой момент, персонал, да кто угодно! — Девушка старательно взывает к его здравомыслию, ломаясь под гнетом его пугающего спокойствия. — С ним тебе это не мешало. — Прохладно изрекает Тэхён, украшая лицо ухмылкой, опуская глаза к ремню, с которым возился. — Он-то имел тебя, где хотел и когда хотел. Девушка ступает ближе, заглядывая в его лицо, искажаясь, ее брови взламываются и будто поверить не может, что он говорит это. Он — её Тэхён. И мысли покинули ее голову. В сознании пустота гудит неприятным писком. Он поднимает на неё свой отстраненный взгляд, в котором до самых краёв кипит злость и выливается мерцающими и пугающими бликами. — Что, Джи Су? Боишься, что он увидит и назовёт тебя шлюхой, как все прочие в интернете? Его следующая ухмылка вызвала взрыв в пустоте. Глаза девушки злобно темнеют и оседают на этой самой ухмылке, заставляя губы парня едва дрогнуть. Как будто выдал некую тайну о том, что знает, как рушится ее собственный мир. И совершенно с этим ничего не делает. — Знаешь… — Идущий до победного конца парень, переводит взгляд куда-то за нее. — Порой мне кажется, что ты очень хочешь, чтобы на моём месте был именно он. — Знаешь… — Повторяет девушка, заставляя глаза вернуться к ее лицу, раздутому злостью, обоюдной потерей контроля. — Порой мне жаль, что на твоём месте не он, он бы никогда… Его яростная вспышка отскочила от ее лица тяжелой пощечиной, накрывшей помещение ярким хлопком. От удара она вывернулась в сторону, хватаясь за горящую кожу, пораженно уставившись в пустоту. И мгновение замерло с тяжелым судорожным выдохом из собственной груди. Девушка слышит звон. Он повсюду в давящем помещении. На короткое мгновение оцепенение спало и вернуло способность двигаться. Джи пару раз моргнула, медленно поворачиваясь к причине боли, врезаясь глазами сквозь него, ошарашенно разглядывая. Первое, что она видит — испуг. До крупной дрожи во всем теле. В этот самый момент юноша понимает, осознавая… Делает шаг к ней, будто сказать что-то хочет и не решается, глядя в оцепенение. — Джи… Он сломленно выдыхает, отрицательно качает головой, будто не принимая, не понимая свой поступок. Немощно дышит, набирая обороты кончающегося воздуха. Ее эти глаза. Они смотрят потрясенно на него. Так она не смотрела никогда. Это выражение против воли запечатывается в мозгу и трамбуется в чувстве вины, клокочет над ухом словно назойливая муха. Держась за больное место, она едва моргает, разворачиваясь к нему, с широко распахнутыми глазами. Разглядывая человека в новой форме испуга, смятения, с душераздирающим замешательством. За дверью послышались голоса и отдаленный смех. Тэхён повернулся на входящего Чимина, смеющегося в голос, говорящего что-то Юнги. И они застыли так на входе, со своими чашками, наполненными едой, кидая взгляды от девушки к парню. Чонгук едва стукнулся грудью о спину Чимина, переползая задумчивым взглядом к девушке, чья рука сползает с щеки, повиснув вдоль тела. И эта ее непоколебимая уверенность, с которой она смотрит на Тэхёна последний раз, в глазах которого мир содрогается от землетрясения. И рушится, как только она уходит прочь, расталкивая парней, ощутимо задев отступившего Чонгука. — Джи… — Тэхён срывается следом, теряясь в собственном волнении. — Джи, стой! Она идет по коридору, пряча обреченный взгляд, вдыхая свою обиду, обнимая руками своё трясущееся в ознобе тело. Со Ён, шедший ей навстречу с папкой, полной документов, удивленно взлетел бровями, провожая пролетевшую мимо гнетущую ауру. В начале коридора вопил Тэхён, расталкивающий охающий и оборачивающийся персонал. — Тэхён! — Ён схватил парня за руку, резко отдергивая. — Что случилось?! Девушка спешит к выходу, низко опустив голову, краем глаза замечая, как расступается охрана и как ликует толпа зевак, вечно собирающаяся у главного входа. Не плакать. Не плакать. Не плакать. Не здесь. Нельзя сейчас. Глаза противно жжет. Ей нужно доплестись до авто главного помощника, который всегда дежурит на случай непредвиденных ситуаций. Злобно вышагивая, не оборачиваясь. Она уже видит дверь черной машины и лицо мужчины, сидящего со скучающим видом на месте водителя. Идет, вытягивая пальцы к двери. Спасение уже близко. Из толпы слышатся вопли ликования, она не смеет поднять глаза, смотря только на дверь, и слух разрезает пискливый выкрик «Шлюха» из многочисленной толпы, девичье тело замирает на месте от плотной волны тяжелой холодной субстанции, которая врезалась в нее, покрывая дорогое изумрудное платье бледными разводами. Она застыла на месте, уставившись на людей, которых расталкивает охрана, ища глазами человека, выплеснувшего в нее щедрую порцию краски, покрывшей шею, лицо и большую часть бедра. Камеры. Множество телефонов и черные костюмы охраны смешиваются с такими же потрясенными лицами множества людей. Глаза опустились на платье, на руки, вымазанные краской. Только собственный вдох удерживает ее ватные ноги. Сознание швыряет в день, когда она смазанно разглядывает лица таких же людей на выставке. Их эмоции в точности зеркалят те, которые она помнила, прежде чем нырнуть в пустоту, в которой было комфортнее всего. — Залезай скорее! — Водитель выскочил на улицу, дергая ручку задней двери, подталкивая девушку внутрь машины.

***

— Мелкая, — костяшки Юнги отбиваются о полотно двери уже сотый раз за последние два часа, — открывай. Больное плечо парня уже назойливо выло от неудобной опоры в виде двери. Чимин и Намджун стоят напротив, вырисовывая на лице потерю всякой надежды. Хосок и Джин обеспокоенно глядят в запертую дверь, опираясь спинами о перила лестницы. — Куколка, выходи, слышишь? — Чимин подошел вплотную к Юнги, смотря на преграду, недовольно искажая миловидные черты. — Мы Тэхёна в Тэгу отправили, чтоб остыл. — Вот надо тебе щас этого балбеса упоминать? — Злостно шипит Юнги, слегка толкнув Пака в плечо. — Может она прячется там от него? — Заключает Чимин, с нажимом кивая, переходя на шепот. — Узнает, что его нет и выйдет. — Она там прячется, потому что какая-то ебанутая решила, что ей мало проблем на жопу, и она не прочь срок помотать в Содэмун. Ты сам подумай, а если бы это было что-то другое? Кислота например? Я думаю, что Тэхён - это меньшее, о чем ей сейчас хочется думать. Упрямство Пака сбавило обороты, он отступил, оглядывая дверь напоследок. — Куколка, ты хотя бы поешь спустись. Заботливый комментарий Чимина остался без должного ответа. Мальчишки лишь удрученно переглянулись с Намджуном, отходя от запертой преграды. — Парни, пошли. — Намджун разочарованно оглядывается через плечо, устало ступая по лестнице. — Завтра с утра поговорю с ней, скажу, что компания в суд подаст на ту ненормальную, и что Тэхён мне уже весь телефон оборвал. Выслушает, успокоится. Юнги и Чимин плетутся следом, переглядываясь, выдыхая всеобщую усталость. Джи, дарящая своей подушке крупные слезы, будто бы даже слышала эти вздохи. За закрытой дверью стало тихо, лишь отдаленный шум в недрах дома сообщал хозяйке комнаты, что она всё еще не одна. Ночь поселилась в окне, оглаживая сотрясающееся плачем тело, свернутое в беззащитный комочек. Она проплакала так еще несколько часов, закусывая край подушки, кутаясь в кофте. Пряча руки, что не отмылись от краски, хотя она терла их. Так злостно терла, сотрясаясь плачем в ванной комнате, разламываясь и хватаясь впоследствии за края раковины, низко опуская голову. Глубокой ночью она всё же вынырнула из своего черного мира, вглядываясь вниз в такую же темную пустоту тихого дома. В этом мраке она жадно пила воду стакан за стаканом. Тело избавилось от большой части влаги, и просило наполнить опустевший сосуд до краев. Вернулась в комнату, как можно тише ступая по лестнице, оглядывая дом, замирая на мгновение, кладя руку на перила. Когда всё стало таким? Когда стены опустели и перестали хранить в себе звонкий смех ее мальчишек? Когда чернота так сильно впиталась в стены, где когда-то они вопили на весь дом песни в караоке? Когда стало так тихо? Глаза обожгло новой порцией ностальгических слёз. Она устало поплелась наверх, стирая сыплющуюся воду рукавом. Тяжелые ноги несли ее к кровати, она рухнула на мягкую постель, съёживаясь в привычную позу эмбриона, подтягивая к себе телефон с тумбочки, щурясь от яркого света. Глубокая ночь, а Тэхён всё еще сыпал уведомлениями, в которые она и не хотела вчитываться. Она больше ничего не хотела. Взять бы и вырвать из себя всё это. Одним куском. Всё разом, и закончиться как человек на этом самом месте, лишаясь возможности чувствовать. Нос шмыгает, девушка прикрывает припухшие глаза, всё еще ощущая на себе стойкий запах краски, который не отмывался даже после третьего душа. Она пытается пуститься в нирвану, сильно жмуря глаза, получается лишь подрагивать мокрыми ресницами и впоследствии открыть их, чувствуя, как кровать продавливается под чужим весом. Девушка испуганно дернулась, оглядываясь, видя очертания застывшего над ней Чонгука. Ее мокрые глаза таращатся в парня, мягко положившего ладонь ей на плечо, и она делает попытку встать, натыкаясь на ту же руку, что окольцовывает ее, укладывая обратно. Она заваливается лицом в мягкую подушку, утопая в объятиях стального кокона, хватаясь за руки, обнимающие ее. Сдергивает, вонзает острые ногти в его костяшки, стягивает, кряхтя в мрак ночной комнаты. Он держит крепко, так, что ей почти больно. Она ломается, хнычет, просит. Так тихо просит. — Пусти… Нет… Ее голос скрипуче подрагивает в такт начинающейся панике, в которой она чувствует его грудь, укрывающую ее спину теплом. Он сковывает ее намертво, отчаянно бьющуюся в сильных руках. Утопает в ее шее, тяжело дыша, дергаясь от порывов ее мелких пальцев. — Отпусти меня… И она плачет. Тихо плачет, замирая так, в его руках, содрогаясь в шепоте истерики, теряя новую порцию боли из глаз. Чувствует его запах. Он снова накрыл с головой. Он снова ворвался, вытравливая из ноздрей стойкий запах въевшейся краски. Она утонула в бездне отчаяния, ощущая кончик холодного носа, уткнувшегося в шею, и это ощущение раздавило ее окончательно, россыпью протянувшись мурашками по коже. Чон слегка отстранился и тонкая кожа заныла от потери холодного микроскопического прикосновения. Джи просто повернулась к нему, не боясь, что он узрит последний этап ее фатального разрушения. Рассматривает его приподнятое лицо, смотрящее в накаляющемся полумраке. Тяжелое дыхание в унисон. Два взгляда друг на друга. Изувеченных и скорбящих. Судорожный выдох вырвался из нее, стоило ему коснуться ее мокрых губ. Осторожно. Почти невесомо, всё еще сжимая двумя руками, почти до хруста в собственных костях. Она задрожала, всё еще смотря в него. — Пожалуйста. — Плаксиво еле слышно шепчет девушка, еще лавируя на грани истерики, чувствуя его касание, от которого сводит все мышцы разом. — Не делай из меня предательницу, прошу тебя. Он отстранился, чтобы узреть ее колоссальную мольбу. Чтобы выпустить ее из плотного хвата и приложить ладонь к влажному от слез лицу, туда, куда пришелся удар, разворачивая к себе, одаривая ее продрогшее тело теплотой собственного взгляда. — Ты никого не предаёшь. — Заключение хриплой грустью прямо в ее заплаканное лицо. Последнее, что она видит — вселенскую тоску, с которой он припадает обратно к ее губам. Она замерла, прочувствовав его губы на своих собственных. Ощущает, как он вздрагивает, когда впускает его в свой мир, разомкнув мягкую, соленую кожу. В свои губы, продолжая плакать. Пачкать его лицо своей болью, его губы своей солью. Ее сердце замирает во мгновение, расслабляясь в моменте, всё еще принуждая тело сотрясаться от мелкой истерики. Она спала в его руках. Вот так. В одежде. До первых лучей утреннего солнца, которое встречает парня назойливым светом на прикрытых веках. Оба как черное пятно на белых простынях, обнимая друг друга, стискивая так сильно, как могут. Как позволяет ситуация. Как разрешают друг другу. Чтобы никогда больше не потерять. Его сердце замирает во мгновение, когда он садится на кровати, ощущая остроту одиночества, оглаживая помещение взором, задерживая печальный взгляд на распахнутых дверях пустого шкафа, в котором покоятся пустые вешалки.