Последняя воля

      На кухню сквозь сдвинутые в сторону занавески пробивался солнечный свет нещадно палящего над городом солнца, навязчиво лезя в глаза раздраженных от недостатка сна горожан. Последние несколько дней погода была изрядно жарче обычного, так что большинство людей и жителей загадочного леса уже тосковало по проливным дождям и прохладной влаге в воздухе. В этот момент в Хижине Чудес во всю кипела жизнь: туристы и их маленькие копии «туристики» расхаживали по всем рядам таинственной лавки, неясно, с честным намерением что-то купить или надеясь укрыться от мучительной духоты снаружи.       Девушка с каштановыми волосами расхаживала по кухне из одного угла в другой, рассказывая о чем-то крайне увлеченно. Учёный со всем своим пристальным вниманием её слушал, склонившись над столом, но до сих пор эта лекция не имела совершенно никаких плодов. Стэнфорд, безусловно, был истинным гением, просвещен во многих направлениях, однако, вопреки этому, слова Мэйбл звучали для него скорее как неразборчивая мантра. Ему удавалось услышать для себя только несколько знакомых выражений и слов, и на этом понимание заканчивалось.       Диппер сидел по правую руку от него, ерзая на стуле и указывая на мелкие трещинки на черном маленьком экране, говоря уже более адекватным языком:       — Эту трещину он получил, когда на него запрыгнул Пухля… А это он разбился во время нашей игры в догонялки с мячом… — перечислял он. Стэнфорд, на самом деле, подвергал сомнению тот факт, что с мячом можно играть в догонялки, но если это происходило в Гравити Фолз, то всё вполне возможно. — А тут его немного погрызла белка, пока я лез на дерево за шишкой для Мэйбл…       В общем, у мобильного телефона была жизнь полная приключений и похлеще, чем у Форда.       — Да-да, я отлично это помню! Она ещё была такой большой, мне во всю руку! Так, на чем я остановилась? Ах да, эсэмэски! Ты же слушал, дядюшка Форд?       — Мэйбл, пожалуйста, объясни мне, недалекому, зачем так много трудиться над освоением этого устройства? Мне всегда казалось, что нашего телефона в хижине достаточно. Разве нет?       — Как будто ты им пользовался хоть раз! Я даже не уверена, что он работает…       — Я думаю, проблема в том, что ты часто либо сидишь где-то в лаборатории, либо уходишь на экспедиции, на которых может что-то случится и мы не сможем тебе помочь в случае чего, — дополняет Диппер, включая телефон нажатием пальца на центральную кнопку. Форд с явным подозрением не сводит взгляда с устройства, пытаясь вникнуть в причину тревоги близняшек.       — Так вы взялись за это обучение из беспокойства обо мне? — наконец до него дошло.       — Не будешь же ты таскать с собой этот огромный телефон с трубкой? А письма давно уже устарели! Нам нужно что-то более стильное! Хотя, сомневаюсь, что старый телефон Диппера подходит под этот критерий… Но все же с чего-то когда-то начинали!       — Тогда почему именно сейчас? Стэнли все равно держит меня на «домашнем аресте», из-за чего в ближайшие дни мне не светит выход на улицу. Мне и так хорошенько досталось в ночь вечеринки, так что предпочту отказаться. До сих пор помню ту головную боль… — сам Форд плохо помнил, чем именно она была вызвана: выпитым алкоголем или нескончаемым потоком грозных упреков брата?       — Вот именно поэтому мы и учим тебя сейчас, пока у тебя есть свободное время! Я ещё должна показать кучу плюсов смартфона, который отличает его от всех остальных гаджетов, — с энтузиазмом засветилась Мэйбл, но Форд успел вовремя её остановить, выдвинув одну руку вперед в усмиряющем жесте.       — Не спеши. Давай лучше сходим в лабораторию? Я хочу изучить этот… «смартфон»… изнутри. Думаю, я даже смогу усовершенствовать его!       — Мне не послышалось?! Ты зовешь меня в лабораторию? Это что, сигнал тревоги? Конец света? Меж-про-стран-ственное — растянула она по слогам, — торжество?       Стэнфорд встал, распрямив плечи, и махнул рукой за собой. Разбитое выражение лица скрылось от любопытных глаз, прежде чем проявить себя. Он не хотел вспоминать о прошлом походе близняшки в лабораторию.       — Пойдемте.       — Угу-угу! Диппер, ты с нами? — спросила она, оборачиваясь к брату и забирая смартфон со стола.       — Конечно!       Уже на лестнице к лифту было существенно лучше и прохладнее, отчего, похоже, это место и стало излюбленным местом для микрофлоры, поселившейся на стенах и в углах подвала. Пропитанный пылью воздух щекотал носы вошедшим. Темнота окутывала все укромные уголки, и продолжила это делать даже после того, как несколько свисающих с потолка ламп разом зажглись.       Мэйбл, Диппер и Стэнфорд спускались по лестнице к лифту.       — Мы сразу запишем тебе все наши номера, в том числе и номер Уильяма! Он говорил, что у него есть телефон! Вроде как. Если он не солгал, конечно… — с большой улыбкой тараторила Мэйбл.       — Так ты говоришь, что с помощью него я смогу связаться с Уильямом на любом расстоянии? Без всяких электропроводников? — недоверчиво уточнил учёный, теребя в своих руках на первый взгляд незамысловатый аппарат.       — В ту же секунду! И я бы тоже не отказалась от номера Уильяма… Он стопудово не будет возражать!       — Мэйбл, прекращай, — укоренил Диппер сестру, потерев пальцами переносицу. Вся эта затея вызывала у него нескрываемую неприязнь. Теперь находится что с дядей, что с Мэйбл, в одной комнате становилось одинаково невыносимым. Он бы даже не удивился, если бы застал посреди ночи картину, где Стэнфорд и Мэйбл сидели бы в лаборатории, в кругу свечей на полу, и чувственно обсуждали Уильяма, попутно вытирая платками слезы от невзаимной любви. Это было в тысячу раз хуже, чем приевшиеся рассказы близняшки о других парнях, которые, как казалось, забили её голову до отвала!       — А что тебе подарил Уильям? — случайно вырвалось у Мэйбл, пока Диппер был отвлечен на мысли. Лифт протяжно зажужжал, дверцы закрылись перед ними. Стэнфорд поправил на лице очки и заложил руки за спину с выразительным безразличием.       — Небольшое «угощение» и объект для изучения. Я спрятал его, потому что он очень опасен… — не постеснялся Форд солгать.       — У-у! Интересно! А ты ему что подарил?       Пауза после вопроса тянулась подозрительно долго, ученый явно не спешил с ответом, если, конечно, вообще услышал прозвучавший вопрос, так как весь его отвлеченный вид кричал об обратном. Мэйбл уже собиралась повторить свой вопрос с ещё более настырным упрямством, как голос её дяди прорезал тишину.       — Ага! Наконец-то! Я разобрал его! — победоносно воскликнул Форд, подняв вверх телефон с отделенным от него стеклом так, что можно было разглядеть в нем материнскую плату и множество других сенсоров, которые явно не должны были быть выставлены напоказ.       — Что? Зачем?! — разинула рот Мэйбл.       — Дедушка Форд, его не надо было разбирать!

***

      Юноша уставился на искрящееся устройство в своей руке, с притворно невинным видом разглядывая его, словно где-то в подсознании надеясь, что оно «покапризничает и успокоится», однако чуда, к «великому» удивлению, не происходило даже с учетом великолепной удачи Уильяма!       — Уже шестой, — фыркнул он, брезгливо откидывая мобильный телефон себе за спину и не обращая внимания на раздавшийся там взрыв.       Нимфа, стоящая рядом с уже заготовленным ведром с водой, быстро опрокинула его на воспламенившийся куст, пока тот не поджег что-нибудь ещё… Кольцо монстров, по прижитому давно обычаю следующие за своим боссом по пятам, расположилось на опушке леса, совсем недалеко от торчащей макушки самого пристанища. Запах еловых шишек, раскиданных по всей земле сильными ветрами, безмятежно витал в воздухе. Утреннее солнце ещё не успело вознестись над высокими, вечнозелеными соснами, однако просветы ярких лучей уже обрамляли силуэт стройного, статного юноши.       — Энергия Перемены портит их внутреннее устройство… Может, стоит попробовать надеть перчатки? — неуверенно смогла предположить Нимфа, единственная, не утратившая способность говорить, в отличии от остальных.       — Вау! Как же я сразу до этого не догадался? Накрыть свои руки тряпкой, хотя мы перепробовали абсолютно каждый вариант! Просто вверх гениальности, — явно переигрывая, Уильям «в восторге» всплеснул руками. — Да если бы оно было таким простым, стал бы я беспокоиться?! Зачем я вообще это делаю?       После прозвучавшего вопроса воцарилась непрерываемая тишина, только хвойные деревья тихо шелестели вдали, покачиваясь на ветру. Все аномальные существа, большие и маленькие, как сговорившись, по очереди пожали плечами и покачали головами.       — Это была ваша идея, босс. Никто не знает… — напомнила Нимфа, отходя от сгоревших остатков как раз в тот момент, когда травянистый монстр, сам по себе похожий на огромный ходячий куст, упал на колени рядом с ними и принялся оплакивать «усопшего бойца».       Уильям, как будто сомневаясь в словах феи, с подозрением заглянул в фиолетовые глазницы напротив, но, не найдя в них намека на ложь, распрямил плечи и махнул рукой.       — Может, и так. Нужно же мне хоть как-то начать разбираться в этих глупых изобретениях, из-за которых человечество разучилось мыслить самостоятельно… а ещё нужно… — он замолчал, щелкая пальцами в раздумьях. Делиться настоящей причиной не планировал, все это поняли сразу, а потому никто и не спрашивал. Все просто ждали новых указаний.       — Не плачь, все будет хорошо… Мы похороним его с достоинством… — утешал где-то в стороне травянистое чудовище маленький гном, похлопывая его по ноге. Уильям не видел картины смешнее: этот монстр ненавидел гномов, и прямо сейчас он мог с легкостью раздавить его одной своей рукой, раздробить маленькие косточки, прикончить обладателя надоедливого голоса… но он не хотел этого, вместо этого позволив малявке подобраться так близко к нему.       «Сентиментальные глупцы» подумал Уильям, закатывая глаза и отворачиваясь от своих приспешников. Раздался голос, повелительный тон ударил по ушам всех присутствующих:       — Доставьте мне ещё несколько образцов этой никчемной штуки, только в этот раз украдите телефон вместе с владельцем. Тот, кто принесет мне отдельно телефон-раскладушку, лично от меня получит премию в виде отстранения от коллективных пыток на две недели.       — А пожалуйста? — поинтересовался какой-то смельчак из толпы. Все как по команде затаили дыхание.       — Что ты сказала? — Уильям обернулся, угрожающе сверкнув золотом глаз. Нимфа замахала перед собой руками.       — Ничего! Говорю, дождь, пожалуй, будет.       Юноша, усмехнувшись, ушел. Он не обернулся назад, не желая видеть уже приевшиеся морды своих подопечных, а вместо этого ушел в мысли. Первые капли дождя, упавшие на его волосы, остаются незамеченными точно также, как и странный звук, стремительно приближающийся к нему…

***

      В хижине была пугающая любого бы вошедшего тишина. Дождь давно перестал барабанить в окна, лишь бушующий за окном ветер разрезал тишину через приоткрытую где-то неподалеку форточку. Даже Пухля в этот момент был странно спокойным, лежа с Цэком на их общей лежанке. По сравнению с ним сейчас он казался огромным хищником, подружившимся с добычей.       Тихий скрип мгновенно разбудил чутко спящего зверька, заставив черныша вскочить на свои копытца и навострить большие, как у зайца, уши. Он попытался уловить ещё один звук и смог расслышать ещё один скрип поблизости. Источника звука было не видать.       Стэнли, что до этого со скучающим видом листал на телевизоре однообразные программы, вылетел в коридор, быстро осматриваясь.       — Цэк! Ты видел его? Он уже сбежал? — быстро выпалил Пайнс, оглядываясь по сторонам, но не находя глазами фигуру ученого.       Зато отыскивая тень. Тоже неплохая себе находка!       Сразу обо всем догадавшись, Стэнли, ничего не говоря, задрал голову к потолку. Цэк последовал его примеру, видимо, тоже прикинув одну теорию.       Стэнфорд оказался как раз над ними, свисая на четвереньках с потолка и глядя вниз с присущей ему неудовлетворенной физиономией. Похоже, план по побегу был безоговорочно провален.       — Эй ты, бабуин, спускайся вниз немедленно! Ишь че удумал! Тоже мне — умник нашелся, — Стэнли схватил ближайший веник и принялся махать его хвостом по верху, то и дело пытаясь сбить учёного с потолка.       — Ладно-ладно, я слезаю! Видишь? Хорош метлой размахивать! — пробурчал Форд, прежде всего отцепляя от потолка колени, а затем ноги, оставаясь висеть на руках. На местах, которые помогали цепляться за потолок, можно было лицезреть странные магнитные устройства в виде тарелок. Спрыгнув с потолка, он отряхнулся и повернулся к брату, уже ожидая целую волну обвинений.       — Который раз, Форд! Я напомню тебе, что ты, своевольная сова, посажен на домашний арест! И никаких побегов, — строго заявил Ли.       — Стэнли, это просто смешно! Ты не можешь держать меня тут сутками и рассчитывать, что я покорно приму эту участь! Вся моя жизнь состоит из приключений, а ты попросту ограничиваешь меня! — он разъяренно вскричал, почти силой удерживая себя от того, чтобы не потерять самообладание. Его терпение истощилось.       — Оправдано, между прочим! Ты постоянно попадаешь в какие-то неприятности с этим Уильямом, куда бы вы не пошли! Разве ты не видишь, как он намеренно тащит тебя в самое жерло вулкана и опасности, толкая твою жизнь под угрозу?! Более того, после твоего с ним знакомства ты стал лгать своей родне, — Стэнли указал двумя руками себе на грудь, его лицо исказилось от гнева внутри. Сейчас он даже не мог понять, за что и на кого злиться — на себя или брата?       — То, что ты говоришь, чистейшей воды чушь и клевета! Он абсолютно никак не влияет ни на мои экспедиции, ни на меня, ни на количества лжи, которую я иногда вынужден использовать даже по отношению к семье…!       — Кончай, Форд! Сколько я ещё должен это слышать? Мы — твоя семья, мы волнуемся за тебя, черт тебя подери, а ты стремишься ошиваться под землей с каким-то инфантильным мужиком?! Что с тобой не так? Ты ведь знаешь, мы простили друг друга за все наши промахи и ошибки прошлого. Я легко пойму тебя, если ты мне в чем-то сознаешься, даже если перед этим вмажу в челюсть хорошенько… Что уж говорить о детях! Мэйбл — просто воплощение прощения и понимания, а Диппер… Ну, ты сам знаешь отношения мальчика к тебе. Он твои волосы в памятном альбоме будет хранить как зеницу ока, что уж говорить про твои личные вещи и тебя самого.       — Не пойму, зачем ты мне это говоришь, — отстраненно отозвался Форд, выключая приборы на руках и ногах.       — Тебе не нужно прятать от нас тайны, когда ты можешь ими поделиться. Зачем же еще нужна родня? В чем же тогда смысл, который ты всегда так любишь искать? Скажи же мне: как ты можешь жить с нами под одной крышей с таким спокойствием, продолжая думать, что мы отвергнем тебя настоящего? — он выдержал короткую паузу, пытаясь восстановить потерянное дыхание. — А я ещё не настолько ослеп, чтобы не видеть твоего недоверия.       Форд фыркнул в ответ на слова близнеца. Как будто он мог понять, каково ему! Глупость да и только… Стэнфорд развернулся и, уходя, бросил:       — Очень жаль, что заметил ты его только сейчас.       Уильям бы его понял, подумалось ему.       Цэк рванул за ним, стоило ему скрыться в проходе, и был быстро остановлен тихим голосом:       — Нет, Цэк, вернись, — попросил Стэнли. Впереди раздался звук открытия автомата с газировкой, громких шагов, и, в конечном счете, возобновившейся во всей хижине тишины. По спине Пайнса протянулась волна мурашек, но он свел это на холод. Однако чувство дежавю нельзя было проигнорировать.       С улицы веяло сыростью, вся хижина наполнилась безжизненным мраком, окружение само по себе начало терять все краски, серея. Стэнфорд снова злился на него, ушел, и рядом больше никого не осталось, только тишина и одиночество. Огромный ком в виде чувства вины возник в горле, перекрывая вместе с возможностью говорить и дыхание. Он опять всё испортил. Опять перегнул палку. И Пайнс точно никогда не хотел возвращаться сюда.       Мужская фигура тяжелым шагом преодолела короткую лестницу, точно пролетев по ней, и остановилась в лифте, с поникшим видом облокотившись на задвижные дверцы лбом. Разум Стэнфорда метался между неприязнью ко всей произошедшей минутой до этого ситуации и мыслями «а не перегнул ли палку?». Можно было ответить с непоколебимой уверенностью — да, с хрустом и напополам, а затем ещё и ногами на ней потоптавшись. «Не стоило говорить так бездумно,» также быстро решает он, спускаясь вниз на лифте. Он выкрикивал слова, даже не подумав. Это и была его ошибка… Обвинив себя ещё в нескольких преступлениях и выставив виновником ситуации, словно по чьей-то капризной воле его мысли чересчур быстро перекинулись на другую тему: как встретиться с Уильямом, если ему нельзя даже покидать хижину? Любое одиночество в последнее время приходило заодно с головной болью, неясно, откуда взявшись. Эти серые стены лаборатории начинали давить на ученого всей своей тяжестью. Золотой лучик солнца, который скрашивал их, отсутствовал, и они бунтовали. Кошмары возобновились в том числе.       Он долго думал, не заметив, как лифт уже опустился на нужный этаж, а двери раскрылись. Выскользнув из него, подобно вылетевшему из дупла филину, он остановился. В голову пришла мысль о том, что можно попробовать позвонить юноше. Гарантии, что он ответит, не было, но это была бы хотя бы попытка. Форд сунул руку в карман, ощупав его, а после в другой. Обследовав каждый карман тем же образом, можно было задаться незатейливым вопросом: где он оставил свой мобильный телефон?       Пайнс проходит по коридору лаборатории, огибает темное помещение и дергает за рычаг. Экраны вспыхнули белым светом, лампы на потолке зажглись поочередно, все устройства заработали, и вместе со всеми ними, как бы в придачу, перед Фордом вспыхнул золотой свет. Золотой цвет чьих-то глаз, но…       Постойте…       Кошачьих глаз?       Глаза Стэнфорда распахнулись шире, а челюсть отвисла при виде кота неестественно ярко-желтого окраса на своем рабочем месте, что с видом пойманного на месте преступления воришки глядел на него с тем же выражением. У котов вообще бывает «выражение»?       Зубы, ранее сжимающие между собой ручку, разъединяются, роняя предмет вместе с листком бумаги на пол. Кот быстро вскакивает на лапы и садится, хотя до этого он вполне расслабленно расположился на чужом столе. Видимо, усатый мистер осознал, что его поймали с поличным.       Что Форд, что четвероногий, застыли как вкопанные, уставившись друг на друга. Один с написанной на лице озадаченностью, другой — со смятением. Своими повадками и чертами кот навеивал Форда на мысли о ком-то знакомом… ком-то, имеющем точь-в-точь такое же кошачье поведение… ком-то нечеловечном.       Длинноногий и худой, он носил на туловище свисающую со спины золотую ткань с пестрыми узорами и чем-то смахивал на смесь сфинкса и другой неизвестной породы, которая, вполне возможно, человечеству была пока не ведома. Стэнфорд, не найдя решения лучше, заговорил.       — Дверь была закрыта… Ну и как ты смог пробраться? — смутился он, сведя брови к переносице. Появление кота в лаборатории было в новинку, однако всё ещё не самое удивительное, что могло бы быть. Уильям вполне бы мог привести с собой его…       Наглая морда отвернулась от него, почесывая лапкой затылок… Уж слишком этот жест был осознанным, подумалось Форду, прежде чем животное… заговорило.       — Не то чтобы ты улучшал защиту… — произнес невнятный голос Уильяма, доносящийся точно от кота… причем был он гораздо громче его обычного тона. Глаза Пайнса расширились настолько, что, казалось, все сосуды в них вот-вот полопаются.       — Уильям? — приглушенный рукой смех вырвался из Форда. Ответа не последовало, однако кот сделал то, что мигом его выдало: закатил глаза, фыркая и заглядывая на свои когти.       — Я тебя слушаю, — вырвалось вновь со стороны кота. Как он вообще мог говорить человеческой речью пока оставалось загадкой, учитывая весь набор различий между голосовыми связками человека и кошачьими.       Уже более храбро Стэнфорд шагнул навстречу Уильяму, мгновенно распознавая намек в его словах.       — Что с тобой? Почему ты выглядишь так… странно? Что ты делаешь в моей лаборатории и как ты разговариваешь?       Уильям в своем новом теле поднялся на лапы и прошествовал по столу к Пайнсу, своим хитрым взглядом обводя пред собой фигуру и останавливаясь.       — Ты никогда не научишься задавать вопросы правильно, так ведь? А ведь я говорил…       — Почему ты находишься в теле кота? — уже резче спросил Форд, уже осознав свою ошибку. Золотые глаза довольно сощурились.       — Уже лучше, ладно уж! Это довольно долгая история, знаешь ли…       — У меня достаточно времени, — Форд отложил устройства похожие на тарелки в угол и только сейчас обратил внимание на упавшие бумажку и ручку. Он поднял их на уровень своего лица, разглядывая.       — Скажем так, я решил устроить для себя легкие перемены! Как тебе моя новая оболочка? Нравится? Она гибче, чем я ожидал! Ты когда-нибудь хотел попробовать пробежать под движущимся поездом между колес?       Стэнфорд, благополучно пропустив мимо ушей всю навешанную Уильямом лапшу, прошелся взглядом по корявому подражанию человеческим записям на листке.       — Именно поэтому ты пишешь записку с просьбой о помощи?       Кошачьи уши дернулись, заслышав уничтожающие все эго слова. Уильям притих, решив, судя по всему, слиться с серым фоном. У него это получалось из ряда вон плохо. Контраст был велик до недопустимости, как попытки спрятать разноцветного попугая среди черных сорок.       — Не могу сказать, что ваш навык письма сейчас чем-то отличается от привычного… — вздохнул Форд и смял в руке лист. На такое убожество второй раз взглянуть было страшно.       — Эй, диванный критик, как ты смеешь! Тебе когда-нибудь приходилось с нуля учиться правописанию?! — спросил Уильям и получил в ответ недвусмысленное молчание. — То-то же! Мог бы и сам ответить на собственные вопросы, раз такой умный…       Форд, проглотив собственную гордость, все-таки решил воздержаться от очередного вызывающего комментария. Продолжать спорить Уильям мог бесконечно долго, и это вскоре бы перекатилось в настоящий конфликт, чего Форд искренне не желал. Изредка юноша действительно давал неплохие советы в пылу момента, примерно как сейчас. Стэнфорд, тряхнув головой, принялся размышлять, но, словно только сейчас осознав очевиднейшую вещь, ошарашенно уставился на Уильяма.       — Постой, так ты пришел ко мне за помощью?       От такой наглости Уильям полностью потерял дар речи, чувствуя, как желание разрисовать лицо ученого когтями с каждой секундой увеличивается в колоссальных масштабах. То, как взгляд кота изменился с хитрого на более враждебный, Форд отметил моментально, получив подтверждающий ответ.       — Ты пришел ко мне за помощью… У тебя возникли проблемы и ты объявился у меня в лаборатории. Ты собирался найти меня, но не застав здесь, решил обратиться с помощью письма.       — Ого, поразительно! Какой отменный ум, какой ты стал догадливый, стоило мне только ткнуть тебя носом в очевидное! Всё — совершенно мимо! Я пришел к тебе только потому, что другие мои приспешники неумехи и недотепы, не способные не то что на помощь, а даже на банальный анализ всей ситуации. Сечешь? — Уильям брезгливо уставился на человека, будто сама тема их разговора была ему отвратна. Кошачьи глаза слабо щурились от неудобного расположения лампы, светящей ему прямо в глаза.       Стэнфорд выслушивал речь Уильяма, на его лице расцвела ныне незаметная ухмылка к её концу.       — Ты только что подтвердил мои слова! И… и это, черт возьми, первый раз, когда ты тот, кому нужна помощь, а не я.       — Шутишь? — невесело смеется Уильям. — Мне? Помощь?! От тебя?! Абсурднее в жизни ничего не слышал! Просто так нужно, — он водит одной лапой по столу, все еще не упустив надежду найти секретный рычаг.       — Но это правда! И я очень хочу помочь тебе, если это в моих силах…       Глаза Уильяма недоверчиво сузились.       — …только вот никак не могу понять: почему ты не зашел в хижину раньше? Я был недалеко от входа.       — Мозги напряги, — фыркнул Уильям, разворачиваясь и вальяжной походкой направляясь к каким-то машинам только ради того, чтобы забраться с помощью них повыше. Теперь, даже находясь на столе, ему не удавалось смотреть на Пайнса сверху вниз, а такую заминку нужно было решать и как можно скорее.       — Ты прятался? — сразу предположил ученый, подошел к столу и отложил исписанный неразборчивым почерком лист в сторону.       — Пф-ф!.. От кого мне, по-твоему, прятаться?       — От всех. Ты всегда от всех прячешься. Могу предположить, что даже от собственных помощников.       Решительный шаг человека останавливает только собиравшуюся начаться филиппику Уильяма. Кот отшатывается назад, смотря на выставленный перед собой палец.       — Нет, не смей лгать! Как будто ты сам не видишь того, как всеми возможными способами пытаешься избежать всех посторонних людей и нелюдей, сбежать с каждого места, которое сам когда-то звал домом, даже если знаешь, что это решение откровенного труса! — ученому приходится повысить голос, даже так не будучи уверенным, что его услышат. К собственному удивлению Стэнфорд замечает, что Уильям отреагировал на сказанные слова вовсе не пренебрежением и недовольством. Тот остановился на полпути наверх и помрачнел всем видом, отстраненный взгляд впился в дальний угол лаборатории. Подумалось Форду, что он сказал, не дай бог, что-то лишнее, и сейчас Уильям как стрела скроется с его глаз за секунду, но и этого не произошло.       Стеклянные, кошачьи глаза смотрели сквозь ученого, не моргая. Тишина, воцарившаяся в лаборатории в очередной раз, навеивала нехорошее предчувствие. Это было неправильно, ведь человек давно к ней должен был привыкнуть, и всё же сейчас это казалось неестественным и жутким.       — Ты абсолютно прав, Стэнфорд, но тебе следует запомнить, что я вижу всё, — после длительного молчания произносит кот спокойным голосом Уильяма. Было почти непривычно слышать его без ехидного тона, крика или властвующего огонька в голосе.       — Разве тебе не одиноко? Конечно, ты говоришь, что…       Его прервал внезапный хохот. Уильям, безудержно смеясь, схватился лапкой за голову. Сейчас его смех был громче привычного в два раза и довольно сильно бил по ушам.       — Одиноко! Ха-ха-ха! Мне! Ну и чушь собачья, но, как видишь, я — кот, Стэнфорд, такое не прокатит. Понимаю, ты хочешь сыграть из себя профессионала моего «внутреннего мира», искусного добродетеля, и я поспешу тебя расстроить: у тебя ничего не выйдет. Мне не нужна твоя помощь, не считая той, что действительно имеет значение.       Уильям, забравшись повыше, сел в величественную позу, не забыв вздернуть нос. Сейчас его образ напоминал Пайнсу о золотых статуэтках, что некогда встречались ему на высоких секциях в родительском доме, в кабинете отца. Уильям вновь вернул в свои лапы контроль.       — Как давно ты находишься в таком виде?       — Где-то полгода.       — Полдня, — поправил ученый. — Почему ты не обратился ко мне раньше и не связался со мной?       — Как ты себе это представляешь, Умник?       — Мобильный телефон? — Форд собирался с напыщенным видом достать смартфон из кармана, пока не осознал, что он потерян где-то в лаборатории. Его выражение лица тут же изменилось. Даже если бы Уильям воспользовался телефоном — толку было бы столько же, сколько от неработающего лифта.       — Этот тупой прибор не откликается на лапы и энергию Перемены! Просто бесполезная безделушка, — Уильям презрительно поморщился. — Я собирался разбить его об ближайшую стену, но не смог найти.       — Надо же, я тоже его потерял… Но мне телефон пришелся даже по вкусу. Я недавно вызывал экстренные службы, чтобы они помогли мне разгрести кучу вещей, накинутых по углам, и выгулять Цэка.       Брови Форда сдвинулись к переносице, когда он заметил нечитаемое выражение морды перед собой после своих слов. Если раньше угадывать эмоции на лице Уильяма было довольно сложно, то сейчас, с его кошачьей физиономией, это было почти невозможно!       — Тогда мы можем подыскать тебе новый способ связи…       — А искать и не надо, я уже нашел, — промурлыкал — в буквальном смысле этого слова, — Уильям. Он оттолкнулся лапами от основной конструкции и полетел вниз, но на середине падения застыл в воздухе. — Эта форма гораздо легче прошлой, но хрупче в три раза.       Уильям спустился чуть ниже, паря в воздухе. Он легко огибал ученого в полете, опускаясь на его плечо. Мысли о том, что Уильям уместиться на его плече или голове, суждено было стать очень скорой реальностью, чему бывший юноша был несказанно рад.       — Что за способ, о котором ты говоришь? — уже резче отозвался Форд, отодвигая письменный шедевр на край стола. Руки быстро сбросили летающего прохвоста с плеча, прижали его к столешнице и заставили замереть, вылупившись на Форда широко раскрытыми золотыми кристалликами глаз.       Озадаченность не покидала его лица, а Уильям, по-видимому, находил самым смешным делом на планете умалчивание произошедших событий, что привели к его нелепому виду. Хотя, глядя на него, Пайнс бы не назвал это таковым… Даже находясь в теле кошки у Уильяма выходило сохранять свою неизменную грацию и изящество.       — Какое невежество, Шестопал! — воскликнул голос Уильяма. От прозвучавшего прозвища Форд обомлел, но не успел он как следует подумать над услышанным, как Уильям ловко выскользнул из его рук. — Я думаю, мы оба знаем об одном очень хорошем способе связи… Который непременно хранится у тебя!       Форд тряхнул головой и опомнился, тут же вернувшись к теме разговора. Слова Уильяма мало что ему дали, если дали вообще хоть что-то. Его друг по старому обычаю говорил исключительно загадками.       — Ты говоришь о найденных зеркалах? — Стэнфорд нахмурил брови. Почему-то мысли об этом ему совсем не нравились…       — Вот это я понимаю: истинный светлый ум! Умница, Фордси! Ну-ка, подскажи, где они находятся? Не в твоей ли лаборатории случаем? — любопытствует кот, оглядывая все помещение с хитрым прищуром.       — Ты их не получишь, Уильям. И не найдешь.       Уильям, похоже, принял это за вызов.       — Что значит не найду? Вижу, ты понабрался уверенности, Стэнфорд! Ну-ну, посмотрим, у кого количество глаз больше!       Форд вздохнул и устало опустился в кресло возле себя, наблюдая за тем, как несносный нрав Уильяма дает о себе знать. Четвероногий поднимается в воздух, наплевав на все законы гравитации, и начинает обследовать лабораторию. Ученый не может скрыть внутреннего интереса, постоянно бросая косые взгляды на капризное существо в лаборатории, как бы не пытался отобразить равнодушие. Ящики таинственным образом раскрывались и закрывались, ненадолго сохраняя на себе мелкие искорки, вещи передвигались из одного угла в другой, даже лампа сверху Форда закачалась… Ещё до раскрытия истинной природы юноши от него было полно проблем, ведь руки постоянно рвались что-то передвинуть, потрогать и ощупать, теперь же это и вовсе превратилось в хаос.       Шестипалая рука неосознанно залезла под пальто, убеждаясь в наличии зеркал в кармане под черным поясом…       — Стэнфорд Пайнс! — повелительный тон заставил ученого дернуться и быстро вынуть руку из-под пальто в попытке сделать вид, что он просто поправлял одежду. Уильям в этот момент мигом смягчил свой тон до одобрительного. — Хотел сказать, это просто очаровательная работа! А как детали хорошо проработаны… Всегда знал, что у тебя золотые руки! Шестой палец идет тебе даже на пользу. Когда ты успел её сделать?       Форд растерялся, глядя на фигурку из жестяных деталек, его миниатюрную копию, которая и привлекла внимание Уильяма. Ему пришлось смутиться, почти не находя слов, чтобы возразить такой открытой лести…       — Уильям, это… не совсем моя работа. Это подарок на день рождения от Фиддлфорда.       — Кого?       — Фиддлфорда Макгаккета, — повторил Форд, но рассеянный вид Уильяма говорил сам за себя. Со вздохом он продолжил. — Моего бывшего коллеги, с которым мы работали над порталом. Я уже в который раз рассказываю тебе о нем, пора бы и запомнить его…       Его прерывает грохот, как если бы что-то упало на пол и вдребезги разбилось. Маленькие металлические детальки и гайки разбросались по полу от одного столкновения с землей. Некоторые со звоном прокатились под кресло и стол, спрятавшись в тени. Стэнфорд слегка подскочил, распахнув глаза от удивления.       — Упс! — с самым беззаботным видом, на которой он был вообще способен, подал голос Уильям. Он стоял у самого края стола, лапкой сметая оставшиеся детальки. — Нет-нет, беру свои слова назад. Ну что за убожество! Самый ничтожный подарок, что мне доводилось видеть! Сломался от одного падения…       — Уильям! Ты… ты издеваешься! Что ты творишь?! — только опомнившись, Форд бросился к полу, руками пытаясь подобрать разбросанные запчасти. Скрепить их вместе он уже не пытался — нечего тешить себя крохотной надеждой…       — Почему ты вообще его сломал?       Форд с замешательством смотрел в глаза напротив, пытаясь выловить в них хотя бы намек на сожаление или извинение. Хоть что-то, что могло бы оправдать грубый проступок… Однако глаза никогда не показывали желаемого, отражая исключительно мысли своего хозяина.       Они были пусты настолько, насколько ослепительный солнечный свет в них можно было истолковать таким образом. Ученый отвернулся, вновь вперив глаза в пол. Хватило нескольких секунд зрительного контакта, чтобы он ослеп.       — Это ни копейки не стоит, Стэнфорд. Прекрати уже собирать всякую рухлядь! Я найду тебе фигурку в разы шикарнее, если тебе она так приглянулась! — с тоном, имеющим нотки раздражения, уверил его Уильям. Форд даже не столько расстроился из-за подарка, как не понимал того, почему же его друг так себя ведет.       — Будь полезным, помоги хотя бы прибраться, — буркнул Стэнфорд себе под нос, пытаясь собрать детали в кучу и хотя бы сделать видимость чистоты.       Хитрая мордашка прожигала его склонившуюся к полу голову своим пристальным вниманием. В уверенной демонстрации собственной силы, Уильям сделал движение лапкой вверх, окружив все остатки бывшей фигурки искрящимся полем и быстро взметнув их в воздух. Форд с великим усилием сдержал свой порыв растаять перед этой картиной в благоговении. Он должен был привыкнуть к тому, что в дальнейшем Уильям будет стремительно использовать собственные способности. Он просто должен привыкнуть…       — Не вредничай.       После этих слов все металлические детали обрушились на Форда сверху, с глухим звуком ударяясь об него и падая на пол. Самодовольство на лице Уильяма за несколько секунд возросло в геометрической прогрессии при виде обескураженного Пайнса, который прикрыл голову руками.       — Уильям, это не помощь!       — Ты ведь знаешь, как меня расстраивает этот твой обиженный вид по пустякам! Вдохни поглубже, Гений, займись медитацией, если есть проблемы с рассудком.       Маленькая фигура зависла над Фордом. Все же, не желая давать человеку повода для новых упреков, Уильям повторил жест лапкой, и все детальки тут же собрались на полу в улыбающийся смайлик. Форд вымучено вздохнул, хотя в глубине души не мог нарадоваться появлению Уильяма и его чудаковатых действий в этих четырех стенах. За время домашнего ареста ему явно нужна была компания. Компания Уильяма.       Тем не менее, через силу он заставлял себя сохранять хладнокровие. Лампа над их силуэтами замерцала, издав тихое жужжание, прежде чем погаснуть. В ответ Пайнс пронзил её суровым взглядом. Уильям, напротив, изобразил улыбку, прищурив глаза. Теперь они были вынуждены остаться ненадолго в темноте, не считая блеклого освещения, исходящего от дальних стен, и подсвечивающихся золотых полумесяцев, глядящих на Форда сверху вниз.       — На порог моего пристанища сегодня утром явился нежданный гость, — хмуро сообщил голос над ухом Форда. Стэнфорд заставил себя подняться, оставив кучу деталей на краю стола. Ожидаемого продолжение слов не последовало.       «Уильям что, ждет, когда я сам начну его расспрашивать?» недоумевал Форд. Помимо этого, он строго для себя решил ни в коем случае не идти на поводу хитреца. Тоже мне — будет он под его дудку плясать!       — Гость, который очень тебя беспокоил несколько дней назад…       — Та сущность, — невольно сорвалось с языка Форда. Захотелось прописать себе несколько пощечин за раз. Слишком сложно было сохранять безразличие сейчас, рядом с Уильямом.       — В том то и дело, что сущность, а с ними у меня отношения всегда были неидеальные… Каким-то невероятным образом этот клоун сумел изменить мой внешний вид!       — Подробнее.       — Ага! Так сердце моего партнера жаждет историй? Я дам тебе её!       Приподнятое настроение друга ученый не заметить ну никак не мог. Уильям завертелся-закружился в воздухе подле него, начиная, непосредственно, сам рассказ:       — Сегодняшним утром я, как и всегда, дорабатывал наш с тобой фонарь, совершенно никого не трогал! Но тут, непонятно откуда, на меня выпрыгивает это чудовище, крича что-то о «возмездии» и «карме». Я не особо прислушивался… Но стоило мне глазом моргнуть, как я уже ощущаю себя легче обычного, а мое тело перестало быть таким отвратным! Не могу сказать, что я был рад новым попыткам научиться передвигаться в этом теле, но и жаловаться я не собираюсь! Хороший опыт в хорошем теле!       Форд сел за стол, поставив локти на стол и потирая собственный лоб пальцами. Уильям тараторил так быстро, что информация молнией проносилась в его голове, вызывая головную боль.       — …и ты не подумай, я не говорю о том, что это хорошо. Конечно, мне нравится это тело, оно удобное, и мне гораздо легче использовать энергию Перемены. Дело в другом! — Форд навострил уши. — Я был оскорблен! Унижен! Не публично, но все же! Высшая степень наглости. Этот выблядок воспользовался моей непринужденной натурой, чтобы напасть исподтишка. Наверняка он использовал какие-то потусторонние силы, чтобы сделать из меня кота!       — Зачем ему это нужно? — поинтересовался Форд, за что получил укоризненный взгляд.       — Не сбивай меня. Я и сам не понял этого, — Форд вскинул брови после услышанного, — он пытался меня поймать, угрожая расправой… В последний раз мы обменялись взглядами в тот момент, когда это отродье пыталось поместить меня в бурлящий котел, твердя что-то об изгнании. Джек был просто слепым болваном, раз думал, что это ведьма.       Форд задумчиво постукивал пальцем по подбородку, поддавшись корпусом вперед.       — Значит, мы имеем дело с существом, способным менять облики… — принялся рассуждать он вслух, — осталось выяснить, опасно ли оно для социума и нападает ли людей… Оно говорило, что не любит гостей сверху, однако я следил за ним в последнее время и не замечал, чтобы оно стремилось попасть в общество. Скорее даже наоборот. Как ты считаешь, оно опасно для Гравити Фолз?       — Ничего не могу сказать насчет твоего «социума»! Ты хоть осознаешь масштабность трагедии?! Я пострадал! К черту людей, я в опасности! Он попытается меня найти, — Уильям в буре эмоций принялся возмущенно жестикулировать, едва слыша треск своего ломающегося эго от произнесенных слов. Стэнфорд не мог проигнорировать то, как искажалась морда кота перед ним. Казалось, все анатомические ограничения, присущие котам и в целом животным в выражении эмоций, отсутствовали у него.       — Ты в опасности? — тихо повторил Форд, смотря на Уильяма неверящими глазами, как будто все вышесказанное не более, чем выдуманная сказка. Как Уильям мог быть в опасности? Этот «нечеловек», что сумел обвести вокруг пальца все встречающиеся им на пути опасности?       Быстро переведя дыхание и приняв правду такой, какая она есть, Форд выпалил:       — Нет, ни в коем случае! — и уже более тихо продолжил. — То существо, что мы встретили, и вполовину не сравнится с тобой. Кроме того… я помогу тебе с ним. Вместе мы легко сможем обезвредить его!       — Если так, то сегодня и отправляемся. Я не позволю какому-то муравью так попирать себя ногами! Зря оно нарвалось на мой гнев…       — Сегодня? Так скоро? — изумился Форд.       — Да, именно так! Мы… мы должны заставить его вернуть мой облик… иначе… я останусь в таком виде навечно! — кот покачал головой, садясь на стол напротив Форда. За стеклами очков заблестели искры любопытства и шока. Представление явно имело хороший эффект. Уильям ощутил внутри себя чувство удовлетворения.       — Ты ведь знаешь, что, когда проходят сутки, я сбрасываю кожу. Главная загвоздка в том, что если я сброшу кожу… точнее, шкуру… в таком виде, то мое тело в следующий раз восстановится аналогичным образом, а я не хочу оставаться котом до конца своих дней!       Форд кивнул, нахмурившись. После такой новости время было не для шуток, поэтому он почти сразу переключился на поставленную задачу, вставая с кресла и устремляясь к голографическому экрану у стены лаборатории.       — Если ты действительно утверждаешь, что оно способно менять облики… Тогда как мы сможем его поймать?       Уильям изящно опустился на пол, последовав за Фордом неспешным шагом.       — Свой менять оно не способно.       — Откуда такая уверенность? Ты ведь своими глазами видел, как оно притворялось тобой. Несколько раз.       Форд подошел к тому месту, где освещение было уже в более приемлемом состоянии, и встал передом к доске, разглядывая карту, где было расположено несколько белых точек, среди которых была одна красная. Она заметно выделялась.       — Всё это время эти двойники были лишь пешками. Подозреваю, что ему удалось убедить Землекопов побыть расходным ресурсом, после чего он и обратил их в мои копии.       — Ни одно живое существо не пойдет на гибель просто так, — произнес Форд, сморщившись от собственных мыслей.       — Знаешь, а мне нравится ход твоих мыслей, — усатый подошел к человеку со спины, принявшись следить за ярко-красной точкой. Возможно, жажда следить за движущейся красной точкой была в крови каждого из семейства кошачьих без исключения уже на инстинктивном уровне. Ученый лишь мысленно понадеялся, что бывший юноша не потеряет рассудок и не прыгнет на этот самый экран с намерением схватить алое пятно.       Вопреки всему, взгляд Уильяма, пускай и кошачий, всегда был пропитан знанием, осведомленностью и умом, каждый раз по новой очаровывая Форда. Уильям знал. Знал достаточно, чтобы ученый мог почувствовать себя глупцом. От этого становилось одновременно волнительно и скверно.       — Что заставило Землекопов броситься в самое пекло и добровольно обрести себя на смерть? Никакие убеждения не способны на это. Нужно нечто большее… нечто родное.       Стэнфорд хмурился все больше, внимая каждому слову непривычно громкого голоса. В голове как будто что-то щелкнуло, глаза загорелись.       — Их королева… — пробормотали искусанные губы.       — Их королева — что? Работай своими ограниченными извилинами, Стэнфорд, в последние несколько минут они устроили в твоей голове настоящий марафон!       — Я… я не знаю… Может тут замешаны манипуляции? Шантаж? Пытки или выгода? Да что угодно! У нас нет ни грамма достоверной информации, которую можно проверить. Судить ещё рано, — он покачал головой, скрестив на груди руки.       Красная точка на карте перемещалась слишком стремительно, не давая уследить за ней и выяснить точное местоположение. Даже если она вспыхивала в одном углу экрана, не означало, что в следующий раз она не вспыхнет в совершенно противоположном.       — Как быстро…       — Ищет меня, — невозмутимо ответил Уильям.       Стэнфорд покосился на кота возле себя, встречаясь с его глазами. Его мнение постоянно колебалось, перевешиваясь с одной чаши весов на другую. Так ли было всё на самом деле, как рассказывал Уильям?       — Сколько у нас есть времени на то, чтобы найти его и вернуть тебе облик? Сутки?       — В этот раз даже меньше. Кошачье тело слишком быстро разрушается под напором энергии. Нам нужно торопиться…       — …пока кто-то другой не пострадал. Пошли!       Стэнфорд резко развернулся, взметнув полы пальто за собой, и зашагал к выходу лаборатории. Его раздумья сейчас занимал вопрос того, как же им выбраться из хижины незамеченными никем. Если вдруг случится так, что Стэнли их застанет во время побега, то выговора не избежать, а уж если его брат пересечется с Уильямом — и вовсе моментальная гибель…       — Уильям, поторопись! — крикнул Пайнс, вызвав лифт. Когда он обернулся назад, то Уильяма было не узнать. Он выглядел так, как будто испытывал замешательство и даже тревогу.       — В чем дело?       Вместо ответа кивком головы тот указал ему на экран у стены. Красная точка приблизилась к краю доски… точно рядом с хижиной!       — Идеально… Просто идеально… Чего же ещё я мог ожидать! Уильям, времени нет! — выдал ученый, одним быстрым движением подхватив кота на руки и вбежав в лифт. Нужный этаж был нажат. Уильям медленно переместился с рук Форда на его плечо.       — Куда мы торопимся? Ты ведешь нас на верную смерть! Мы не будем бороться с ним сейчас. В лаборатории гораздо безопаснее. Оно навряд ли имеет достаточно мозгов, чтобы нападать…       — Там Стэнли! Оно может принять его за меня и кто знает, что оно сделает?!       — Это самая ничтожная причина, которую я когда-либо слышал.       Обмен репликами подошел к концу, когда раздался заветный пикающий звук прибытия на этаж. Ученый практически вылетел из открывшихся дверей, помчав на своих двух к гостиной и мысленно молясь о том, чтобы Стэнли не надумал выйти на улицу.       — Черт! Уильям, спрячься! — взмолился он, скрывая кота под собственным пальто.       Порог был переступлен, Форд ворвался в гостиную. Пустая комната была пропитана запахом алкоголя; все полки и ящики были настежь распахнуты; возле кресла, в котором по обыкновению должен был сидеть Стэнли, валялись осколки стекла. Дыхание Форда дрогнуло, тяжелым камнем застряв в горле…       — Что тут вообще произошло…       Из-под пальто раздался голос:       — Позже выясним. Главное спрячь нас.       — Нужно найти Стэнли, — с непоколебимой решимостью заявил ученый, быстрым шагом преодолевая комнаты. В первую очередь следовало быстро оббежать хижину изнутри, в худшем случае — высунуться на улицу…       — У меня есть только парочка мыслей, где мог бы быть Ли…       Спустя пару комнат Форд все же решился подойти к двери на веранду, открывая ее и осторожно высовываясь наружу, словно боясь того, что его может ждать на улице.       На первый взгляд Форду показалось, что на веранде нет ни души, а возле хижины если кто и наводит суету, так это щебечущие между собой воробьи, но дверь он закрыть не решался. Присутствовало ощущение, что сейчас что-то несомненно должно произойти. Пока, правда, было не ясно, что-то хорошее или плохое.       Как оказалось позже, Пайнса ждали целых две новости, хорошая и весьма неприятная: Стэнли всё же оказался там, забившись в углу, и при этом был пьян в стельку. Близнец, рассевшись в кресле с баночкой пива в руках, бормотал себе под нос что-то неразборчивое. Картина сама по себе была не из лучших, а в придачу к этому Стэн ещё и косо-криво пытался настроить радио, крутя измученное колесико. Видимо, шум из поломанного устройства Форда и принял за щебетанье птиц.       — Стэнли… — с разочарованием выдохнул ученый.       Услышав, как его окликнули, Стэнли вяло обернулся. Форд тотчас пожалел о том, что вообще решил взглянуть на него в ответ.       Лицо Стэнли выражало чуть ли не все эмоции, которые Форд когда-либо боялся увидеть в чертах брата. Усталость, отвращение и смирение. Он бы подумал, что это скорбь, однако скорбить было не по кому — никто не умирал и даже не планировал. По крайней мере, так считал Стэнфорд.       — Чего тебе? — буркнул Ли, вновь отворачиваясь и возвращаясь к своей увлекательной деятельности. Дрожащие руки все никак не могли добиться нужного результата на старом радио.       — Нам нужно идти, уходим отсюда. Тебе следует спрятаться… Почему ты взял так много пива? Это перебор, Стэнли!       — Ты думаешь, я этого не вижу? Я тут останусь, — с неприязнью огрызнулся Ли, не желая сходить с места ни под какими условиями.       — Да ты не лучше алкоголика сейчас! У меня нет времени на объяснения, ты должен вернуться в хижину, хотя бы сейчас… — Стэнфорд всеми силами старался объяснить брату причину такой резкой смены обстановки, но все было без толку. В конечном счете сдавшись, он подошел к Стэну и, наплевав на мнение второго, попытался вытянуть его с кресла.       — Не… не трогай меня! Мне и тут хорошо… — развязно оправдывался тот, нехотя цепляясь за плечи брата.       Стэнфорд, не в силах придумать ничего лучше, поволочил Стэнли за собой. Было бы гораздо легче, если бы Ли не лежал как безжизненная груда, а хоть как-то содействовал процессу, но просить об этом Форд не решался.       — Ты идиот, Стэнли! Я спрячу от тебя все бутылки и банками с пивом, — прокряхтел Форд, сгибаясь под весом Стэнли.       — Опять? Предатель! Иуда!       Форд собирался высказать брату ещё пару ласковых, но сдержался. Заместо этого он ощутил, как будто вес ноши спал, причем не на несколько килограммов, а почти полностью. Сейчас он по ощущениям весил как мешок с картошкой небольших размеров, что было странно… До тех пор, пока глаза учёного не наткнулись на искры, вспыхивающие в случайных местах на теле другого Пайнса.       «Уильям…» сразу подумал он, пряча за ликом хладнокровности то, как потеплело на душе. Быстро собравшись с духом, ему не составило труда взвалить Ли себе на спину и скрыться за скрипучей дверью в хижине…       Тело сбросили на скрипучее кресло, проигнорировав все протесты и жалобы нетрезвого Стэнли. Искры на коже начали довольно быстро осыпаться на пол в виде мелкого дождика, пропадая по дороге к земле.       — Уильям, тебе не стоило так утруждаться… — пробормотал Форд себе под нос, идя от Стэнли к выходу. Сквозь ткань пальто послышалась чужая речь:       — Закрой все двери и ставни. Похоже, мы тут не одни.       Взаправду, стоило словам прозвучать, как снаружи раздалось эхо грохота настолько сильного, что дверь затряслась. В несколько шагов Форд преодолевает расстояние до выхода, выскакивая на улицу и уже потянувшись рукой к пушке под плащом, как застывает на месте, окаменевший при виде переломанных верхушек деревьев.       Темное пятно перемещалось сверху елей и сосен, как порхающая бабочка. Размерами сущность особенно не отличалась, но опасность заключалась даже не в этом, а в её скорости и, пока не изученных, способностях. Хаотичные движения, которые невозможно было предугадать, создавали иллюзию вспышек молний, среди которых нельзя было понять, куда в следующий раз они попадут…       Побледневший ученый никак не мог отвести свой взгляд от существа вдали. В какой-то момент он упал во внутренние размышления с головой, забыв о причине своего нахождения на веранде до тех пор, пока его оттуда силой не вытянула потусторонняя сила.       Быстрый толчок в грудь густого облака искр одновременно ослепил его, ударил электричеством и затолкнул за дверь хижины, не забыв хлопнуть дверью.       — Я сказал захлопнуть все возможные проходы внутрь не просто так! — отчеканил Уильям, все еще ночующий под оборотом длинного пальто.       Стэнфорд настороженно оглянулся по сторонам, видя, как Уильям и без его помощи справился с собственным поручением: все ранее раскрытые окна закрылись с поразительной скоростью, как если бы вся хижина ожила. Занавески на окнах завешались, двери захлопнулись и заперлись на замок. В это время на каждом углу можно было заметить по несколько еле заметных голубоватых разрядов.       — Уильям, постой, я должен узнать где дети! Они в хижине?       — Нет, — коротко и понятно уведомил Уильям. Для Уильяма было совершенно приемлемым — такой ответ. Но почему-то Форда он не устраивал.       — Если они не в хижине, то где?       Чтобы уж точно получить ответ у своего ушастого друга, Форд потянулся руками под пальто, вот только Уильям, как назло, приклеился к нему, не желая выползать наружу. Отчаявшись, ученый быстрым шагом направился в гостиную.       Стэнли сидел на том же месте, где его и оставили.       — Где дети? — потребовал вошедший Стэнфорд.       Вопрос зафиксировался в голове Стэна не сразу, а со второго раза. Но, похоже, сработало у Стэнли не левое полушарие, как положено, а правое, из-за чего все, что он услышал, это очень возмущенный вопрос своего брата.       — Да чем ты опять недоволен?! Я тут отдыхаю! И ты отдохни… — неуютно поелозил на кресле он.       Стэнфорд отмахнулся, разочарованный и разгневанный выходками близнеца. Как Стэнли вообще мог позволить себе так напиться?! Что такого серьезного случилось, что тот не нашел выхода лучше, чем схватиться за алкоголь? Форд, конечно, тоже в последнее время пренебрегал выпивкой, но явно не с прямым намерением напиться до беспамятства.       — Твой брат плохо переживает наш с тобой союз, — отозвались золотые глаза в темноте под воротом пальто. Ученый смутился последнему слову, но виду не подал. Вместе с этим в его голову пришел ответ на свой предыдущий вопрос. Неужели Стэнли принял это решение после их ссоры утром? В какой-то степени это имело смысл…       — Цэка тоже нет, — намекнул Уильям, в попытке навести Стэнфорда на нужные мысли. Ученый не дурак и, конечно, быстро догадался о чем идет речь.       — Должно быть, Диппер и Мэйбл пошли выгулять его вместе с Пухлей.       — Тебе не следует выходить, — всё также настаивал голос снизу.       — Уильям, необходимо вернуть их в хижину! Разве наш враг не сможет почувствовать энергию Перемены, что исходила от нас обоих, у Цэка? Тогда они тоже в опасности!       Уильям не стал отговаривать мужчину. Форд подскочил к окну, дергая за занавеску. Та даже не шелохнулась, лишь больно ударив током шестипалую ладонь.       — Не высовывайся.       — Дай мне посмотреть!       Со стороны могло показаться, словно Пайнс спорит сам с собой или играет роль мима, не способного пройти сквозь вымышленную стену. Под просторным плащом четвероногое существо было едва ли заметно, согреваясь под боком человека.       — Уильям, это очень важно! Если оно найдет их, я не прощу этого себе!       — Снова рвешься геройствовать в глазах остальных? Смотрю, у тебя этого не отнять. Как самоуверенно! Ну раз так…       Форд мгновенно почувствовал, как дополнительный вес исчез с него. Уильям спрыгнул на пол, ловко запрыгнув на подоконник и садясь в величественную позу. Во всяком случае, для Стэнфорда каждая его поза казалась «величественной».       — …я позабочусь о том, чтобы увести опасность отсюда, если это тебя успокоит. А ты оставайся здесь и подготовь снаряжение… или что ты там обычно готовишь на случаи смертоносной опасности.       Форд тихо выругался, прекрасно понимая, что Уильям не будет следовать ни его убеждениям, ни рациональности в этой ситуации. Точно также он понял и то, что сам послужил причиной этого решения. Не желая отпускать учёного на улицу — Уильям решил выбраться туда сам. Они обменялись короткими кивками, в последний раз встретившись глазами, и, помедлив лишь секунду, Уильям выпрыгнул с открывшегося окна. После исчезновения хвоста за углом, занавески быстро вернули себе аномальную прочность. И о чем Уильям только думал?..       Дальнейшие минут десять Форд как взвинченный сновал туда-сюда перед входной дверью. Ничто, что могло бы послужить проходом или щелью между наружным миром и четырьмя стенами Хижины Чудес, не хотело поддаваться физическому напору, все ещё действуя под силой энергии Перемены. Искры ударяли током каждый раз, стоило руке Форда коснуться ручки двери или занавески у окна. Вернуться в лабораторию он не решался, не собираясь подчиняться инструкциям Уильяма.       После этого требуется пройти еще небольшому отрезку времени, прежде чем Форду удается уловить среди неразберихи мыслей одну осознанную: впитать лишнюю энергию в себя, вместо того чтобы пытаться избавиться от неё. Звучит нелепо. Уильям знал, что Форд легко сможет обойти систему защиты… и Уильям знал, что Форд сделает это в первую очередь, наплевав на запрет.

***

      Лесной воздух был пропитан свежим запахом мокрого мха и древесной коры, осыпающих землю. Узкая тропинка просветом мелькала между деревьев путеводной нитью, ведущей в мир смертных. Нотки хвои, казалось бы, доходили даже до сюда, слившись с атмосферой всего городка сразу после дождя. Макушки деревьев медленно колебались на ветру, обламываясь в самый неожиданный момент. Солнце мелькало над головой, не до конца определившись, хочет оно спрятаться за тучкой вновь или готово одарить землю своими теплыми лучами. Возможно, именно по его желанию все жители городка теперь были вынуждены закутываться в теплые свитера и кардиганы.       Слишком много звуков наполняли это место: то пение птиц послышится поблизости, то единороги начнут вопить свои арии; слишком яркий свет наружного мира слепил глаза, что в голове зарождалась догадка, а не станет ли выход солнца из своего укрытия полностью причиной абсолютного ослепления; было слишком невыносимо находится здесь, блуждать здесь, по пятам босых человеческих ног.       Не имело никакого здравого объяснения то, что одноглазому зверю удалось прижиться в этом месте. Реальная жизнь не могла быть сопоставима со сказкой, когда злодей искупляется и живет в обнимку с главными героями, выдавая себя за надежного друга. Хотя времени и возможностей тот, очевидно, не упускал, все больше и больше срастаясь с «обычаями» этого мира. Все больше и больше унижаясь ради доверия других… Пусть и нахальства у урода все ещё было в достатке.       Говорят, человек, потерявший все в своей жизни, но оставшийся на плаву, — сильный человек, в то время как человек, упустивший свой последний шанс и отчаявшийся, будет считаться слабаком и изгоем. Ничто из этого не имело смысла. Единственная привлекательная мысль вела к тому, что капитан лайнера, утопившего орду людей, заслуживает потонуть вместе со своим судном, если кто-то из погибших проткнет корпус судна.       Посторонняя речь сбила с толку, а контроль над движениями утерялся где-то среди макушек деревьев. Не задумываясь ни о чем другом, существо в последний раз оттолкнулось от стволов елей и целеустремленно спланировало вниз, слившись с несущимся ветром.       — Все готовы? Итак, на старт…       Две пары копыт ступили на неровно вытоптанную линию на земле, согнувшись в коленях.       — …внимание…       — Марш! — выкрикнул Диппер, топнув ногой. Мэйбл за долю секунды послала ему укоризненный взгляд, а затем быстро переключилась на беговую дорожку, только увидев, как два зверька сорвались со стартовой полосы, стремительно преодолевая проложенное расстояние. Пухля и Цэк бежали с большим отрывом в пользу второго, но, как бы по великой случайности, в метре перед финишем Цэк неуклюже споткнулся, перекатываясь с кувырком и оставаясь лежать на спине. Пухля поднажал и в результате финишировал, сорвав красную ленточку, обмотанную вокруг воткнутых в землю коряг.       — Смотри, Пухля выиграл! — с довольным видом сообщил Диппер.       — Цэк-Цэкушка! Ты в порядке? Бедняжка! — забеспокоилась Мэйбл, подбегая к беспомощно лежащему и махающему копытами Цэку и помогая ему перевернуться.       — Да он здоров, смотри как хвостом машет! — махнул Диппер, подходя ближе к «пострадавшему». Пухля уставился на происходящее в том числе. — Что-то тут нет так…       Цэк выглядел чрезмерно счастливым для того, кто только что споткнулся на ровном месте и проиграл весь забег!       — В прошлом раунде все было иначе, — бубнил Диппер, — он проигнорировал финиш и побежал дальше, потом принялся бежать по дереву… даже если я до сих пор сомневаюсь в точности своих воспоминаний, я отлично помню, как мне пришлось полезть за ним наверх! Жуть!       — Ты намекаешь на то, что он сделал это специально? — Мэйбл призадумалась и обратилась уже к Цэку. — Цэк, это правда?       Проницательные глаза впились в Цэка с двух сторон, на что он, с видом невиновного, захлопал своими неестественно длинными ресницами, имитируя повадки хозяина.       — Так и знал! Мне кажется, Цэк не особо понимает правила игры.       — А что, если он просто давал Пухле выиграть? Это так мило! Я обязана записать это в моем наблюдении за Цэком… Ты представь, как Форд будет восхищен моими результатами! — гордо выпятив грудь и уперев руки в бока, Мэйбл улыбнулась.       — Ну ладно-ладно. Может, и так… Тогда как ты собираешься это обозначить? «Цэку симпатизирует Пухля» или, не мелочась, сразу «новая свадьба Цэка и Пухли»? — он скептически повел бровью, но больше ничего не сказал. Цэк подозрительно понимающим взглядом прожигал его насквозь. Ну, или, по крайней мере, пытался.       — Да ну тебя! Даже пофантазировать не даешь.       Ровно тогда, когда голоса в лесу умолкли и сменились тихим треском ветвей и шорохом мха, Мэйбл и Диппер смогли прислушаться к жуткой тишине. Подобная тишь, по правилам Леса, наступала лишь тогда, когда опасность находилась прямо за спиной; когда птицы слетали со всех ближайших деревьев и замолкали; когда все живые существа либо прятались, либо бежали долой с этого места, нацелившись на сохранение собственной жизни. Такое молчание всегда возникало возле статуи Билла, как помнила Мэйбл. Вся живность обходила эту местность стороной, не рискуя соваться.       Сейчас сцена абсолютно точно совпадала по всем пунктам, предупреждающих об опасности. Мэйбл и Диппер синхронно замотали головами, осматриваясь, и встали спина к спине.       — Мэйбл, у тебя есть крюк? — голосом, полным осторожности, спросил Диппер.       — Если бы он был, тебе бы не пришлось лезть на дерево за Цэком вручную! Я оставила его под подушкой…       — Зачем ты вообще держишь его под подушкой?! Как будто на тебя нападет кто-то во сне!       — А дядя Форд сказал, что нужно… А…       Диппер перепугался: почему Мэйбл резко замолчала?!       Обернувшись, он обратил внимание на то, на что уставилась близняшка.       — Подожди, кошка? Что она тут делает?       —Ой… Она как будто убегает от кого-то! — Мэйбл сделала осторожный шаг назад, наблюдая за желтыми вспышками меж деревьев, пока животное ловко перескакивало через преграды. Странный окрас сразу бросился в глаза. Не то чтобы близнецам раньше удавалось лицезреть ярко-желтых котов…       Диппер, видно, единственный, кто смог додуматься, что стоять на видном месте в данный момент не очень безопасно. Подхватив Цэка на руки, схватив Мэйбл за рукав свитера и добежав до ближайшего дерева, которое подходило под все параметры баррикады, через которую их нельзя будет заметить, он старался быстро определить угрозу поблизости. Мэйбл тихонько повторяла «Пухля-Пухля!», хлопая ладошками по коленкам и подзывая своего друга к себе.       Немного погодя, над деревьями показалась темная фигура, издалека казавшаяся полностью черной. Она быстрыми рывками перемещалась по стволам, цепляясь за них и отталкиваясь, скрывалась на мгновение за хвоей сосен, чтобы затем появиться снова — в десятке метров от прошлого места.       Мэйбл и Диппер беспомощно застыли, не сдвигаясь с места и боясь подышать слишком громко. Им и раньше доводилось встречаться лицом к лицу с устрашающими врагами, некоторые из которых по виду были даже хуже, чем эта сущность. Однако они впервые ощутили странный, пронизывающий насквозь холод, исходящий от аномального объекта. Кровь стыла в жилах при одном взгляде на него, включая в человеческом мозге бессознательную тревогу, желание укрыться в убежище, сбежать…       Пухля подбежал ближе, прячась за ногами близнецов. Видимо, он инстинктивно почувствовал опасность, не нуждаясь даже в подробном рассмотрение неизвестного бедствия. Вот только Цэк, отличившись от Пухли, и не думал паниковать. Он даже не обратил внимание на нависшую над ними угрозу, а вместо этого затуманенным взором провожал золотистого кота, как зачарованный. Кристаллы на его теле окрасились в желтый либо неосознанно, либо нарочно — в попытке подражать животному.       — Цэк, спрячься немедленно! — прошептал Диппер, пытаясь оттащить Цэка прочь с открытой местности. Цэк воспротивился и зарычал, оголив клыки.       — Диппер, не трогай его!       Но никто не мог предугадать, что Цэк вырвется из чужих рук и, не разбирая дороги, помчится вперед. Он будто утратил весь здравый смысл, не видя ни смертельной опасности, ни препятствий перед собой. Мэйбл дернулась вслед за ним, но Диппер вовремя её остановил.       — Постой, это опасно! Если оно тебя заметит, это хорошим не кончится! Мы не справимся с этим в одиночку.       — Тогда пойдем позовем дядю Форда! Там Цэк, он тоже может пострадать!       — Дедушка Форд на домашнем аресте, ты забыла? Но… ты права! Нужно помочь Цэку, — сдался он, выглядывая из-за дерева и смотря туда, куда мог убежать зверек. Судя по его стремительному побегу, тот слепо бросился вслед убегающему коту. Близнецы вышли из укрытия, бросившись бежать вперед. Им оставалось лишь надеяться, что Цэк одумался, прежде чем наткнулся на темную сущность над лесом.       Их надеждам было суждено не оправдаться.       Жуткий рев, принадлежащий не то нечисти, не то самому Цэку, раздался по округе. Обеспокоенные близнецы ускорили бег в необходимом направлении, схватившись за руки. Нельзя было допустить чтобы Цэк боролся с тварью в одиночке!       Определить точное местонахождение им помогли чередующиеся звуки грохота, которые вместе с этим служили отличной педалью «газа», заставляя подростков нестись по лесу так, что гномы, сидящие на пнях, не успевали скрыться в свои домики. Деревья появлялись перед носом и тут же оказывались сбоку, позволяя себя оббежать. Маленькие сучки и ветки трещали под ногами, ботинки с хлюпающим звуком проваливались под влажный мох. Спустя время безостановочного бега Мэйбл начала тяжело дышать, её движения стали менее четкими и целеустремленными. Диппер попытался придержать её. В отличие от сестры он пока мог контролировать свое тело.       — Давай, Мэй! Я уверен, нам осталось совсем чуть-чуть! Мы близко… — с перерывами на вдохи и выдохи говорил Диппер, ступая промокшими до нитки ботинками по земле. Ноги близняшки тоже не отличались хорошим состоянием, до колен испачкавшись в пятнах грязи.       — Я в порядке! — заверила Мэйбл, кивнув.       Они преодолели мелкий ручеек, перепрыгнув его в два прыжка с помощью камня в центре течения, и устремились дальше. Продвинувшись еще немного вперед, им пришлось остановиться в силу слабости, стараясь выровнять сбитое дыхание как можно скорее. Погода была не идеальная, что тоже затрудняло передвижение по лесу, в особенности в местах, где отсутствовали тропинки и просеки.       Во время их перерыва все неожиданно задрожало. Птички, щебечущие поблизости, боязливо перелетали с ветки на ветку. Они не улетали, как будто никакой опасности не было вовсе, а все происходящее — так, обычный денек.       Сосна, стоящая перед лицами близнецов, была разрублена напополам одним молниеносным движением какой-то черной ленты, и тут же повалилась на землю с оглушительным грохотом. Вот тогда то вся картина открылась глазам Пайнсов.       Существо, разглядеть которое до сих пор не удавалось, набросилось на Цэка, как хищник на жертву. Попытка побега зверька в том числе была быстро пресечена — это напрягло обоих близнецов в равной степени. Цэк был из тех, кто в случае нависшей над головой угрозы бездумно ринется в бой, и уж скорее будет биться на смерть, чем решит отступить. Так что же стало с ним сейчас?       Цэку пришлось смириться с правилами игры. Он не дремал, рассвирепел, и двинулся в направлении твари. Кристаллы на его теле быстро изменили свой желтый цвет на красный, сбив нечисть с толку. Она замерла на месте, вдруг осознав, что грубо ошиблась, однако было уже слишком поздно: Цэк стал быстро расти в размерах, принимая облик чудовища.       Мэйбл и Диппер наблюдали, как незнакомое им существо становится в боевую стойку, и ощутили колющую в сердцах тревогу. Мэйбл в панике закричала:       — Цэк, успокойся!       Она выбежала вперед, размахивая руками. Диппер не успел остановить её, а затем и вовсе оканемел, притворившись столбом. Существо повернулось в их сторону. Белые точки в глазницах уставились на Мэйбл. Оно слепо щурило свои глаза, пытаясь разглядеть источник звука, но все ещё непривычный свет мешал, сводя все видимые объекты в одну блеклую кашицу.       Воспользовавшись случаем, Цэк набросился на врага, проигнорировав все предостережения. Ужас во плоти в свою очередь быстро пришел в себя и кинулся навстречу, оттолкнувшись от земли длинными отростками. Два могущественных монстра сцепились в кровожадной схватке. Поющие на ветках деревьев птички и вовсе не воспринимали происходящее всерьез. Обстановка была, мягко сказать, неподходящей.       Только Мэйбл хотела крикнуть Цэку остановиться ещё раз, как Диппер прервал её, придержав рукой за плечо.       — Осторожнее, нам нельзя высовываться. Оно, похоже, слепо во время дневного света…       Мэйбл хотела возразить, услышав это, но, слегка подумав, воздержалась и кивнула. Догадка вполне себе могла оказаться верной…       Вместо этого некто другой решил выразить личный протест, вот только в отличии близнецов незнакомец не испытывал страха. Где-то из-за стволов деревьев раздался повелительный тон:       — Фас, песик!       Голос разобрать было нельзя, но он был настолько громким, что крик показался почти оглушающим. И Цэк, и нечисть замерли, дружно повернув голову в сторону голоса…       Непринужденным шагом из-за ели показалась кошачья мордашка, вылезая из укрытия.       Существо при виде кота переменилось в лице, запылало безудержной яростью и отвлеклось от своей борьбы со зверем. Цэк тоже опешил, кристаллы медленно окрасились в желтый.       Цинично скользнув взглядом сначала по одной фигуре, а затем по другой, животное повторило команду человеческим голосом, и тотчас какая-то паранормальная сила запустила из-за его спины огромную корягу, послав её вперед на одну треть мили. Не смея ослушаться приказа, Цэк, как пес, бегающий за игрушкой во время игры с хозяином, побежал за ней.       Можно было лицезреть, как золотистый кот обменялся с нечистью многозначительными взглядами, сверкнул глазами, и, развернувшись, помчался прочь вдаль. В этот раз темная фигура быстро определилась со своей целью, бросившись в погоню.       Близнецы молча стояли на месте, не дыша и не двигаясь, как безвольные куклы. Слова не приходили на ум. Разум был слишком завален всеми произошедшими вещами за последние несколько минут, что мозг просто не мог это переварить.       — Нужно предупредить дедушку Форда…       — И найти Цэка.       Мэйбл молча кивнула, обратив внимание на пустующую местность, где, как казалось, не было ни души.       — Минуту назад здесь пели птицы, — между делом бросила она.

***

      Стэнфорд сидел на стуле в гостиной и грыз ручку, увлеченно вычитывая что-то в старой и потрепанной временем книге. Сам Пайнс тоже не выглядел достойным образом, с торчащими в разные стороны прядями волос и в грязной, помятой одежде. Причина его нелепого вида лежала на раскладном кресле, лениво перекатываясь с одного бока на другой. Форд подтолкнул к краю кресла пустой тазик, увидев как исказилось лицо брата при приближение новой волны тошноты.       В гостиную заглянула Мэлоди, смущенно помахав Форду рукой и спросив, не возражает ли он, если она постирает его пальто.       — Ни в коем случае. Спасибо, милая. Ты, как и всегда, очень вовремя, — поспешно кивнул Форд, снимая пальто и, смяв его грязной стороной внутрь, передавая девушке. Губы сами по себе вытянулись в неуклюжей и благодарной улыбке.       Между Мэлоди и Стэнфордом до сих пор были довольно натянутые отношения. Вызваны они были не недопониманиями, различиями во взглядах или, ещё хуже, конфликтами и ссорами, а банальной неспособностью старшего Пайнса принять новых людей. Форд был мил со всеми новыми знакомыми, с которыми теперь был вынужден взаимодействовать и налаживать связь, ведь иначе было никак. Это больше не был дом заумного одиночки с эго до небес. Это был дом, наполненный теплом найденной семьи и обретенного покоя. По крайней мере, таким он считался. Даже если единственное место, где Форд чувствовал покой, была его пустующая день и ночь лаборатория.       Если учёному и удалось сдружиться с Зусом, более менее ознакомиться с дочкой дровосека и другими внезапными новыми приятелями, то найти общие темы с Мэлоди было ещё сложнее. Попытки завязать разговор на спорные темы приводили к тому, что на Форда с подозрением косились, а вместо собеседника единственное, что он получал, это озадаченный взгляд больших, как у голубя, глаз. В случае с Зусом было проще, ведь если парнишка что-то не понимал или терял последние убегающие извилины прямо на глазах, то мог отшутиться и перевести тему. Однако стоило Форду пошутить — и снова он оставался в дураках, а все потому, что никто попросту не понимал иронию его шуток про другие измерения!       Благодарность Мэлоди за помощь тоже не являлась наигранной, пусть и выглядело неловкой. Форд, пожалуй, действительно был очень доволен тем, что теперь у него была возможность сэкономить время и заняться наукой, а не выстирывать собственную одежду вручную, готовить или убираться в хижине, повторяя круговорот действий каждый день. Теперь, как минимум, его одежда всегда могла сохранять прилежный вид.       Мэлоди скрылась с гостиной, оставив Форда наедине с братом. Немного стертые подушечки пальцев перелистывали страницы, разрывая тишину.       — Вы что-то читаете, мистер Пайнс? — поинтересовался вошедший Зус, ставя на журнальный столик возле кресла чашку с чаем, бутылочку воды и кладя рядом несколько таблеток.       — Сказания и мифы прошлых эпох. Эта книга пылилась в моем кабинете тридцать лет, давно к ней не обращался… — не отрываясь от чтения сказал Форд.       — Какой-то особый случай?       — Сложно ответить наверняка. Раньше я часто обращался к этой книге, когда понятия не имел, с чем имею дело… Как оказалось, многие аномалии в этом мире могут, если не полностью, то вполовину подходить под описание легенд из древних фольклоров разных народов.       — Вот как… Вы, если что, можете идти. Дальше с мистером Пайнсом посижу я. Спасибо, что последили за ним.       Форд перелистнул страницу, увидев, что глава подошла к концу. Его глаза пригвоздились к следующему оглавлению: древнеегипетские сказания. Нахмурившись собственно прозвучавшей в голове идеи, Форд торопливо захлопнул пыльную книгу и встал со стула, намереваясь уйти.       — Зус, не считай меня за бессердечного. Я могу последить за собственным братом столько, сколько потребуется. Сообщи, когда он придет в чувства, — отряхнув одежду, Форд заложил руки за спину и вышел из душной комнаты.       Первое, что насторожило Форда, когда он спустился после кабинета в лабораторию, то, что многие вещи стояли не на своих местах. Он без лишней мысли определил, что Уильям уже прибыл обратно, вернулся и ждет его, скорее всего принеся с собой какие-то новости. И, при всем этом, того, что вместе с новостями Уильям притащит с собой ещё дюжину разношерстных котов, Форд никак не мог ожидать.       Стая кошек и котов застилала пол лаборатории, как огромный ковер, а некоторые особи даже умудрились захватить в виде частной территории несколько пустых коробок. Разных окрасов, разных пород и разных размеров, но каждый — с желтыми, как янтарь, глазами. Даже среди других котов, более крупных, четырехцветный и редких, Уильям оставался по-прежнему незабвенным лидером шайки. Его индивидуальность можно было учуять за километр.       Быстро вернувшись к реальности всего происходящего, Форд пронзил Уильяма уничижительным взглядом. Голова золотистого кота ещё более гордо вздернулась.       — Что ты здесь устроил? — устало спросил он, поправляя спавшие набок очки. Вид его совершенно не казался обомлевшим или шокированным, скорее крайне сердитым. Форд не представлял, сколько шерсти потом останется от всех этих бродяг на его вещах.       — Знакомься — наши добровольцы! Вызвались на помощь с нашим врагом тут же, едва я напомнил им про славные времена их величия в Кемете! Только посмотри, как преданно они ждут тебя, — даже без видимой улыбки фигура Уильяма почти светилась среди остальных, излучая неподдельный магнетизм. — Согласились они, разумеется, не бесплатно. Они требуют возвращения их былого могущества! Я наобещал им статуи, алтари, еду в золотых каемочках и всякую прочую брехню взамен на их неоспоримую преданность нашему делу. Угадай с двух раз, согласились они или нет!       Самодовольству Уильяма не было предела. Стэнфорд уже не удивлялся новозаключенной сделке Уильяма. На все им наобещанное он тоже никак не реагировал, уже понимая, что юношу явно не будет терзать совесть, если вдруг по «великой случайности» его условия сделки не будут соблюдены.       Форд повторил осмотр всей обстановки и поднял бровь, всем видом спрашивая: Уильям что, издевается? Ответ был на лицо!       — Исходя из бардака, который я сейчас вижу, могу предположить, что они были даже рады.       — Прекрати все усложнять, Форд! Разве ты не видишь в их лицах достойных бойцов? У тебя теперь есть своя личная армия, а ты еще и недоволен!       — Разве ты не собирался просто увести монстра отсюда?.. — не то спрашивая, не то заключая сказал Форд. Он следил за тем, как кот неизменного окраса медленно прошествует через все помещение к нему, обходя других «сородичей» стороной.       — Все так и было, а потом я нашел их по дороге назад и…       — Уильям, можно тебя на пару слов? — ученый прочистил горло, отходя назад и приглашающим жестом указывая на лифт. Уильям заподозрил неладное, но виду не подал.       Развернувшись боком, Стэнфорд произнес чуть громче шепота:       — Перед тем, как впускать их в мою лабораторию, ты должен был хотя бы спросить об этом меня… или уточнить, стоит ли вообще привлекать в дело посторонних. Это не должно иметь огласку.       — Как же иначе ты планируешь заслужить овации после того, как мы повержем нашего противника и воздвигнем наш триумф? — слова вырвались с ноткой досады. Он не рассчитывал на то, что Форд будет противиться такой малозначительной идеи.       — Скажи им, чтобы они покинули мою лабораторию.       — Да что с тобой?! — воскликнул Уильям. — В первую очередь ты должен позаботиться о наших новых прихвостнях и покормить их. Ты только посмотри в их глаза, как они голодны!       По глазам животных Форд скорее бы предположил, что они играют с ним в гляделки, чем в то, что они хотят есть. Подумав пару секунд, он также не припомнил, чтобы у него в лаборатории хоть когда-то находился кошачий корм. Вопросительно взглянув на Уильяма, Стэнфорд получил такой же оригинальный ответ:       — Голова в банке. Не жадничай. Сам не ешь — так хоть друзей накорми, — с самым угрюмым видом, на какой он был только способен, ответил Уильям. Видимо, нежелание ученого съедать «подарок» он принял на собственный счет, изображая обиду.       — Такая пища не годится для животных. Если они действительно хотят есть, то мне придется их разочаровать: у меня ничего нет.       Ему надоело играть в эти игры. Стэнфорд резко развернулся, крутанувшись на месте, и быстрым шагом пошел к лифту, с отчужденным видом неся за собственной спиной неприступную кирпичную стену. Уильям попытался запротестовать ему вослед:       — Когда я их встретил, они доедали остатки птеродактиля! Не говори, раз не знаешь, — несмотря на внутреннее раздражение, Уильям окинул уходящую фигуру взглядом ещё раз и заспешил вдогонку за ним, не смея отставать.       — Что за кислая мина у Фордси? Коты за углом отлупили? А может, молния в голову попала? — строил догадки Уильям, исходя из вида Стэнфорда перед собой. Он обходил его с каждой стороны, то и дело подмечая всё больше и больше различий от повседневной внешности мужчины, — ….сменил имидж?       — Хватит, — Форд выставил перед собой руку, — ничего серьезного. Кроме того, я даже на улицу не выходил.       — Не по моим ли уговорам? — сразу встрял громкий голос. От Уильяма тут же отмахнулись.       Лифт издал скрежущий звук, раздвигая дверцы. Кот мгновенно навострил уши, переменившись в поведении, и шагнул внутрь кабинета.       — Начиная с твоего ухода я безостановочно работал, — Уильям не стал спорить. Это вполне себе походило на правду. Вполне возможно, что Форд даже не отвлекался на приемы пищи. — Я пытался изучить природу нашего врага, и вот что я нашел…       Пройдясь по помещению к столу, Форд положил руки на оставленные, разбросанные по всему столу книги, переворачивая страницы в поиске закладки. Выловив среди рядов страниц заложенное перо, он отодвинул его в сторону и отрапортовал, судя по всему, заранее заготовленную речь.       — Я пробежался по всем доступным мне источникам информации о мифических существах и выяснил, что ранее в литературе и мифах часто встречалось существо, с которым нам довелось встретиться. Однако проблема в том, что информация варьируется из источника к источнику.       Уильям пристально следил за тем, как Форд выкладывает перед собой сделанные записи и необходимые страницы. Недолго думая, он решил присоединиться к процессу, уместившись на краю стола.       — В одной из изученных мной мифологий изредка упоминались некие существа, враждебно настроенные к людям и зовущиеся «землероями». Они были известны тем, что проживали глубоко под землей и рыли туннели, имели уродливый вид с серой кожей и искаженными лицами, а также обладали сверхъестественной силой. По иным трактовкам их считали проклятыми людьми, что связались с нечистыми силами, — громко озвучил Стэнфорд, по столу толкая книгу к Уильяму. На Уильяма со страниц уставились перекошенные рожицы, нарисованные человеком, страдающим по меньшей мере несколькими психическими расстройствами. Уильям пренебрежительно потыкал лапкой в страницу, после чего в ожидании продолжения поднял голову вверх.       — Есть ещё несколько версий, но они так или иначе опровергались во время моего изучения… Я немного углубился в литературу древнего фольклора, которой часто интересовался во время своей молодости, и нашел там ещё одно сходство, — он подвинул к Уильяму новую книгу, ткнув на строчки. Золотые глаза вперились в текст, постепенно проходясь по каждой строке. Форд, не выдержав такого скоростного чтения, коротко изложил информацию: — Во многих произведениях об аномалиях описывались похожие сущности, но уже под другим названием. Чаще всего о них писали, как о древних людях, живущих в подземных царствах и скрывающихся от солнца… В некоторых источниках даже упоминалось, что они могли изменять собственную форму!       Уильям переводил взгляд с книги на лицо ученого, что с видом эксперта выжимал информацию оттуда, где, на первый взгляд, не было ничего, кроме букв. Под конец монолога появилось чувство, что за подобные открытия Стэнфорд ждал по меньшей мере аплодисменты, однако его друг вовсе не казался заинтересован в этом.       — Впечатляет, Стэнфорд, — солгал он. — Скажи, ты не планируешь ещё и диссертацию по этим сказкам защитить? Если да, то тринадцатая докторская степень уже у тебя в руках! Но чем это поможет нашему делу?       Форд прочистил горло.       — На самом деле я рассчитывал найти про нашего врага больше информации, чтобы выявить его слабости…       — И? — Уильям нетерпеливо топтался на месте.       — …и мне удалось откопать из всего этого множества несколько идей. Одна из таких заключалась в их слабости к свету, — он подвинул к себе дневник с цифрой пять, раскрывая его на пустой странице. «Осталось меньше четверти страниц, — мысленно подметил он, прикусывая губу, — придется прикреплять новые».       Рука подобрала ручку, но перед тем, как коснуться ей бумаги, Форд уточнил:       — Думаешь, это имеет смысл?       — Если это всё, что ты выяснил, то ты просто истратил наше время. До этого пятилетний ребенок догадается еще быстрее! Это ничтожное отродье больше похоже на слепого котенка при солнечном свете, — Уильям по привычке всплеснул передними лапами и чуть не потерял равновесие, но смог удержаться на месте. Форд немного погрыз ручку, прежде чем вынести вердикт.       — Значит, яркий свет его может ослепить.       — Это было ясно ещё в подземном городе, — не унимался Уильям, размахивая лапой. Жизнь его, видимо, ничему не учила.       Пайнс отложил ручку, вперив суровым взглядом в Уильяма.       — Это не вся информация, что я нашел, и если ты хочешь услышать остальную часть, то лучше просто помолчи пару минут.       От резкости его тона Уильям даже дернул хвостом, в открытую выражая все свое недовольство одним только видом. Казалось, ещё чуть-чуть, и из ноздрей и ушей повалит пар. Тем не менее, вопреки своему буйному темпераменту, Уильям с напускной деловитостью сел на стол в ожидании рапорта. Его ушки шевелились, безостановочно опускаясь и поднимаясь. Юноша крайне быстро приспособился и ужился в кошачьем теле. Стэнфорд по какой-то причине не был этим удивлен.       Ученый принялся ходить из угла в угол, фильтруя для Уильяма всю информацию, что он прочитал и счел важным. Полностью сосредоточенный вид шел трещинами разве что при виде движений шестипалых рук, которые то и дело не могли найти себе места, то заходя за спину, то начиная вертеть ручку между пальцев. Непонятно откуда взявшееся волнение быстро подавлялось отточенной собранностью.       — …я считаю, что мы должны опробовать несколько из теорий. Те, что связаны со слабостями к огню, воде, свету и металлу, — заключил Форд, возвращаясь к дневнику и берясь за ручку.       — Металл? Глупость, — опроверг Уильям, одним словом заставив ручку замереть на бумаге. — Ни одно еще знакомое мне существо не пострадало от металла.       — Значит, металл отложим.       — Верно. И воду. Не будет существо, живущее рядом с водой, бояться ее.       Тут Пайнс растерялся и поднял глаза на Уильяма.       — Откуда ты знаешь?       — Так мы же находили его дом, хотя выглядел он так себе, — преспокойно ответил Уильям.       Стэнфорд нахмурился, но больше спрашивать не решался. Уильям, должно быть, считал его полным глупцом, раз он не додумался до таких простых вещей… И это ученый? Позор!       «Дом с перевешанной табличкой… — определил он, — Последнее слово на вывеске, возможно, являлось именем…».       — Да, думаю, это имеет смысл, — вскоре ему пришлось согласиться, начеркав на странице набросок плана. — И как мы поступим?       — Для начала — попытаемся выловить эту шавку на открытой местности. Там оно не сможет использовать деревья для перемещения по воздуху.       — Хорошо… и все же я попробую найти нам защиту от его оружия с пылью.       — Разберись лучше с котами. Они пойдут с нами.       — Ты… ты ведешь их на верную смерть!       Однако Уильям говорил тоном, не терпящим возражений. Где-то в закоулках разума Пайнс подумал, что Уильям сейчас очень похож на него самого, переняв его черту.       Уильям легким движением провел по ладони Форда хвостом, привлекая его внимание к себе, и с многозначительным прищуром наклонил голову.       — Но ты пойдешь со мной?       Стэнфорд возмутился и замолчал, поморщившись. Ничего не говоря, он скрестил руки на груди и тяжело вздохнул. Ответ был очевиден.

***

      Стэнфорду Пайнсу приходилось каждый раз напоминать себе причину, по которой он вообще вызвался на эту «охоту на охотника». Мозг твердил, что это правильно с точки зрения науки: он сможет изучить неизведанное ранее существо, уберечь граждан городка от надвигающейся опасности; однако сердце, которое ему слышать доводилось гораздо реже, нашептывало о единственной из всех возможности — помощи Уильяму. Он подошел к этому со всей необходимой серьезностью, к такому случаю даже подобрав себе закрытый плотный костюм, который облегал почти все тело. По задумке он должен был замедлить проникновение песка из коробочек внутрь организма. В голове мимолетно пролетела мысль о том, что и Уильяму стоило бы надеть защиту, но Форд из всего своего арсенала не нашел ничего, что могло бы подойти на тело кошки, и проблема в этот раз заключалась не в аномальной природе кота!       С готовностью ученый исполнил каждый запрос Уильяма, несмотря на его вечные упреки о «лицемерном безразличии» к ситуации. Уильям хоть и был «всевидящим» и «всезнающим» по отношению всего, что касалось Стэнфорда, но разглядеть бушующую бурю чувств внутри него, чьей силы бы хватило чтобы снести горные хребты, не мог. Видимо, по этой же причине Уильям был так слеп к человеческим эмоциям и желаниям.       Пайнс был на взводе во время всех сборов, начиная от поиска припасов с собой и заканчивая попытками сбежать из хижины незамеченными. Наспех набросав в сумку через плечо несколько медикаментов первой необходимости, оружия и еды, они отправились в путь. Уильям ловко прошмыгнул через окно, Форд втихую прокрался через задний вход, но стая котов, что всей ордой вывалилась наружу, навела такого шума, что последующая дорога превратилась в бегство.       Скрывшись из виду, они отдалились от леса и жилых участков. Форд сразу принялся вылавливать сигнал существа на голограмме, висящей над перчаткой, а Уильям на ходу громогласными призывами пытался поднять боевой дух среди своих нынешних сородичей. Стэнфорд считал это плохой затеей, до сих пор не представляя, где именно их поджидает опасность, но останавливать воодушевленную речь был не намерен. Несмотря на то, что энтузиазм никак не вписывался в обстановку, его, по крайней мере, не отвлекали от работы.       Серые тучи застилали всё небо, уже не оставляя просветов. Порывы ветра властвовали на открытой местности, свободно перемещаясь. Ветер завывал вместе с ними свои арии, становился сильнее, буйнее. Где-то вдали, за небольшим холмом, можно было разглядеть через застилающий землю туман верхушки покачивающихся сосен. Погода наполняла душу человека скрытым беспокойством, как бы он не пытался его игнорировать.       — Есть! — спустя пару минут воскликнул Форд, резко остановившись. Он полностью сосредоточился на маленьком экране перед собой, отмахнувшись от внешнего мира. Его пальцы быстро передвигались по голограмме, вертя и приближая карту, в попытке поймать хаотично двигающийся объект в виде красной точки. Тишина повисла в воздухе, показавшись непривычной после всего этого гама.       — Близко?       — Не совсем! Скорее… На другом конце города? — рассеянно предположил Форд, рефлекторно повернув голову туда, где, предположительно, за несколько километров могла находиться сущность. — Как далеко ты его отвел…       — Не удивляйся. Оно это расстояние за пару минут преодолеет, — как-то по-своему задумчиво сказал Уильям, присоединившись к просмотру горизонта. Ему, к сожалению, было видно не так много, когда он стоял на земле на этих четырех лапах.       — Мы пришли на равнину, как ты и просил. Но что ты собираешься делать, чтобы привести его к нам? — с сомнением в глазах спросил Форд, наблюдая, как Уильям притягивает к себе одного из котов, вокруг которого во всю пляшут искры. Сорвав с себя желтую накидку, Уильям бесцеремонно набросил ее на кота.       — Живая приманка! — провозгласил он, поднимая в воздух бедное животное окутанное тканью. Оно, скорее всего, даже не осознавало, что с ним собираются делать.       — Подожди!.. Уильям, я уверен, что мы можем сделать это и без лишних жертв… Почему бы тебе не отправиться на поиски существа самостоятельно? Уверен, толку было бы гораздо больше!       — Хочешь сказать, ты бы отпустил меня?       Форд собирался тут же согласиться, как вдруг почувствовал ком в горле. А отпустил бы он Уильяма, одного, навстречу смертоносной опасности? Безусловно, нет. Как минимум потому, что знание о неукротимом нраве Уильяма не делало ситуацию лучше.       — Если бы ты хотел, то не стал бы спрашивать разрешения. Ты бы пошел туда, со мной или без.       Уильям безучастно промычал, очевидно, находя более интересным занятием разглядывать мрачные тучи, довольно плотно заслонившие солнце в последнее время. Неодобрительно покачав головой, он решил вернуться к будущему летчику.       Форд заметил, что не может отвести взгляд от виляющего хвоста, мысленно пытаясь угадать, осознанно или непроизвольно Уильям делает такие движения. Может, дело было в потоках ветра, что время от времени взъерошивали волосы ученого?       — А теперь, мини-лев, тебе, вероятно, придется пожертвовать собой во благо великого меня! Считай, что твоя жизнь была прожита не зря, — таким самодовольным Уильям не выглядел ещё никогда. Не считая моментов, когда его издевки над ученым получали соответствующую реакцию.       Стэнфорд проследил за тем, как жертва в виде подношения пока неизвестному результату поднимается выше, и вдруг его осенило.       — Минутку… Ты же не собираешься пытаться поймать сущность на наживку вслепую?! — с недоумевающим видом выпалил он, с обеспокоенным видом провожая кота взглядом.       — Почему же вслепую? Ты укажешь мне направление, а я…       Уильям был прерван одним жестом Стэнфорда.       — Нет. Нет, так не годится. Это совершенно неоправданные жертвы, — горячо заявил ученый. — Ты должен придумать другой метод.       Уильям вскипел от негодования, заслышав о таких «необходимых» требованиях. Его глаза опасно сузились и пронзили Пайнса пристальным взглядом, пытаясь, видимо, залезть под кожу и откусить кусочек души. Стэнфорд оставался непреклонен со своим мнением, упрямо отказываясь поддаваться под невербальные угрозы и идти навстречу. Уильям запросто узнал этот взгляд, уже вспоминая где он видел его раньше. Победителем тогда не выходил ни один из них, так что сейчас, видно, пришла очередь Уильяма уступить.       С показательным раздражением Уильям взмахом руки заставил кота опуститься обратно, но отпускать его из-под собственного контроля пока не решался. Осмотрев округу с вдумчивым взором, он обратил внимание на Форда перед собой. Из-за неудобного положения теперь он был вынужден смотреть на человека снизу вверх, что его ничуть не устраивало.       — Он при тебе? — спросил Уильям, многозначительно потыкав лапкой в шерстку на груди. Форд был сбит с толку, но спорить не стал.       — Что-то вроде того, — произнес тот, вынимая из-под одежды золотое око и оставляя его болтаться на груди. Подвеска тотчас заискрилась в голубоватом облаке, слетая с шеи и попадая на хвост Уильяма. Кот принялся вертеть её, только тогда удосужившись поднять глаза на человека.       Форд со смущенным выражением лица пытался стряхнуть с груди частицы разрядов. Не похоже, чтобы его волновало исчезновение драгоценной побрякушки.       — Я одолжу ненадолго, не возражаешь?       — И чем это поможет нашей задаче?       Какой-то шум вдали отвлек ученого, заставив его прервать зрительный контакт. На душе не было спокойно от мысли, что в любой момент их может настигнуть опасность неизвестной мощности.       — Бери, — пришлось согласиться, пока не поздно. Уильям ответил ему подобием неестественной кошачьей ухмылки.       Вскоре на закутанного в ткань кота был повешен кулон.       Стэнфорд пошелестел сапогами по траве, чувствуя, как необъяснимая тревога постепенно заполняет собой здравые мысли. Тишина в этом месте давила на разум с такой силой, что он начинал осознавать свою ошибку, раз не ценил прошлый хор мяуканий и громких возгласов. Не было слышно ни животных, ни птиц, лишь дрожащие от ужаса коты, что наблюдали за отправкой своего соратника в небо.       Нельзя было терять контроль. Им предстоит тяжелая операция — выловить невиданную ранее нечисть.       — Как это должно нам помочь? — спросил Стэнфорд, подходя к парящему над землей животному. Он потянулся рукой к желтой ткани на нем, коротко дотрагиваясь кончиками пальцев, только ради легкого удара статического электричества.       — Ты сказал, что не стоит делать это вслепую, — пояснил Уильям.       Брови свелись к переносице, Форд в замешательстве замер на месте, пока замысел Уильяма не стал до него доходить… Кулон работал по принципу искусственного глаза.       — Ты… следил за мной? — тихо заговорил Стэнфорд. — На нем камера, жучок или что-то в этом роде?       Уильям покачал головой.       — Ничего из этого! За кого ты меня принимаешь? За какого-то одержимого преследователя? Сталкера? Скажем так, это могло мне давать некие «преимущества»…       Шестипалые руки непроизвольно сжались в кулаки, словно всеми силами пытаясь подавить чувство предательства, клокочущее внутри. На кончике языка так и остались вопросы «зачем?» и «почему?», так и не сорвавшись. Форд не должен был удивляться, он понимал, что Уильям всегда знал больше положенного, и это непоправимо.       — К твоему сведению, можешь ликовать, я ничего из этого не выиграл. Ты всегда носил его под одеждой, так ведь?       С губ ученого невольно сорвался выдох облегчения.       — Твоя сентиментальность тебя и «спасла», — подмигнув ему, ответил Уильям. Это не сделало ситуацию легче для понимания, и все же Форд попытался выяснить подробности.       — Там какая-то мелкая камера слежения? Какой-то артефакт?       — Это обыкновенная побрякушка, — с пренебрежением отрезал усатый нахал. Кота, зажатого невидимыми путами в воздухе, резко потянуло вверх, к серым облакам, заставляя силуэт превратиться в желтое пятнышко на белой скатерти неба.       Стэнфорд, в отличии от своего друга, с тревогой на лице наблюдал за происходящим, однако умудрился отвлечься при виде странного поведения птиц. Вороны стремительно разрезали небо, но в какой-то момент их курс полета изменился: они резко свернули в сторону, устремившись в противоположном направлении.       Пожав плечами, ученый опустил взгляд на мирно сидящего на земле кота, вокруг которого столпились ещё десяток таких же, но менее выделяющихся из толпы. Уильям сидел, склонив голову к земле, как будто его вообще не было тут, а это лишь пустой сосуд.       Форд сунул руки в карманы и закинул голову, убеждаясь, что их летчика уже не видно.       — Ты видишь что-то? — спросил он, обращаясь к Уильяму. Форд до сих пор не был уверен, как это должно работать, но все же доверился на слово.       Вместо ответа Уильям молча задрал голову к человеку. Закрытые глаза распахнулись, и вместо мелких глаз с яркой радужкой можно было увидеть тусклый пейзаж с макушками деревьев. Глаза Форда затрепетали от любопытства. Как только мужчина попытался наклониться, чтобы увидеть больше, Уильям тут же закрыл глаза и демонстративно отвернулся. Заинтересованность ученого также быстро сменилась глупым недоумением.       — Нельзя, — строгим тоном отрезал Уильям, ударив лапой по потянувшейся к нему руке.       — И что ты мне прикажешь делать? — огрызнулся Форд, выпрямившись.       — Ждать.       Какое-то время Стэнфорд выжидал, прожигая пушистого гения взглядом, а после вынужденно смирился с подобными обстоятельствами. Не сумев справиться с нервозностью, он принялся блуждать по сторонам, ненароком начав кружиться вокруг сидящего на траве Уильяма. Ученый не замечал наматываемых кругов, погруженный в собственные думы и нервно терший пальцы шестипалых рук.       «Что если мы не справимся? Что если существо сбежит? Что если Уильям пострадает в этой хрупкой форме?» беспокоился он, шагая с хлюпающим звуком по мокрой траве. Взгляд время от времени падал на Уильяма с целью убедиться, что он все еще на своем прежнем месте, целый и невредимый. Его вид менялся с тревожного на решительный и смелый, когда сознание отрицало любую опасность, заявляя: «Мы справимся. Поймаем существо. Я защищу Уильяма. Уильям защитит меня».       Прошло около двух минут, когда в голову Форда ворвались нежданные мысли, которые мигом озвучились устами:       — Уильям, насколько далеко энергия Перемены может растянуться? — впервые отвлек он его.       Молчание задержалось. Человек напрягся.       — Не знаю, но если ты предлагаешь одолжить немного ее у тебя, то кто я такой, чтобы отказываться? — тем же довольным тоном ответил голос снизу.       — Не увлекайся этим так. Ты сам сказал, что энергия в этом теле тратится медленнее, так что тебе ее вполне достаточно, — фыркнул Форд и сунул руку в карман пальто. Слегка порыскав, он достал и протянул Уильяму горсть конфет в блестящей обертке. Он объявил: — Всё, что я могу тебе предложить.       Уильям, не глядя, забрал подачку, облаком искр перенеся её себе под нос.       — Правда не уверен, что в этом теле есть их имеет смысл. У котов отсутствуют рецепторы для восприятия сладкого.       Уильям отказался как-либо реагировать на подобное утверждение, по прежнему втыкая в землю мордой.       Меньше чем через две минуты Уильям заговорил снова. Тон от прошлого заметно разнился.       — Хотя, если тебя действительно так волнует сохранность твоей цацки, то я мог бы и поднапрячься… Обещаю доставить драгоценность в полной сохранности точно тебе в руки, даже если от нашего разведчика останется только несколько зубов и коготков!       — Что? Что там творится?! Что-то пошло не по плану? — возник рядом ученый, осматриваясь по сторонам, но не находя ничего, кроме срубленных пней и пустырей. — Что ты видишь?       Тело кота неожиданно валится с ног на землю безжизненным грузом, больше смахивая на мертвеца. Форд только дернулся в сторону Уильяма, как тот, не раскрывая рта, заговорил громким голосом:       — Без паники. Экономия энергии.       Стэнфорд почти сразу выдохнул, пусть все еще не мог до конца расслабиться. Потоки ветра поднимали пряди седых волос вверх, вытягивая их, как волнистые струны. Воздух был влажным, осведомляя о прошедшем ливне и приближающемся новом. Форд был даже обрадован такому исходу: легкая прохлада всегда лучше солнце пека.       Горизонт тем временем пугал своей неизведанностью и ожиданием. Вот-вот из-под темных туч вырвется чудище, способное, казалось бы, поглотить ученого и всю эту стаю кошек одним махом. И этого будет ему недостаточно. Так, на зубок.       Стэнфорд утешал себя неизбежностью ситуации. Уильям нуждался в помощи как никогда, должно быть, раз обратился к нему. В конце концов, когда это какие-то риски останавливали юноши от его спасения? Никогда. И даже если Форду никогда не достичь подобной беспечности, граничащей со смелостью, он все еще желал оставаться для Уильяма твердым плечом. Желал, по крайней мере, делать вид того, что он не обеспокоен каждым днем и его событиями. Избавиться от этой привычки было невозможно, пусть Уильям утверждал, что любая актерская игра в их отношениях ему не по вкусу…       Форд невольно дернулся вместе с вскочившим на ноги котом.       — Скорее, оно близко! — торопливо объявил Уильям. Развернувшись к остальным четвероногим друзьям, он непостижимым путем сумел подчинить их всех его молчаливым указаниям: кошки быстро разбежались по сторонам, беспорядочно бегая кругами и включая режим «бей или умри».       — Уильям! Что ты творишь?! — раздался голос сбитого с толку ученого, когда он осторожно пытался подобраться к Уильяму, при этом не раздавив ни одного зверька и не став жертвой их когтей. Стэнфорд вдруг прозрел: Уильям собирался использовать всех этих котов как пушечное мясо!       — Мне нужно создать суматоху! Оно по большей части реагирует только на движения, так что если не хочешь пострадать, то ляг на землю и не высовывайся. Взрослым нужно поболтать… Я сам с ним разберусь!       — Как ты ещё «разберешься»?! Мы должны его поймать и заставить вернуть тебе твою оболочку, разве не…?       Речь Стэнфорда прервал оглушительный крик в небе. Сверху, летя вниз после очередного высокого прыжка, к ним устремилась темная сущность.       Форд быстро обвел местность взглядом, точно убеждаясь, что рядом с ними никого и ничего нет, не считая котов. Вместо того, чтобы бежать, он сосредоточился на перчатке на своей руке, поспешно набирая необходимый набор кнопок. Стоило летящим сверху коробочкам приблизиться, как ультразвуковой импульс из перчатки Пайнса мгновенно их уничтожил, лишь мелкие опилки посыпались на землю. Форд выдохнул с облегчением, позволив себе улыбнуться уголком губ. Он должен был с самого начала добавить эту функцию!       Форд увернулся от новых снарядов, легко уничтожая их, даже если летели они вовсе не в него. Существо двигалось непредсказуемо, виляя по сторонам, приземляясь на землю и отталкиваясь своими черными отростками от нее. Поблизости, к счастью, возвышений не было, что позволило бы нечисти перебегать между воздушным нападением и атаками на земле.       Золотой хвост Уильяма мелькал между разбежавшимися кошками, изредка высовываясь вместе с головой и туловищем. Форд не понимал, что происходит: Уильям пытался сбежать или подобрать момент для лучшего нападения? Оба варианта звучали по своему странными, но ученому было грех жаловаться: иные идеи отказывались приходить в голову.       — Стэнфорд, возьми себя в руки! Тебе так сложно собраться? — выкрикнул голос Уильяма поодаль, как вдруг прервался и вскрикнул. Стэнфорд обернулся на звук и моментально остолбенел. Черные плотные ленты обхватили золотистого кота, подняв его над землей и притянув к себе.       — Уильям!.. — прошептал Форд.       Хруст оглушил пространство. Пайнс впервые за все время пожалел, что тишина пропала. Уж лучше бы тишина властвовала всегда. Уж лучше бы она никогда не прерывалась.       Уильям зажмурился, чувствуя, как перемалывались ребра и кости под беспощадной хваткой. Дыхание замерло, но он не позволит себе «умереть», каким бы ничтожным не было это понятие. Ленты окрасились кровью, одиночные капли попали на землю и стекли по травинкам мелкими дорожками.       — Я ждал твоего возвращения так долго! — проревело существо, пока пыталось найти отблеск жизни в крошечных глазах кота. — Ты должен был благодарить бога за каждый свой вздох! Забрал чужие, да ныне пользуешься ими?! Почему… Почему ты жив?! Живешь себе припеваючи, как будто не ты заставил здесь все гор…!       Слова прервал влетевший в них луч из пушки, раскидавший их по разные стороны друг от друга. Стэнфорд сжимал в своих руках одно из взятых с собой оружий.       Существо мгновенно вскочило, оглядываясь, в то время как Уильям, поднимаясь через силу с земли, процедил:       — Без обид, крошка, но бог любит меня больше, чем тебя, — взгляд его проводил орду пушистых зверьков, накинувшихся на монстра.       — Уильям, хватит! Что ты делаешь?! Это не по плану!       Ученый подбежал и присел рядом, протягивая руки в нерешительном жесте: а не сделает ли он хуже?       — Все в порядке, Гений, не беспокойся, — противоречил собственному виду тот, оглядывая торчащие из собственного тела кости. Он встал, не особо заботясь, повреждены ли внутренние органы, и абсолютно бесстрастно повис над землей. Сломанные конечности качались под ним.       Форд застыл. Ему не приходило в голову, что делать и что делает его друг. Он знал, что юношу не убить так просто, но кто знает, что наступит в случае смерти? Уильям просто обезумел!       — Ты в ужасном состоянии, тебе не нужно пытаться наброситься на него. Мы просто должны заставить его вернуть твою оболочку!       — И как же, если не так?       Коты к тому времени были раскиданы по земле, но, к счастью, без видимых повреждений. Они продолжили хаотичное бегство, однако пока не решались наброситься на врага. Каждый боялся стать первым. Каждый боялся стать единственным и в итоге погибнуть.       Существо вновь нацелилось на Уильяма, осыпая его фигуру смертоносными ударами. Большинство из них промахивались или пролетали в дюймах от кота. Уильям полностью игнорировал потемнение в глазах, считая, что это ничтожное тело уже оклемалось от нанесенных травм. Ученый был единственным, кто видел, что это не так.              Терпение Стэнфорда иссякло. Он, на бегу подхватив Уильяма в охапку, принялся отстреливаться от существа с помощью пушки. При выстрелах та вспыхивала и ослепляла чудовище своими яркими лучами. Существо рычало от гнева и боли, доставая из прорези на своем животе парочку коробочек и запуская их в Пайнса. Форд задался про себя вопросом, как же эти коробочки там зарождаются, но после ещё нескольких летящих снарядов, когда риск их попадания был несказанно высок, он пообещал себе, что подумает об этом позже.       — Те…бе не след…ует лезть! — возразил Уильям, кашляя и задыхаясь, и как назло начал пропускать через свое тело энергию. Его упрямству не было предела. Ученый сжал зубы и зашипел, терпя боль, но ничего не сказал. Выстрелы дождем посыпались в сторону черной фигуры, пока Форд, пляса под дудку собственного сострадания, старался не попасть ни в одного ни в чем не повинного зверька. Существо злилось с каждым мигом все больше и больше. Чем дольше они бились в схватке, тем больше это было похоже на регби на минималках, и прямо сейчас Форд должен был унести мяч как можно дальше.       — Уильям, прекрати собственноручно сжигать свое тело! Ты больной! — Форд увернулся от очередной атаки существа. Ноги уже автоматически неслись через лужи и ямы, петляя между ними. Шестипалые руки старались не сжимать поврежденное тело слишком сильно, надеясь, что он не сделал чего-то непоправимого.       — Тебе спасенного мира мало? — презрительно бурчал под нос Уильям, не сводя взгляд с, кажется, ещё больше побледневшей нечисти. — Хочешь дело? Найди мне козырь.       После этих слов Стэнфорд обнаружил, что кот пропал с его рук.       Уильям был потерян в точке невозврата, вступив в бойню с могущественной сущностью. Докричаться было нельзя. Он даже не пытался нанести ей удары. Ему вполне хватало игры на нервах монстра, пока он потихоньку обрывал ненужные по его мнению струны. Бой был больше похож на кровавый танец, иной, в отличии от всех остальных потасовок с участием юноши. Вальс, где каждый шаг был способен оборвать чью-то жизнь. Ленты сущности острыми лезвиями устремлялись вперед с необузданным желанием раскромсать противника. Взметнувшись в воздух, нечисть в который раз подняла пыль и вырвала несколько пней из почвы одним рывком, посылая их в Уильяма. Только в него.       Уильям двигался по кругу, играя по своим личным правилам. Он умышленно входил в зону поражения, лишь чтобы в последний момент увернуться, оставляя существо в замешательстве. Дыхание сбивалось в унисон с резкими поворотами, сердце замедляло свой ритм, переломанные лапы зудели от боли. Уильям был потерян.       Бой продолжался так долго, что ему, по ощущениям, не было конца. Форд, исходя из собственных убеждений, всё ещё пытался следовать замыслу Уильяма, несмотря на сомнения, начинающие закрадываться в его голову с каждой минувшей минутой. Кот действовал совершенно непредсказуемо, тогда как его поведение едва ли можно было назвать уравновешенным. Вот что учёный научился разбирать на отлично в глазах Уильяма, так это необузданную ярость, которая выливалась из них невидимыми ручьями крови. Как будто возвращение облика второго абсолютно не волновало, а основная его цель заключалась в одном… в мести.       Существо двинулось в сторону Уильяма, но, не добравшись, тотчас полетело вниз и со всей силы столкнулось с землей. Грохот раздался с ужасающим треском по всей местности. Земля содрогнулась от этой силы.       — Ты монстр! — вскричало чудовище.       — Монстр — некто, кто очень уродлив, — возразила грациозная кошка.       Форд неразборчиво выругался себе под нос. В глубине души у него зарождалось чувство, что он здесь «третий лишний». Уильям откровенно подстрекал их врага, не давая Форду ни выступить вперед, ни сыграть свою роль на шахматной доске. «Что это, легкомысленная глупость или хладнокровная храбрость?» недоумевал Пайнс, прикрывая Уильяма от поочередно вылетающих из рук существа снарядов. Стоит отвернуться, и золотистая кошка скрылась среди десятков таких же.       — Уильям! Куда ты делся?! Выслушай меня! — завопил Форд, быстро оглядываясь по сторонам. Он сумел спрятаться от сущности за кустарником, сев на корточки. На спине вдруг возник дополнительный вес, а когда Форд попытался посмотреть назад краем глаза, Уильям уже подобрался достаточно близко к уху, чтобы понизить свой голос до более тихого шепота.       — Перестань привлекать так много внимания. Прикрой меня ненадолго. Я восстанавливаюсь, — упрекнул его Уильям, огибая своим неестественно длинным телом чужую шею. Пушистый хвост щекотал ключицы, а когти довольно болезненно впивались в кожу, проходя сквозь свитер. И всё же, Стэнфорд не смел вдохнуть лишний раз, боясь навредить и без того хрупкому тельцу кота.       — Я просто хотел спросить: разве мы не будем пытаться разговаривать с этим существом? Я думаю, если мы с ним проведем маленькую беседу, то сможем договориться.       — Ты читал детские сказки вместо древних мемуаров, пока меня не было? Это чучело просто бездумно пытается меня убить. Ему плевать на наши слова!       — На твои — возможно. Оно ведь уверяет, что ты убийца и монстр! Может, лучше мне попробовать?       — Ага, ты ему ещё предложи отправиться к себе домой отсыпаться, это же именно то, что ему «нужно»! Да оно кроме «сдохни» и «ублюдок» слов больше не знает.       — Как скажешь. Но тебе нужно перестать кидаться в драку. Ты цел? — не смог не спросить Форд.       — Неважно. Ты нашел нам козырь?       Ученый прикусил уголок губы, вынимая из сумки через плечо два ручных зеркала и показывая их Уильяму. При виде них тот засиял. Его тут же посетила идея.       Существо застыло как истукан, ошарашенно глядя на отражение в зеркале перед собой. Маленькие зрачки беспокойно забегали по нему, словно сканируя, а атаки мгновенно прекратились. Вещица повисла перед созданием как гипнотизирующий артефакт. Оно взирало на себя с другой стороны невидящими глазами, почти окаменев, — жуткая картина для любого прохожего. Однако, также быстро, как и впало в оцепенение, оно оживилось и загудело:       — Это мои зеркала! Ты, наглый лиходей, тебе в котле живьем варится! — только больше обозлился силуэт.       Уильям, парящий над плечом Стэнфорда, отвел взгляд в сторону, точно догадавшись о чем-то. Время было у них ограничено, поэтому в следующую секунду кот запрыгнул в зеркало поблизости. Вместо отражения в следующую секунду на существо выпрыгнул Уильям, не тратя времени зря. Он безжалостно вцепился в уродливое лицо когтями, золотые глаза опасно сузились, а кровь, стекающая по лапам, заискрилась от бушующей энергии. Зеркало с глухим стуком упало на землю.       — Не волнуйся, я не забуду там передать привет твоей мамаше, щенок! — с решимостью произнес Уильям. Кошачье тело сжигалось от всей силы, вложенной в него.       Ученый, хорошенько спрятав второе зеркало, выбежал из укрытия и схватился за пушку. Уильям прыгал по туловищу существа, скрываясь от черных лент и уворачиваясь от летящих огней. Поляну заполонил шум и гам. Коты набросились на существо, наконец осознав собственные шансы на выживание при нападении. Нечисть взбесилась, зарычала и завыла, отчего Уильям, предугадывая что-то на уме, поспешил к упавшему зеркалу. До того, как он успел бы достичь цели, флейты, торчащие из головы монстра, начали играть мелодию. Этот извергаемый звук скорее походил на крики кота в порыве истерики, либо слишком громкое мурлыканье, которое, вместо того чтобы ласкать уши, измывалось над ними.       — Да тут котов даже больше, чем я предполагал, — процедил Уильям. Его тело резко исказилось, как если бы сама реальность пострадала, и из зеркала недалеко от Пайнса выскочил уже не представитель из семейства кошачьих, а змея!       Мелодия завершилась, проиграв всего несколько секунд.       Белая, длинная змея с золотыми узорами на чешуе на спине, заползла на руку ученого, а затем с прищуром посмотрела на его лицо.       — Какое ужасное зрение… — не удержался пожаловаться Уильям.       — Этот вид тебе идет явно больше, — закивал Форд, после чего выставил руку вперед. — Нам нужно покончить с этим!       Сказав это, Стэнфорд помог Уильяму настигнуть врага и сам последовал к развернувшейся потасовке. Оружие держалось дулом ровно к существу. Черную фигуру можно было с трудом разглядеть: все кошки и Уильям разом навалились на неё, превращаясь в разноцветную неразбериху, собранную в одном комке. Некоторым мяукающим приходилось несладко, и они отлетали при ударах чудовища на несколько метров. Уильяму отчасти удавалось избежать этой участи.       — Немедленно верни нормальный вид моего друга! — рявкнул Форд, нацелившись с оружием в руках на голову нечисти. Лицо ничем не выдавало волнение внутри, с холоднокровной решимостью взирая на противника. Руки крепкой хваткой сжимали пушку, не сводя прицел ни на дюйм.       — Твои друзья — зеркала, Стэнфорд. Прекрати уже смотреть в фальшивое. Оно не отразит тебя так, как положено. Только худшую часть.       На лице Стэнфорда не двинулся ни один мускул после этих слов, даже когда все коты повторно оказались разбросаны по земле.       — Ты должен вернуть ему облик! Иначе…!       — Я не могу, — нечисть оборвала его, сбрасывая Уильяма с себя как ненужную тряпку. Она прибила его ногой к земле и наступила на область ближе к голове. Её не особо заботило замешательство Стэнфорда. — Я не выбираю, кто в кого превратится. Следовательно, настоящий облик навсегда остается утерян. Ты ведь знал об этом, маленький паршивец?       Монстр обратился к Уильяму, но, не дав ему ответить, приложил на ногу немного усилий. Вместе с этим раздался противный хруст. Шея змея была беспощадно раздавлена. Сопротивления тотчас прекратились, а сама змея осталась покорно лежать на земле, приняв собственную участь.       Стэнфорд остался пригвождённым к месту, невидящим взором втыкая перед собой. Так все, что они делали с юношей, не имело смысла? Уильям затеял это всё только ради личной мести?       Выстрела так и не произошло. Ученому пришлось потушить пушку, точно также как и собственный пыл. Он не мог понять, на чем ему сейчас концентрировать внимание и что действительно важно. Тишина в мыслях была для него незнакомой, неправильной, слишком жуткой, как пустота, окутывающая весь космос в необъятных масштабах.       — Заключим сделку, — Стэнфорд передернулся при услышанном, — я помогу тебе, а ты — мне. Ты вроде умный парень.       — Ещё в прошлую нашу встречу ты собирался меня убить, — напомнил он. Сущность отмахнулась.       — Пойдем со мной. С твоей смекалкой мы исполним то, что должно было случиться ещё очень давно, — оно протянуло человеку руку, будто приглашая. Стэнфорд сделал шаг вперед.       — Раз это важно… — пробормотал он, совершая неуверенные шаги ближе к тому, кто никак не мог походить на человека. Лицо монстра оставалось неизменно безразличным.       Вместо того, чтобы протянуть руку, Форд резво поднял оружие и выстрелил. Существо отбросило назад от мощного толчка энергии, но не прошло и секунды, как оно встрепенулось и подготовилось к новой атаке. Ничто из набора оружия Пайнса не могло его взять. Он был абсолютно неуязвим. Даже рука оторванная им в их прошлую встречу вернулась на свое первоначальное место!       Быстро схватив змею с земли, Форд помчался прочь, по пути пытаясь привести Уильяма в чувства.       — Уильям, приди в себя, пожалуйста, приди в себя… Скажи хоть слово, черт бы тебя побрал! — взмолился Стэнфорд, глядя на Уильяма на руках.       Шум заиграл по новой свою песнь, заставив ученого вздрогнуть. Флейты, которые сами по себе определенно не являлись настоящими музыкальными инструментами, принялись гудеть как не в себя. Форд попытался зажать уши руками, но было уже поздно — его тело начало деформироваться против всей анатомии человеческого организма. Стэнфорд заметил, как потемнело в глазах, чувства притупились, а его тело впало в невесомость.       Ощущение внутренней эйфории не продлилось долго. Как оказалось, невесомость была вовсе не такой приятной, как хотелось бы. Распахнув глаза, Форд тут же пожалел об этом. Грязная вода окутала его с ног до головы, поглотив в себя. Опомнившись, он забарахтался и начал задыхаться. Ноги зацепились за твердую поверхность и оттолкнулись от неё, помогая всплыть.       То, что Форд счел сначала за «приятную невесомость», а затем за всепоглощающую глубину, было всего-навсего обычной лужей, доходящей ему до пояса. Оглядев и себя, и мир вокруг, Стэнфорд сглотнул и резко побледнел. Трава вокруг него была чрезмерно высокой, как неприступные заросли, а каждый камешек с земли по своим размерам напоминал баскетбольный мяч.       Невыносимый шум не собирался стихать. Уильям, свалившись на землю следом за ученым, зашевелился, как будто только сейчас пришел в чувства. Он завертел головой по сторонам, посмотрев сначала на Форда, а потом на нечисть вдали от них.       — Уильям, слава богу!.. Нужно прекратить это немедленно! Раз это существо не способно контролировать свою способность превращений, кто знает, к чему это приведет, если всем этим котам изменят их облик?! — выкрикнул ученый в надежде донести свои слова до Уильяма. Уильям в ответ наклонил голову вбок, глуповато на него смотря. Неужели он не слышал его?!       «Змеи воспринимают звуки иначе», — дошло до ученого, и он ударил себя по лбу. Он должен был самостоятельно придумать решение и как можно быстрее.       Пайнс не мог увидеть, насколько все вышло из-под контроля и сколько котов уже обратились в других существ, но нужно было спешить. Пальцы в темпе набрали на устройстве на руке нужный код, вбивая определенную команду.       Перчатка с продолжительным жужжанием включилась. Форд приоткрыл рот, переводя дыхание, и зажал боковую кнопку. На всю местность поблизости обрушился призрачный звук, ещё более громкий, чем шум, исходящий от монстра. Низкочастотные вибрации покатились по земле, распространяясь с подкручиванием колесика пальцами. Форд вслепую пытался понадеяться на удачу, сморщив лоб и пригнувшись. Оглядев себя, он подметил, что все вещи насквозь промокли, не считая его водонепроницаемого костюма и одеждой под ним. Попутно этому Стэнфорд вдруг вспомнил, что, вообще-то, должно было остаться ещё кое-что, что не промокает, однако зеркало, как выяснилось, пропало. Только он хотел сообщить Уильяму о проблеме, как, повернувшись, обнаружил, что стоит в полном одиночестве. Низкочастотные звуки спугнули змея и вынудили его сбежать в любое попавшееся укрытие… А не оставил ли Уильям его здесь, на разбирательство со своими проблемами самостоятельно?       Четвероногие пулей вылетали с того места, ускользая из-под взгляда сущности. Что Уильям, что ученый — оба куда-то подевались, а это никак не могло быть случайным. На поиски не должно было уйти много времени, если они все ещё находятся здесь…       Стэнфорду Пайнсу пришлось выключить перчатку. Его уши болезненно бунтовали против подобных звуковых волн, поэтому, выбравшись из лужи, он позволил себе погрузиться в спокойствие и шелест травы. В то спокойствие, что Форд сам себе навязал, чтобы передохнуть и набраться сил в момент отдыха.       «Уильям мне солгал. Опять», — размышлял он, сев на землю. В голову приходили разные мысли, но ни одна из них не нравилась ему. У Уильяма не было ни совести, ни каких-либо моральных ценностей. Ему было не свойственно обдумывать свои проступки, если в них нет угрозы для его выгоды. Стэнфорд должен был признать это с самого начала, еще в первые дни их с юношей знакомства. Расстегнув промокший костюм, Форд дотронулся рукой до свитера, убеждаясь, что тот сух.       Одно из зеркал, если брать из расчетов, должно было быть где-то поблизости, другое же, как помнил учёный, осталось у Уильяма… Хотя, зная и видя то, как Уильяму хорошенько досталось, Стэнфорд не удивился бы, если бы тот напрочь забыл про вещицу.       Поднявшись на ноги, Пайнс пошел исследовать местность, чтобы хотя бы примерно понять, где находится. Где-то неподалеку нечисть верещала о их поимке, но на эти угрозы человек уже не обращал внимание. Лимит волнения и тревоги был полностью исчерпан на прихоти Уильяма.       Крохотный мир казался необычным и завораживающим. Стэнфорд и раньше пытался себя уменьшать с помощью кристаллов изменяющих рост, но зачастую исследования не переходили порог хижины. Сейчас же Форд получил возможность оказаться на улице с таким экспериментом…       Трава возвышалась, подобно высоким кустарникам, доходя человеку до плеч. Ноги постоянно проваливались в грязь и спотыкались об огромное количество камней и перемен в почве. Вечернее солнце нежданно показалось из-за туч, проскользнув меж просветов, и ослепило землю своими лучами. Выждав как раз подходящий момент, когда существо будет отвлечено присутствием слишком яркого источника света, Стэнфорд ринулся вперед. Он пробежал через заросли мокрой травы, пока не наткнулся на потерянное зеркало на земле прямо перед собой. Оно было гигантским, и не секрет, что он не смог бы его унести, даже если бы захотел…       Без предупреждения из зеркала напротив вырвалась извивающаяся змеиная часть, сверкая хищным взглядом. Форд едва успел отпрянуть, как она без разбора обвила человеческое туловище обжигающими кожу искрами. Ученый замахал руками, пытаясь удержаться в реальности, но внешний мир стремительно погас. Резкий рывок вниз — и он исчез за отражением следом за змеей.       Очнувшись, Стэнфорд обнаружил себя лежащим на ровной, холодной поверхности. До его слуха доносились завывания ветра неподалеку. Форд приподнялся на локтях, чувствуя, как по спине побежали холодные мурашки. Стоило взору проясниться до конца, как он смог увидеть возвышающуюся над ним змею. Уильям наклонился поближе, разглядывая своего визави каждым глазом по очереди. Убедившись, что он точно не перепутал Пайнса с кем-то другим, он проронил:       — Отвернись. Мне необходимо сбросить кожу, ждать нельзя, — и поплелся назад, спускаясь с пня на траву.       — Надеюсь, ты не имеешь ввиду змеиную кожу? — фыркнул ученый с усталым вздохом. Уильям все равно бы его не услышал.       К тому моменту тучи вновь спрятали солнце, заперев его за хороводом неприступных облаков. Мелкий дождь понемногу возрастал, рискуя за ближайшее время обратиться в настоящий ливень.       Стэнфорд сидел на заросшем мхом пне, наблюдая за перебирающимися между щелями муравьями. Со сгорбленными плечами и опущенной головой он боролся с желанием обернуться за спину вплоть до момента полного «сбрасывания кожи». Когда они наконец оказались в безопасности, в спокойной среде, в лесу Гравити Фолз, он ощутил укол обиды в сердце. Уильям снова воспользовался его доверием, и все ради чего? Ради обычного возмездия и удовлетворения своих извращенных желаний? Уильям даже солгал насчет вечности в кошачьем теле, ведь у него все было под полным контролем! Стэнфорд поистине выставил себя настоящим глупцом…       Вдохнув поглубже, Форд все же позволил себе раствориться в запахе мокрого леса. Свежий, полный влаги воздух наполнил легкие; запах смолистых хвойных деревьев покрывал все живое тонким покровом умиротворения, где, как казалось, двинешься чуть неаккуратно, и все перевернется с ног на голову. Должен ли был Стэнфорд отблагодарить Уильяма в этот раз, отругать или попытаться оправдать? Ученый постепенно проникался ненавистью к вопросу, которым его друг заставлял его задаваться каждую их встречу. Со временем Форд окончательно забывался, где личные границы, уважение, а где товарищество и доверие. Недоумевая, где нужно подправить черту в своем кольце, он не замечал стирательной резинки в руках Уильяма. Во всяком случае, ошибка была допущена с самого начала. Нужно было использовать волосы единорога.       — Не думал, что когда-либо буду рад вернуться в это тело. Это было… неприятно. Я был так… — полушепотом говорил вдумчивый голос, уже больше походя на человеческий. Он не решался договорить. Язык не поворачивался сказать «уязвим». Он не был.       Форд сжал зубы и обнял себя руками, борясь с дрожью. Большие капли дождя барабанили по пню, изредка попадая на его волосы. Чувства перемешались в голове, не позволяя расставить все по местам. Он так хотел обернуться, обсудить с Уильямом все, что не понимал или не знал, но ком в горле мешал.       — Даже славно, что в последние минуты я не слышал голос этого надоедливого создания. Клянусь, он ещё более навязчив, чем Криптос, — фыркнул юноша, подтягиваясь. Пайнс всё ещё не решался повернуться.       — Ты что, язык проглотил? И даже не будешь ругать меня за мою легкомысленность? — разочарованно спросил Уильям, строя из себя невесть кого. Затылком Форд ощутил чье-то дыхание совсем рядом, что при каждом выдохе горячая волна воздуха окутывала плечи. Уильям ждал ответа, судя по молчанию, но, не дождавшись, посчитал, что Стэнфорд играет с ним в игру. — Ты так огорчен из-за зеркала? Можешь не переживать, моя маленькая прислуга принесет мне его. Это можешь забрать себе, — он толкнул к Форду зеркало. Уильям действительно вел себя так, словно ничего не произошло.       Учёный между делом подумал, что ведет себя по-детски, и все же повернулся, возразив:       — Ты солгал мне… — он хотел продолжить твердую речь, но остановился. Глаза не смели оторваться от лица юноши перед ним. Тот, похоже, никогда не менялся, а с каждым днем становился всё краше.       Уильям лежал перед пнем на мокрой траве, чтобы быть на одном уровне с Фордом, положив подбородок на переплетенные пальцы. Волнистые пряди золотистых волос спадали на яркие, того же цвета, глаза. Светлые брови были слегка приподняты и изогнуты в вопросе, а мягкие черты покладисто исказились в острой полуулыбке. Аномально длинные ресницы ненадолго задерживали на себе капельки дождя. Уильям был слишком близко, и единственное, о чем мог подумать сейчас ученый, это о возможности быть съеденным из-за своих крохотных размеров. «Он спокойно мог бы сожрать меня живьём», — ненароком подумала какая-то ненормальная часть Форда. Почему-то Пайнс смутился от этой мысли.       Уильям тоже замер при виде него, несколько раз хлопнув ресницами и нахмурив брови.       — У тебя морщин стало меньше, или мне кажется?       Стэнфорд не обратил внимания на утверждение, лишь ещё больше надувшись. Уильям прищурился, не совсем осознавая всей трагедии.       — Тебе что-то наговорила эта прошмандовка?       Судя по всему, юноша многое пропустил за последние несколько минут.       — Ты знал, что оно не сможет исправить твой вид, и ты солгал про свою оболочку, — Форд поднялся на ноги и развернулся к нему, выкрикивая обвинения. Уильям еле как сдержал смешок от смехотворности картины перед собой, умиленно глядя на злящегося мини-ученого.       — Не солгал, а слегка приукрасил! В конце концов, мы целы, я доволен, а ты получил нужную информацию для дальнейшего исследования. Мы в плюсе, ведь так?       — Ты обманом заставил меня пойти с тобой! — горячо заявил Форд, припугнув Уильяма пальцем.       — Ты сам хотел мне помочь! — юноша в ответ попытался оправдаться и занес руку над Фордом, начав его хлопать указательным пальцем по голове. Ученый закрыл голову руками с сердитым видом, продолжая бубнить себе под нос проклятия.       «Это почти мило. Хочу прихлопнуть малыша Шестопала!» — Уильям не сумел противиться собственным мыслям, уже ощущая приближение рвотного рефлекса.       — Я верну тебя домой, — коротко ответил Уильям, оборвав все дальнейшие слова Форда. Он бесцеремонно схватил лилипута и встал, держа человека на одной руке. Форд уже не пробовал протестовать, посчитав это уж слишком унизительным. На ладони Уильяма было как минимум удобнее и дождь почти не доставал.       — Когда я вернусь, я смогу вернуть свой прежний рост.       — Это ещё зачем? Этот идет тебе куда больше, да и я уже привык, — с нахальной физиономией заявил Уильям, подмигивая Форду. Ученый не оценил хромую попытку «флирта» и несогласно покачал головой. Его внимания привлекли промокшие насквозь бинты, в который раз украшающие тело Уильяма, начиная с плеч и заканчивая лодыжками ног. Как минимум, это было во много раз лучше, чем если бы юноша «перерождался» полностью оголенным.       «Наверное…» непроизвольно подумал Стэнфорд.       — Если бы… Если бы мог, я бы дал тебе прикрыть свое тело чем-нибудь… Дождь и обнаженная кожа может спровоцировать потерю тепла и энергии в твоем теле, а холодный ветер ещё больше ускорит этот процесс. Гипотермия может начаться с легкого озноба, но способна перерасти в серьезное нарушение терморегуляции организма… Еще несколько минут, и ты насквозь промокнешь, а это увеличит теплопотери на более чем тридцать процентов, — вслух ненароком он высказал свою мысль. На лице Уильяма не дрогнул ни один мускул, когда он равнодушно ответил:       — Ничего, мне тоже оно не нравится.       При шаге Форд качался из стороны в сторону. Теперь смотреть на мир с такой перспективы приходилось по-другому. Всё было слишком гигантским, слишком опасным, а он — слишком хрупким. Уильям нес его как беспомощного зверька, наподобие хомяка, который мог погибнуть от одного падения, или как стеклянную статуэтку, что при падении моментально разобьется в дребезги.       Это было так странно: Уильям прямо сейчас мог легко раздавить Форда одной своей рукой; позволить ему упасть, тем самым сломав все косточки до единой и прикончив обладателя надоедливого голоса, но он не стал делать ничего из этого. Он не хотел, вместо этого позволив ученому приблизиться так близко к нему. Ах, сентиментальность…       — Спасибо за помощь, — неожиданно произнес Уильям. Стэнфорд не поверил своим ушам и поднял голову к глазам юноши.       — Я толком не был полезен, — выдавил он. От этого было неприятное чувство, даже если Уильям по своему же желанию не позволил ему участвовать в процессе.       — Ты составил мне компанию, — пожал плечами Уильям, как будто этого — вполне себе достаточно.       Быть может, этого было достаточно для него, но не для Форда.       — Можешь подумать над всем этим, я не буду мешать, — предложил бархатный голос. Форд немного растерялся и поскорее пришел в себя. На его губах появилась едва заметная улыбка благодарности, когда он разрешил себе опустить голову и спокойно вдохнуть. Беды больше не было, жизнь не подвергалась опасности, весь обман был давно раскрыт, но… как будто все, что осталось после этого, был только сладкий осадок на душе. Внутри себя он чувствовал, что это нормально. Его мозг твердил ему, что весь сегодняшний день вполне обыденный. Он бы хотел, чтобы он был обыденным. Да, это было именно то, чего он действительно желал. Опасности, аномалии, смерть, пролетающая перед носом, и Уильям, стоящий с ним плечом к плечу. Ни дня спокойствия. Это и было идеалом.       Стэнфорд отвернулся, попытался подняться на ноги, но после нескольких попыток, которые чуть не окончились его падением, унялся. Он принялся разглядывать перстни и кольца на тонких бледных пальцах, любуясь ими, запоминая символы. В этот раз тишина была другой. Она была успокаивающей. Она была правильной.       Это была не та неловкая тишина, что наступает посреди разговора, когда не знаешь, что сказать собеседнику; не та беспокойная тишина, служащая затишьем перед бурей; не та позорная тишина, где ты молишь, чтобы она быстрее прекратилась, иначе провалишься сквозь землю. Другая. Она была обязательной, необходимой, приятной на ощупь, а не режущей как наждачка.       Позабыв о всех проблемах, Форд растворился в своих же мыслях, растаяв на ладони и позабыв о юноше и руке под собой. Голова упала вниз, в то время как тело расслабило мышцы. Пайнс не замечал ничего, в том числе и приземляющиеся капли дождя на свои волосы.       — Фордси, что сказало тебе то существо, пока я частично отсутствовал в беседе? — спустя несколько минут молчания поинтересовался Уильям. Он опустил глаза на Форда и не удержался от того, чтобы легонько потыкать в живот учёного пальцем, надеясь вывести его из раздумий.       — Сказало, что не способно выбирать, кто в кого превратится, и не умеет возвращать облик обратно, — констатировал Форд, отмахиваясь от назойливого пальца своими руками.       — Значит, все эти случаи — его рук дело?       Пайнс впал в недоумение, обернувшись на Уильяма.       — Какие ещё случаи?       — Джек, монстр под моим пристанищем, летучки… Скорее всего, крольчатина повидалась с ним в своем подземном городке и пострадала от его способности. И ты ведь сам видел, что произошло с монстром, на котором стояло пристанище!       — …а бабочки-летучки стали жертвой его влияния в том числе… Они ведь живут в подземных переходах! — неожиданно для себя осознал Форд. Его глаза расширились, когда он увидел, как все произошедшие события сходятся между собой. Кусочки пазла наконец сложились. Все эти существа были просто жертвами этой темной сущности, преследующей их по пятам!       — Я… я должен срочно это записать! Столько информации… — забеспокоился Форд, нетерпеливо ерзая на месте. Уильям, особо не задумываясь, спокойно подкинул его своей рукой и точно также поймал. Слова о том, что выражение лица Форда переменилось, были бы излишними, учитывая его шокированный вид. Юноша беззаботно держал его в руке, оставив снаружи торчать только плечи и голову. Большой палец совершал цикличные движения взад-вперед, гладя Форда по испачканным в грязи волосам. У мужчины, к сожалению, не спрашивали о его мнении на этот счет.       — Не будь таким нетерпеливым! Мы уже скоро прибудем.       — Уильям, это не смешно! Заканчивай! — выпалил Форд, но, не увидев на лице юноши ни грамма раскаяния, сдался. Он обмяк в руке, сосредоточившись на мыслях о работе и попутно пытаясь разглядеть хижину среди всех деревьев.       Человек прокряхтел что-то невнятное, когда Уильям в очередной раз слишком сильно надавил пальцем на макушку.       — Чтобы ты знал, Уильям, ты — чертов террорист моей нервной системы.       — Вовсе нет! Я твой личный менестрель. Играю на твоих нервах, как на лире, — пропел Уильям, осклабившись.       Спустя пару минут ненужного обмена вызывающих фраз, им обоим довелось встретить на своем пути к хижине не иначе, как Нимфу собственной персоной, спокойно шагающей по тропинке им навстречу. В этот раз на ней было надето малиновое платьице, длиннее, чем обычно, а на голове красовался венок из полевых цветов. Не удивительно, что выглядела она достаточно опрятно даже в дождь.       — Что ты здесь забыла? — остановился Уильям, загородив дорогу фее. Его взгляд с видимым подозрением скользнул вверх и вниз по её фигуре.       — Добрый вечер, босс! Да я тут мимо проходила… — попыталась солгать Нимфа, но, прежде чем её ложь была бы раскрыта, резко перевела тему. — Оу, новая статуэтка?       — Нет, он живой, — Уильям показательно потряс Форда в руке.       — Упс… И тебе привет, Стэнфорд.       — Подожди… Новая? В каком смысле? — не понял Стэнфорд. Уильям тоже вскинул брови, чему-то удивившись.       — Ты что, не бывал в комнате босса?       Нимфа посмотрела на маленького Форда с таким видом, как будто он был обязан побывать там, и, похоже, даже не расценивала возможность того, что человек может и не знать о её существовании.       — Тебе закрыт вход туда, — напомнил Уильям, делая шаг вперед. Нимфа осторожно отступила. — Ты что, ворвалась без разрешения?       Опасный тон не сулил ничего хорошего, что даже Форд не знал, как поступить. Он должен урезонить Уильяма или просто остаться в стороне?       — Ваш телефон на столе, если что! — за секунду выкрикнула фея и, перевоплотившись в маленькую копию себя, улетела в неизвестном направлении. Форд с Уильямом провожал её взглядом до тех пор, пока она не скрылась с его поля зрения.       — Я не пущу её в пристанище, — коротко ответил юноша и продолжил свой путь. У Пайнса же появилось дополнительное время подумать над только что услышанным. У него, несомненно, появились вопросы к некоторым вброшенным в диалог утверждениям, но он считал, что Уильяму пока не стоит их задавать. Время ещё не пришло.       Вскоре хижина показалась им. Не дойдя до неё, Уильям остановился. Он остался стоять перед линией конца леса, там, где сосны и ели больше не складывали из себя лабиринты, а мох сменился на траву, а стоило посмотреть чуть дальше — и наступал другой мир. Он вытянул руку с Фордом вперед, поднимая крохотного ученого над рукой с помощью искр.       — Я не пойду с тобой, — объяснил юноша, наклонив голову. Стэнфорд не стал спрашивать, почему. Он понимал, что это разумно и к лучшему. Если их увидит Стэнли или кто-то другой — разговора не избежать, а ученый сейчас уж слишком хотел остаться подольше в тишине. Правильной тишине.       В итоге, протянув Форда без личного участия до самой хижины, Уильям оставил его под дверью и помог постучать. Одно из зеркал было передано Форду под ноги, отдано в распоряжение. Зеленые глаза не сходили с фигуры, слегка выглядывающей из-за дерева у края леса. Пайнс на минутку задумался над тем, что не совсем это имел ввиду, когда говорил о возвращении домой. Он говорил не об этом месте.       Когда дверь распахнулась, Форд был вынужден войти.

***

      Уильям болтался на своем гамаке возле пристанища, наслаждаясь ливнем и каплями, падающими ему на лицо. Они освежали, давали проникнуться новыми идеями. Помимо звука дождя, окружающего юношу со всех сторон, можно было услышать хруст карамелек из его рта.       — Для тебя есть новое задание.       — Так вы уже простили меня за мои оплошности? — хмыкнула Нимфа, поправляя прическу и топчась возле гамака Уильяма. Она умудрилась найти в пристанище пыльный зонтик и вытащить его, чтобы хотя бы немного укрыться от дождя.       — Нет, но о них мы с тобой потом поговорим… Вместо кражи моих вещей ты бы могла сделать что-то полезное для общества! Например, одолжить у Шестопала его телефон.       — Это ещё зачем?       — Не задавай глупых вопросов. Просто перепиши мой номер в его телефоне на «экстренные службы». После выполнения этого поручения получишь короткий отпуск за свою великолепную службу.       Нимфа улыбнулась предложению. Она никак не могла отказаться от такой выгодной сделки.       — Что, уже замену мне нашли? — она издала смешок. Уильям с пренебрежением махнул в сторону, не сумев сдержать краткую ухмылку, коснувшуюся его губ.       — Исполняй.

***

      К приходу ученого Стэнли всё ещё спал, а младшие Пайнсы продолжали проводить странные марафоны между Цэком и Пухлей у заднего входа хижины. Форду это было только на руку, если он хотел бесшумно и без свидетелей пробраться обратно в свою скромную обитель. Зус с Мэлоди, конечно, были исключением, но и опасности собой не представляли.       Стэнфорд вернул себе былой рост благодаря фонарю с кристаллами, умылся, переоделся и уже собирался отправиться обратно в лабораторию, как его остановил Зус с незатейливым вопросом, почему у него был такой вид, когда он вернулся. Форд попытался выдумать подходящий ответ, однако не успел, как Зус сам ответил на собственный вопрос.       — Не поймите меня неправильно, я, наверное, вмешиваюсь в то, что сам не понимаю… просто вы выглядели так, как будто очень долго смывали в ручье со своего тела что-то… по типу пыльцы или песка, — неуверенно произнес он, как-то странно смотря на Форда. Ученый неуклюже рассмеялся и, пока не поздно, скрылся за автоматом с газировкой. Сейчас он был ничуть не настроен на разговор, в особенности такой неловкий.       Преодолев лестницу, Форд также быстро спустился на лифте на нижний этаж, оказавшись в своей лаборатории. Пыльное помещение и серые стены вновь встретили его с распростертыми объятиями, но в этот раз это не было таким уж удручающим местом. Скорее даже родным. Порой, временами, после моря хаоса и безумия, все же необходимо вернуться в место, где каждое событие заранее предсказано, а действие — наработано до автоматизма.       Ученый медленным шагом прошел к столу, до сих пор пребывая в мыслях и жажда отдыха. Его мозг уже стал нацеливаться на какое-нибудь укромное местечко, где, желательно, не будет найден какой-нибудь забытый остальной стаей четвероногий пушистик. Наиболее привлекательным сейчас казался пыльный матрас в самом углу, спрятанный под тонной пустых коробок, но и книги на столе были неплохим вариантом.       Хватило одной мысли про книги промелькнуть в голове Форда, как он моментально вспомнил про дневники. Сон в любом случае придется отложить, как бы не протестовал его собственный организм насчет этого. Теория, к которой он пришел сегодня, была бесценной. Её нельзя было упустить!       Мужчина подошел к столу и, потянувшись к дневнику, обнаружил на его месте ручное зеркальце с золотой оправой. Это не было удивительным, он сам его туда положил, и все-таки он никак не мог вспомнить на своей памяти, как оставлял возле зеркальца вдобавок бумажку с золотым кулоном.       Рука по привычке потянулась за скомканным листком, разворачивая его и читая корявое содержимое.       «Симпатичный костюм. Тебе следует носить желтый чаще. Он тебе к лицу.»       Вместо подписи — отпечаток грязной кошачьей лапы, предположительно, их потенциальной «жертвы» во время «жертвоприношения». Форд, несомненно, был обрадован тому факту, что животное не пострадало. По меньшей мере, лапа была на месте. Перечитав записку ещё раз, Форд усмехнулся и тряхнул головой от такого откровенного комплимента.       Снова взглянув на стол, Стэнфорд обратил внимания на золотую драгоценность, беря ее в руки. Пальцы сжали металл, поднеся всевидящий глаз к урне, стоящей на полу. Он не собирался позволять юноше просто так следить за собой. Это было безумием!       Минута вскоре миновала, а затем и вторая. Форд так и не разжал кулак. Как бы он не пытался, рука не отпускала кулон — и даже не потому, что он был дорогостоящим, учёному было это безразлично, — а потому, что он не мог позволить себе выкинуть подарок от Уильяма. Это был слишком значимый подарок, чтобы так просто от него избавиться.       Немного подумав, он убрал руку и перестал бороться с собой. С обреченным видом Форд надел на себя цепочку, привычно спрятав его под свитером, но затем, ещё пораскинув мозгами, он и вовсе вызволил кулон наружу. Уильям хочет понаблюдать за ним? Хорошо, пусть следит, он не возражает. Стэнфорд же не позволит продолжаться этому слишком долго, ведь так?       Шелест страниц, шорох передвигаемых вещей и неслышное дыхание превратилось в удовлетворяющую тишину. Все тревожные мысли как рукой сняло, оставив в его голове только науку, исследования, нового противника и… Уильяма.