Любовь зла

Метаморфоза

Четыре месяца спустя       — Объясни зачем?! Зачем мне вспоминать и рассказывать тебе то, о чём я предпочёл бы забыть?       После резкого высказывания Ходж нервно размял шею, слегка ослабив узел своего галстука. Напротив него в мягком высоком кресле сидела женщина в сером брючном костюме и изумрудной атласной рубашке. Три верхние пуговицы на ней были расстегнуты и оголяли выразительную длинную шею, которая очерчивалась ровным каштановым каре. Женщина безмолвно посмотрела на Ходжа, скрестив кисти рук в замок.       — Лора, разве эти сеансы не для того, чтобы мне помочь?       — Да, они именно для этого. Но если ты будешь продолжать убегать от своей самой главной проблемы, мне будет сложно довести наше лечение до конца.       — Разве я всё ещё не здоров? — Ходж поднялся и подошёл к широкому окну, всматриваясь в серую гладь океана и неспокойные волны, предвещающие ночной шторм. — Ночью будет шторм.       — Судя по твоей реакции, нам ещё есть над чем работать. — Лора встала с кресла и оказалась рядом с Ходжем. — Ты знаешь, что должен сделать. Ты приехал сегодня не только на сеанс, ведь так?       Лора аккуратно положила руку на плечо Ходжа и ласково улыбнулась ему, но неподвижный мужской профиль оставил этот жест без ответа. Ходж продолжал молча, но уже напряженно смотреть в окно. Сегодня остров Гардинерс встретил его крайне нерадушно.       — Если хочешь, можешь остаться на ночь здесь. В такую погоду на вертолёте лучше не летать. — Предложила Лора.       — Я взял все документы, они в машине, — произнёс Ходж.       — Пойдешь к ней сейчас? — Лора невольно сжала пальцами пиджак Ходжа на плече, и тогда он перехватил женскую кисть, кладя в неё свою ладонь.       — Ты ж сама сказала не убегать, — Ходж направился в сторону двери. — У меня с утра есть дела в Нью-Йорке, поэтому остаться не смогу.       Выйдя из кабинета своего психотерапевта доктора Лоры Стьюарт, вскоре Ходж добрался и до главного выхода из здания, чтобы, наконец, сделать то, что планировал.

***

      Держа в руках папку с бумагами, Ходж медленно шёл за медбратом по одному из коридоров клиники. Полы были выложены светлым паркетом, а стены - стеклом, по которому стекали множественные капли дождя. Редкие вспышки яркого света, возникающие за окнами, на мгновение освещали коридор, а после он вновь становился пустым и мрачным.       Дойдя до предпоследней двери, медбрат открыл её одним из ключей, а после оказался внутри помещения. Ходж не спешил заходить следом, но когда сотрудник клиники вопросительно взглянул на него, то всё же сделал несколько шагов вперёд.       Раздался раскат грома, а где-то вблизи обрыва, на котором возвышалась клиника, ударила молния. Ходж запечатлел это природное явление очень отчетливо, потому что, как только зашёл в помещение, не смог перевести свой взгляд с окна на большую кровать в центре.       — Она уже несколько недель под действием новых препаратов, — начал сотрудник клиники, — есть побочные эффекты… Она вряд ли будет многословна с вами.       После услышанного Ходж всё же посмотрел на кровать. На ней лежала девушка в белой шелковой пижаме и таком же белом халате сверху. Она не спала, а смотрела куда-то в пустоту перед собой.       — Кэтрин, к вам пришел ваш муж. Хочет поговорить. — Громче обычного произнёс медбрат, наклоняясь к Кэтрин, чтобы помочь ей подняться.       Ходж подошёл к небольшому деревянному столику у окна и сел на стоящий рядом стул.       — Мне нужно, чтобы она села напротив, — требовательно произнёс Ходж, кладя папку с бумагами на стол.       — Кэтрин, вам нужно пересесть на стул, — продолжал парень с учительским тоном, а после отсутствия какой-либо реакции настойчиво поставил Кэтрин на ноги.       Медленно передвигая босыми ногами, Кэтрин оказалась около стола, и тогда медбрат усадил её на стул.       Ходж громко сглотнул от назойливой сухости во рту и снова потеребил свой галстук, когда взглянул на Кэтрин, тело которой было расслаблено и безвольно, словно кукольное. Шея с трудом держала голову, на которой уже заметно отросли волосы с её последней встречи с мужем. Сейчас они были заплетены в аккуратную косу, свисающую до поясницы. Бледность лица и безжизненность женских глаз в тусклом свете дождливого октябрьского дня выражали болезненность.       — Она меня слышит? — спросил Ходж, не сводя глаз с Кэтрин.       — Да, можете не сомневаться, но доктор Стьюарт разрешила общение не более пятнадцати минут.       — Хорошо, мне этого более, чем достаточно, — согласился Ходж, а после он остался с Кэтрин наедине.       Гроза начала бушевать, а ветер над обрывом раздражающе завывать.       — Я не могу долго говорить с тобой, поэтому начну по существу. Я…       Ходж замялся, когда вновь попытался посмотреть Кэтрин в глаза. Физически они смотрели прямо на него, но Ходж совсем не ощущал этого, читая в них лишь пустоту. Совсем мелкий луч света попадал на золотистую радужку, освещая коричневый ободок и совсем узкий зрачок. Невольно подмечая это, Ходж вернул внимание бумагам перед собой и продолжил:       — Я принес документы. Ты должна их подписать.       Теперь же Ходж перевёл взгляд на губы Кэтрин. В них жизни было ничуть не больше, чем в её глазах. Бледные и сухие.       — Это документы о расторжении брака.       Ходж достал из внутреннего кармана пиджака ручку, щёлкнул ей, а после развернул папку с бумагами и пододвинул нужный лист ближе к Кэтрин. Ручка легла рядом. Эти действия тут же получили ответную реакцию от Кэтрин. Она медленно потянулась за ручкой, а после к пустой строке на белой бумаге, где должна стоять её подпись. Ходж замер, в оцепенении наблюдая за тем, как Кэтрин старательно пытается вывести каждую букву своего имени.       Очередной раскат грома и яркая вспышка света за окном, а после Ходж резко толкнул стол в сторону, переворачивая его и тут же поднимаясь на ноги. Раздался грохот, падающего на паркет стола, белая бумага упала рядом со столешницей, ручка, которую обронила Кэтрин, закатилась под кровать. Рука, подписывающая документ, продолжала висеть в воздухе.       Разъяренный Ходж ловко подобрал с пола бумаги и одним злобным рывком разорвал их в клочья. В ответ на грохот и крик в комнату сразу же вбежал медбрат, ошарашено глядя на всё происходящее.       — Какого чёрта вы с ней сделали?! — отчаянно прокричал Ходж. — Где моя Кэтрин?! Где она?!       — Мистер Бейкер, вы не должны… — начал парень совсем неуверенно, так и не успев закончить.       — Пошёл вон отсюда! — уже угрожающий полу крик Ходжа разрезал воздух.       Медбрат не стал дожидаться второго предупреждения и выскочил из комнаты, оставляя дверь открытой.       Ходж застыл, делая глубокие и тяжелые вздохи, а после окончательно стащил с себя галстук. Мгновение, и мужчина упал на колени перед стулом, на котором сидела Кэтрин. Ходж уткнулся лицом в шёлк сорочки, покрывающей худые женские колени.       — Кэт… я так устал. Я пытался смириться со всем этим, но это сильнее меня. Ничего и никогда не было сильнее, но только не это… Я потерял тебя… Потерял.       Ходж нахмурился и вцепился обеими руками в безвольные запястья Кэтрин, тут же впиваясь в них дрожащими губами.       — Я люблю тебя! Я всегда и неизменно люблю тебя! Я хочу умереть каждый день без тебя, а теперь… Я хочу этого ещё сильнее! Мне невыносимо видеть тебя такой. Вернись… Кэтрин, любимая, прошу прости меня за всё! Я…       — Ходж! — в комнату вбежала Лора, а следом за ней уже два медбрата. — Что ты натворил?! Ты делаешь только хуже! Вам обоим!       — Вышли отсюда все! — прозвучал очередной приказ Ходжа. Не выжидая и секунды, он резко подскочил и грубо выставил за дверь Лору и её помощников, с бесноватой силой хлопая дверью так, что одна из её петель не выдержала и сорвалась.       Ходж развернулся спиной к двери и медленно сполз по ней на пол. Серые глаза были красными, а вены на лбу заметно налились кровью.       — Кэт, вернись ко мне.       Ходж не сводил глаз со своей любимой в поисках малейшей надежды в чём угодно, даже в воздухе, которым она дышала, хоть и почти незаметно.       — Я простил тебе всё. Я прощу и сам себя, если ты дашь мне надежду вернуть тебя. Вернуть нас. Дай мне надежду вновь поверить в нас, иначе я умру. Мы умрем… Чёрт! Взгляни же на себя… — превозмогая душевную боль и чтобы не закричать, Ходж укусил себя за крепко сжатый кулак и вновь поднялся на ноги, делая несколько шагов к Кэтрин.       Кэтрин медленно поднялась со стула и подошла к стене в тени комнаты, аккуратно касаясь её спиной. Ходж застыл, продолжая смотреть на Кэтрин. Теперь она неотрывно глядела в пол, еле заметно мотая головой из стороны в сторону.

***

      Звонкое эхо уверенных мужских шагов наполнило широкие коридоры клиники, пока Ходж шёл обратно в кабинет Лоры. Не удосужившись постучаться, Ходж открыл дверь и вошёл в кабинет. Лора стояла около раскрытого настежь окна и докуривала уже вторую сигарету.       — Ты не у себя дома. Стоило постучаться, я могла быть с пациентом. — Подметила доктор, глядя в окно. Гроза закончилась, уступая мелкому дождю.       — Что ты сделала с ней? — строго спросил Ходж, оказываясь рядом с Лорой.       — То, что должна была сделать лечащий психиатр со своей пациенткой, которая за последние два месяца пыталась покончить с собой три раза, — раздраженно ответила Лора и сделала очередную затяжку.       Ходж не смог скрыть тревожное удивление в ответ на услышанное. Он всего этого не знал.       — Что?! Почему я слышу об этом впервые?!       — Ты сам не желал говорить о ней! Не хотел видеться с ней все эти месяцы! — оправдывалась Лора.       — Я её муж и единственный близкий человек, которому ты была обязана сообщить об этом! — Ходжу было все сложнее продолжать держать себя в руках, от чего он резко выхватил из руки Лоры сигарету и вышвырнул её в окно.       — Ты не смеешь… — Лора опешила от мужской грубости и даже опасливо сделала несколько шагов назад.       — Замолчи, — спокойно оборвал её Ходж, сверля ледяным взглядом. — Ты скрыла от меня нечто очень важное и превратила мою жену в чёртов овощ.       — Надо было позволить ей убить себя?! — выкрикнула Лора.       — Надо было сказать мне!       — И что бы это изменило?! Разве не ты довёл её до такого состояния?! Разве не ты не смог совладать со всем, что с вами произошло, сошёл с ума и уничтожил всё хорошее, что было между вами?! Разве не из-за тебя она…       Доктор мгновенно прервала свой крик души, увидев в глазах Ходжа нечто такое, что заставило её тут же пожалеть обо всем сказанном.       — Я вытащила тебя из той ямы, и так ты благодаришь меня? Упреками, грубостью и неуважением?       — Это твоя работа, которую я щедро оплачиваю, но сейчас в тебе говорит не мой психотерапевт. — Ходж цинично усмехнулся. — Как непрофессионально, доктор Стюарт, заставлять своего пациента переживать о том, с чем вы так старательно пытаетесь ему помочь.       — Вы жестокий человек, мистер Бейкер, — Лора обиженно насупилась и отвела взгляд вниз, принимая поражение.       Ходж развернулся лицом к окну и с закрытыми глазами сделал глубокий вдох.       — Ты сегодня же отменишь те препараты, что она пьет, — проговорил Ходж.       Прежде, чем ответить, Лоре тоже пришлось сделать несколько глубоких вдохов.       — Это только навредит ей. Я могу отменить препараты, но постепенно. Это займет несколько недель. Только всю ответственность за результат этого решения ты возьмешь на себя.       — Возьму, — утвердительно проговорил Ходж и развернулся к Лоре. — Пожалуй, ты была права. Мне тоже следует полежать в клинике некоторое время. Я никуда не уеду отсюда, пока Кэтрин не вернется к нормальной жизни.       — К нормальной жизни без тебя? — тут же уточнила Лора.       — Если это цена её выздоровления, то пусть будет так.       Лора положила обе руки на пояс, несколько раз безмолвно кивнула и посмотрела в окно.       — Там стоит пепельница. Не стоило выкидывать сигарету в окно, в клинике тщательно следят за чистотой сада.

***

Настоящее время       Кассандра открыла дверь и увидела перед собой Ходжа.       — Привет… что произошло? — неуверенно поинтересовалась Кассандра у своего незваного ночного гостя.       — Я могу войти?       — Конечно, заходи, — хозяйка лофта сделала несколько шагов назад, приглашая Ходжа внутрь. — Ходж, прошу не молчи и не пугай меня.       Ходж молча прошел в гостиную и медленно присел на большой белый диван.       — Чтобы я пришел, должно обязательно что-то случиться? — встречно поинтересовался Ходж.       Кассандра ухмыльнулась и присела рядом.       — Я запутался, — вдруг произнес Ходж, глядя не на Кассандру, а в большой мраморный камин перед собой. Уже догорающие поленья были настоящими, а багровые угли под ними приятно мерцали в жёлтом свете огненных языков. — Я совсем запутался, Кассандра.       — Запутался? В чём же? — Кассандра крепче запахнула свой шелковый домашний халат и, предвещая нелегкий разговор, удобнее расположилась на диване. — В чём же таком может запутаться Ходж Бейкер, чтобы это заставило его прийти ко мне за разговором?       — Я был жесток с тобой. Я был обижен, я желал мести, Кассандра. Как же сильно я желал сделать тебе больно все эти годы.       — У тебя это получилось, так что можешь быть доволен собой.       — Вовсе нет… Мои желания оказались ложными, потому что, когда они исполнились, мне не стало легче.       — Ходж… — Кассандра подсела немного ближе к мужчине и аккуратно положила свою ладонь поверх его кисти. — Что случилось?       Ходж не стал убирать руку, а только опустил взгляд с камина в махровый ковер у себя под ногами.       — Кэтрин в беде, Кассандра, и самое страшное, что я не знаю, что мне делать дальше. Она пришла ко мне сегодня и сказала, что… — Ходж остановился, но будто вовсе не умышленно. Было видно, что ему безумно сложно произносить эти слова вслух.       — Сказала что?       — После церемонии венчания мы с ней полетели на один из Багамских островов. Там мы узнали, что Кэтрин ждёт ребенка.       Кассандра невольно оторвала свою руку и заметно напряглась. Она молчала, потому что не понимала, что ей нужно сказать. Ходж решил не замечать ничего из этого и продолжил говорить:       — А сегодня она пришла ко мне и сказала, что не простила меня. Сказала, что я виновен во всем, что происходит со всеми нами. Я виновен во всех смертях… в смертях близких ей людей. Сказала, что любовь ко мне убивает всё… Что она убила и нашего ребёнка, — Ходж вновь сделал паузу и, наконец, взглянул на Кассандру. — Она сказала, что сделала аборт, потому что это единственный способ избавиться от меня.       Кассандра, казалось, окаменела от услышанного. Даже моргнуть ей было тяжело.       — Она сказала мне всё это, а после просто ушла. — Ходж усмехнулся и расплылся в улыбке, что ни столько удивило Кассандру, сколько напугало. — Она сделала тоже, что и ты, понимаешь? Она предала нас.       — Ходж… — всё, что смогла выдавить из себя Кассандра в ответ.       — Знаешь, почему она это сделала?       Кассандра всё ещё не знала, что отвечать, позволяя Ходжу продолжать свой монолог.       — Потому что сдалась ему.       — Кому?       — Этому ублюдку. Она лжёт мне, потому что он сумел добиться своего. Она у него на крючке, Кассандра, я в этом уверен.       — Что? Но как? Я уже ничего не понимаю. Что ему нужно от неё, от нас?       — Ему нужен я, — утвердительно ответил Ходж. — Нальёшь мне выпить?       Кассандра поднялась и пошла в сторону своего нескромного бара.       — Сукин сын, один он или же их несколько, этого мы пока не знаем, жаждет расправиться со мной самым изощренным способом. Болью и манипуляциями. — Ходж принял тамблер с виски и сразу же испил из него. — А Кэтрин для этого способа самый подходящий инструмент.       — Если ты так в этом уверен, то, может быть, у тебя уже есть мысли, что нам нужно делать?       — Нет, Кассандра. — Ходж допил и начал крутить в руке пустой бокал. — Возможно. впервые за всю свою жизнь Ходж Бейкер понятия не имеет, что он должен сделать. Поэтому я сейчас здесь, сижу с тобой и пью виски.       — Ходж, мы не может сдаться, иначе он победит.       — А может быть нам как раз и не нужно ничего делать? Когда ты в чём-то погряз, возможно, лучше остановиться и посмотреть назад, а не вперед. Посмотреть и увидеть, где ты совершил ошибку. — Ходж напряженно думал, и это было заметно. Он отчаянно пытался найти решение. — Где же я ошибся, Кассандра?       Из кухни раздался звон, сигнализирующий о готовности чего-то съедобного в духовке.       — Ужинать будешь? — поинтересовалась Кассандра у своего друга.       Ужинала Кассандра одна, потому что Ходж, поблагодарив хозяйку за гостеприимство, решил оставить её одну.       Ходж вышел из лофта, спустился вниз и сел в машину. Он не спешил заводить её, потому что все его мысли были лишь о Кэтрин. Он боролся с желанием сейчас же поехать к ней и любым способом вытащить из неё всю правду, получить ответ на вопрос, который буквально заклеймился в его сознании… Как ты могла предать нас?

***

      — Мистер Бейкер…       Шёпот Доминика аккуратно расплылся по кабинету, и снова:       — Мистер Бееееейкер…       Доминик дотронулся до плеча Ходжа, спящего за своим рабочим столом. Его лицо было опущено на скрещенные руки.       Пробуждение случилось. Ходж пошевелился и медленно воспарил над столом с закрытыми глазами.       — Доминик, который час?       — Половина двенадцатого дня. Я искал вас, звонил, был у вас дома, а только после приехал сюда. Вы ночевали здесь?       — Да, — коротко ответил Ходж и наконец открыл глаза.       — Зачем искал, есть новости?       — Да, наш прокурор, мистер Спаркс, хочет переговорить с вами лично в неформальной обстановке. Просил назначить встречу. Беседы с Леоном той ночью на аэродроме ему оказалось недостаточно.       — Дом… — Ходж поднялся и подошёл к графину с водой. Он быстро наполнил ей один из стаканов и залпом осушил его. — Думаешь, он хочет рассказать мне, кто был его информатором по планируемому нами трансферу?       Доминик усмехнулся.       — Думаю, он хочет взять вас за яйца, так же как и Леона той ночью. Только теперь же он уверен, что получит желаемое.       — Отчего же? Совсем ничего не нащупал? — поинтересовался Ходж и медленно возвратился к столу.       — Возможно, в прямом смысле нащупал бы, но в фигуральном – совсем ничего, поскольку ни я, ни Леон не были в курсе вашего родства с Дэвидом Копперфильдом.       — Что ж, раз мистер Спаркс так любит щупать мужчин за яйца, то нам ничего не остается, как дать ему то, что он хочет, Доминик. Он ведь генеральный прокурор штата Нью-Йорк. — Ходж наклонился и открыл один из ящиков своего стола. — Назначь нам встречу в Боготе.       В руках у Ходжа появился пистолет. Он быстро проверил его на предмет заряда, а после спрятал за правый бок.       — Что? В Боготе? — уточнил Доминик, — то есть в клубе вашего колумбийского приятеля?       Ходж внимательно посмотрел на Доминика, а затем достал из того же ящика и детали второго пистолета. Это был блестящий револьвер в разобранном виде.       — Нет, Дом, в Боготе… в Колумбии, это её главный город. Ты не знал? — Ходж быстро и технично собрал пистолет, почти не отрывая взгляда от Доминика.       На лице Доминика читалось искреннее непонимание.       — Мистер Бейкер, с вами всё в порядке? У нас какие-то проблемы?       — А у нас их не было, Дом? — Ходж начал медленно засовывать в барабан револьвера пули. — Я разобрал его сегодня ночью, чтобы хорошенько отполировать.       — Мистер Бейкер, проблемы у нас были всегда, но раньше вы не носили с собой револьвер вашего отца и не планировали встречу с прокурором в Южной Америке.       — Дом, встреча будет в клубе Рамо. Свяжись с ним и скажи, что он поможет мне вести переговоры с нашим любителем мужских гениталий.       — А, да, конечно, я же сразу понял, что вы пошутили, — Доминик вновь усмехнулся, — но причём тут ваш приятель?       — Доминик, это Кэтрин сообщила мистеру Спарксу о деталях нашей сделки с Доном.       Доминик тут же нахмурился и несколько раз медленно моргнул, чтобы понять, послышалось ли ему или нет.       — Что?       — Елена посвятила Кэтрин в детали нашей сделки. В день своей смерти она разговаривала с Кэтрин в Управлении, где и рассказала ей о том, что планирует помочь организовать трансфер моего товара в Мексику. Где и когда… Сначала товара, а позже и всего наркокартеля. Рассказала, что после смерти Елены она передала всю полученную от неё информацию мистеру Спарксу. Он одобрительно отозвался о планируемой операции УБН по моей поимке, а после затаился и ждал дня X, чтобы собрать всю свою труппу и совершить ночной визит на аэродром «Западный флюгер» в 82 км от Нью-Йорка.       — Мистер Бейкер, я ничего не понимаю. Откуда вы знаете об этом, и как же она…       — Откуда? Кэтрин сама мне всё рассказала минувшим вечером. Она сказала много всего, например, что не любит меня, что не простила, а также то, что часом ранее сделала аборт и убила нашего ребёнка, — патронов в барабане становилось всё больше.       Доминик хотел рефлекторно проглотить слюну, но её у него совсем не оказалось.       — Она сказала много всего, Дом, но главное не это, — Ходж закончил с пулями и прокрутил барабан с характерным звуком.       — А что же?       — То, что она мне лжёт. От первого слова и до последнего была лишь ложь. Она ничего не знала, ничего не сообщала прокурору и тем более никого не убивала. Но мне нужны доказательства, Доминик, чтобы я мог использовать их против её лжи. Их мне достанешь ты. — Ходж спрятал револьвер уже за левый бок.       — Я?!       — Ты, Дом. С прокурором я разберусь сам, а ты займёшься женской консультацией, в которую вчера ходила Кэтрин. Найди врача, у которого она была и вытащи из него все детали о вчерашнем приёме.       — Мистер Бейкер, если вы так уверены, что она вас обманывает, то тогда, может быть, вы знаете почему она это делает?       — Она предала меня, Доминик. Она предпочла бояться, подчиниться ему, нежели довериться мне. Тому, кто поклялся любить и защищать её перед Господом Богом. Своему мужу, любимому мужчине, отцу нащего ребёнка. Она тоже поклялась, но нарушила клятву и выбрала его – страх.       — Подчиниться ему? Вы говорите об Оушене?       — Я уже не знаю, о ком говорю, но кто бы он ни был, он желает уничтожить меня, и сейчас он стал близок к своей заветной цели, как никогда ранее.       Ходж направился на выход из кабинета, добавив напоследок:       — Доминик, доказательства. Добудь их мне, как можно скорее.

***

      Полдень в женской консультации на Риверсайд-Драйв, 56 был самым обычным и ничем не примечательным. Всюду были беременные женщины с округлившимися животами, беременные женщины без живота, женщины, которые только готовились стать матерью в ближайшем будущем впервые или уже во второй раз, в третий или даже в пятый.       — Дорогой, у нас будет тройня, — почти шёпотом плакала в трубку одна из пациенток, стоя около двери доктора Вирджинии Лестер. — Дорогой…       Уже через секунду женщина была в смятении, потому что услышала на другом конце вызова не совсем то, что планировала. Доминик не расслышал, что именно, потому что постучался в дверь и сразу же вошёл в кабинет к врачу.       — Добрый день, вы за результатами анализов супруги? — тут же уточнила доктор Лестер, сидя за своим столом. — Мистер Драйвер, кажется?       Доминик улыбнулся и повернул замок на двери, чем вызвал у доктора непонимание.       — Добрый день, доктор Лестер. Нет, я не мистер Драйвер и тем более не его супруга, как вы уже успели заметить. Меня зовут Доминик Уоррен, и у меня вовсе нет никакой супруги, хвала Всевышнему.       — Кто вы и зачем закрыли дверь? Я вынуждена позвонить в охрану.       Женщина уже потянулась к своему рабочему телефону, когда Доминик ловко оказался рядом и одним движением руки дал понять доктору Лестер, что звонить никуда не стоит.       — Что вам нужно? — испуганно произнесла доктор и встала со своего стула, отходя к окну подальше от Доминика.       — Не стоит переживать, доктор, я всего лишь пришёл задать вам пару вопросом, касаемо одной из ваших пациенток. Её зовут миссис Кэтрин Бейкер и она вчера была у вас на приёме. Мне нужны документы из её медицинской карты и выписки о всех проводимых манипуляциях.       — Что? Я не имею права давать вам документы из чужих медицинских карт, как и разглашать какие-либо подробности. Это противозаконно, а вы сейчас же должны уйти.       — Вы меня не поняли, доктор, — Доминик плавно опустился в кожаное кресло, стоящее около стола доктора Лестер, медленно достал пистолет, но направлять его на женщину не спешил.       Этого действия хватило, чтобы доктор опустилась в своё рабочее кресло и онемела от страха.       — Вы не подумайте, по сути здесь ничего противозаконного нет, ведь Кэтрин Бейкер любимая супруга моего босса, вчера она должна была прийти к вам на первичную консультацию и УЗИ. У них есть брачный договор, где говорится, что он имеет право запрашивать подобные документы без участия своей супруги. — Доминик приветливо улыбнулся и решил дождаться ответа от доктора, и она его дала, неуверенно кивнув. — Извините, Вирджиния. Я бы смог и иначе достичь своей цели, но, признаться, у меня совсем нет времени втираться к вам в доверие и раздаривать комплименты, как его нет и на то, чтобы предоставить вам в доказательство тот самый договор, поэтому ещё раз попрошу вас побыстрее выполнить то, что я вам только что сказал.       Уже через несколько минут папка с документами была в руках у Доминика. Он держал её открытой и быстро проносился глазами по заключению.       — И даже ничего не прокомментируете? — поинтересовался Доминик.       — Что конкретно вы хотите услышать? Замершая беременность, пришлось прервать. Такое иногда бывает на данном сроке. Мне жаль, но никаких нарушений я не обнаружила, после восстановления цикла возможна повторная беременность.       — Даже фотки не прилагаются? — усмехнулся Доминик и захлопнул папку.       — Какие ещё фотки?       — Как это какие? Снимки с УЗИ-аппарата.       — Нет, их нет, — чётко ответила доктор Лестер. Она смотрела Доминику в его небесно-голубые глаза, стараясь не отводить взгляд, но Доминик уже увидел в нём то, что хотел.       — А я ведь пытался по-хорошему, Вирджиния. Даже пистолет спрятал.       Доминик уверенно поднялся, вновь достал пистолет и быстро оказался около Вирджинии. Она не менее ловко подскочила и отбежала к стене, успев выкрикнуть:       — Охра…       Вторая половина слова застряла у неё между зубов, так как Доминик пригвоздил женщину к стене, с силой закрывая ей рот рукой, а пистолетом упираясь в висок.       — Знаете, доктор, меня всегда расстраивало то, что люди принимают меня за идиота, но это стоит того, чтобы потом смотреть, как меняется выражение их лиц, когда они понимают, что были несправедливы ко мне, — почти ласково, по-любовному прошептал Доминик доктору в лицо. — Перед визитом к вам, я был у вашей любимой охраны, которую вы так старательно пытаетесь приобщить к нашему интимному разговору. Мы с ними в каком-то роде коллеги, поэтому они мне поведали о том, что вчера миссис Бейкер действительно приходила к вам на приём, но пробыла в этом кабинете всего лишь каких-то шесть минут и сорок три секунды, согласно данным с камер видеонаблюдения. Неужели за это время вы успели диагностировать у неё то, что написано в той папке и даже выполнить операцию по прерыванию беременности? Я очень сильно в этом сомневаюсь, и я обижен на вас за такую бездарную ложь. Но как уже я сказал ранее, у меня нет времени на всё это, поэтому я сейчас отпущу вас, вновь спрячу пистолет, мы снова сядем за ваш стол, и вы мне расскажите всё, как было на самом деле. Согласны?       В уже намокших глазах доктора Лестер читалось согласие. Она утвердительно моргнула.

***

      Ходж вошёл в пентхаус и не сдерживаясь хлопнул дверью, привлекая внимание Марты. Она стояла посреди гостиной, словно дирижёр перед оркестром, пока ребята из клининга делали свою работу.       Ходж прошёл мимо Марты в направлении своей спальни, полностью игнорируя всех присутствующих, которые почти синхронно поздоровались со своим работодателем.       — И когда это ты разучился здороваться с людьми?! — возмутилась Марта, крикнув ему вдогонку.       Хлопнула ещё одна дверь, а выражение лица Марты стало куда более возмущенное. Она последовала за Ходжем и настойчиво постучала в дверь спальни.       — Как же ты прикажешь мне понимать такое проявление вопиющей невоспитанности?!       Ответа не последовало, но Марта не сдавалась.       — Ходж, милый, если ты не в духе, и у тебя что-то произошло, то…       Марта не успела договорить, так как дверь перед ней открылась. Ходж молча смотрел на неё, ожидая продолжения, но Марта решила задать совсем другой вопрос:       — Разве Кэтрин не должна была перебраться к тебе вчера вечером?       — Нет, Марта. Кэтрин вообще не будет ко мне перебираться.       Марта не смогла скрыть удивление, смешанное с волнением.       — Но как так? Вы ведь поженились, разве супруги не должны…       Марта вновь не договорила, но на этот раз её беспардонно прервали.       — Нет, Марта, не должны. Кэтрин совершила ошибку, которую я ей не собираюсь прощать, поэтому она не будет жить в моем доме. Возможно, в ближайшем будущем она также перестанет быть моей женой. — Ходж вопросительно приподнял брови. — Ещё вопросы будут? Если нет, то я хотел бы побыть один.       — Мальчик мой… — Марта не знала, как реагировать на услышанное, но она мирно склонила голову и безмолвно вернулась в гостиную.       Дверь хлопнула в третий раз.       Ходж тут же пожалел о том, что столь резко обрушил на плечи престарелой экономки суровую правду, но сказанного не воротишь. Он быстро переоделся в спортивные шорты и чёрный лонгслив и решил уединиться с гантелями в спортивном зале.       Тренировка выдалась как никогда продуктивная. Ходж старался заглушить хаос из мыслей громкой музыкой и напряжением в мышцах, но получалось неважно. Наконец, он взялся за боксерскую грушу, подвешенную к потолку. Он не щадил ни себя, ни её, ни свои перчатки. Удар за ударом, нанесённые с бешеной силой, чуть ли не разрывали снаряд. Ходж не переставал вымещать испепеляющую злость, пока полностью не лишил себя сил. Пот струился по напряжённым вискам, когда Ходж агрессивно снял с себя перчатки, развязал бинты и подошел к большому зеркалу напротив ринга. Он стоял и внимательно смотрел на себя, тяжело и часто дыша. Так прошла минута или даже пять, как вдруг мужчина резко занёс кулак и ударил им по зеркалу. Раздался оглушительный треск и зеркало покрылось паутиной множественных осколков. Несколько из них впились в кожу на костяшках кисти Ходжа. Алая кровь полилась на светло-коричневый пол, но Ходж не спешил её останавливать. Он продолжал смотреть на своё уже искажённое отражение.       — Ты рехнулся, Бейкер?!       За спиной у Ходжа стоял Леон. Незванный гость сумел вывести Ходжа из ступора перед зеркалом, поэтому он опустил взгляд на свою руку и принялся доставать из кожи осколки, не обращая внимание на быстро стекающую кровь. Он достал пять зеркальных фрагментов, а после взял с одной из полок чистое полотенце и обмотал им свою руку. Леон наблюдал за каждым действием друга, но больше и слова не произнёс.       — Зачем пришёл? — проговорил Ходж, беря в здоровую руку бутылку с водой. Правда, открыть её он сам не смог, поэтому тут же подошёл к Леону и протянул ему бутылку. — Поможешь?       — Кассандра мне кое-что рассказала. — Леон быстро открутил крышку и вернул бутылку Ходжу.       — Неужели, — Ходж залпом выпил всё до последней капли.       — Это правда? — продолжил Леон.       — Хочешь позлорадствовать? Давай, скажи своё излюбленное «Я тебя предупреждал, дорогой друг».       — Вот значит, каким ты меня другом считаешь? — усмехнулся Леон, но совсем не злорадно. — Думаешь, я буду радоваться тому, что произошло, пока ты решил всю кровь из себя вылить? Полотенце смени.       Леон кивнул на полотенце, уже полностью пропитанное кровью.       — Лучше наложить давящую повязку и обратиться к врачу, — посоветовал Леон.       Ходж взял чистые спортивные бинты и протянул их Леону.       — Поможешь?       Леон вновь усмехнулся, но принялся помогать, чтобы остановить кровотечение.       — Дорогой друг, ты не должен горячиться сейчас и действовать опрометчиво и необдуманно, — начал вновь Леон. — Ты и сам знаешь, что мы совершили уже немало ошибок и на ещё парочку у нас больше нет права, иначе нас всех перебьют, как ты сейчас это безобидное зеркало.       Ходж уже забыл, как выглядит Леон, когда пытается быть гуманным и дипломатичным.       — Опрометчиво и необдуманно это как? — спросил Ходж.       — На эмоциях, — тут же дал ответ Леон и закончил накладывать повязку.       — Спасибо, — Ходж посмотрел Леону в глаза. — Ты был прав.       — Надо же, приятно услышать это от тебя. И в чём же я прав?       Ходж не ответил и ушел в душ.

***

      Летом темнеет медленно, поэтому наблюдать как закатное солнце опускается всё ниже и ниже над Нью-Йорком можно было долгих полчаса. Ходж досмотрел до конца, стоя перед окном на лестничной площадке в доме Кэтрин. Около квартиры стояли двое мужчин из личной охраны Ходжа и все полчаса смотрели на своего босса, молча наблюдавшего за закатом.       Последний блик оранжевого скрылся за горизонтом, тогда Ходж подошёл к двери и нажал на звонок. Он повторил действие три раза прежде, чем за дверью раздался голос. Он был моим.       — Уходи. Я тебе всё сказала, нам больше не о чем говорить.       — Откроешь сама или мне выломать дверь?       — Я не открою дверь, и ты её не выломаешь, потому что новые замки пуленепробиваемые. Ты сам их установил, а я больше не хочу тебя видеть и что-либо обсуждать.       Я стояла, оперевшись спиной на дверь, и говорила все это.       — Отойди от двери, — произнёс Ходж.       — Уходи, я прошу тебя, — мой голос уже не был столь уверенным, как минуту назад. Я просила его уйти искренне и с очевидным сожалением.       Вдруг послышался звук вошедшего в замочную скважину ключа. Один поворот, второй, несколько щелчков и третий поворот. Дверь открылась, а я застыла на месте. На пороге стоял Ходж. Он был одет в один из своих великолепных костюмов, на глазах - солнцезащитные очки из чёрного стекла, на руках перчатки из тонкой телячьей кожи, а в руках - дубликат ключей от моей квартиры. Он стоял и молча смотрел на меня, а затем вдруг расплылся в улыбке.       — Думала, я поставлю на твою дверь пуленепробиваемые замки и не оставлю себе ключи? Было интересно, на что ты готова, ради того, чтобы не говорить со мной. Дверь ты не пожалела.       — Уходи.       Ходж вошёл внутрь и закрыл за собой дверь, пока я сделала ещё несколько шагов вглубь квартиры.       — Зачем ты пришел?       Он не спешил начинать разговор так же, как и не спешил снимать очки, лишь медленно подходил ко мне всё ближе.       — Ты пугаешь меня, — вновь произнесла я, а не он, когда Ходж уже стоял напротив меня и смотрел в упор долгих пятнадцать секунд.       — Боишься меня? — вдруг спросил он.       — Нет, — ответила я. Возможно, это была ложь.       — Это ложь. Я чувствую твой страх, Кэтрин. Чего же конкретно ты боишься?       — Ты бы мог снять очки?       — Не мог, — категорично и надменно произнёс он.       Я отвела взгляд, пытаясь подобрать слова.       — Боишься, что я ударю тебя или ещё чего похуже? — спросил он и сделал ещё один шаг ко мне.       — Нет.       — Тогда чего же?       Я молчала, стараясь увидеть его глаза через чёрное стекло, в котором отражалась лишь я сама.       — Почему ты скрываешь от меня свои глаза? — решилась я на встречный вопрос.       — Отвечай на мой вопрос.       — Не буду.       — Ладно, тогда я отвечу за тебя. Может быть, ты боишься, что я узнаю, что ты солгала мне? Нет, не думаю. — Ходж сдвинулся в сторону и попытался обойти меня, чтобы оказаться за моей спиной. — Тогда чего?       Я из последних сил оставалась стоять к нему спиной. Былое доверие между нами было утрачено, ведь я перешла черту и теперь могу ждать от этого человека всего, включая, изощрённую жестокость, на которую он вполне способен.       — Я не обманывала тебя. Ребёнка больше нет, а с прокурором в сговоре была я. Это я предала тебя. Я понимаю, что тебе больно, но я сказала, почему так поступила.       Ходж подошел вплотную ко мне, немного склонился, и я ощутила его ровное горячее дыхание около правого уха.       — Ты боишься, что я узнаю, почему ты мне лжешь, — почти шёпотом произнёс он. — И я уже знаю, Кэтрин. Мой ребёнок у тебя под сердцем. Доктор Лестер, была очень убедительна в данном вопросе. В сговоре с прокурором был кто угодно, но только не ты. Скоро мы с ним встретимся за стаканчиком виски, и он мне всё расскажет. А ты…       Ходж обдал дыханием мою шею.       — А ты стала собачёнкой одного из моих недругов, поддавшись на очередную угрозу. Осталось узнать, кто он и что именно за угроза. Даже страшно представить, чем же он тебя запугал, раз ты решила меня предать, да к тому же так жестоко. Поразительно, да?       Шепот прекратился, и он продолжил говорить в полный голос.       — Поразительно, какими быстрыми и уникальными бывают метаморфозы. Вчера ты была запутавшейся мышкой, сегодня уже любимая кошка, а завтра ты становишься запуганной псиной.       В моих глазах появились слёзы, и я даже не старалась их сдержать.       — Я даю тебе последний шанс, Кэтрин. Сегодня ещё можно вернуть, если ты скажешь мне правду. Я вновь прощу тебе твою слабость, но только на данном этапе. Если ты сделаешь ещё один шаг от меня, то прощения не жди. Я буду жесток. Я обещал же тебе, что снова буду таким, если ты позволишь страху и слабости поработить себя? Я не отдам тебя ему… этому ублюдку. Он ничего не получит, потому что мне придётся разбить тебя, чтобы он не победил, иначе погибнем мы все. Тут лишь два выхода, Кэтрин. Первый – ты со мной, второй – я уничтожу всё своими руками, лишь бы он не победил. Выбирать будешь ты, здесь и сейчас. Выбирай.       Выбор… вечный спутник каждого человека. Он подстерегает нас всюду, куда бы мы не свернули с намеченного пути. Мы сворачиваем в надежде, что больше выбирать не придётся, но это жестокая ложь. Выбор шагает следом, словно тень. На новом пути он появляется вновь. Верный ли путь? Правильный ли выбор? Мы получаем ответы на эти вопросы лишь после того, как совершим ошибку. И я свою совершила.       Слёзы высохли. Я повернулась к Ходжу и без толики сомнения сделала выбор.       — Я выбираю второе. Я не произнесла бы вчерашних слов, если бы не была уверена в них, Ходж Бейкер. Твоего ребёнка больше нет. Да, я тебя предала, я это признаю, но во мне нет ни капли сожаления, потому что ты заслужил всё то, что происходит. Я тебя не люблю, и ты должен исчезнуть из моей жизни.       Ходж потянулся и снял очки, и в ту же секунду я встретилась с его взглядом. Через всё тело прошёл разряд невидимого тока, мои кисти стали холодными, а стопы онемевшими. Это был страх. Я испугалась этих глаз – серых, холодных, глубоких до невозможности и жестоких настолько, что удар ножом в грудь покажется любящим прикосновением. Никогда ранее я не встречалась с этими глазами, на меня смотрел незнакомец. Именно в эту секунду я поняла, что ошиблась. Осознала, на что обрекла нас обоих, но что-либо изменить я уже не могу. Я сдалась, как папа. Я больше не виню его.       — Мы женаты, Кэтрин, ты сама настояла на этом, помнишь же? Тогда в больнице. Поэтому так, как ты хочешь не будет, но и в любом другое случае, ты не получить то, о чем говоришь. Я тебя не отпускаю и никогда не отпущу. Я вытащу из тебя правду, этому ублюдку я собственноручно вынесу мозги, а ты будешь на это смотреть. Знаешь что будет потом?       — Что же будет потом? — из последних сил сохраняя спокойствие, спросила я.       — Потом я заберу ребёнка, Кэтрин. Уверен, что до тех пор ты успеешь совершить ещё пару-тройку трусливых поступков, и мне не составит труда доказать в суде, что ты не способна воспитывать ребёнка.       — Это угроза?       — Это пророчество. Это наше будущее, Кэтрин. Оказывается оно всё же существует. Ты рада? — он саркастично оскалился. Теперь я не видела в этом мужчине ничего кроме боли, жестокости и желания сделать больно мне так же, как сделала ему я.       — Пошёл вон, — тяжело выдыхая, вымолвила я.       — Вот так вот сразу? Мы даже не поужинаем?       Я не сдержалась и направилась к двери, чтобы открыть её и указать ему дорогу. Как только дверь открылась, из квартиры не вышли, а наоборот зашли внутрь четверо мужчин из охраны Ходжа. Я ошарашено наблюдала за тем, как они разошлись по всем комнатам, но для чего?       — Какого чёрта! — возмутилась я, проходя следом за одним из охранников в спальню. В ней на кровати спал Призрак, который сразу же проснулся и почему-то решил, что с ним сейчас будут играть. — Что это значит?!       Я обернулась к прошедшему за мной Ходжу, так как поняла, что ответит мне лишь он.       — Пора переходить от слов к действиям. Вчера ночью я много думал, вспоминал события минувших недель и пытался понять, где я совершил ошибку. И знаешь, я всё же кое-что нашёл. Ты ведь мне так не отдала то устройство, на котором ты лицезрела казнь своего друга?       Я почувствовала, что моя голова начинает разрываться на куски от услышанного, поэтому холодно бросила:       — Я избавилась от него.       — Неправильный ответ, — произнёс Ходж, а затем продолжил говорить, но уже не со мной, а со своими людьми. — Обыщите здесь каждый сантиметр и найдите мне устройство, даже если придётся снести стены.       Ситуация накалялась, но я вдруг поняла, что никак не смогу воспрепятствовать им. Я быстро подбежала к Призраку, взяла его на руки и выбежала обратно в коридор. Ошейник, туфли и пиджак от моего брючного костюма я нашла быстро.       — Далеко собралась? — проговорил Ходж.       — Призрака нужно выгулять, — поспешно ответила я, и уже хотела выскочить из квартиры, как вдруг Ходж потянул меня за плечо, останавливая.       — Ты никуда не пойдёшь, пока я не найду здесь то, что мне нужно, — он крепко держал меня за руку, но больно не делал. Пока.       Я резко вырвала свою руку под лай Призрака, предвкушающего прогулку, яростно заявляя:       — Пса надо выгулять!       Спустя несколько минут я, словно молния, выбежала из парадных дверей моего дома, поправляя воротник пиджака одной рукой.       — Прогуляемся вместе, — послышалась сзади, и это был не вопрос. Ходж увязался за мной.       Мы поравнялись. Он продолжал шагать со мной, не говоря ни слова. Когда Призрак заставил нас остановиться около небольшого куста, я повернулась к Ходжу и спросила:       — Ты хочешь навредить мне?       Он снова был в очках, хотя на улицы Нью-Йорка уже опустились сумерки.       — Помнишь, как несколько месяцев назад, стоя на этом месте, я впервые позвал тебя на ужин?       Я чувствовала, что он спрашивает это, не потому что вспоминает былое с теплом на душе. Здесь был подвох, который должен сделать мне больно.       — Помню, — сухо ответила я, продолжая выдерживать его невидимый взгляд сквозь эти чёртовы очки.       Ходж широко улыбнулся, и мне даже показалось, что эта улыбка была искренней.       — Ты поужинаешь со мной вновь.       И это снова был не вопрос.       — Нет, — столь же безынициативно отрицала я.       — Не пойдёшь сама, пойдёшь насильно, — Ходж стал вновь улыбаться, глядя на Призрака, играющего с собственным хвостом.       — И давно я стала достойна насилия?       Он не отвечал, но скулы его заметно напряглись.       — Завтра в девять вечера я заеду за тобой, — заключил Ходж, а затем развернулся ко мне спиной и зашагал в сторону своей машины.       Я не хотела возвращаться домой. Сейчас посторонние люди беспардонно роются в моих вещах и вряд ли собираются класть их на место. Я же больше ни о чем не думала и просто поплелась вдоль улицы вместе с Призраком. Оказавшись подальше от своего дома, я дотронулась до кармана пиджака и нащупала то, что там было спрятано. Спрятано мной. Я достала вещь, чтобы убедиться, что она всё ещё со мной. Это было то самое устройство, которое сейчас так отчаянно искали люди Ходжа в моей квартире. Я же осознавала лишь одно — никто и никогда не должен найти его, я сделаю всё сама. Правда, я не знаю как… Как мне победить?