Язык фей

Лондон, июль, 2000 г

Занятие в большом тренировочном зале Аврората завершилось. Драко снял мантию, и остался в магловских брюках и светлой рубашке; надел блейзер и, попрощавшись с учениками, отправился в магловскую часть Лондона. Там никто его не знает и не смотрит на него ни со страхом, ни с ненавистью, ни с вожделением. Маглам не интересна ни его семья, ни его палочка, ни его метка. Для них он самый обыкновенный человек — один из множества людей. Но даже у маленького человека есть свобода выбора, разве не так? Утро было прекрасным, и Драко не хотел его упустить. Перейдя в магловскую часть Лондона, он сунул палочку во внутренний карман пиджака. Палочка хорошая, но иногда он скучал по своей первой палочке. В последний раз он видел ее во время войны — на столике рядом с бокалом отравленного огневиски. Наверное, она до сих пор лежит где-то у Грейнджер. Он видел Грейнджер в Выручай-комнате, когда их с Крэббом и Гойлом послали найти и привести Поттера. Крэбб чуть не убил ее — Драко вовремя успел отвести его руку с палочкой. А потом разъяренный Крэбб вызвал Адское пламя. Комнату охватило огнем. Ему и Гойлу удалось спастись — их унесли на своих метлах Поттер и Уизли. А Крэбб… Драко протягивал ему руку, протягивал до последнего, но не смог ухватиться и вытащить его. После битвы за Хогвартс Драко видел Грейнджер в Большом зале. Он едва взглянул на нее, как ее закрыл своей грузной фигурой Уизли. Затем были слушания, слушания, слушания, на которых был Поттер. А она, если и приходила в Визенгамот, то только под оборотным. Драко остановился у небольшого старомодного кафе, где не раз завтракал после работы. У дверей, раскинув ветви над открытой террасой, рос старый каштан. На террасе несколько столиков. Драко решил остаться там. Сев за столик, он заказал свой поздний завтрак. Официант принес теплые сконы с апельсиновым мармеладом и маслом и горячий чай в изящной фарфоровой чашке. Драко медленно ел, наслаждаясь тем, как масло тает и течет на языке, смешиваясь с пряной горечью мармелада и сладостью булочки. Утро было прекрасным, завтрак вкусным, и Драко не хотел упускать возможность насладиться моментом. Он жив, имеет работу, дом, который хоть и требует ремонта, но остался за ними, родителей, которые были оправданы. У него есть друзья. И даже с Поттером они неплохо общаются, когда пересекаются в Аврорате. У него есть палочка, хотя он был бы рад вернуть свою первую. И даже к метке он научился относиться иначе. Она все также была синонимом его ошибок и неправильных решений, но также она стала символом того, что даже упав, надо продолжать жить и стремиться к своим мечтам. Жизнь дана одна. Крэбб никогда уже не увидит это утро. А ему повезло. Он сидит на террасе красивого кафе и пьет чай. Официант унес тарелки, оставив чашку с чаем. Узор на чашке, который что-то неуловимо ему напомнил. Драко протянул было руку, чтобы рассмотреть его, но в этот момент почувствовал на себе чей-то взгляд. Он осторожно повернулся, ожидая увидеть кого угодно. Кого угодно. Но не ее. Все его чувства вспыхнули и поднялись внутри. Перед глазами пронеслось другое утро: когда он сидел на поваленном дереве в роще за парком, а в воздухе пульсировали вихри трансгресии. И то же чувство, что разрывало его сердце тогда, сейчас наполнило грудь. Драко немедленно спрятал свои чувства, надев на лицо маску спокойствия. — Грейнджер. — Он вальяжно откинулся на спинку стула. — Ты разглядывала меня. Гермиона подошла к его столику и села напротив. Красивая, как всегда. Драко невольно скользнул взглядом по ее лицу, которое помнил так хорошо. — А ты… всё тот же… старые деньги, чистая кровь. — Безусловно. — Драко оглядел кафе. Она права. Эти белые скатерти. Тонкий фарфор. — Чем занимаешься? — спросила она. Поттер ей не сказал? Когда они общались в первый раз после войны, Поттер постоянно пытался перевести разговор на Грейнджер и ее плен. Но Драко нечего было ему рассказать. Она его опоила и украла его палочку. Всё. На что Поттер ответил: «А она говорит, что ты ее отпустил». Драко пожал плечами, и больше они о ней не говорили. Драко поблагодарил Поттера за то, что тот спас его из горящей Выручай-комнаты, и они наконец пожали друг другу руки. Поттер, который сам просил за него, не сказал ей, что он работает в Аврорате. Интересно почему? — Всяким, — ответил он уклончиво. — Ты? — Работаю в Министерстве. — Похвально. — Он вежливо улыбнулся, а потом вспомнил, что видел ее однажды с Уизли. — Говорят, Уизли повезло. — Еще нет. — Она пожала плечами и посмотрела на его руку. — А тут кому повезло? — Астория Гринграсс, — сказал он, все еще думая о ней и Уизли. — Судя по фамилии, кто-то из ваших. — Так и есть, — ответил он, но все же добавил: — Но ей тоже пока не повезло. Отношения с Асторией закончились не так давно. И приятными воспоминания было не назвать. Да, начиналось всё хорошо. Чистокровная, красивая Астория, такая милая, всегда восхищалась им, всегда ей всё в нем нравилось. Поначалу… — Бесполезное существо, чье единственное достижение в жизни — смотреть тебе в рот? — сказала Гермиона. Астория? Какие у нее наивные представления об Астории. Астория никогда его не любила. Только деньги его семьи, которых у них осталось не так уж и много. Впрочем… Она не единственная, кто никогда его не любил. — Ты не изменилась, Грейнджер, — ответил он. — Ты тоже. Как твоя метка? На месте — хотелось сказать ему. Но они давно не подростки, поэтому он ответил максимально вежливо: — Милая встреча одноклассников. Ты хотела еще что-то сказать? — Он поднял руку, увидев проходящего мимо официанта. — Хотела… Было что-то в ее голосе, что заставило его опустить руку. — Я слушаю. — Когда мы ругались, мы хотя бы были честны друг с другом. Драко… — и она замолчала, уставившись на скатерть на столе. Когда же мы были честны друг с другом? Когда? Хотя… когда она называла его сволочью, она действительно была честна. — Наверное, стоит поговорить о погоде, — ответил он холодно. — Драко… — начала она снова. — Я забрала у тебя кое-что. Тогда, в Малфой меноре. — Мою палочку. Я не мог не заметить. — Не только… — Ты съела мое печенье и запачкала шоколадом мою книгу. — Шоколадом? — возмутилась она. — Я бы никогда… — Прямо на странице со стихотворением, — продолжил он ледяным тоном. — Под старым каштаном средь бела дня ты предал меня, а я тебя.* Он уставился на нее. Довольно? Она молчала. Давно уже пора было встать и уйти и оставить ее на этой террасе одну, как она его оставила когда-то. Но Драко не мог. И сам себя ругал за слабость. Она взяла его чашку, бросила на нее взгляд и вдруг изменилась в лице. — Колокольчик, — сказала она. — Здесь нарисован колокольчик. Драко протянул руку, чтобы увидеть его самому, — и их ладони соприкоснулись. Наконец-то. — Ненавижу тебя, Малфой, — прошептала она. — Это всё? — Я бы хотела… — она вздохнула, — попросить у тебя прощения. — За что? — За всё. Она подняла наконец глаза и встретилась с его взглядом. В такие моменты он мог быть спокоен, но эмоции догонят его позже — позже, когда он вернется домой и снова будет помнить, как однажды она ушла… и что она никогда, никогда его не любила. Он покачал головой, улыбнулся и сказал: — Не утруждай себя. Люди не меняются. Но я всё равно… Благодарен тебе. — За что? — За всё. Они молчали некоторое время, а потом Гермиона сказала: — Может, хватит уже обижаться? Ты собираешься всю жизнь носить это в себе? — Я же сказал, что благодарен тебе. — И это действительно было так. Он никогда ее не забывал. Ни один день. Ни разу. Словно они общались на языке фей, которые слышат друг друга и чувствуют любовь друг друга даже на расстоянии. И каждый раз, каждый раз, когда жизнь казалась ему полным дерьмом, он вспоминал ее слова: «Но у тебя есть выбор — радоваться тому, что есть, или вот так…» — Я благодарен за то, что ты была в моей жизни. — Он оглядел ее с мучительным пониманием, что его чувства к ней никогда не угасали, и от этого стало вдвое больнее. — Не знаю, что ты еще хочешь услышать. Я, правда, не знаю, Гермиона. Ветер смел с соседнего столика лист каштана. Драко проследил за ним, поднял взгляд и увидел Поттера и Уизли. Гарри подошел к ним: — Привет, Гермиона. Привет, Драко. — Привет, — ответил он. И Уизли он тоже сказал «привет», когда тот подошел с кислой миной. Гермиона виновато посмотрела на Поттера и встала. — До встречи, Драко, — сказала она. — До встречи, самая умная девочка курса. — Он ухмыльнулся, как в школе. Троица отошла. А Драко стал рассматривать рисунок на чашке. Чашка сияла в солнечных лучах, и колокольчик на ней казался живым. Драко чувствовал, что Гермиона еще рядом, и он боялся поднять взгляд, чтобы узнать, что на самом деле она уже ушла. Наконец, он оставил чашку. Расплатился. И когда пошел к выходу, увидел, что троица все еще стоит на улице и над чем-то смеется. Он вышел из кафе и встал под деревом, вспоминая ту сцену из книги, когда Джулия и Уинстон встретились снова и разошлись без всякого сожаления. «Под старым каштаном средь бела дня…» Он почувствовал на себе взгляд Гермионы. Два раза в одну реку не войти — всё меняется. Но раз уж им выпал шанс… Драко обернулся. Гермиона смотрела на него. Он направился к ней. Ведь человека всегда тянет туда, где он был счастлив. Троица уже не смеялась. — Грейнджер, — сказал, он подойдя. — Драко. Он наклонился к ее уху и прошептал: — Ненависть — слишком сильное чувство, чтобы оно однажды прошло.