Rosenrote- last riual of Gideon Lagat

Мидас рушится на глазах, из-за тёмного потока желаний, защищая себя, люди ищут пристанище в роскошных заведениях Мидаса, однако это проклятье и кересцев коснулось, а значит, между кересцами и мидасцами — уже война за безопасную территорию. На этой почве, чтобы ни тебе ни мне, роскошь Мидаса оказалась яблоком раздора, а не поделившие убежище просто решали их сжечь. Гидеон уже смирился, что он точно уже падёт как Божество. Золотая Книга не давала приказ использовать самый действенный метод — Силу Тринадцати. Это крайний случай. Отчаявшийся Гидеон готов был пойти на всё, только чтобы спасти всех и всё. Вот уж реально будто в аду происходят сражения. Проклятая канга не стала для Гидеона лимитёром, он градоначальник и приказы его всё ещё в силе. Угнетённый Гидеон впадал в отчаяние, уныние: как такое могло произойти, что он упустил, что не доглядел? Как его развесёлый Мидас, дарящий радость, теперь дарит смерть. Где он оступился? Переживания, скорбь — всё это поглощало его, и ещё хуже положение Императора Мидаса усугубляли Божества. Его презирали и готовы были добить свои же. Он, терявший свою веру и последнюю надежду, отчаянно пытался не только спасти уцелевших людей с помощью заклинаний, талисманов и амулетов, окропив каплями своей крови, но и Мидас, на который у него фактически уже не хватило сил. Его, помеченного кангой, лишённого магических сил, такими темпами ненадолго хватит. Сколько крови он должен пролить, чтобы победить всё это проклятье? Другие Божества также могли действовать по примеру Гидеона, одной каплей тут не отделаешься, и не факт, что самый кровавый ритуал сработал бы. Всё ещё градоначальник Мидаса после встречи с Владычицей как-то ответил, что он постарается найти ещё способ, но если нет — то ему больше ничего не остается, как уйти из монастыря и морить себя, пока его силы не исчерпаются, однако Юпитер не одобрила его решение, ведь обязанности главы с него не сняты. Он вздохнул и побрёл в кое-как уцелевший храм, который становился для Гидеона пристанищем, и пока он там находил успокоение, он не знал, что Рауль озвучит одно очень зверское решение проблемы. Тот самый ритуал. Этот способ был известен всем, но не все готовы были его озвучить и тем более применить. Знал бы Гидеон, с каким энтузиазмом Рауль обсуждает, как изрешетить его, и как не терпится ему начать действовать. Идеальное неприкосновенное во всем величии Божество Рауль озвучил очень жестокий, хладнокровный способ, как победить это «проклятье» — нескончаемый тёмный поток желаний, эту болезнь. Такое решение Юпитер даже рассматривать не стала, это слишком омерзительно, бесчеловечно. Сияние Золотых страниц Книги засверкало свинцом (свинцовое сияние — это тревожное состояние Владычицы) — словно грозовое небо с тяжёлыми тучами, это означало, что она категорически не согласна с решением и она сама придумает, как вернуть всё и всех на свои места. Но больше всего тревожилась, что и без её приказа Божества вознамерятся действовать. В её планы не входит кромсать, лишаться любимого Божества, которому и так сильно достаётся, и которым она дорожит. Однако другие Божества охотно бы согласились с этим решением, и сами бы способствовали скорейшему осуществлению такого плана — твои хоромы и за всё, что там — сам отвечай. Юпитер возразила с возмущением: — Нет, Рауль! Этого я тебе не позволю. Ты понимаешь, что это бесчеловечно. Тогда вы, Божества, станете не лучше Демона. — Но это единственное верное решение, — оправдался Рауль. — Гидеон — тот, кто, можно сказать открыл врата Ада. Позволил Демонам прибрать к рукам этот злосчастный Мидас. А дальше что, и до всех нас доберётся? — Великая Владычица, вы скрываете от нас что-то? Только не скажите, что люди виноваты, это всё из-за них? — спросил Айша. — К сожалению, не всё, — ответила она. «Вы не знаете всей правды. Не только Гидеон виноват. Разбушевавшийся Демон — это бывший один из вас, и он мстит», — этого Юпитер не произнесла. И только лишь одной Юпитер было известно, кто такой Безликий Демон с маской скорби и радости на лице, и что ему действительно нужно...