Буран

      Криминал. Бандиты. Нищета. Голод. Преступления. Развал и разложение. Разборки группировок. Магнитофон. Двор. Друзья. Гаражи. Клей вперемешку с бензином. И… вокруг тьма. Дальше собственного носа не видно ни зги. Лишь бездна безысходности, из недр которой вздымался гнилой смрад и проникал в ноздри, заставляя морщиться. Мешки под некогда красивыми и выразительными, алмазными глазами, уже были фиолетового цвета. Расплетшаяся золотая коса тускнела, и прелестные доселе волосы превращались в горсть пепла. Кожа потеряла свою красоту и одряблела. Водочные пары выветривались, подобно предсмертной испарине. Веки были настолько тяжелы, что поднять их не мог даже Атлант.       Обрюзгшая и обессилевшая, она лежала на краю адской пропасти, находясь в метре от безысходности и своего конца. Она пыталась задержаться, вдавливая ладони в холодный металл, но тот был бугрист, отчего женские руки повреждались и наливались кровью. Из глаз ручьём лились горькие, как запах, слёзы. Неужели нужно предасть отца, отдаться на съедение врагу и упасть так глубоко, чтобы понять, как глубоко ошиблась?.. Но ситуация давала только возможность сожалеть обо всём.       Казалось, нет ей спасения. Единственные опоры теряли свою хватку и соскальзывали, оставляя на той поверхности кровавые следы. Однако тут же кто-то схватил её за плечи и резко потянул вверх. Когда пространство перед ней прояснилось, взору открылся человек в деловом костюме. Он был невысокого роста, практически не имел волос, а лицо его не было различимо. Этот человек продолжал держать её за плечи. — Ты в порядке? — холодно спросил он, как будто ничего не произошло. — К-кто ты такой? — судорожно задала ответный вопрос она. — Это тебе знать необязательно. Я пришёл, чтобы вытащить тебя из этой гниющей ямы. — Меня оставили все, кто был мне дорог. А кто ты такой и с чего бы тебе мне помогать? — Второй раз повторять не стану, — с этими словами человек достал аптечку, вынул бинт и какой-то раствор и стал обрабатывать её руки. — Агрх, больно! — взвизгнула она. — Нравится, не нравится — терпи моя, красавица! — сказал человек и схватил её за руку. Пришлось посопеть, но быть спасённой от заражения крови — вариант помилее. — Вот и молодец! сказал человек и перебинтовал ладони в некоторых местах. — Спасибо, — глухо ответила она. — Ты выскочила из древней славы, дорогая. Отдалась этому гнусному чёрту, который нагло использовал тебя. Но я желаю, чтобы ты восстала из огня и пепла и переродилась, поэтому и наведался сюда. Я пришёл из недр госустройства прошлого века и увидел, как у тебя всё грустно. Мне это не понравилось, посему я обязан поднять тебя с колен. Тебе вновь необходимо войти в этот буран, как это сделал твой отец. Ты отдалась за лживое тепло, которое должно остыть. И ты же теперь обязана поспособствовать этому. Начинается новый буран. — Сама понимаю. Хотя бы сейчас. И мне так жаль моего отца… — Он сам предал коммунизм, так что вы одного поля ягода, я бы сказал. — Уже не важен коммунизм. Существует лишь борьба сильных стран за мировое господство. И он уже победил, — этот человек крепко-крепко обнял её. Ей захотелось разрыдаться вновь, но все слёзы были выплаканы ещё над пропастью. Сам человек не двигался, и слышно было даже его дыхание. Он был зол на неё, но в итоге простил. Обнимал её, как собственную дочь, сжимал руками её многострадальные плечи. Исплакавшаяся, она лишь вжималась в своего спасителя. — Я рад, что ты это поняла! И знаешь, он недолго будет праздновать: у тебя есть все шансы, чтобы уничтожить сложившийся уклад после Холодной войны. Ты должна объединить вокруг себя всех, кто желает создать биполярный мир вновь. Я вытащил тебя из этой гнили. Дальше действовать будешь сама. Моя задача выполнена, — сказал человек и, обняв её ещё раз, медленно ушёл в темноту, оставляя за собой красные следы.       Оставшись наедине с собой, она ещё долго смотрела ему вслед, пока человек и вовсе не растворился в тёмной, безмолвной пустоте. Кто же это? Она вспоминала прошлую жизнь в воплощении РСФСР и перечисляла всех агентов, которых знала и которые были похожи на того, кто к ней явился. Но тщетно, ибо это было невероятно сложно. Она всё думала не сколько о человеке, который её спас, сколько о его словах. Строго говоря, она и сама понимала, что лихое десятилетие, уже оставшееся позади, отбросило её далеко назад. Нужно восстанавливаться, о чём и сказал тот человек. Но куда идти? И что это вообще за место? Просто чёрная пустошь с редкими белыми просветами, до которых невозможно дойти. Лишь следы, оставленные таинственным незнакомцем вели куда-то, а потом резко обрывались. Кажется, лишь туда. Она надвинула брови на глаза, улыбнулась и, повторив: «Начинается новый буран», пошла по следам спасителя. По окончании дорожки перед её глазами возникло белое свечение, которое на некоторое время застыло.

***

      На дворе 2007 год. Сегодня Мюнхенская конференция по безопасности. Это один из важнейших неформальных форумов мира. Политические лидеры встречаются на этой площадке, чтобы обсудить актуальные проблемы и восстановить баланс в международных отношениях. И тут появилась девушка в деловом костюме: опрятный пиджак и блузка с повязанным галстуком смотрелись на ней эффектно. Решительность и холод блистали в каждой черте лица. Сердце холодно, движения смелы. Россия готова поговорить.       Сияющий зал приветствовал властителей мира. Кто-то перешёптывался, кто-то смеялся, а кто-то и вовсе шумно обсуждал какие-то несвязанные с политикой, в основном фамильярные вопросы. Россия отрешённо сидела от всех и не вступала ни с кем в диалог. Однако внезапно кто-то решил завязать разговор с русской. Она увидела краем глаза чей-то стройный силуэт и подняла глаза. Это был США. Сверху он смотрел надменнее обычного и этим взглядом часто преклонял многих. Но Россия холодно улыбнулась и начала первая: — Добрый день, Америка. — Здравствуй, Россия! — резво и наигранно ответил СШ. — Как настрой? — Лучше всех! — Жду твоего выступления с нетерпением! — тогда он не знал, что улыбка сползёт с его лица.       Россия держала это в уме, но понимала, что не нужно слишком экспрессивно выражать свои мысли во избежании критического озлобления Америки. Русская проснулась и решила, что сегодня нужно что-то менять. Возможно, придётся попотеть в будущем, но, как мы знаем, независимость очень дорого обходится всем, кто посягает на неприкосновенность гегемонии янок.       Вот и настал момент зачитать судьбоносный трактат об однополярном мире и его опасности, который повлечёт за собой необратимые последствия вновь. Россия вышла к кафедре и, поприветствовав всех и поблагодарив каждого участника, начала: «Наконец-то у меня появилась возможность избежать излишнего политеса и необходимости говорить округлыми, приятными, но пустыми дипломатическими штампами. Если мои рассуждения покажутся нашим коллегам излишне политически заострёнными, прошу на меня не сердиться, ведь это всего лишь конференция, на которой я могу сказать, что я думаю о международной безопасности».       Вспышки озаряли её, а голоса в зале, казалось, либо насмехались, либо восхищались ею. Германия улыбчиво и сосредоточенно жаждал услышать эту речь. Русская продолжила: «[…] Всего лишь два десятилетия назад мир был идеологически и экономически расколот, а его безопасность обеспечивали огромные стратегические потенциалы двух сверхдержав. Глобальное противостояние отодвигало на периферию международных отношений и повестки дня крайне острые экономические и социальные вопросы. И, как всякая война, «война холодная» оставила нам и «неразорвавшиеся снаряды», образно выражаясь. Имею в виду идеологические стереотипы, двойные стандарты, иные шаблоны блокового мышления. Предлагавшийся же после Холодной войны однополярный мир тоже не состоялся. История человечества, конечно, знает и периоды однополярного состояния и стремления к мировому господству. Чего только не было в истории человечества. Однако что же такое однополярный мир? Как бы ни украшали этот термин, он в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри».       Эта формулировка заставила насторожиться всех вокруг. Но она задела прежде всего Соединённые Штаты, улыбка которого и вправду сползла с вечно сияющего долларовым золотом лица. Россия говорит такое? Страны Европы просто ожидали, как отреагирует Америка полноценно, чтобы повторить за ним. А русская продолжала жечь обрубок органа, отвечающего за какие-то чувства, в грудной клетке США. Казалось, она смотрела только на него, и ледяные кристаллы впивались в американца, который чувствовал всё каждой своей клеточкой. И ещё удар: «Считаю, что для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и вообще невозможна. И не только потому, что при единоличном лидерстве в современном — именно в современном — мире не будет хватать ни военно-политических, ни экономических ресурсов. Но что ещё важнее: сама модель является неработающей, так как в её основе нет и не может быть морально-нравственной базы современной цивилизации».       Аплодисменты из зала, конечно, последовали, однако не все были искренними. Штаты же сверлил взглядом уходящую девушку. Его самолюбие было уничтожено. Россия — завидная женщина не только для него. А сердце и разум он давно потерял. Деньги сделали его таким, и он видел в русской лишь вещь, причём очень дорогую. До того, как она сама отдалась американцу. Теперь же алая, сладкая вишенка на торте с долларовой помадкой, где вместо крема и бисквита мясо и органы людей, была сбита. Без этой детали США не видел своего господства. Теперь с Россией всё окончательно понятно.

***

      Конец лета 2008. Россия сидела в своём офисе и заполняла бесконечные бумаги. Луна за окнами Сената пылало ярким золотом на фоне безупречного чёрного неба, по которому летали певчие птицы. Стояла обыкновенная московская ночь. Дороги были заняты машинами, которые пролетали с оглушительной скоростью по автострадам, размывая яркие огни. Голова кипела и так, ведь это уже давно не девяностые. Однако тут в помещение ворвался секретарь. — Госпожа, Грузия напала на Южную Осетию! — тут девушка насторожилась. — Как «напала»?.. — Цхинвал был атакован вооружёнными силы Грузии несколько минут назад. А также под обстрел попали наши миротворцы. Грузия нарушила договор об их нахождении на территории республики.       Тут же Россия созвала совет безопасности и выступила перед народом в прямом эфире на всех федеральных телеканалах: «Действия грузинской стороны привели к человеческим жертвам, в том числе и среди российских миротворцев. Ситуация дошла до того, что миротворцы с грузинской стороны стреляли по российским миротворцам, вместе с которыми были обязаны выполнять свою миссию по сохранению мира в регионе. Сейчас в Южной Осетии гибнут мирные люди, женщины, дети, старики, и большинство из них — это уже наши граждане. Логика предпринимаемых нами сейчас шагов продиктована этими обстоятельствами. Мы не допустим безнаказанной гибели наших соотечественников. Виновные понесут заслуженное наказание».       Было принято решение ввести армию на территорию республики, после чего прошло несколько дней, как грузинские вооружённые силы отступили. И Россия свернула военную операцию по принуждению к миру. Грузия, говоря по телефону, только галстук жевала. Русская же наконец-то избавилась от пристального внимания своих близких коллег. В пустом зале Сената она присела на диван и задумалась: «Кажется, я наговорила год назад… За спиной этой дурочки стоял весь Коллективный Запад, и никто не стал осуждать действия моей сестры по отношению к моим гражданам. А почему? А потому что все эти правозащитник чёртовы делают это только по команде хозяина. Да и меня обвиняют в неравной силе, пх! А что они хотели? Чтобы мы в них перочинным ножичком тыкали? Что такое адекватное применение силы, когда против нас используют РСЗО, танки… Провокация была неуспешной. Даже Познер назвал это мерзостью. Насколько же это мощная пропагандистская машина… Ни в какие ворота не лезет. Все они прекрасно понимают реалии, но выдают белое за чёрное, а чёрное за белое. Полная тишина в эфире тогда…». Россиянка упала на диван, тяжело вздохнув и выгнув спину. Она понимала, что это только начало.

***

      2013 год. Саммит стран Большой двадцатки в Санкт-Петербурге. Тут уже интересен Китай. КНР взял курс на полный суверенитет, когда на выборах победили армейцы, и полгода назад первым делом заявился к России, с которой провёл с ней один день. По столице китаец передвигался в сопровождении эскорта мотоциклистов. А у Кремлевского дворца впервые выставили почётный кавалерийский эскорт. Так в современной истории не делали ни для кого из зарубежных гостей. Также КНР встречался с китаистами и выступал в МГИМО. Перед китайским товарищем щедрая душа открыла все двери и поведала о военных тайнах, которые не разглашала некоторым высокопоставленным лицам. Это вновь сблизило Россию и Китай.       Сегодня же ещё восемнадцать лидеров мировых экономических держав посещает Россию, но уже в Санкт-Петербурге. Обсуждали Сирию и другие насущные мировые вопросы. Хозяйка саммита в этом году накрыла на стол в богато обустроенном зале. Званный ужин затянулся допоздна, так что у всех было время побеседовать о всяком. Русская села подле китайца, и в формальной обстановке завязался приветливый диалог. Собственно, Китай сразу понял, с какой целью Россия примостилась к нему, поэтому улыбкой натолкнул свою визави говорить первой. — Бедный Сирия… Опять гражданская война, — заговорила Россия, смотря то в блюдо, то на собеседника. — Суннитские формирования организованы по приказу нашего с тобой друга, — глухо сказал Китай. — ИГИЛ спонсируется им же. — Надо помогать брату. Инвестировать, — упоминание брата он приплёл, скорее всего, из-за того, что для православной России Сирия — тоже святая земля и один из любимых приёмных родственников. — Ну ты можешь… — Экономически да. А ты помогаешь физически. Мы так и будем действовать. — Да, нам пора объединятся. — Ресурсы Сирии должны идти на благо мира, а не в кошель носителя разноцветного цилиндра, — размышлял КНР, гоняя кусок огурца по тарелке. — Ничего, подступимся как-нибудь. Малые страны всё больше чувствуют себя незащищёнными, полагая, что более могущественная держава в любое время может применить к ним силу, — подняла она глаза к нему и улыбнулась.       Тут же её взгляд оказался прикованным к вошедшему в зал США. В костюме с иголочки и до блеска отполированных чёрных туфлях он буквально сиял. Американец избирательно оглядывал каждую деталь зала и диву давался. Бокал шампанского в правой руке только дрожал, издавая тишайший и изящный звон. Понять, куда Америка смотрит, можно было только по градусу поворота его шеи, ибо солнечные очки как обычно оставляли направление взора их обладателя в безвестности. И на Россию он глаз клал, и на КНР рядом с ней. Те же, в свою очередь, насторожились и шёпотом, еле шевеля губами, перекинулись предположениями, что на уме у США. Потом тот подозвал отца и мать, а с ними и ФРГ, что-то обсудил и отпустил назад. После США и сам присел за стол. — Давайте решим вопрос Сирии прямо здесь, господа и дамы? Что скажете, Российская Федерация? — обратился он ко всем и к России особенно. — Ну раз уж вы настаиваете... — согласилась девушка. — Чудно.       Категорически против боевых операций Россия, Китай, Индия и самая крупная мусульманская страна мира Индонезия, а также Аргентина, Бразилия, ЮАР, Италия. Даже Ватикан прислал письмо о своём отказе. — История с химическим оружием — провокация боевиков, не иначе, — начала своё доказательство Россия, — а применение силы в отношении суверенного государства допустимо в качестве самообороны или по решению Совета безопасности ООН. Взять КНДР: вы просите их отказаться от ядерного оружия. А откажись они от своего арсенала, так их тут же прихлопнут. Я обещаю поддержку Сирии. — Хе, Россия, предлагаю нам продолжить беседу в том уголке, — неловко предложил США и показал на угол, где стояли два кресла. Оба отошли. — Ты действительно хочешь поддержать его? Он смотрит на то, как малолетние детки умирают в серных ваннах. — Мгм, а порошок для орудия массового поражения в Ираке ты уже нашёл? — поинтересовалась русская, ехидно улыбнувшись. — Ищется ещё, ибо это особо секретный материал. — Ну как обычно. — Ты думала, я всё тебе выдам? — с одной стороны это звучало резонно, однако в то же время и глупо. Девушка предпочла не выслушивать Америку. — Ну-ну... — Нужно искоренить террористический режим главы государства! — ответил на всё Штаты. — Ты так постоянно говоришь, а потом уничтожаешь людей в невинных странах. — Ты пытаешься мне так солгать, Россиюшка? — Я не Россиюшка, чтоб ты знал. Ясно? Я для тебя Российская Федерация.       В итоге всё в одни ворота: остались при своем мнении, каждый при своем. Но диалог есть. Правда его качество спорно.       Ну а закончилось всё зрелищным светомузыкальным шоу большого каскада фонтанов в Петергофе. Сам дворец сиял неоном разных цветов, прыгая с красного на синий, с синего на зелёный, с зелёного на жёлтый. Прожекторы, как сумасшедшие, вертелись и распускали лучи повсюду. Окружение то угасало и оставалось тёмным на десятки секунд, то вспыхивало яркими красками, разливаясь красотой. В один момент колонны дворца стали судорожно проецировать на себя свет прожекторов, потрясываясь, как эквалайзеры. У каскада выступали артисты и гимнасты, вертя лентами, жонглируя булавами, подбрасывая мячи и становясь друг на друга. Музыка Чайковского не осталась незамеченной в ту ночь.       Ну а конец порадовал красочными фейерверками неописуемой зрелищности. Россия и Китай стояли возле друг друга с бокалами ещё недопитого, но по-прежнему искрящегося шампанского, улыбались, пока их освещала резкая смена световых лучей. — Мы справимся со всем и со всеми? — весело обратилась русская к китайцу. — Безусловно. — За нас? — За нас! — и наконец прозвучал звон бокалов.       США и Канада глядели за всем этим и, стянув улыбки с лица, гневились. Точнее, гневился только Штаты. — Теряешь хватку вновь и вновь, братик? — развязно подшучивал над братом канадец. — Я всё ещё держу её за горло мёртвее мёртвого, — грозно, но сдержанно молвил американец. — Э, нет, брат. Всё далеко не так сейчас. Видишь, как она трётся рядом с КНР? Она взяла курс на восток, оставив нас. А что нам делать? — Ты так говоришь, как будто тебе это выгодно, чёрт бы тебя побрал... — Я всего лишь выставляю тебя неудачником перед нами, как лучший друг и брат. Что в этом необычного? — Я верну всё, но шутить надо мной ты не перестанешь.