Покой Её Высочества

      Исполнение очередного привычного реверанса щекочет нервы дракона, словно они вот-вот, как маленький пузырик лопнут и распадутся на атомы, потому что его прекрасная леди делает это всякий раз, когда его видит. Подол изящного платья в пол шуршит во время жеста, а изящные ручки в перчатках скрещиваются на груди; глаза цвета океана и печали, цвета судьбы смотрят в пол из-под изящных ресниц милой Фурины.       Нёвиллет, как подобает, как истинный кавалер, как настоящий муж, как покровитель обласкивает нежную мраморную щеку кожа к коже. Сначала всего лишь пальцами, длинными и изящными, а затем губами, маленькими и тоже нежными, достойными хрупкости его милой госпожи. Нёвиллет поднимает её личико выше, чтобы она посмотрела ему в глаза и с присущей гордостью, словно отец, целует в лоб. Долго и плавно, чтобы она наверняка ощутила этот момент.       — Ваше Высочество, — почти шёпот, дрожащий голос, но полный спокойствия, такой нежный, потому что отныне Нёвиллет знает, что его леди нуждается в покое и тишине.       Она охотно принимает компанию Нёвиллета, но отвергает кого бы то ни было другого, после тех веков, что утомили её сознание, это кажется совершенно верным жестом. Фурина не ощущает потребности в ком-либо ещё. Даже если ей захочется сыграть на сцене, как прежде — он её главный зритель.       Если ей захочется помолчать — он её главный собеседник.       Если госпожа нуждается в тепле — он её солнце.       Когда мир Фурины уместился в одном родном существе, то дышать стало легче. Отныне обрученная, одаренная благами и богатствами, она — Её Высочество Фурина де Фонтейн, однако более леди предпочитает просто Фурина, потому что это тепло, это по-домашнему.       Фурина дразнится. Прикрывает губки веером и прячет алые щёчки от смущения, но всё равно глаза её выдают. Она искренне счастлива от каждого жеста своего любимого мужа. Фурина чувствует себя на своём месте, она дома, она в семье.       Они ещё не думали о детях, но сейчас им вполне достаточно их маленькой уютной компании, где каждый оказался бы третьим лишним. У них в запасе века, если захотят, то можно успеть всё в этом мире, а сейчас самое ценное — это покой, покой Её Высочества Фурины де Фонтейн под крылом гидро лорда.       Фурина ничего не отвечает на его обращение, а лишь нежно обнимает, прячась на уровне его груди, и Нёвиллет целует её в макушку. Наступившая весна за окнами Мирмонии сулит светлое будущее, очевидно, что они оба в этом уверенны, даже если вместе со светлым временем придут и новые испытания, они пройдут их рука об руку. Теперь в качестве официальных правителей Фонтейна.       Теперь они рука об руку, вместе, выходят на знакомый балкончик, откуда Фурина ранее приветствовала своих поданных. Весеннее раннее солнце слепит им обоим глаза, а плечи укрывают мягкие теплые накидки, но дышится определенно легче. Поддерживаемая ласковыми, но сильными руками, Фурина приветствует всех с лёгкой, нескрываемой улыбкой, а после оборачивается на Нёвиллета, что в нетерпении целует её руку навиду у всех. Этот простой жест вызывает небывалый шум и вздохи восхищения. Некоторым, наверное, и завидно.       Но Фурина всё равно на всех, кроме него, кроме того, в чьих руках она ощущает себя в безопасности, и, позволяя забрать её очередной поцелуй, Её Высочество твёрдо уверена в одном:        — Я дома, — она шепчет в миллиметрах от чужих губ, что через мгновение законно сорвут бесконечный поцелуй.