Оборот на триста шестьдесят

Всякому человеку, прошедшему ряд испытаний и жизненных извилистых дорожек известно, что спешка делу редко помогает, а первый внутренний подъем, разгорающийся как костёр на бумаге, горит ярко, но тухнет быстро. В серьёзном начинании опасно доверяться порывам, хоть и кажется что они так невесомы, просты... А потом просыпается чувство голода, на сей раз весьма приземлённое. И тут уже радости поубавится. Ганс Форальберг не пренебрегал «мелочами», вот почему ему удалось осуществить задуманное. Кейт последовала его примеру, погостив на острове недельку-другую. Еда, лекарства, ковчег, маршрут... всё это занимало женщину от восхода до заката. Еду следовало заготавливать впрок, но как сохранить продукты свежими? А лекарства? Даже самые простые неопытному человеку сделать правильно нелегко, пусть под рукой и есть травничек. Опыт штука коварная, да мудрая. Ничего, Уолкер наловчилась. И уже базовые «зелья» стояли в уголке комнатки. Помимо прочего ковчег кое-где надо было подлатать, навести в нём, как говорят русские, «шмон»! Странное словцо, зато какое шустрое, сразу бодрит! А вот маршрут оказался, как и ожидалось, самой сложной частью подготовки. Определённые «дорожные» приспособления у неё имелись, даже несколько карт в придачу. Но толку от них, если ты не моряк. Даже не любитель. И вообще плавал раньше только на лодочках, ковчеги, знаете ли, давно не в моде. Дня два Кейт билась с маршрутом, пожалела, что плохо учила географию, хотя сильно ли она могла бы помочь здесь...вопрос остался открытым. Примерное местоположение Сибирии Кейт понимала, более того, Ганс, обычно неразговорчивый, толково объяснял путь, указывая места на карте. Уолкер искренне пыталась вникнуть. А ещё он учил её управляться с механизмами, правда, совсем крохотными. Например, механическими игрушками, к тому же, у него была слабость делать все изделия с хитринкой, чтобы пришлось как следует поразмыслить, перед сборкой, починкой и запуском. В некоторых он нарочно допускал изъяны. Чудеса. Всякое тогда хотелось сказать. Форальберг младший терпел все резкие и неловкие движения женщины, направляя их в верное русло. На мгновение Кейт показалось, что болезнь его не так однозначна, как казалось на первый взгляд, но мысль была мгновенно отброшена из-за несостоятельности. Ганс подготавливал Кейт к самостоятельным странствиям. Однако в данной ситуации чёткого плана не существовало. Безусловно, его иллюзия могла даровать спокойствие, некоторую уверенность в завтрашнем дне. Вот это-то и стало бы ошибкой разума, тщетно пытающегося защитить Кейт. Разумно подготавливать лишь самое необходимое. Придётся рискнуть. Рано или поздно к берегу удастся дойти, там, глядишь, видно будет. Главное не уйти в мир иной от голода, шторма или какой-нибудь болячки. Пустяки. В общей сложности Кейт Уолкер провела на острове три недели, осваивая курс молодого выживальщика в ускоренном темпе. Женщине почему-то не хотелось ждать дольше, пожалуй, от Ганса она взяла больше, чем полагала. Да, госпожа Уолкер очень изменилась за это время. Иногда, засматриваясь на бездонные воды, Кейт замечала внутри себя зарождение той целостности, которая сумеет расцвести только сквозь испытания, дороги, даже лишения. Тогда она сумеет стать кем-то настоящим, кем-то, чей образ виделся ей в далёком ныне детстве. Думается, острову по душе были новые течения в сердце путешественницы, отчего он оказался весьма радушным, несмотря на внешнюю суровость. Приятно наблюдать за тем, кто желает подлинности в себе. Это чудовищно прекрасно. Когда настал день отбытия, Кейт внезапно затосковала. Где-то здесь всё ещё находился Ганс, а вдруг он жив? Как хотелось ей взглянуть на него хотя бы разочек! «Моя мечта стала и твоей, да, Кейт?» Стала. И человеческое взыграло в ней: волнение, надежда, страх, желание твердой земли под ногами. Боль о друге, который столь рано покинул её. Он мог не слышать Кейт, иной раз не понимать, днями молчать, но человека таинственее, ярче в её жизни не было. Ганс, этот далёкий от общества старик, учил её, по-своему проявлял заботу, разделил свою мечту с ней. Когда ковчег отплыл от берега, Кейт горько разрыдалась, крепко сжимая сердце Оскара в ладони. Оставлять былое всегда тяжело. Кейт Уолкер убедилась в этом ещё раз.