Волчий вой, под раскатами грома

Любви между ними нет, только больная привязанность. Волчьей хваткой Игоря прижимали к стене, впечатывая лицо в историю этих сырых стен. Мягкие щеки отзывались болью, успев поцарапаться. Олег держал крепко и не давал двигаться, сжимающими крепко пальцами давал знать, что не будет терпеть самовольства. Игорева потребность в свободе его раздражала — она бесила безумно, ещё больше, чем сама зависимость Игоря, которую Олег хотел вылечить. Жажду геройствовать ещё можно контролировать, держать в ежовых рукавицах, как сейчас делает Олег. Но жажду свободы — это то, с чем нельзя справиться. Только подавить, разрушить само понятие о ней. Поэтому Волков может лишь рычать на ухо, больно заламывая руку и угрожающе сжимая запястья. — Волче, — Игорь хрипит, еле дыша, когда горло больно саднит. — Пусти. Олег не хочет отпускать, никогда не хотел и не захочет. Игорь просит его отпустить не из захвата, он просит отпустить его туда, наружу, на улицы грязного Петербурга. Олег нашёл Игоря в переулке — грязного и в крови, избитого. Тот истекал своей чёрной кровью на асфальт и хрипло попросил довезти до дома. Олег скорую не вызвал. Он сам на руках потащил его к себе домой и зашил плещущуюся рану. Привычной рукой позволил себе остановиться на других шрамах, гладил их и понимал природу их появления. Безрассудство и пренебрежение своей жалкой жизнью. Он приютил бегающую без своего хозяина псину Грома, и теперь ему отплачивают непослушанием. Игорь ещё не подчиняется, пока. Ещё не понимает, что старший в их маленькой стае — Волк, и что ему, как маленькой псине, удостоено лишь жалостливо ныть и лаять на потеху. Игорь прямо сейчас пытается разжалобить, и смотрит грустно в глаза. Волков может и перестарался, так ему думается, и Олег отпускает лишь слегка, и уставшим голосом шипит: — На койку, живо. Игорь кивает и отходит на шаг влево, когда ему наконец позволяют отойти от стены. Всё тело ломит от боли, прошло всего немного времени с его ранения после опасной миссии. Волк тогда сильно переживал и теперь не позволяет и шагу без него ступить. Поэтому сейчас лишь толкает вперёд к кровати, укрывает одеялом и злобно смотрит на ещё полного энергией Игоря. — Тебе прописали постельный режим. Лежи, пока я тебе не прописал парочку в рожу. И Игорь кивает, наблюдая за стоящим в углу Волком. Тот не спешит уходить, видимо хочет убедиться, что Игорь уснёт по-настоящему. Любви между ними нет, это больная, но хоть какая-то привязанность. У Олега сильное желание, словно бездна, требующая внимания, заботиться о ком-то. Игорь не знает, что сталось с его предыдущим подопечным, может, тот смог убежать от этой удушающей заботы. Или просто вырос и послал Олега на три весёлых буквы. А Игорь так не может. Ему нужна чья-то забота о нём, хоть такая, неправильная. Олег единственный, кто рядом, пусть и этот "рядом" значит, что Волков следит за каждым его шагом и готов в любой момент затащить в свою машину и запереть дома. А Игорь что? А Игорю, возможно, и нравится такое внимание. Конечно, приходится придумывать целые схемы и планы с таблицами, чтобы сбежать из-под надзора Волкова. Но Олегу нравится каждый раз его ловить, как и Игорю — каждый раз убегать.