Осенний ноктюрн

Лив проснулась из-за грохота на первом этаже. Натянула поверх сорочки вязаную кофту и поспешила вниз. Спуск с лестницы перегородили вымытый дочиста и размороженный холодильник, отодвинутый от стены сервант и обеденный стол. Лив перегнулась через перила и увидела Леви, сидящего на коленях и с остервенением драящего полы в углу кухни. Махнула через поручень и подошла к мужу. — Чего не разбудил? — спросила она, сев рядом с ним на корточки. — Я бы помогла. — Не подумал, — отозвался Леви, ополаскивая тряпку в ведре. — Мне не спалось. — Он наконец посмотрел на жену. — Зачем ещё и твой сон портить? Лив поправила сползшую набок косынку на его голове и огляделась — идеальная чистота. Маниакальная. Нервная. Она с тревогой посмотрела на бледное хмурое лицо Леви, и ей стало не по себе. Перевела взгляд на его руки — трясущиеся, сбитые в кровь. Легонько сжала его плечо, погладила по спине, а затем ласково поцеловала в висок. — Пойду переоденусь, проверю бандитку и помогу тебе. — Она поднялась с пола и сладко потянулась. — Сам справлюсь. — Не сомневаюсь, но вдвоём быстрее. — Как хочешь, — сдался Леви. Он надеялся, что уборка поможет отвлечься от тревоги и бесконечных раздумий о том, как справиться с Паоло, но увяз в своих переживаниях ещё сильнее. Голодные псы лизали мерзкими шершавыми языками его сердце. Леви раздражённо провёл скомканной тряпкой по половице — и загнал длинную щепку под ноготь. — Вот сука! — прошипел он, стиснув зубы. — Да чтоб тебя! — Что такое? — спросила вернувшаяся Лив, завязывая волосы в высокий пучок. — Заноза, — отозвался Леви. — Дай сюда, — скомандовала она и, не дожидаясь ответа, перехватила его руку. Леви не стал противиться и послушно расправил ладонь. Лив вынула из волос шпильку, осторожно обхватила щепку и медленно вытянула её. Достала из настенного шкафчика бутылку крепкого спиртного и вылила немного на травмированный палец. Слегка поморщившись, Леви рефлекторно сунул его в рот и прикусил саднящий ноготь зубами. — Спасибо, — сдавленно произнёс он. Прикрыл усталые веки, покачнулся и припал лбом к плечу жены, потёрся о мягкий шерстяной рукав кофты. Они провозились с уборкой до полудня, прервавшись всего на час, чтобы искупать и покормить проснувшуюся Иви. Увидев старые пёстрые ложки для салата, о которых Леви и Лив давно забыли и которые нашли во время уборки, малышка схватила их и носилась с ними по первому этажу. Она гремела ими по полу и стенам, сводя родителей с ума, зато была при деле и не отвлекала их от протирания пыли на шкафах. Лив забралась на плечи Леви и бодро орудовала мыльной тряпкой по стеклянным плафонам люстры, пока те не начали поскрипывать от чистоты. В этот момент Иви бросила ложки и, взяв разбег, пронеслась между ног отца, вообразив их воротами. Леви от неожиданности покачнулся и стал, как акробат, балансировать с женой на плечах, пока в конце концов не рухнул вместе с ней на своё любимое кресло. Испугавшаяся Лив схватилась за штору, оторвала её вместе с карнизом и уронила им с Леви на головы. Когда стих грохот, они испуганно переглянулись и залились безудержным хохотом, который охотно подхватила Иви: плюхнулась на пол, схватила себя за пяточки и закачалась взад-вперёд. На миг Леви почувствовал себя бесконечно счастливым, позабыв обо всём, что точило сердце. Обед он тоже готовил вместе с Лив: она неотрывно наблюдала и внимательно слушала его советы о том, как не переварить овощи и правильно потушить мясо. Он был на удивление спокоен и терпелив и полностью отдался своей роли повара-учителя. А когда они сели за стол, Леви увлечённо слушал сплетни Лив о соседях: — … и вот, значит, она мне весь вечер рассказывала о том, какой у неё расчудесный муж, и тыры-пыры, — говорила Лив, театральничая в своей излюбленной манере, — а утром — представляешь! — её муженёк гнал метлой её голого любовника, пока тот в речной канал в конце улицы не свалился! — Она, хохоча, запрокинула голову. — Боже, у меня до сих пор перед глазами болтается его причиндал, похожий на часовой маятник! Это было ужасно смешно. — У мужика что-то умудрилось болтаться на таком морозе, — изрёк Леви в ответ. — Это достойно восхищения, знаешь ли. Я когда по улице иду в такую холодрыгу, то не всегда уверен, что у меня вообще есть член. — К нам в бордель, помню, время от времени захаживал один мужичок лет шестидесяти: он никогда ни с кем не трахался, зато собирал компанию девок, чтобы мы смотрели на его… танец «червячка». — К вам танцор ходил? — Леви сдавленно прыснул. — Стручком, что ли, перед вами вертел? — Ага. Вставал посреди гостиной, распахивал кожаный плащ и как давай махать в разные стороны! Если кто-то смеялся, то он отказывался платить. — Дай угадаю: ты всегда уходила без денег. — Оно того стоило! — Ну, зато теперь я знаю, как тебя быстро рассмешить в случае чего, — пожав плечами, ответил Леви, отправляя в рот ложку ароматно пахнущего овощного гарнира. — Ну держись! Если мы опять на что-нибудь заспоримся!.. — воскликнула Лив и вновь залилась хохотом. — Опасная ты женщина, госпожа Аккерман. С другой стороны, членом помахать — это не романтические стишата заучивать. Если, конечно, ты не попросишь устраивать этот перфоманс каждое утро в течение месяца… потому что тогда ты точно извращенка. — Пф, а то ты не знал. — За год знакомства и два года брака начал кое-что подозревать, — с нарочито серьёзным видом ответил Леви. — Поверь, родной, мы друг друга стоим. — А то. Иначе зачем бы я на тебе женился? Опустошив тарелку, Леви отправился на кухню, чтобы заварить кофе для жены, а сама Лив от скуки погрузилась в чтение газеты: раньше все новости ей пересказывал Леви, но с недавнего времени она стала самостоятельно штудировать прессу. Она казалась самой себе совсем взрослой, когда водила указательным пальцем по сложным словам и читала их по слогам. — Позапрошлой ночью была перестрелка в порту, полицейского убили, — поникшим голосом огласила она. — Ужас какой, — добавила со вздохом. — А ты ещё и гулять ходил той ночью. Обманчивый уютный мирок капитана вновь надломился, напомнил об удручающей действительности. — Ты посмотри, ещё и в промзоне нашли какого-то бедолагу, утопленного в реке с промышленными отходами… — Если бы кто-то всерьёз занимался окраинными районами, то на все тамошние ужасы не хватило бы полос никакой газеты, — пересилив оцепенение, ответил Леви, едва не упустив подоспевший кофе. — Удивительно, как эта-то новость просочилась в прессу, — поддержала Лив, — там ведь всем заправляет Паоло. — Возможно, это демонстрация силы или акт устрашения для одного из игроков трущобного криминального театра, — предположил Леви, поставив перед женой кружку, и сел рядом. — Но я бы посоветовала автору статьи не ставить свои инициалы под текстом. — Хм. Справедливо, — согласился капитан, делая глоток чая из своей чашки. — С другой стороны, с такими связями, как у Паоло, можно и без инициалов оказаться под прицелом. Что ж теперь, редакцию закрывать? — Нет-нет, наоборот хорошо, что хоть у кого-то есть смелость освещать эти события, — ответила Лив. — Ну-ка, что это за газета? — Леви перехватил газету из рук жены, чтобы посмотреть название. — Надо бы брать её почаще: нынче независимая журналистика на вес золота из-за всех этих международных скандалов и грызни в марлийских элитах. «Возьму эту контору на заметку, — прагматично рассудил он. — В борьбе с Паоло может однажды и пригодиться». Раздался стук, и Лив поспешила в коридор. Леви чуть отклонился вместе со стулом, опасливо глядя жене вслед. Когда она вернулась, он мгновенно выпрямился и уткнулся носом в разворот газеты. — Почтальон, — сказала Лив, махнув конвертом. — Тебе? — Леви вопросительно сощурился. — От Холдена, — ответила она и тотчас открыла письмо. — Они с ребятами вернулись в Либерио. Приглашают на концерт. — Ясно. — Не пойду, — ответила Лив, усевшись обратно на своё место. — Прошу заметить, я ничего говорил, — поспешил оправдаться Леви. — Знаю, это моё решение, — спокойно произнесла Лив. — У тебя сегодня в кои-то веки выходной, не хочу упускать такую возможность. — Вечером всё равно отлучусь, так что иди. — И надолго ты? — Она посмурнела. — Не знаю, как получится. — Он издал тяжкий вздох. — Прости, Осень. Лив вымученно приулыбнулась в знак понимания, а затем посмотрела на конверт: за три недели разлуки с Холденом она ни разу не написала ему, зато он успел прислать аж четыре письма. Маленькие проворные птички, испещрённые чернилами и аккуратно перевязанные тёмно-синими лентами, хранились в ящике туалетного столика и тосковали без ответа на пылкие фразы. Погружённая в домашние хлопоты и терзаемая необъяснимой холодностью мужа, Лив почти забыла о Холдене. Забыла о противоречивых чувствах, что испытывала в его присутствии. Вечером Леви собирался по делам, а Лив — на встречу с музыкантами. Завязывая жабо, капитан внимательно наблюдал за женой, склонившейся в одном лишь нижнем белье над туалетным столиком и красившей губы кроваво-красной помадой. На миг Леви забылся и с открытым ртом уставился на зад Лив, преградивший ему обзор в зеркале: бархатный свет соблазнительно струился по белой коже, бередя воображение. Слюна густо обволокла язык, и Леви громко сглотнул. Лив услышала это и, замерев, смотрела на мужа в отражении: «Что-то не похоже, чтобы он остыл ко мне, — осознала она. — И как он там сказал мне? Что он «не в форме»? Он потому так облизывается на мою задницу? Что-то тут не сходится». Она выпрямилась, нарочно сняла бюстгальтер и в расслабленной манере прощеголяла до комода — якобы надеть другой. Леви чуть не свернул себе шею, провожая её голодными глазами. «Какого чёрта он так смотрит на меня, но отказывается заниматься любовью? Какая чепуха на этот раз поселилась в его дурной голове? Никак не пойму, что с ним такое. Но, надо признаться, сегодня он был сам в себе, если не считать утренней истерической уборки. Будто с него злые чары спали, и ко мне вернулся мой муж. Полагаю, на время. Сейчас он снова погрузится в свои дела, и его опять словно подменят». Лив приблизилась и закинула руки на плечи Леви. — Я не тороплюсь, кстати, — вкрадчиво прошептала она, глядя ему в глаза. И прильнула к нему всем телом. Леви напрягся, каждая мышца в его теле сделалась каменной. Он боязливо оплёл руками талию Лив, а затем осмелел и нахраписто стиснул жену в объятии. Прижался к её губам, смял их в жадном поцелуе. Его язык варварски протолкнулся в её горячий рот, а руки спустились к ягодицам, грубовато стиснули мягкие округлости. Напористый, алчный поцелуй. Простонав пойманным в капкан зверем, Леви стал целовать шею Лив, и она отчётливо ощутила, как он пускал в ход зубы. Он с трудом держал себя в узде и сипло дышал. И внезапно, словно по щелчку, Леви взял себя в руки и отстранился от Лив. — Ладно, повеселились, и будет, — хрипловато произнёс он, поправляя перекосившееся жабо. — Уверен? — разочарованно спросила Лив. Между ног у неё стало мокро и страшно пульсировало. — Мне надо идти, Осень, у меня встреча через полчаса, а я уже опаздываю. На прощание он утешающе чмокнул её в лоб и погладил по плечам, а затем пулей вылетел из дома. Леви знал, что наёмники Паоло неустанно следят за его перемещениями, а потому, выйдя из дома, пошёл обходными путями. Глядел в окна витрин и боковые зеркала автомобилей, чтобы убедиться, что за ним не увязался хвост. Дорога заняла почти час, но Леви не сомневался — осторожность не повредит. Дверь особняка ему открыл сам Джеффри Рассел. По напряжённому выражению лица Леви понял, что тот недоволен его опозданием, однако извиняться не стал и прошёл в холл как ни в чём не бывало. — Опаздываешь, капитан, — не удержался от комментария Рассел. — А то ж ты такой занятой, — отозвался Леви. — Опять он хамит. Честно говоря, удивлён, как тебе удалось построить успешный бизнес с такими-то манерами… — Кончай ныть, Джеффри, мне до твоей тонкой душевной организации нет никакого дела. Ты обещал, что поможешь — это всё, что меня интересует. — Ты писал, что тебе нужна информация, но не уточнил, какого толка. — Хочу знать, с кем у Паоло напряжённые отношения. А ещё лучше, с кем он на ножах: у тех, кто взобрался на вершину пищевой цепочки, всегда есть враги. — Вот только Паоло старается ни с кем из городских в открытое противостояние не вступать, — уточнил Рассел. — Это в своей трущобной помойке он беспредельничает, а с акулами из высшего общества держится скромнее. — Но должны же быть люди или ведомства, с которыми у него тёрки. — Они есть. — Ну так не томи. — Леви скрестил на груди руки. — Информация не бесплатная. — Сколько? — с раздражённым вздохом спросил Леви. — «Сколько»? — переспросил Рассел и расхохотался. Успокоился и изящным движением приложил выбившуюся из укладки русую прядь. — Думаешь, что сможешь озолотить меня? Бога ради, капитан, ты как дитя малое! Мне не нужны твои жалкие деньжонки. — Лив ты не получишь, — отчеканил Леви. — Я не имел в виду твою драгоценную жену. Да и что я с ней делать буду, в конце концов? Я же не садист. — Уверен, у моей «драгоценной жены» на этот счёт иное мнение. — Нет, капитан, мне не нужны ни деньги, ни куколка… в смысле, ни госпожа Аккерман. — Тогда что? — Я человек весёлый и люблю хорошее времяпрепровождение: развлеки меня как следует, и будем в расчёте. Расскажу всё, что знаю. — Тц! Ещё один хочет меня своей шлюхой сделать. — Леви закатил глаза. — Отчего же шлюхой? Составь мне компанию на сегодняшней вечеринке в центре города. От тебя потребуется пить, поддерживать беседы и не занудничать — и всего. Правда, в твоём запущенном случае хочу особенно подчеркнуть пункт «не занудничать». — И где подвох? — Леви недоверчиво насупился. — Подвох? Хах! Я-то думал, вся эта ситуация для тебя уже подвох. — Не понимаю, зачем тебе для развлечений понадобился тот, кто к ним абсолютно не способен, да ещё и на дух тебя не переносит. — Ко мне приехал брат погостить, но мы с ним не особенно ладим: человек он сложный, но мне хочется… как бы вернее сказать… угодить ему. — Рассел внезапно смутился, его лицо сделалось серьёзным и задумчивым. — Себастиан бывший военный, как и ты. И такой же чёртов зануда! Правда, в отличие от тебя хотя бы веселиться умеет. Много лет назад он покинул дом, в пух и прах разругавшись с матерью: женщина она у нас властная, а Себ всегда был себе на уме. В общем, я женился на девушке, которую выбрала матушка, а брат назло родственникам поступил на службу, а два года спустя женился на какой-то сомнительной простолюдинке. Отринул все приличия, запятнал благородное имя Расселов, но притом вечно учит меня жизни! — На миг Рассел вспыхнул, но затем усилием воли заставил себя успокоиться. — Как бы там ни было, он мой брат, и я хочу наладить с ним отношения. — И на кой тебе нужен я? — Будешь громоотводом. Да и Себу понравится, что у меня есть такие друзья. — Мы не друзья, — отчеканил Леви. — Сегодня друзья, — с хитрой, нахальной улыбкой настаивал Рассел. — Побудь паинькой, и даю слово, что щедро вознагражу. — Хрен с тобой, — сдался Леви. — Только сразу предупреждаю, что не собираюсь веселиться с тобой до рассвета: во-первых, я женат, да и во-вторых, тоже. А, в-третьих, у меня завтра с утра встреча с деловым партнёром. — Как скажешь, капитан. Но идти нужно сейчас. — Мне надо вернуться за бумажником. — Я угощаю, служивый. — Рассел подмигнул Леви, а затем бодро снял с крючка пальто со шляпой. Ресторан, где проходила вечеринка, располагался в центре города, в одном из престижнейших районов Либерио. Улицы были полны людей и залиты светом даже несмотря на ночное время. Леви бывал здесь всего несколько раз и исключительно на деловых встречах. Ему было неуютно среди разряженных и самодовольных сливок общества, его раздражала показная роскошь, царившая здесь буквально во всём — от архитектуры до сферы услуг. Зал ресторана был до отказа забит посетителями, в душном прокуренном воздухе смешались ароматы дорогих парфюмов и элитного алкоголя. Пространство, укутанное уютным полумраком, тонуло в энергичных звуках джаза и людских голосах. Едва переступив порог, Джеффри взял с подноса проходившего мимо официанта два стакана скотча и любезно протянул один скептично озирающемуся по сторонам Леви. — Я, конечно, понимаю, что Лив вышла за тебя исходя из сугубо прагматичных соображений, но удивлён, как она до сих пор не повесилась от твоей вечно кислой мины, — со смешком изрёк Рассел. — Она же настоящий пожар! А ты, кажись, совершенно не умеешь расслабляться. — Видимо, ребёнка она мне тоже из сугубо прагматичных соображений родила, — огрызнулся Леви. — Она вышла за меня, потому что любит, дубина. — У вас есть ребёнок? — Джеффри резко встрял на месте и изумлённо уставился на капитана с приоткрытым ртом. — Есть. И, надеюсь, не последний. — Леви осушил одним махом свою порцию выпивки. Плечи Рассела понуро опустились, однако сам он натянул довольнейшую мину и проследовал к одному из столиков, находящихся на втором этаже. На обитом серым бархатом диване с высокой спинкой сидел здоровяк со скучающим видом и лениво потягивал сигарету. Завидев Рассела, он на удивление грациозно поднялся и сделал шаг навстречу. — Рад тебя видеть, Себ, — с улыбкой пропел Джеффри, приветственно положив руку на плечо брата. — Как добрался? — Погано, — изрёк брат Рассела, недовольно поморщившись. — Как ещё можно добраться в такую погоду? Яйца себе чуть не отморозил. — Хах! Верно подмечено, — несколько смущённо отозвался Рассел, а затем встал вполоборота и сделал жест в сторону Леви. — Познакомься, это капитан Леви Аккерман. — Затем он обратился к Леви. — Капитан, это мой старший брат — полковник в отставке Себастиан Рассел. — Капитан, значит. — Себастиан одобрительно опустил уголки губ и приветственно протянул руку. — Рад познакомиться, капитан Аккерман. Где служили? — поинтересовался он. — Во вражеской элдийской армии, — глядя исподлобья, буркнул Леви, а затем нехотя протянул руку. — Уж не знаю, уместны ли в нашем случае рукопожатия, полковник… — Отчего нет? — Себастиан крепко сжал ладонь Леви. Себастиан был полной противоположностью Джеффри: такой же высокий, но мускулистый и широкоплечий, похожий скорее на лесоруба, чем на аристократа. Лицо скуластое и квадратное — будто необработанный кусок гранита. Черты его были пусть и грубоватые, крупные, но ясные и приятные: ярко светящиеся на загорелом лице зелёно-голубые глаза, мясистый длинный нос и тонкий широкий рот. Шапка медово-русых волос была аккуратно зачёсана к затылку, и лишь один непослушный пушистый локон задорно обрамлял широкий лоб. Одет он был просто: бледно-жёлтая рубашка да чёрные брюки на подтяжках. — К дьяволу политику, давайте лучше выпьем, — предложил Себастиан и сделал знак официантке. — Что пьёте, капитан? — Как правило, чай. — Одобряю, — ответил Себастиан со всей серьёзностью. — Но Джефф нам не простит трезвеннического вечера, так что придётся пить. — Выпивка за мной, господа зануды, — вклинился Рассел. Подошла официантка, и он заказал бутылку виски, а после проводил девушку оценивающим похотливым взором. — Как жизнь, Джефф? — спросил Себастиан, неодобрительно глядя на брата. — Всё по девкам таскаешься, как погляжу. — Он достал изо рта пожёванный фильтр и тут же вставил в зубы новую сигарету. — У нас с Мари чёрная полоса, — оправдывающимся тоном ответил Джеффри. — У всех семейных людей бывает, знаешь ли. — Так надо не из койки в койку во время чёрных полос прыгать, а с женой свои проблемы решать. — Нравится же тебе в морального палача играть, Себ. Будто сам безгрешный, ей-богу! Официантка принесла выпивку, заслужив поцелуй в руку от заведённого её юной красотой Джеффри. — А вы женаты, капитан? — спросил Себастиан и любезно протянул новому знакомому сигарету. — Я не курю, если только по принуждению. Но жена бы точно не отказалась от бесплатной сигаретки, — ответил Леви. — Моя тоже, — ответил Себастиан, убирая портсигар в карман брюк, — дымит как паровоз. — Капитан из этой вашей шайки… ну, женатых по любви, — с ноткой брезгливости произнёс Джеффри. — Одобряю! — зычно гаркнул Себастиан, а затем поглядел вниз, на полукруглую сцену, где играли музыканты. — Моя благоверная тоже выступает, только она танцует. — Если считать танцем задирание юбки до головы и демонстрацию панталон, то можно и так сказать, — со скепсисом добавил Джеффри. — Видели когда-нибудь канкан, капитан? — спросил Себастиан. — Нет, — буркнул Леви. — А что это? — Заграничная пошлятина, — сказал Джеффри. — Сам ты пошлятина, — парировал Себастиан. — Зажигательный танец такой — с выбрасыванием ног и акробатикой. Его обычно женский кордебалет танцует: все танцовщицы в ярких пышных юбках, повизгивают ещё так задорно. Искусство, одним словом! — «Искусство» для невзыскательных работяг и прочих отбросов, — не унимался Джеффри. — И танцуют его в основном проститутки. — Тогда удивительно, что ты говоришь об этом с таким пренебрежением. Я-то думал, что проститутки — это как раз в твоём вкусе, — саркастично произнёс Леви. Себастиан хлопнул по столу и залился хохотом. — Не настолько, чтобы жениться на одной из них, — нашёлся Джеффри и пристально посмотрел на Аккермана. — Тц! Ну… зато у меня только одна проститутка. К тому же бесплатная и только моя, — ничуть не оскорбившись, ответил Леви. — Не знал, что у тебя есть нормальные друзья, Джефф, — издав смешок восхищения, сказал Себастиан. — Мы не друзья, — плевав на уговор, произнёс Леви и сделал большой глоток из своего стакана. — Я этого самодовольного павлина на дух не переношу. — Не понимаю я тебя, Себ: почему ты до сих пор не запретил Сесиль вертеть голой задницей перед толпой похотливых мужиков? — поспешил сменить направление беседы, Джеффри. — Потому что Си взрослая девочка и сама разберётся, что ей делать. К тому же сцена — это её призвание. Что мне теперь, в чулан её посадить? Да, она у меня роскошная. Да, на неё пускают слюни мужики побогаче. Ну так и я не промах! — Себастиан залихватски сжал руку в кулак. — Была ж у неё причина выбрать в мужья такого неотёсанного болвана, как я. Любит, надеюсь. — Он выпил до дна свою порцию скотча и щедро плеснул в стакан ещё. — Мы друг друга в койке так укатываем, что сил ходить налево нет ни у меня, ни у неё. Ты б тоже попробовал, Джефф. — Ты Мари не знаешь, что ли? Она даже спит, одевшись в десять сорочек, как капуста. — Дак это потому, что она себя рядом с тобой желанной не чувствует, осёл, — усмехнувшись, ответил Себастиан. — И, небось, обо всех твоих похождениях знает — откуда там возбуждению взяться? А вообще, надо было изначально жениться на той, к которой душа лежит, а не на той, под которую тебя мамаша подложила. — В отличие от тебя, Себ, мне было не плевать на приличия и доброе имя семьи… — Ты просто бесхребетный, Джефф, — оборвал его брат. — Тебе важнее было угодить родственникам, которые нашли удобный способ поправить финансовое положение. — Не каждый, как ты, может с лёгкостью пойти в головорезы, чтобы сделаться независимым. — Если ты думаешь, что это было легко, то глубоко заблуждаешься, — усмирив пыл, ответил Себастиан. — Извините нас, капитан, — приложив ладонь к груди, сказал он, повернувшись к Леви. — Мы как заведёмся, так и не остановить — типичные братья, словом. — Я здесь всё равно в качестве цирковой мартышки, — честно ответил Леви. — Так что делайте, что хотите. — Так-так, выходит, мой брат для вас сегодня «сигарета», и вы «курите» его по принуждению? — Вроде того. — Видимо, у вас есть веская причина терпеть наш с Джеффом трёп. Леви не ответил, однако, к своему удивлению, осознал, что смог по-настоящему расслабиться — ему была приятна компания Себастиана: его простота и честность подкупали, а наличие внутреннего стержня и убеждений вызывали уважение. Джаз сменился озорной, игривой мелодией, и воздух наполнился до щекотки на нёбе знакомым и звонким голоском. Леви перевёл взгляд вниз, на сцену, и увидел Лив, одетую в один из его костюмов и шляпку-котелок. Это был тот же самый номер, который он видел на Парадизе, но теперь его Осень держалась на сцене ещё более уверенно и раскрепощённо. Уголок его губы непреднамеренно вздёрнулся, напряжённые черты смягчились, а глаза наполнились искрами обожания. — Зажигательная девчонка, — с улыбкой произнёс Себастиан, заметив, с каким увлечением его собеседник уставился на сцену, к которой до этого не проявлял ни малейшего интереса. — Не то слово, — протянул Леви, не отводя глаз от сцены. — И голос что надо, — добавил Себастиан. Джеффри нарочно не обратил внимание на сцену, чувствуя необъяснимую ревность: прежде Себастиану никогда не нравились его знакомые, и сегодня он ощущал себя как никогда лишним. Когда схлынула первая волна любования, Леви заметно напрягся: «Если она меня здесь увидит, от вопросов будет трудно отвертеться. Как я ей объясню, что сижу в компании Рассела? Я ведь сказал, что у меня деловая встреча… Проклятье! Надо как-то незаметно свалить отсюда». — Что ж, господа, было очень занимательно, но мне пора, — произнёс Леви. — Надеюсь, ты достаточно развлёкся, Джеффри. — Пора? — Рассел прыснул. — Да мы ведь только начали! Нетушки, капитан. — Он посмотрел на наручные часы. — Время-то ещё детское. — А мне как раз ребёнка укладывать, — нашёлся Леви, допивая содержимое стакана. — Да и жена не поймёт. — Сомневаюсь, что ты так уж у неё под каблуком, как пытаешься изобразить. — Потому что ты меня плохо знаешь. Мы, из шайки женившихся по любви, все подкаблучники. — Чистейшая правда, — поддержал Себастиан. — Рад был познакомиться, полковник, — искренно произнёс Леви и протянул ему руку. — Слушай, мы посидели всего ничего. Не расстраивай меня, капитан, — вперившись в него, произнёс Рассел, что означало: «Уйдёшь — и уговору конец». — Ещё один час — и ни минутой больше, — пробубнил Леви. — Но, надеюсь, ныть не будешь, пока я хожу отлить? Нет, если тебе, конечно, интересно, то можешь и до нужника проводить меня. — Уверен, ты справишься, — сконфуженно ответил Рассел. — Славно. «Надо срочно валить, — твердил себе капитан, спускаясь на первый этаж. — Плевать на сраного Джеффри: завтра как-нибудь договорюсь с ним. Но если столкнусь с Лив, это будет катастрофа». Леви спешно пробирался сквозь толпу к выходу, и вдруг бам — в плечо ему упёрлись маленькие руки. Внутри похолодело. Он обернулся — на него в упор смотрели два светящихся изумлённых ультрамарина. Два изумлённых и испуганных ультрамарина. — Паоло… — пробормотала Лив. — Здесь был Паоло… — Что? — Леви инстинктивно прижал её к себе и стал озираться по сторонам. — Сидел вон за тем столиком! — Лив кивнула в самый конец зала. — Пялился на меня во все глаза, до чёртиков напугал! — Она прижалась к мужу, как будто увидела спасительный свет маяка посреди шторма. — Вскочил вместе со всеми аплодирующими, хлопал так, что, наверное, руки себе отбил… Я думала… я хотела его догнать, но он так стремительно испарился. — Провела ладонью по лбу, словно пыталась отогнать от себя картинки дурного сна, а затем вопросительно уставилась на Леви. — А ты здесь что делаешь? У тебя же вроде деловая встреча. — Эм… — Леви растерялся и на мгновение беспомощно приоткрыл рот. — Так она здесь. — Здесь? — Лив скептично обвела взором гудящую толпу. — То есть, здесь? Посреди орущей музыки и пьяных посетителей? — Мой партнёр весёлый человек, родная, — нашёлся Леви. — «Родная»? — Лив недоумённо помотала головой. «Раз я «родная», значит, точно напортачил», — раскусила его она, а затем вытянула шею и стала нарочито принюхиваться. — Ты чего делаешь? — Леви нахмурился и чуть отпрянул. — Чуешь? — вкрадчиво спросила Лив. — Бредом потянуло… — Тц! Заканчивай, артистка. Что за подозрительность? — Потому что ты ведёшь себя странно. И не только сейчас: с того момента, как мы вернулись домой, ты сам не в себе, тебя вечно штормит от апатии до этого необъяснимого плотоядного взгляда, которым на меня сегодня смотрел. — Она ткнула указательным пальцем ему в грудь. — А сейчас ты нагло врёшь мне и вообще не краснеешь! — Может, вернёмся к разговору о Паоло? Только что была напугана, а теперь устроила допрос с пристрастием. — Да хрен с этим Паоло! — крикнула она раздражённо. — Не меняй тему. — И в чём же ты меня подозреваешь? — Леви оборонительно скрестил на груди руки. — В неверности, или что? — Не знаю, — честно ответила Лив. — Признаться, я понятия не имею. Но твои неумелые увиливания дают простор воображению. На плечо Леви приятельски опустилась мужская рука с золотым кольцом на мизинце, а следом разлился елейный голос Рассела: — Госпожа Аккерман, какой сюрприз! Вот уж не ожидал, что… — Катись ко всем чертям, Рассел, не до тебя, — огрызнулась Лив. — Не видишь, мы разговариваем? — Капитан, а чего это ты не зовёшь свою драгоценную жену за наш столик? Уверен, Себ не откажется от очаровательной дамы в нашей скромной джентльменской компании. — Оу… — протянула Лив. — В вашей компании, значит? — обратилась она к мужу. Леви стиснул зубы и взбешённо покосился на Рассела. — Я тебя прикончу, Джеффри…