Одетта и Одилия

      Ещё совсем малышкой Лиля была в Москве проездом. Маму отправили в незапланированную командировку, а Лилю не с кем было оставить. Пришлось ехать с мамой.       Лиля вспоминает это, как маленькую сказку. Она до этого никогда не ездила на поезде. Девочка смотрела в окно, пока не стемнело. Картинка за окном менялась с поразительной скоростью, но здесь, в их закрытом купе, где они были лишь вдвоём, время тянулось медленно. А когда пришло время сна, её накрыли огромным пушистым белоснежным одеялом.       Утром они уже были на месте. Они шли по заснеженной дороге, хрустя блестящим под ногами снегом, и Лиля не могла перестать оглядываться по сторонам. Хоть она и живëт в Санкт-Петербурге, еë всë равно поразила архитектура Москвы. В этом городе было слишком красиво.       Вдруг её взгляд зацепился за огромное здание, величественно возвышающееся перед ней. Оно настолько захватывало дух, что Лиля остановилась, как вкопанная. Первое, что бросилось в глаза — четыре коня, готовые вот-вот спрыгнуть и продолжить скакать в бескрайнюю даль. Чуть позже Лиля узнала, что это колесница Апполона, статую которого она сперва не заметила. Затем — фреска с ангелами, крепко обхватывающими лиру с двух сторон. И, наконец, гигантские белые колонны, которые и обеспечивали устойчивость этого невообразимого изящества, навсегда отпечатывавшегося в воспоминаниях Лили.       — Мам, что это такое? — только и смогла выдохнуть она.       — Это Большой театр, — вынужденно останавливаясь рядом с дочерью, буднично проговорила женщина.       — Большой театр? — задумчиво повторила Лиля.       — Да. Здесь танцуют балет.       — Сходим на представление? — почти не надеясь, что мама разрешит, всë-таки спросила девочка.       — Лиля, мы тут по работе!       — Давай это будет мой подарок на Новый год? — предприняла она ещё одну попытку.       Женщина усмехнулась смекалистости своей дочери.       — Договорились. Сходим завтра. Но тогда сегодня нам придëтся побегать.       — Ура!       На следующий день они и вправду сходили на «Щелкунчика». Лилю поразило, как танцоры умудрялись прыгать совсем не издавая звуков, как будто они парили. Композиция, под которую происходило сражение Щелкунчика с Мышиным королëм, вызвало внутренние мурашки и дрожь по телу, а завершающие ноты заставили слегка вздрогнуть. Но больше всего Лиле запомнился танец Феи драже. Девочка ненароком представила себя на месте балерины, настолько близкой еë сердцу пришлась музыка и хореография, которую под эту музыку танцевали. Лиля не могла поверить, что можно и правда испытать столько восторга в одно мгновение.       Так Лиля и начала заниматься балетом. Вернувшись в Санкт-Петербург, она всë не отставала от мамы и ходила за ней хвостиком, упрашивая разрешить ей танцевать. Женщина пыталась отговорить девочку рассказами о жестоких педагогах, нечеловеческих нагрузках, строгих диетах, ястребиной конкуренции и соперничестве среди танцовщиц труппы, и, наконец, вынужденной разлукой с ней при поступлении в балетное училище.              Лиле не было страшно, ей было грустно, что мама не может её понять. Девочка засыпала, мечтая, чтобы ей приснилось, как она танцует партию Феи драже. Чтобы хотя бы во сне испытать невероятные ощущения от сцены, сценического образа, белоснежного костюма и пуант. Видя, что дочь, которая обычно быстро остывала даже к самой своей невозможной идее, всë никак не перестанет лелеять грëзы о балете, женщине ничего не оставалось, как пойти у неё на поводу. Всë-таки самым главным для неë было, чтобы её маленькая принцесса была счастлива. Раз для этого придëтся расстаться с ней — что ж, значит, так надо.       Когда мама согласилась отдать еë на подготовительные курсы, Лиля была на седьмом небе от счастья. Да, ей было тяжело, даже очень. Долгое время ничего не получалось, но Лиля была упорной и упрямой, если ей по-настоящему очень-очень чего-то хотелось. Когда вдруг строгая и хмурая преподавательница похвалила еë, девочка почувствовала себя счастливой, как никогда.       Конечно, она не могла не поступить в Академию Русского балета имени А. Я. Вагановой. Самой главной мечтой Лили стало выступить в Большом, непременно в главной роли.              С этого мгновения в еë жизни появилась огромная нескончаемая любовь. Танец. Это еë призвание, еë способ куда-то направить своë упрямство и эмоции, еë потребность поделиться с миром и окружающими через искусство частичкой себя, а в некоторых случаях — вывернуть всю себя наизнанку, позволить дотронуться до каждого оголëнного провода души. Это теперь еë неразлучный спутник.       Появился и ещё кое-кто. Её соседка по комнате. Поначалу она пугала Лилю. Оксана Перечнева, или Ксаша, как девочка настойчиво просила себя называть, была слишком энергичной, сносила всë на своëм пути и громко-громко смеялась. Именно ей делали больше всех замечаний. При этом она выглядела как хорошенькая искусно выполненная куколка. Её густые вьющиеся каштановые пряди вечно непослушно выбирались из-под пучка, падали на лоб. Глаза на первый взгляд были лединисто-серыми, но Лиля сразу заметила таящийся в них огонь, который мог как согреть, так и обжечь.       И тем не менее, Лиля сразу почувствовала тяготение к этому очаровательному чудовищу. Ксаша была порой грубоватой и прямолинейной, но зато она была искренней. Она ненавидела сплетни и козни, неподдельно радовалась успехам тех, кто за спиной дурно отзывался о ней. Она не хотела ни с кем соперничать, в еë сердце было лишь бесконечное желание танцевать. И в этом Лиля не могла не понять еë.       Они вместе приходили тренироваться в свободное от занятий время. И, конечно, такое упорство не могло быть не замечено преподавателями. Они стали лучшими в классе. Они исполняли главные роли, их ставили в пример другим, и это окончательно и бесповоротно отделило девочек от других танцовщиц их класса.       Лиля и без того чувствовала себя отличающейся от других, даже от Ксаши. Дело в том, что... Ох, ей было страшно об этом задумываться. Но иногда эта проблема слишком беспокоила еë. Ей не нравились мальчики. Ни один. Она не понимала чувств Ксаши, когда та рассказывала ей о влюблённости в Димку Шурова, одного из танцоров, занимающихся с ними. Она вообще и представить не могла, какого это — влюбиться.       «Да что со мной не так?» — отчаянно спрашивала Лиля саму себя, и никто не мог ответить ей на этот вопрос.       Она опешила, когда в начавшийся подростковый возраст, Ксаша вдруг спросила перед сном:       — Как у тебя получается не влюбляться?       Лиля была в шоке в этот момент. Не столько от вопроса, сколько от того, что это было настолько очевидно и заметно. Но что она могла на это ответить? Девушка и саму себя не перестаëт истязать размышлениями об этом. К сожалению, они совсем не приблизили еë хотя бы к зацепке разгадки того, что же с ней творится.       — Я не знаю, — честно отвечает Лиля.       В ту ночь они почти не спали, всë болтали и не могли остановиться. После этого Лиля всерьëз стала считать Ксашу подругой, а не просто соседкой, приятельницей и компаньëнкой в тренировках.       У них появилось тайное место на крыше академии. Они любили лежать там зимой, распластавшись в сугробах, и смотреть на облака. Иногда они слушали музыку из одних проводных наушников. Лиля вдруг почувствовала себя счастливой, но не так, как когда она танцевала. Это было другое счастье, но пока Лиля не понимала, что же это такое.       — Я никогда тебя не спрашивала. Почему ты решила пойти в балет? — спросила Ксаша, когда они в очередной раз болтали ночью.       Лиля рассказала ей. О том, как впервые увидела Большой театр. Как увидела танец Феи драже. Как она мечтает однажды выступить в Большом в главной роли.       — Я хочу быть там с тобой, — сказала Ксаша, и Лиля почувствовала, как сердце от этого застучало в ушах, а внутри стало невыносимо жарко, но так приятно, будто она после сильного мороза зашла в тëплую, недавно нагретую комнату.       Время неумолимо текло, девушки взрослели. Лиля с каждым днëм всë сильнее привязывалась к своей подруге. Она любила, когда та смеялась, а причиной этого смеха была очередная нелепая шутка Лили. Любила смотреть, как Ксаша танцевала, и искренне восхищалась ею. Любила помогать подруге с костюмами, макияжем и причëской перед очередным выступлением. Любила тайком наблюдать за ней и ловить малейший еë жест, взгляд, позу. Любила спать с ней в одной кровати, когда в холода ещё не подключали батареи.       Но она не понимала. Не понимала, почему ей невыносимо смотреть на Ксашу в руках Димки при поддержках. Не понимала, почему в эти моменты до смерти хотела быть на его месте. Не понимала, почему ей так хочется касаться Ксашиного тела.       Ответ на этот вопрос пришëл внезапно. Однажды после каникул Лиля застала Ксашу чересчур задумчиво сидящей в балетном зале.       — Папа сказал, что приметил мне неплохого жениха, и я ему очень нравлюсь.       Когда Ксаша сказала это, Лиля всë поняла, к еë собственному ужасу. Она хотела быть на месте того, кто женится на Ксаше. Значит, Лиля... Влюблена в Ксашу.       «Как такое вообще возможно? Мы же обе девушки! Это неправильно, так не должно быть!» — лихорадочно размышляла Лиля, оставаясь наедине с собой. Но так было. Она уже влюблена в девушку. В свою лучшую подругу.       Лиля запретила себе думать об этом всерьëз. Она продолжала вести себя, как ни в чëм не бывало и со свойственным ей упорством взялась за подготовку к выпускному спектаклю, после которого они с Ксашей договорились поехать пробоваться в Большой.

      ***

             — Давай я помогу тебе, — предлагает Оксана и подходит к Лиле вплотную со спины. У Лили лишь от этого перехватывает дыхание, но Ксаша, кажется, ничего не замечает.       — Вот смотри, руки надо держать вот так, — объясняет Оксана, слегка обжигая дыханием шею и обхватывая запястья своей подруги. Лиля борется с желанием, чтобы эти желанные руки не отпускали её, но вдруг Оксана убирает их, и Лиля ругает себя за то, что испытывает разочарование от этого. Но это длится всего пару мгновений, и Лиля шумно выдыхает, когда чувствует эти руки на своей талии.       «О, Боже...».       — Я побуду за принца Зигфрида.       Лиля не может удержаться от соблазна посмотреть в зеркало. На них. Ей хотелось навсегда запомнить этот момент, до мельчайших деталей. Ощущение Оксаны позади, её груди, прижатой к спине, её тёплых рук на талии, её дыхания на шее, её запаха повсюду. И то, как они смотрятся вместе.       Когда они танцевали, Лиле казалось, что они одни во всëм мире, что этот момент самый счастливый в её жизни. С Оксаной было танцевать так легко, гораздо лучше, чем с тем танцором, которого ей поставили в пару.       Ночью Лиля никак не могла уснуть. Завтра генеральный прогон. Хочется плакать от безысходного возбуждения. Тело всë ещë помнит тëплые руки Ксаши, которые хотелось чувствовать везде. Даже там, куда сама Ксаша никогда бы не посмела прикоснуться без разрешения. Зато могла прикоснуться сама Лиля. И она касалась, вспоминая каждую мельчайшую деталь, которую знала о Ксаше. Она представляла, как сама Ксаша вся дрожит и трепещет от возбуждения, сгорает от желания почувствовать на своëм теле лилины руки. Как она извивается и шумно дышит, когда Лиля целует еë везде.       Когда эта внезапная вспышка возбуждения проходит и она вся изнеженная и обмякшая лежит на смятой простыне, Лиле хочется плакать. Нет, даже не так. Ей хочется рыдать. Рыдать, содрогаясь всем телом.       «Почему я такая дура? Почему? Как можно было умудриться влюбиться в лучшую подругу? Это же неправильно! Я не должна такого чувствовать! Она хочет дружить, я для неë подруга. Я не имею никакого права думать о ней... так. Какая я мерзкая».       

***

      На следующий день был прогон. Подумать только, Лиля ни за что бы не смогла предположить, что когда-то в самом деле будет здесь, в Большом. Да ещë и с Ксашей. Завтра их первый спектакль на этой сцене. «Лебединое озеро». Они обе танцуют главные роли. Ксаше досталась роль Одилии. Еë внутренний огонь пылал, когда девушка танцевала. Она была истинной соблазнительницей и искусительницей. У Лили бы так никогда не получилось. Она танцевала Одетту. Она совсем не умела быть такой, какой быть от неё требовала роль Чëрного лебедя. В еë движениях была утончëнность, отработанность, воздушность, невинность. Она была идеальна для изображения Белого лебедя.       Такое уже бывало, что роли Одетты и Одилии исполняли разные балерины. Однако обычно обе партии исполняет одна прима. Лиля думает, что это потому что они с Ксашей, как две противоположности одного целого. Что они идеально дополняют друг друга. Что они как инь и янь.       А потом снова ругает себя за такие мысли.       Во время прогона Ксаша смеëтся над чьей-то брошенной вскользь шуткой. Её смех отзывается внутри Лили лёгким звоном. Только вот сама Лиля в этот момент хочет плакать, открыто, навзрыд, да сил не хватает даже для одной слезинки, Оксана же прямо напротив неё и улыбается ей, Лиле. И копится это где-то под рёбрами, перерастая в каменное застывшее напряжение.       Только октябрьский ветер, возможно, обморозит ещё щеки, когда у неё всё-таки получится заплакать.       — Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Оксана, когда Лиля вдруг неконтролируемо уходит в свои мысли.       — Да, — на автомате отвечает Лиля.       «Нет», — тут же проносится у неë в голове.       Оксана хмурится, и Лиля понимает, что её подруга прекрасно всë видит. Становится так паршиво от того, что Лиля причиняет ей боль.       — Не ври!       Вдруг Ксаша хватает её за руку. Сердце начинает бешено колотиться; так, что Лиле кажется ещë чуть-чуть, и она задохнëтся. Подруга настойчиво тянет еë за собой, у Лили нет сил сопротивляться, хоть она и пытается пролепетать что-то про то, что им скоро на сцену. Оксана отмахивается от этого, уверяя, что они успеют. Девушки практически бегут по полупустому коридору, пока Оксана не заталкивает Лилю в свою гримëрку.        — Ну? — Ксаша наконец-то отпускает подругу и смотрит на неё своими серющими глазами.       Лиля не знает, что сказать. Она поклялась, что Ксаша никогда не узнает о еë чувствах. Но она не умеет врать, она не сможет... У Лили больше нет сил держаться. Ксаша словно нажала на спуск, и из глаз начинает литься слеза за слезой. Плач переходит в отчаянное рыдание.       — Ну ты чего, — обеспокоенно лепечет Ксаша, осторожно обнимая свою подругу. Лиля думает, что не имеет права обнимать её в ответ.       — Я влюблена в тебя, — вдруг на одном дыхании сквозь слëзы выпаливает Лиля. Оксана в шоке отпускает еë. И снова смотрит прямо в глаза этим своим обеспокоенным и непонимающим взглядом замутнëнного Байкала.        — Я влюблена в тебя, — повторяет Лиля смелее, — Я знаю, что мы никогда не будем вместе, что я мерзкая и противная, раз думаю о тебе так и раз скрывала это от тебя столько времени. Но я ничего не могу поделать с этим, ничего... Прости меня.       Несколько мгновений между ними возникает тревожная тишина.       —Мы можем попробовать, — вдруг нерешительно почти шепчет Ксаша, смущенно опуская глаза в пол.       Лиля в шоке поднимает на неë заплаканный взгляд.       — Попробовать что? — недоумëнно уточняет Лиля.       — Ну это... встречаться, — пожимает плечами Ксаша.       Лиля в шоке продолжает смотреть на свою слегка покрасневшую подругу и не верит своим ушам и глазам. Как такое вообще возможно?       — Ты... хочешь? А как же твоя свадьба?       — Я не принимала предложение! Я не люблю того парня! Да я даже не знакома с ним! Этой свадьбы хотели родители, — отчаянно объясняется Ксаша, наконец-то смотря глаза в глаза.       — Пусть так... Но ты... Ты правда хочешь встречаться со мной? Ты не обязана этого делать, если не хочешь! Мне важно знать, что это правда то, что ты хочешь! Ты... чувствуешь ко мне?..       — Думаю, да.       Лиля всë ещё неверяще протягивает руку, чтобы взять ладошку Ксаши. Ксаша крепко сжимает еë ладонь в ответ.