Поляморя

На Жемчуженке стоял легкий смог. Пасть пещеры бледнела, покрываясь каплями, темные деревья утопали в тумане, превращалаясь в статную массу и переплитаясь в друг друге. В воде они отражались общим пятном. Туман, повисший недвижимой гладью, словно белая скатерть простелилась, удручал. Здесь от чего-то стояла гробовая тишина. Мортис созерцал на берегу, одетый в черный плащ и высокий цилиндр с розовой лентой. В его стиле часто мешались столь неоднозначные для одинокого мужчины, работающего на кладбище, оттенки. И в одежде и в декоре они переплитались. Такое очень сбивало с толку и обезоруживало, что, конечно, шло ему на руку. Сейчас он прогуливался, недавно только проснувшись и решив скоротать время до завтрака. Последнее время он меньше стал проводить на улице, среди людей, в обществе впринципе, отдаляясь все больше и больше. Даже Фрэнк, его сосед, большую часть времени был в работе на кладбище или в своем музыкальном бардачке, либо же ходил в город к кому-то в гости, Мортис успел только узнать о какой-то барышне-пчеловодке, к которой Фрэнк регулярно ходит помогать с пасечником. Ему хобби не хватает что-ли, думает он, находя новые интересы друга странными. Тот все меньше стал проводить дома, с ним; пусть их дуэт не всегда заканчивался спокойно и дружелюбно, завершая дером мужчины от разгневаного громилы или тем, что Мортис все-таки отхватит порцию тумаков за свои дибильные шутки и действия. Но все же дома Фрэнка стало не хватать. Мортис ощущал тягучее тяжелое чувство в груди, тоску и скуку, перечитывая и перебирая книги в полном одиночество в своем большом особнике. Внутри дома стояла круглосуточная тишина, казалось место нежилое вовсе. Раньше каплю суматохи и жизни в него вносило присутсвие Эмз, но племяшка давно не живет тут, и тишина начинала порядком надоедать. Мортис стоял столбом, совершенно бездвижный. Он напоминал мрачную каменную статую какого-нибуть древнего могучего волшебника, опершегося на свою длинную трость и протягивая руку вперед, к знаниям и науке. Но Мортис тянулся не к знаниям, он глядел в линию, где пересекалась граница соприкосновения входа в пещеру с поверхностью озера, оставляя черное отражение, и впадал в думу. Зачем он пришел сюда? Жителям кладбища долгое время было плевать на мелкое место, ходили до моря искупаться, если нужно было охладиться или порыбачить по утру вечеру, но в Жемчуженке никто никогда не видел толку, как и до сих пор. Оно заростало и цвело ежегодно, так и не получая никакой заботы. Поэтому Мортис не понимал, что такого амфибия Виллоу нашла в этом месте. Оно было совершенно глухое, тихое и мрачное. Пещера придавала месту таинственности, но полностью пугала и отталкивала. Оно было настолько запущенно, что он сам уже позабыл её историю формирования и присоединения к кладбищу. Это было так давно…

***

В лесной старой хижине тоже стояла тишина. Но не такая гнятущая и печальная как на Жемчуженке. Виллоу сидела за столиком, глядя на друга так, словно пыталась убить его одним лишь своим взглядом. Анджело сидел на полу, кропотливо теребя свою странную зеленую юбочку-шорты. Наконец он поднял один видящий глаз на девушку:       — Ты во мне дыру прожжешь, Вили… Девушка болезненно взвыла и приложила ладонь к лицу.       — Феноменально! Я просто поражаюсь, что, нахуй, ты забыл у этой мошенницы? Вот почему ты меня не спросил? Ты же еще ничего в этом мире не понимаешь. Анджело хотел было возразить, но передумал.       — Эти мрази, люди, обманывают на каждом шагу, они тебя до гола разденут, а ты и не поймешь. Даже, блин, улыбнешься им!       — Она знала мое имя.       — Да хоть год рождения… Ей могла Эмз рассказать или ты сам ей сболтнул!       — Я не болтал! Она сказала, что знает, сколько я прожил. Она знала, что я был богом. Виллоу продолжила глядеть так, словно чувствовала сильные боли в теле.       — Анджело, ты безмозглый? Он непонимающе уставился. За этот вечер какими только словами его не обозвала амфибия.       — Я же говорю тебе, мне это нужно было.       — Зачем? Просто скажи. Анджело прикусил губу, он еще не чувствовал, что хотел делиться всем тем, что тлело у него в груди с самого падения на Землю.       — Не могу…       — Рыбьи задвишки, — снова взвыла Виллоу и встала, зашагав к окну. Её тело было напряженно, а лицо продолжало болезненно кривиться. В лесу стояла непроглядная тьма и слабо выл ветер. — Уже холодает, скоро начнут лить дожди, а потом мороз. Понимаешь? Она многозначительно глянула на него, когда он только непонимающе моргал в ответ. Он еще не знал, как ощущается мороз и зима в теле человека, поэтому не совсем понимал досадный тон девушки.       — Мы здесь просто замерзнем, типа, а деваться некуда! Я всегда ездила на это время к братьям, но в этом году я не успела еще вырастить своих мальков и водоросли. И ты ещё, — она снова посмотрела на соседа, не в силах высказать то, что было у нее на уме, — в общем, плохо все. А тут долг с человеческими деньгами… Да не платила я ими никогда!       — Я их даже никогда не видел… — вставляет Анджело. На этой удручающей ноте ребята решили лечь спать, оставив все переживания на потом. Виллоу долго засыпала, погрязнув в тяжелые размышления, о которых ей никогда раньше не доводилось беспокоиться, пока Анджело ворочался в постели, ощущая жгучий стыд и тревожность за случившееся. Ведь по сути девушка не обязана ему помогать, он сам завел эту кашу… А теперь повешал эту ношу на плечи подруге. Под тяжелым давлением совести, Анджело тихонько поднялся и покинул хижину. В ночи, где трещали ночные птицы и стрекотали насекомые, он направился в город. Одна мысль вертелась на уме, сейчас он почему-то был убежден, что она удачная, поэтому не сбавляя темпа, дошел быстрее обычного, благо дорогу он помнил отлично, пару раз чуть не навернувшись в канаву, зацепив все кочки, ямы и высокую траву, съев каких только мошек по пути, Анджело наконец оказался под городскими фонарями. Словно беглец, он обгонял улицу за улице, оказавшись вдруг на маленькой, но просторной улочке, где стояло необычное сооружение в виде чаши с водой: бетонные плиты стояли ему по колено, переливаясь из желтого камня в зеленый, и в этой чаще билась волна, брызгая веселые волны вверх. Фонтан, назвал он это сооружение и восторженно слушал шум маленьких водопадов. Ощущение спокойствия накатило и стало значительно легче. Ни души вокруг, лишь плеск воды и звездное чистое небо. Анджело некоторое время сидел на краю бетонных плит, начиная клювать носом, но вдруг заметил прилавок чуть поотдаль, под пятиэтажным зданием. Там висела бледная вывеска, на которой он не смог разобрать букв, но разобрал деревянные коробки, набитые какими-то маленькими продуктами. Кто вообще оставляет свои товары на открытом небе ночью? К ужасу парня, он осознал, как же был голоден. Жгучая боль в желудке начала вурчать, подняв непреодолимое желание подойти к прилавку. Полукомар всматривается в корзины, в темноте различив маленькие коробочки в них, набитые доверху ягодами. Тут была клубника, земляника, еще какие-то бусины разных форм и оттенков, разобрать которые сейчас было нельзя, тут же, наверху, лежали зеленые ягодки, напоминающее Анджело те большие круглые штуки, покрашенные зелеными полосами, словно крокодилы, но за их жесткими корочками всегда находилась красная сладкая мякоть, которую люди уплетали с удовольствием. Во рту образовалась слюна, парень взял одну горошену, в предкушении поднес ко рту.       — Эй! На противоположной стороне, за фонтаном, кто-то свистнул. Анджело вздрогнул, уставившись на приближающейся силуэт. Бежать? Стоять? Улететь? Он готовился сорваться в любую секунду, но вдруг увидел у незнакомца… пистолет. К нему направлялся мужчина, наставив дуло оружия прямо на него. Это напугало Анджело, заставив его замереть.       — Хах, не знал, что вы ещё способны воровать ночью, — мужчина был с Анджело одного роста, с его пояса при ходьбе постоянно что-то взвякивало, а сам он вальяжно вышагивал, спрятав одну руку в кармане, а другой потрясывал пистолетом. Голос у него был звонкий и довольно приятный.       — Чего ты тут делаешь, а, оборванец что-ли? Анджело молча вглядывался в черты лица напротив, продолжая держать в руках заветный крыжовник. Незнакомец оглядел его, заметив, что тот был без одного сапога, верха и с луком. Последнее его насторожело.       — Ты что, с диких джунглей? Зачем тебе стрелы? И почему ты полуголый? Холодно ведь. Действительно. Полукомар посмотрел на свою руку, светлые волосы встали дыбом, а кожа покрылась сплошными мурашками. И почему он только сейчас это осознал? Молчание Анджело порядком надоело мужчине, он подошел ближе.       — Ты что, воды в рот набрал, или краденой ягоды? Отвечай!       — Я…       — Ясно, — отрезает вдруг мужчина, протянув руку — отдай мне оружие. В требовательном тоне он выжидающе трясет кистью. Анджело противится, пряча лук за спину.       — Нет.       — Мда, — мужчина устало выдыхает, но затем быстро взвякнуло пистолетом и тот оказался перед лицом полукомара, — значит пойдешь со мной, ясно? и не смей вытаскивать руку из-за спины, вот как ты сейчас её и держишь, сосунок. Анджело послушался, напрягшись перед оружием и опасливо оглядывал его. Он видел однажды, как они работали и был слегка насторожен. Мужчина шел за парнем, но было понятно, что он сверлит своей пушкой ему в спину, в то время как Анджело осторожно шел и продолжал держать лук за спиной, хотя рукауже затекла. Он еще не совсем понимал что происходит, пока его не привели к невысокому дому, над козырьком висели объемные значительные буквы, означающие «police station», сам дом делился на часть из дерева, а дальше, на другой стороне, протягивались каменные блоки, размером в маленькие комнатки. Но Анджело не обратил на это внимания. Они зашли, здесь горели лампы, пахло кофе и сыростью. У стен стояли длинные стелажи, пичканные кучей мукулатуры, шкафы, забитые каким-то тряпьем, и широкий стол, завеленный такой же кучей бумаг и стаканчиками с ручками и кофе. Анджело приметил среди кипы бумаг папки с красными пометками.       — В общем, сегодня я без напарницы, поэтому, золотце, ты в моей власти, — наконец стало возможным оглядеть полностью мужчину с пистолетом. Он выглядел старше Анджело, на лице у него красовалось довольное расслабленное выражение, при котором постоянно сверкала ухмылка, а у глаз играли морщины. Его бардовая шевелюра была слегка зачесана и уложена в объемный домик, по бокам у него росли бакенбарды, а на подбородке красовался симпатичный шрам. Одет он был в голубую форму, с жилетом и высокими ботинками.       — Я в полиции? — удивился Анджело, ошарашевшись. Теперь он выглядел как застанный в расплох зверек. Мужчина изумляется на мгновение, неужели этот оборванец только сейчас это понял?       — Присаживайся, — он указал на стул перед столом, а сам сел напротив. За его спиной находилась массивная железная дверь с большим замком. Ещё на входе он забрал стелы и лук у полукомара, затем положил их на стол, — Твое имя? Чтож. Парень сглотнул, осознавая свое положение. Стало снова неимоверно стыдно перед подругой. Когда она узнает, что он забрел на ещё одну проблему… В его понимании полиция ловила плохих людей, делающих пакости другим, получается, Анджело кому-то напакостил? Может это та женщина с ярмарки…       — Пожалуйста, не говорите моей подруге, — умоляюще говорит полукомар, глядя на шерифа влажным глазом.       — Хах, ну это мы ещё посмотрим кому что говорить. Имя свое скажи.       — Анджело…       — Фамилия? Чего. Анджело задумался.       — У меня нет. Шериф остановился, перестав делать какие-то записи на бумаге.       — Всмысле? Парень, давай-ка ты мне просто сейчас все расскажешь и мы быстро решим эту проблему. Я сегодня совсем не спал.       — Вы же меня посадите, да? — ну хотя бы осознание такого исхода событий сильно не беспокоили парня, ведь Виллоу некоторое время поживет без него, без тесноты и постоянной заботы о еде в двое больше её нужд.       — Заче… Так. Ты вроде ничего серьезного не натворил, но если сейчас будешь молчать, я действительно могу посадить тебя на сутки за решетку, — он нахмучился, пытаясь показать Анджело настоколько серьезно он настроен в эту минуту, но шериф по забавному выпячивал губы, расстеряя весь свой грозный вид, от чего полукомар про себя усмехнулся.       — Что мне говорить?..       — Ну, во-первых, какого хрена ты шатаешься в ночное время суток и воруешь с прилавков еду? У тебя нет дома? Ты бедняк? Анджело скривился. Сколько людей уже считает, что он бедный?       — Я шел к одному человеку, но проголодался.       — И поэтому ты решил, что пожрать за бесплатно — это решение твоей проблемки?       — Ну, никого же рядом не было, и открытые ягоды, а купить я не могу еды сейчас. Ягоды бы испортились, зачем их вообще оставили открытыми? Их любой спокойно может взять. Бери-не бери. Шериф некоторое время смотрит, а затем смеется, расскатисто и звонко. Анджело непонимающе дивится.       — Боже, — шериф утирает невидимые слезы, отдышавшись от смешинки, — парень, какого хрена, хаха. Так, ладно, — шериф вдруг кинул быстрый взгляд на входную дверь, — к кому ты шел? Зачем?       — Я… просто нужна помощь одного человека, моя подруга с ним знакома. Я думал, он бы помог мне с одним долгом.       — Каким? — шериф снова что-то черкал на бумаге, Анджело разглядел под рисующей ручкой фигуры круга и крестика, которые шериф по очереди перечеркивал.       — Вчера я ходил к гадалке, — парень решил выложить все как есть, решив, что шериф сжалится и отпустит его. — Но она спросила с меня денег, которых нет… Мужчина снова засмеялся, откинувшись на спину сидения.       — Ха-ха, Шелли, ты слышишь? — вдруг он обратился к кому-то по имени, из-за чего Анджело в недоумении огляделся вокруг. — Парень, тебя каким ветром вообще занесло? Небесным, отвечает Анджело про себя, нервно почесывая шею.       — Тебе деньги нужны, так? — мужчина вдруг расслабился, покачиваясь в кресле и крутя ручку между пальцев. Анджело утвердительно кивнул. — Почему бы не устроиться на работу? Ты же уже взрослый парень, зачем же ступать на скользкую дорожку?       — В каком смысле на скользкую? Шериф вздыхает.       — То, что ты пойдешь занимать у одного знакомого, проблему твою не решит, — поясняет он. — Ты просто будешь в долгу уже перед ним, не только перел гадалкой. Так что, советую повзрослеть, парень и брать ответственность за свои поступки. Анджело поник, совсем потерявшись. А ведь правда, если бы он пошел к дяде Эмз и попросил помощи, то тот бы поставил ему какой-нибуть новый ультиматум. Виллоу постоянно тревдит о том, что люди жлобы. Но ведь он берет долг на себя, а не на подругу? Пусть лучше он погрязнет в проблемах, чем она. Шериф следит за меняющимся выражением лица парня.       — Слушай, ты же делаешь это все ради своей подружки?       — Она много хорошего для меня сделала.       — Ага, не хочешь же ты расстроить её? Полукомар отрицательно покачал головой, забравшись одной рукой в волосы и потрепав их. Повисло долгое молчание. Еле слышно было звяк чего-то тяжелого, звуки исходили из-за железной двери за шерифом. Анджело размышлял, проснулась ли сейчас Виллоу? Заметила ли его отсутсвие и могло ли именно это её растроить? Расстроило бы её то, что он больше с ней не живет?       — Слушай, у тебя дом-то есть? Ты где живешь?       — Далеко, не в городе. Шериф сложил брови домиком.       — Ну ты забрел, — он некоторое время молчал, постукивая пальцами по краю стола. — Слушай, тут на чердаке раскладушка есть. Можешь там переночевать.       — Правда?       — Только пыль, холод, все дела. Одеяло вроде тут где-то было. Шериф встал, пройдя к одному и шкафов, осторожно отворив дверцу.       — Вы меня не посадите? Послышался глухой смех, мужчина полез внутрь шкафа, откуда стало его голос заглушался:       — Парень! ты в общем не дури, я прощаю тебе в этот раз… Но если еще … застану за подобным... делом… ты понимаешь, да? Фух. Шериф достал большой сложенный предмет, это было клетчатое одеяло, которое он вручил Анджело.       — На. Анджело, — сказал наконец шериф имя полукомара, — а меня, кстати, Кольт звать. Он подмигнул и улыбнулся.