(Не)удавшийся новогодний сюрприз

Вэй Усянь сел на кровати, прижал правую руку к животу и растерянно посмотрел на Лань Ванцзи. — Тошнит, — жалобно пробормотал он. За окном цзинши едва брезжил молочно-белый туманный рассвет и для обычного пробуждения Усяня было ещё слишком рано. Ванцзи, который встал чуть раньше и уже успел умыться и привести себя в порядок, присел рядом с ним и ласково погладил по спине. — Зря ты вчера добавил перец в «Улыбку императора». — Не, — замотал головой Усянь, — быть не может. Даже не очень остро было. Ой… — он отдернул руку, потом снова приложил к животу, пощупал и брови его взлетели вверх, — там что-то шевелится. Лань Ванцзи вздрогнул, нагнулся поближе, и осторожно приложил ладонь к плоскому животу Усяня. Так, мышцы пресса, не такие, как у него самого, но все же, ямка пупка, а чуть ниже… и правда, что-то дернулось под его пальцами глубоко внутри. Он оторопел. Убрал руку, поднял глаза и наткнулся на ошарашенный взгляд своего Вэй Ина. — Мы думаем об одном и том же? — дрожащим голосом вопросил Усянь. — Мгм… — задумчиво прошептал Ванцзи и нежно поцеловал любимого в лоб, — ложись, тебе нужно больше отдыхать. Сейчас принесу тазик и теплой воды. Его голос тоже дрожал. — Но ведь это невозможно… — простонал Вэй Усянь, покорно укладываясь на спину и баюкая живот, — я мужчина, как я мог забеременеть… — Н-не знаю, — Ванцзи весь порозовел. — Как это не знаешь?! — захихикал довольный Усянь. Его в горизонтальном положении перестало тошнить и он тут же оживился, несмотря на недосып, — нет уж, давай, бери ответственность. Ванцзи задумался. Усянь недовольно пнул его пяткой. — Лань Чжаань, ты чего молчишь? Не хочешь ребенка? Ванцзи расстроеннно покосился на Усяня и принялся протирать его нахмуренное лицо влажным полотенцем. — Хочу, — пробормотал он, — но меня беспокоит здоровье Вэй Ина. Учитывая, что ты вернулся из небытия… кто знает, какие возможности могли появиться у твоего тела. Но я боюсь, что это опасно. Сколько женщин умирает в родах… — Так я же не женщина, — подпрыгнул на постели Усянь и тут же свалился обратно, — ой, опять подташнивает… Ванцзи быстро сунул ему в руки алебастровый таз, но Усянь сумел побороть приступ дурноты и затих, боясь лишний раз пошевелиться. Его большие глаза налились слезами и он тихонько проныл. — Мне что же, все девять месяцев лежать придется? Я с ума сойду… — Отнесу тебя на руках в любое место, куда ты захочешь, — пообещал Лань Ванцзи. — Правда? Тогда неси меня к дяде. Не терпится увидеть его реакцию, — подмигнул Вэй Усянь, резко выныривая из меланхолии. — Мгм. Только сначала попей воды и съешь немного каши, а потом я позову лекаря. — Не хочу каши, меня от нее вырвет, — ожидаемо закапризничал Усянь, — и лекаря не хочу… Хотя ладно, пусть скажет, что мне теперь можно, а что нельзя. — Вино точно нельзя, — покачал головой Ванцзи, — думаю, перец тоже. — Ты что, медицину изучал на досуге? — стукнул его тазиком Вэй Усянь, — специально интересовался диетой для беременных? С чего бы это? Я что-то о тебе не знаю, Лань Чжань? Лань Ванцзи безропотно позволил себя побить, прежде чем сообщить, что про вред вина известно каждому. — Кроме меня, — сказал Усянь, — и почему ты думаешь, что это одинаково для всех? Много ты видел беременных мужчин? — Ни одного, — честно признался Ванцзи. — Вот видишь, — торжествующе заключил Усянь. Но заметив, как понурился Ванцзи, поспешил его утешить. — Хорошо, хорошо, неси свою кашу, только посоли хотя бы. А ещё я молока кокосового хочу, раз алкоголь нельзя. — Мгм, — обрадовался Ванцзи, — немедленно пошлю кого-нибудь в Цайи. — Ещё пусть купят локв, соленых огурцов и бумаги побольше. Я дневник вести буду. Описывать свои ощущения, вдруг потом кому пригодится. Лань Ванцзи старательно записал все пожелания, добавил пару строк от себя и пошел искать посыльного, а заодно готовить кашу. Прежде чем уйти, он накрыл Усяня одеялом и поцеловал. Тот, внезапно устав от волнений с утра пораньше, сонно моргнул и промямлил. — Возвращайся поскорее, Лань Чжань. И заснул. Уже выйдя за дверь, Ванцзи почувствовал, как горящие щеки холодит непрошеная влага. И туман, клочьями висящий на деревьях вокруг, был ни причем. На кухне уже давно перестали удивляться прихотям второго молодого господина и предоставили ему все необходимое, тихо радуясь, что он пришел один, без своего спутника на тропе самосовершенствования. Нет, они хорошо относились к Вэй Усяню, всегда старались его накормить получше, ну в меру своего гусуланьского понимания о вкусной пище, но видеть это стихийное бедствие в своих владениях не желали. Им хватило одного раза, когда третий молодой господин Лань чуть не сжёг все котлы и сковородки, пытаясь приготовить баоцзы с рыбой. Да и запах тины не выветривался потом целую неделю. Вблизи кухни обнаружился вечно голодный Лань Цзинъи. Он прибежал туда ещё до завтрака в надежде разжиться вчерашней черствой булкой, но был обнаружен всевидящим Ханьгуан-цзюнем, пойман и отправлен в Цайи за покупками. Ему выдали приличную сумму денег и разрешили купить еды по собственному выбору, помимо той, что была указана в списке. Поесть самому и принести каждый вид кушанья в Облачные Глубины. Цзинъи обрадовался и кинулся исполнять поручение. По дороге у него разыгрался не только аппетит, но и любопытство. Его не в первый раз посылали в Цайи за покупками, но обычно в списке значилось вино и пряности. Сейчас о них и речи не было, зато его полномочия резко расширились. Цзинъи проглотил набежавшую слюну и прибавил скорость. Меч послушно понёсся с горы вниз, лавируя меж низких облаков. Приближался праздник Лунного Нового Года и рынок в Цайи ломился от лакомств. Пельмени, рыба, рисовые пироги няньгао, шарики Тянъюань, мандарины, апельсины, локвы. Так что даже честно избегая мяса, Лань Цзинъи объелся. А еще накупил столько всего для Лань Ванцзи и своих друзей, что его несчастный мешочек цянькунь чуть ли не трещал по швам. Пришлось побегать в поисках кокосового молока, но и оно тоже нашлось. Цзинъи, который до этого в глаза его не видел, попробовал немного и одобрил вкус Ханьгуан-цзюня. Или учителя Вэя. Или обоих сразу. Он купил пять кувшинов, чем обрадовал продавца, соловьём разливавшегося о пользе напитка. Тот в благодарность угостил его конфетой всё из того же кокоса. Цзинъи купил и конфет. А вот соленые огурцы ему не понравились и он заел их сладостями. Выйдя с гостеприимного рынка он, кряхтя, забрался на меч и медленно, стараясь не растрясти деликатесы — не только те, что снаружи, но и те, что внутри, полетел обратно в Облачные Глубины. Пока Лань Цзинъи наслаждался вольной жизнью и вкусной едой в Цайи, а Вэй Усянь безмятежно продолжал спать в цзинши, перед Лань Ванцзи замаячила неожиданная проблема. Он почти никогда не болел, к лекарям обращался и того реже, и неприятным сюрпризом для него стало известие, что по случаю праздника глава лечебницы Лань Цзе отправился навестить родню за пределами Гусу. Ещё один опытный врачеватель отправился делиться этим самым опытом в клан Цинхэ Не, к мнительному Не Хуайсану, а в распоряжении Ванцзи остался адепт-новичок, который не на шутку испугался, увидев его. — Вы заболели, молодой господин? — робко проблеял он, стараясь скрыть свою неуверенность. — Не я, — кратко сообщил ему Ванцзи, — мой… третий молодой господин Лань. И не заболел… Идёмте, сами увидите. Несчастный лекарь поплелся за ним, второпях вспоминая, что ему известно о болезнях, возникающих из-за использования темной ци. Ничего. Он струхнул ещё больше. Все в клане Гусу Лань знали об одержимой привязанности, которую грозный Ханьгуан-цзюнь питал к бывшему Старейшине Илина, и случись с тем что, виновнику будет несдобровать. Не доходя до цзинши, Лань Ванцзи остановился, и сообщил, четко произнося каждое слово. — Все, что вы сейчас увидите, должно остаться в строжайшей тайне. Лекарь только кивнул, жалея, что не освоил технику падения в обморок по собственному желанию. Однако увидев румяного и на вид вполне здорового пациента, который мирно посапывал среди подушек и одеял, он приободрился и с любопытством уставился на изменившееся лицо Лань Ванцзи. Тот по-прежнему выглядел величественно и невозмутимо, но с него как будто слетела ледяная корка. Глаза наполнились нежностью при взгляде на спящего, на губах появилась едва заметная улыбка, и молодой лекарь почувствовал необъяснимое тепло, наполняющее все вокруг. Эта пара была странной, но такой красивой. Как будто два небожителя спустились с заоблачных высот и удостоили его своим вниманием. Он мысленно поклялся, что сделает все возможное, чтобы помочь им. Лань Ванцзи подошёл к постели и тихо позвал. — Вэй Ин. Сонные глаза немедленно распахнулись и на лице Вэй Усяня засияла такая ослепительная улыбка, что лекарь окончательно убедился, что третий молодой господин Лань вряд ли серьезно болен. Тогда зачем его позвали? Усянь протянул было руки, чтобы обнять Лань Ванцзи, но в последний момент заметил, что они не одни. — Кто это, Лань Чжань? — спросил он громким шепотом. Лекарь счёл нужным представиться. — Мое имя Чэнь Кай, я помощник главы лечебницы. Вэй Усянь кивнул ему, вцепился в рукав Ванцзи, заставляя наклониться пониже, и уже тише прошептал. — Он такой молоденький, боюсь, мы его шокируем. Я думал, ты приведешь самого Лань Цзе. — Он в отъезде, — сообщил Ванцзи. — Ну хорошо, — вздохнул Вэй Усянь и мило улыбнулся, — подойдите, пожалуйста, господин Чэнь, и выясните, что со мной не так. Меня тошнило утром и я до сих пор чувствую слабость и головокружение. Чэнь Кай приблизился, сел на скамеечку у кровати, положил два пальца на худое, но крепкое запястье и стал внимательно вслушиваться в биение пульса. На Ханьгуан-цзюня, который стоял рядом, он старался не смотреть, потому что в янтарных глазах ему чудилась смутная угроза. Сначала он решил было, что с пульсом пациента все в порядке, разве что немного частит, но потом внезапно почувствовал что-то вроде слабого эха. Как будто из-под основного ритма пробивался ещё один, тихий и более медленный. Ему никогда раньше не приходилось обследовать беременных женщин, но именно такой тип пульса описывался во всех учебниках. И третий молодой господин Лань жаловался на утреннюю тошноту… Чэнь Кай в отчаяние закрыл глаза. Если он сейчас сообщит, что бывший грозный Старейшина Илина, вероятно…возможно… ждёт ребенка, его прибьют на месте или просто выгонят из клана? Лань Ванцзи, заметив испуганнно-страдальческое выражение на лице лекаря, напрягся. — Что-то опасное? — спросил он севшим от волнения голосом. — Н-нет, — очнулся Чэнь Кай, — с-странное. Прошу вас, не гневайтесь, но этому недостойному кажется, что третий молодой господин Лань берем… находится в интересном положении. И он инстинктивно втянул голову в плечи, ожидая… да чего угодно, но только не того, что последовало за этим абсурдным заявлением. Вэй Усянь расхохотался — да так громко и весело, что Чэнь Кай чуть не свалился со своей скамейки. Лань Ванцзи тяжело перевел дух и нетвердым голосом пробормотал. — Спасибо. Чэнь Кай распахнул глаза. Они что, поверили? Не оскорбились? Обрадовались?! Но как такое вообще возможно? Хотя… что он знает о природе темной ци, которой все ещё предостаточно в теле молодого господина Вэя. В нем проснулся исследовательский интерес. — Если позволите… — он протянул руку, желая проверить золотое ядро и эмбрион, который, согласно книгам, должен был находиться рядом, но его остановил низкий рык Лань Ванцзи. — Нет! Добросовестный исследователь поспешно отдернул руку. Вэй Усянь взвизгнул от смеха. — Он же врач, Лань Чжань! Лань Ванцзи одарил обоих недовольным взглядом. — Мы услышали достаточно. Теперь, пожалуйста, пропишите диету и все необходимое, — он ненавязчиво, но решительно оттеснил лекаря к столу в другом конце комнаты, а сам сел рядом с Вэй Усянем и поправил ему задранный рукав нижней рубашки. Было в этом жесте что-то настолько интимное, что Чэнь Кай поспешно отвёл взгляд и принялся старательно выводить иероглифы. Вэй Усянь огорчился, когда он подтвердил полный запрет спиртного, выпятил нижнюю губу и приготовился жаловаться, но тут в дверь поскребся нагруженный покупками Лань Цзинъи. Вместе с ним пришел и Сычжуй, обеспокоенный известием, что Вэй Усянь заболел. Лань Ванцзи так выразительно посмотрел на лекаря, что тот сразу ощутил фантомное прикосновение Бичэня к своему горлу и за оставшееся время своего пребывания в цзинши произнес только пожелание скорейшего выздоровления. Когда он ушел, молодежь приступила к Вэй Усяню с расспросами, но тот отмахнулся, сказав, что просто переел перца, но если он немедленно съест соленый огурец и запьет его кокосовым молоком, то всё как рукой снимет. Довольный Цзинъи извлек из свертков требуемые явства, но Лань Ванцзи велел ему пока поставить их на стол и принялся поить Усяня укропной водой и кормить пресной кашей. Подумав, согласился добавить в кашу кокосового молока и положить сверху ломтик огурца. Вэй Усянь попробовал, одобрительно кивнул и посоветовал ввести это кушанье в постоянный рацион клана. — Разве что по праздникам… — хмыкнул скептик Цзинъи, — молоко дорогое, старейшины наверняка пожмотятся. Лань Ванцзи не отвлекаясь от Усяня, кинул на нарушителя правил строгий косой взгляд, но вслух сказал только. — Я оплачу из собственных средств. Лань Цзинъи восхищенно прошептал Сычжую на ухо. — У тебя такие обалденные отцы, я прям завидую. А вот меня аист явно не туда закинул, промахнулся. Я даже на маму не очень похож, не говоря уж о дяде. Хотя он всего лишь двоюродный… Сычжуй толкнул приятеля в бок. — Не критикуй старших. И на дядю ты похож… такой же въедливый. Цзинъи задумался и очнулся только тогда, когда Лань Ванцзи сказал, что им пора на занятия и попросил не рассказывать о болезни учителя Вэя. — Тем более что уже все прошло, — жизнерадостно подтвердил Усянь, дожёвывая огурец, — скоро присоединюсь к вам на тренировочном поле. Молодежь отправилась на выход и Цзинъи лишь краем уха уловил ответ Ханьгуан-цзюня. — И речи быть не может! Лекарь Чэнь велел беречься. Значит, болезнь учителя Вэя была не таким уж пустяком. Лань Цзинъи с тревогой взглянул на друга, но тот только пожал плечами. — Не переживай. Они вдвоем преодолеют любые сложности. Тем не менее, и в его взгляде плескалось беспокойство. Но на следующий день Вэй Усянь явился на занятия вовремя и выглядел отдохнувшим, посвежевшим и красивым, как никогда. Ученикам даже показалось, что он стал чуточку выше ростом. И вообще немного изменился. Черты лица стали как будто четче, а взгляд, наоборот, мягче. Лань Цзинъи даже загордился, приписав это благотворному действию принесенного им правильного питания. Как раз посередине между вечной гусуланьской преснятиной и прежнеми горлодерными пристрастиями учителя Вэя. Но внешность бывает обманчива. Вэй Усянь выглядел намного лучше, чем чувствовал себя. Утром его опять слегка подташнивало, в животе настойчиво пульсировало, а больше всего огорчал тот факт, что Лань Ванцзи решительно отказался от любовных утех. Сказал, что в рекомендациях лекаря написано, что это может повредить будущему ребенку. Усянь скептически задрал бровь и фыркнул. — Много он понимает, диетолог несчастный. Но согласился подождать возвращения главы Лань Цзе. Тот должен был вернуться накануне праздника Лунного Нового года, ждать оставалось всего неделю. Если знаменитый врач подтвердит слова своего помощника, Усянь будет героически терпеть отсутствие любовных ласк. А пока будет капризничать, вести дневник, заниматься медитацией, ну и занятия никто не отменял. — Но дяде все равно надо сообщить немедленно, — заявил он сразу после обеда. — Тебе сейчас вредно волноваться, — возразил Ванцзи. — Лань Чжаань! — возмущённо возопил Усянь, — должны же у меня быть хоть какие-то развлечения! И я не хрупкая барышня, смотри, у меня даже сил прибавилось, — и он чувствительно ткнул Ванцзи в бок. Тот действительно почувствовал резкий всплеск светлой ци. — Мгм — кивнул Ванцзи, мысленно готовясь увести Усяня силой, если дядя отнесется к новости неуважительно. Лань Цижэнь безмятежно пил травяной отвар в компании Лань Сичэня, когда ему доложили о визите младшего племянника с супругом. Он сразу насторожился и отставил чашку в сторону. Зная Вэй Усяня, всегда существовала опасность подавиться питьем или швырнуть посуду тому в шальную голову. Лань Сичэнь же заранее настроился сдерживать смех. Когда посетители вошли, ему сразу бросились в глаза две вещи — изменения во внешности Вэй Усяня и необыкновенно бережное отношение брата к нему. Тот и раньше всегда готов был защищать своего Вэй Ина, но сейчас он обращался с ним, как с хрупкой драгоценной вазой… нет, скорее, как с новорожденным крольчонком. Заботливо, трепетно и нежно. Лань Сичэнь ласково им улыбнулся и предложил отвара. Вэй Усянь неожиданно согласился. Отхлебнул глоточек, сморщил нос и заявил, что кокосовое молоко намного вкуснее. — А птичьего не хочешь? — не удержавшись, фыркнул Лань Цижэнь. Усянь прислушался к себе. — Пока нет. Лань Ванцзи сжал его ладонь. — Если захочешь, только скажи. Лань Цижэнь укоризненно посмотрел на младшего племянника. — Ванцзи, Вэй Усяню простительна нехватка знаний, но ты ведь должен знать, что птичьего молока не бывает. Вэй Усянь обиженно поджал губы. — Почему это у меня нехватка знаний? Птичье молоко бывает, дядя, пингвины могут его вырабатывать, и некоторые виды голубей. Да что там, даже козлы могут давать молоко, вопреки поговорке. Козлиное, правда, не птичье. Еще и торт такой есть. «Козлиное молоко», ой, то есть «Птичье». И вообще, капризы беременных надо исполнять! И он расплылся в торжествующей улыбке. У слушателей в прямом смысле отвисли челюсти. Лань Сичэнь опомнился первым. — Брат? — Мгм, — кивнул Ванцзи, — лекарь Чэнь подтвердил. — Но как?! — задушенно вскричал Лань Цижэнь, ожесточенно дергая себя за бороду. — Мы в конце концов уже давно женаты, — дернул плечом Усянь, — вы разве не хотите внука? Или внучку? Что-то мне подсказывает, что это девочка. Лань Цижэнь выдрал клок из многострадальной бороды. — Я не об этом, бесстыдник! Как такое вообще может быть, ты же мужчина! — Дядя! — голосом Ванцзи можно было заморозить гусуланьский туман до состояния льдин, пригодных для проживания пингвинов, — следите за языком. Тут в родственную беседу вмешался полностью пришедший в себя Лань Сичэнь. — Не вы ли, дядя, всегда говорили об опасности и непредсказуемости Темного Пути? Так вот, вы оказались правы. Пока ошалевший Лань Цижэнь обдумывал его слова, Сичэнь ласково улыбнулся Вэй Усяню. — Ты уверен, А-Сянь? Усянь моргнул, пытаясь сдержать слезы. Последний раз его так называла шицзе в уже далекой первой жизни. Лань Ванцзи укоризненно посмотрел на брата и приготовился помочь Вэй Усяню подняться. — Мы лучше пойдем. Вэй Ину нужно отдохнуть. — Подожди, Лань Чжань, все хорошо, — остановил его Усянь, ярко улыбаясь сквозь слезы, — вы же помните девиз клана Цзян — «Достичь невозможного»? — и он подмигнул Лань Сичэню. В этот момент Вэй Усянь так напоминал себя прежнего, времен обучения в Облачных Глубинах, что в ответ воцарилось задумчиво-ошарашенное молчание. Наконец, Лань Цижэнь неэлегантно поскреб в затылке. — Ну что ж, чему быть… И почему Старейшины Лань Цзе нет в такой ответственной момент! — насупился он, найдя, наконец, объект для возмущения, который не сможет затеять спор. — Он скоро вернется и мы все узнаем наверняка, — утешил его Лань Сичэнь. Вэй Усянь тихонько чихнул, как котенок, прикрывая лицо ладонью. Лань Ванцзи всполошился. — Здесь дует, ты можешь простудиться, — он одним движением накинул на Усяня плащ, подбитый гусиным пухом, который тот снял, входя в помещение, — пойдем скорее домой. Нам уже пора кушать и баиньки. Как ни странно, эти слащавые детские слова из его уст прозвучали вовсе не смешно, а очень трогательно. Когда они ушли, Лань Цижэнь тяжело вздохнул и потер точку на переносице. — Кто бы мог подумать! Вэй Усянь… — Непредсказуемость — его второе имя, — поддержал его Лань Сичэнь. Предновогодняя неделя пролетела быстро. Вэй Усянь настоял на том, что для поддержания душевного здоровья ему необходимо посетить рынок в Цайи и Лань Ванцзи вызвался его сопровождать. Там он покупал всё, на что только падал взор его Вэй Ина и стал кумиром торговцев. Кроме тех, что торговали вином. Но Вэй Усянь утешил их сообщением, что рано или поздно он к ним вернется. С каждым днём Усянь чувствовал себя все сильнее и бодрее, и тщательно отмечал это в своем дневнике. Почти на каждой странице красовались рисунки умильных кроликов — как символов плодовитости, вперемешку с размышлениями Усяня о пользе беременности для мужского организма. Иногда он отчётливо чувствовал, как внутри него что-то растет, хотя живот его пока оставался совсем плоским. Но на ранних сроках и не следовало ожидать иного. Во время медитации он по-прежнему засыпал, но сны снились приятные — как он снова летит на мече, и ветер свистит в ушах, и птички почтительно уворачиваются с дороги. Или как они с Ванцзи купаются в Холодном Источнике и он совсем не мёрзнет. В приступе энтузиазма Вэй Усянь сделал множество красных фонариков и украсил ими не только цзинши, но и все деревья вокруг. И Кроличью поляну. И учебные классы. Памятуя о его состоянии, Лань Цижэнь ни слова ни сказал по поводу неуместности подобных ярких украшений в строгих Облачных Глубинах. Окружающие только удивлялись подобной снисходительности. А когда глава Лань распорядился закупить кокосовое молоко и добавлять его в кашу, восторгу адептов не было предела. На фоне этой праздничной суеты один Чэнь Кай выглядел подавленным. Ему не терпелось дождаться Лань Цзе и свалить на него всю ответственность. Поэтому, когда главный лекарь, наконец, вернулся, он бросился к нему, едва не рыдая от облегчения. Выслушав сбивчивый рассказ о беременности Вэй Усяня, Лань Цзе первым делом проверил пульс самого Чэнь Кая. Не бредит ли он? Потом попросил рассказать все ещё раз, спокойно и внятно. Спросил, проверял ли он что-либо ещё, кроме пульса. Хотел ощупать живот третьего молодого господина, но второй молодой господин не позволил, доложил Чэнь Кай. Лань Цзе нахмурился, вздохнул и поплелся в сторону цзинши. Оба молодых господина были дома и встретили его приветливо. Лань Ванцзи вежливо ему поклонился, Вэй Усянь отбросил кисть, которой рисовал очередного кролика и тоже кивнул. Лань Цзе удивился его цветущему виду и попросил разрешения его осмотреть. — И живот тоже, — бросил он в сторону Ванцзи, — в отличие от моего помощника, я уже стар, и надеюсь, молодой господин Лань ко МНЕ ревновать не будет. Лань Ванцзи бестрепетно выдержал попрек и кивнул. Вэй Усянь покорно распластался на кровати. Лань Цзе взял его руку. Да, Чэнь Кай не ошибся. Пульс был точь-в точь, как у беременной женщины. Но старый лекарь был закоренелым скептиком, в возможности темной ци по части радикального изменения анатомии и физиологии верил слабо, поэтому продолжил обследование. К своему удивлению, он обнаружил, что в теле Вэй Усяня, которое, как он знал, тот получил от Мо Сюаньюя, несчастного безумного бастарда подлеца Цзинь Гуаньшаня, теперь имеются двойные меридианы. По одним текла темная энергия, по другим светлая, и последней было больше. Когда же он дотронулся до дяньтяня Вэй Усяня, то едва не вскрикнул. Ему уже доводилось осматривать это тело после ранения несколько лет назад и он помнил, что у Мо Сюаньюя было маленькое и слабое золотое ядро. Конечно, оно могло развиться при правильной технике совершенствования, но чтобы сформировать рядышком второе, в два раза больше и в несколько раз сильнее… да ещё такое активное, чтобы оно прямо билось под пальцами… так вот что все приняли за беременность. Он отстранился с таким тяжёлым вздохом, что Лань Ванцзи смертельно побледнел, а Усянь задрожал. — Что там? Наш ребенок… он жив? — пробормотал он, хватая Ванцзи за руку. Лань Цзе ещё раз вздохнул. — Вынужден вас огорчить, но это… эм, ложная беременность. — Как это? — возмутился Усянь, — вы хотите сказать, мне показалось, я все выдумал?! — в его голосе послышались истерические нотки, — но там же бьётся… вы сами слышали. Другая рука Лань Ванцзи тяжело опустилась на плечо старшего, пригвождая его к месту. — Объясните, — бесцветно произнес он. — То, что бьётся внутри вас, это не будущий ребенок, а второе золотое ядро, и оно очень сильное. — А? — разинул рот Вэй Усянь, — быть не может… — Ну почему же? Вы поверили в свою беременность, а во второе ядро не верите? Теперь и меридианы у вас двойные, придется учиться управляться с ними. — А почему его тошнило по утрам? — требовательно спросил Ванцзи, по прежнему не выпуская плечо лекаря из крепкой хватки. — Видимо, возник дисбаланс энергий… ну и нельзя безнаказанно есть один перец. А теперь, отпустите меня, молодой господин Лань, я устал с дороги, хочу вернуться к себе и отдохнуть. Завтра приходите оба ко мне, напишу вам… — Что можно делать, а чего нельзя, — уныло продолжил Усянь, — ваш помощник уже написал. — Не сердитесь на него, вы же не дали ему полностью себя осмотреть. А ваш пульс действительно классическая картина беременности. Лань Ванцзи убрал руку и Лань Цзе с облегчением выпрямил спину, вставая. — Не печальтесь, у вас ещё вся жизнь впереди. Очень долгая. Когда он уже почти дошел до двери, Вэй Усянь крикнул ему вслед. — А можно мне…ээ, снова исполнять супружеский долг? — Конечно, — хмыкнул Лань Цзе, — только будьте осторожнее, не спалите дом. Когда старый лекарь ушел, в цзинши воцарилась гнетущая тишина. Потом Вэй Усянь засмеялся ломким голосом и из глаз его хлынули слезы. Лань Ванцзи упал на колени перед кроватью и прижал к себе содрогающегося от рыданий любимого. — Вот я дурак! — всхлипывал Усянь, — вообразил, что могу подарить тебе ребенка… Лань Ванцзи сцеловывал его слезы, бормоча. — Зато у тебя теперь есть второе золотое ядро. И ты не будешь рисковать своим здоровьем в родах. И у нас есть А-Юань. Вэй Усянь перестал рыдать и пытливо заглянул в золотые глаза напротив. — Ты не сердишься? Ванцзи обиженно куснул его в плечо. — Как я могу на тебя сердиться? — Расстроен? — Немного, — признался Лань Ванцзи, отводя взгляд, — но ты слышал, что сказал глава Лань Цзе, у нас впереди ещё долгая жизнь. — Ага, — кивнул Усянь, блестя глазами, полными непролитых слез, и «достичь невозможного» никто не отменял. — И ты снова можешь пить вино, — напомнил Лань Ванцз, — и…ээ… — он покраснел и совсем тихо шепнул, — исполнять супружеский долг. — Не могу поверить, что я ляпнул это старине Лань Цзе, — потупился Усянь. — Прозвучало вполне благовоспитанно, по-гусуланьски, — сообщил Лань Ванцзи, опрокидывая Усяня на кровать и нависая сверху. — Лань Чжань, ты осмеливаешься меня дразнить?! Ну держись… Уже под утро Вэй Усянь спохватился. — Лань Чжань! А как же дядя? Я ему внучку пообещал… Лань Ванцзи задумался. — Придется сказать, что новогодний сюрприз не удался.