Misty eyes

— Тебе, кстати, идёт красный цвет волос, — совершенно внезапно вымолвил Хван Ин Хо, обращая внимание на каждую карминовую прядку, живописно обрамляющую лик мужчины. — Правильно, что вернул его. — Ты действительно хочешь обсудить мои волосы? — в изумлении спросил Ки Хун, тяжело вздохнув, словно в глубине души и не ожидал ничего другого.       Мужчина опёрся плечом о дверной проем, уже смирившись с всепоглощающим взором мрачных очей. Более того, постепенно он стал позволять Ин Хо пожирать себя взглядом. Без него становилось неуютно, словно насильно отобрали нечто невероятно ценное и донельзя значимое. Он заживо горел, плавился из-за этого взгляда. Но не будь подле него Ин Хо, жилось бы ещё хуже. — Да, почему нет? Выглядит красиво, — Хван Ин Хо стремительно зашагал в сторону дверного проёма, глядя на прилипшие к вискам крохотные завитки волос, будто змейки крови шкодливо сползали вниз. — Хочешь снова говорить об игре? Не надоело? — Никогда не надоест.       Ин Хо ничего не ответил. Он лишь отошёл на несколько шагов назад, позволяя уставшему Ки Хуну упасть на диван.       Ки Хун перевёл взгляд на столик, где по своему обыкновению расположился стакан со спиртным. На этот раз виски. Дубовый аромат витал в воздухе, полностью обволакивая разум мужчины. Он вскруживал голову, заставлял неотрывно смотреть то на донышко стакана, то на молчаливо взирающего на него Ин Хо. — О чем задумался? — внезапно прервал тишину мужчина, оказываясь на диване подле Ки Хуна. — Думаю, что ты можешь быть прав. Я не герой. Я во многом хуже, чем ты, — с неприкрытой жалостью к самому себе пролепетал он, не решаясь повернуться лицом к Ин Хо. — Хуже? Позволь узнать, в чем? — Ин Хо заинтересованно подсел ещё ближе, оставив на полу бокал с виски, не желая тратить ничтожную секунду на то, чтобы дотянуться до непозволительно далёкого стола. — Ты смирился с новым собой. А я остался в душевных скитаниях, поглощённый ненавистью к себе. Я не был уверен, что мог изменить систему игры, но жертвовал другими игроками ради мнимого блага большинства.       Неожиданный для самого себя порыв откровений заставил Ки Хуна на миг стать охваченным изумлением, однако он вовремя опомнился, изо всех сил стараясь отогнать тревожные мысли. Но у Ин Хо были совершенно иные планы: он собирался окончательно загнать мужчину в тупик, полностью забрать его в свою власть. — Значит, так часто думаешь о моих словах? Ки Хун, я тебе нравлюсь? — Ин Хо сладостно протянул каждую гласную, нарочито смаковал каждое слово. Тон его голоса сделался ещё бархатнее, от чего Ки Хун мгновенно выбился из колеи, потеряв дар речи.       Фраза отдалась каждым нервом, кровь судорожно струилась по жилам, сердце рокочуще забилось, вынуждая рефлекторно обернуться на довольного собой Ин Хо, который потянулся к пульту, ловким мановением включая приглушённый джаз, ставший извечным успокоением для его души. — Смотря что ты имеешь в виду, — череп будто сдавило тисками. Его сердце словно безжалостно царапали преострые когти. — Хочешь меня? — набатом зазвенело в ушах Ки Хуна.       Сначала он подумал, что ему показалось. Он недоверчиво глянул на Ин Хо, овеянного толщей многолетнего флёра. Казалось, уловить ход его мыслей невозможно. Он мастерски перескакивал с темы на тему, выбирал наиболее благоприятный для себя исход событий, выходя победителем практически всегда. — Хван Ин Хо, не играй со мной, — чётко отрезал мужчина, стараясь изо всех сил найти в себе силы и уйти, но бурлящий ураган всевозможных чувств не позволил. — По-моему, я предельно ясно задал вопрос. Не вижу причин так реагировать.       Длань Ин Хо осторожно зачесала алые волосы назад, зарываясь пальцами в густую копну. Ки Хун поддался стремительному напору, подняв голову и разглядывая лик мужчины. — Так ты для себя обозначил наши странные отношения? — Ты и так долго отрицал изменения в себе. Не отрицай хотя бы напряжение между нами, — Ин Хо уж было хотел продолжить свою речь, однако решил, что вжаться коленом меж ног Ки Хуна будет куда продуктивнее.       В одночасье разрушились все границы, что так упорно воздвигал Ки Хун: Ин Хо, перекинув через него ногу, оседлал его бёдра, не давая ни шанса на отступление.       Ладони мужчины по инерции сжали чужие ягодицы. Очеса Ки Хуна широко распахнулись, но его партнёр, судя по всему, был более чем доволен.       Ин Хо плавно прильнул к тонким устам напротив, сминая их в такт играющей на фоне песни. Он целовал его вовсе не нежно, однако это ни коем образом нельзя было назвать грубостью. Его действия были пропитаны вязкостью и горечью одновременно, он обжигал своим дыханием, каждое прикосновение было похоже на маленькую смерть. Лёгкий вкус печёной груши на губах Ин Хо от недавно выпитого виски пьянил так, как не способен был даже самый крепкий алкогольный напиток.       Ки Хун не сказать что был вовлечён. Он лениво сминал чужие губы, будучи не до конца уверенным в уравновешенности и адекватности своих действий. Отрицать напряжение и влечение было, безусловно, глупо. Вот только на Ки Хуна чересчур много навалилось, и он не мог сию секунду решить глубочайший внутренний конфликт. Лишь на время он позволил Ин Хо перехватить инициативу, однако уже через миг продолжить Ин Хо не дал нежданный толчок в грудь, отчего он отшатнулся, едва не соскользнув с чужих бёдер. — Ин Хо, — позвал его Ки Хун, чувствуя неконтролируемую нужду в чужом взгляде на себе. — Ки Хун, раз не желаешь действовать сам, то хотя бы не мешай.       Чёрная водолазка тотчас оказалась на другом краю просторного, к счастью, дивана. Ин Хо елейно провёл самыми кончиками пальцев по чужому стану, нарочито надавливая и прощупывая твёрдые мышцы. Он словно кистью вёл по накаченному прессу, оставляя после своих ладоней многочисленные мурашки, зудящим напором окутывая Ки Хуна, которому осталось лишь тихо вздыхать, позволяя себя трогать самым наглым образом.       Вот только куда наглее и настойчивее ощущалась медвежья хватка Ки Хуна на ягодицах Ин Хо. Впрочем, мужчина ничуть не был против, восхищённо взирая на партнёра. Он, имея превосходную физическую форму, глубоко ценил это же качество в партнёрах.       Ки Хун инстинктивно нахмурился, постепенно начал выходить из рефлексии в столь неподходящий момент и вплёл пальцы в смоляные волосы мужчины, наконец перестав держать его бёдра. Вторая рука забралась под хлопковую ткань верхней одежды, без резких движений стаскивая её с Ин Хо, что свидетельствовало о том, что мужчина постепенно начал отпускать себя, отключая излишне тревожные мысли.       Оба понимали, что тягучие и трепетные прелюдии, насквозь пропитанные бурлящей нежностью, точно не для них. Оба знали, что жадно целоваться, отвоёвывая власть, а затем в нетерпении трогать друг друга — их максимум. Отрицать влечение до последней секунды, а после в одночасье разбить все принципы и барьеры, сорвавшись друг на друга.       В какой-то момент Ин Хо соскользнул с бёдер Ки Хуна на пол, совсем позабыв об оставленном там стакане, опрокидывая его вместе с остатками виски. Он тихо выругался себе под нос, обошёл диван с другой стороны и принялся что-то активно искать. — Ки Хун, будь добр, убери стакан.       Мужчина, старающийся проследить взглядом за действиями Ин Хо, развернулся и поднял чудом не разбившийся стакан. Он изучил его со всех сторон, будто там, на гранях стакана, были ответы на все его вопросы.       Ин Хо в это время осмотрел уже несколько ящиков в столе, никак не находя завалявшийся лубрикант. — Ин Хо, мне точно не стоит вмешиваться? Я тоже буду мешать? — Если будешь стоять над душой, то да, не стоит, — мгновенно отрезал мужчина, наконец выудив из-под какой-то древней стопки бумаг тюбик лубриканта.       Ки Хун вопросительно изогнул бровь, но задавать провокационных вопросов не стал. В конце концов, Ин Хо взрослый человек со своими желаниями и потребностями. Вместо этого он снял неудобные брюки, что сковывали движения, и вновь упал на диван. Как только Ин Хо вернулся к дивану, он оказался в его власти.       Мужчина опять оседлал бёдра партнёра, предварительно избавившись от лишних слоев ткани. Он облокотился на кожаный диван, выдавил прохладный гель на пальцы, завёл руку за спину, неторопливо массируя сморщенное кольцо мышц, проталкивая первую фалангу указательного пальца, сдавленно выдохнув. Он слегка прогнулся в спине, приподнял бёдра, попытавшись чуть быстрее задвигать пальцем.       Ки Хун зачарованно глазел на Ин Хо, не решаясь ничего ни сказать, ни сделать. Он чувствовал себя запертым в позолоченной клетке. Кажется, он сам загнал себя в ловушку и благородно закрыл за собой дверцу, позволил Ин Хо беззастенчиво восседать на нём, плавно двигая уже двумя пальцами внутри себя. — Как тебе звуковое сопровождение? — резко спросил мужчина, подняв осоловелый взгляд на Ки Хуна. — Что? — он непонимающе похлопал глазами, накрыл ладонью лоб Ин Хо, убрав с лица взмокшую челку и заглянув в глаза. — Джаз. Нравится? Исполнителя знаешь? — Нет. Стоп, это действительно то, что ты решил обсудить? — Misty eyes, а испол… — договорить мужчина физически не смог. Он вынул из себя пальцы, вцепился рукой в плечо Ки Хуна и рвано выдохнул. — С возрастом становится тяжелее быть в принимающей позиции. Поможешь? Или у тебя с возрастом появились проблемы иного рода? — Ин Хо опустил взор вниз и убедился, что проблем не возникнет. — Это было жестоко, — возмущённо буркнул Ки Хун, но, заметив, что уголки губ партнёра поднялись вверх, наспех поцеловал его в шею, придерживая бёдра руками, пока сам Ин Хо осторожно направил в себя эрегированный член, болезненно зашипев.       Мужчина тотчас схватился за плечи Ки Хуна, полностью доверившись его рукам, что в самом деле позволяли дать себе чуть больше времени на столь необходимое расслабление.       Ребристые стенки плотно обхватили головку, что даже Ки Хун нахмурился, загнанно задышав.       Смотреть на это было невозможно. Ин Хо пыхтел, старался опуститься ниже, однако стоило ему попытаться, как он позорно опускал голову, удерживаясь лишь благодаря крепким рукам. — Похоже, на тебе возраст сказался сильнее, чем на мне, — не удержался от едкого комментария Ки Хун. Вопреки своим словам, он заботливо — пожалуй, слишком громкое слово; скорее успокаивающе — водил по пояснице. — В следующий раз будешь на моём месте, и мы поговорим о возрасте. Идёт? — мастерски парировал Ин Хо, ненароком царапнув ногтем напряжённое плечо. — Уже наметил следующий раз? — Да, красным обвёл в календаре. Посмотришь? — Нет, Ин Хо, это невозможно, слезай, — на выдохе молвил мужчина, попытавшись самостоятельно покинуть тело партнёра, однако тот особенно крепко вцепился в плечи. — Оживился? Уже не такой тормоз? Если слезу, то только на твоё лицо. — По рукам. Прекрати мучить и меня, и себя. Или за десять лет нахождения в эпицентре игры у тебя развился садомазохизм?       Отвечать мужчина не стал. Вместо этого соскользнул с члена и небрежно толкнул Ки Хуна в грудь. Он расположил ноги по обе стороны от его вспотевшего лика, удерживая ягодицы в воздухе.       Ровно через секунду с уст слетел томный едва слышимый стон: язык Ки Хуна оказался в ложбинке меж ягодиц. Он чувствовал на кончике ловкого языка привкус лубриканта, обводил вокруг с таким энтузиазмом, словно это была вовсе не безвкусная кожа, а изысканное лакомство. Он ввинчивал язык внутрь, проходясь по влажным стеночкам, и скрупулёзно штудировал их. Ориентируясь на негромкие вздохи Ин Хо, он двигал языком то быстрее, то медленнее. — Пальцы, Ки Хун, пальцы. Ты одним языком мало чего добьешься, — мягко напомнил ему мужчина, делая скидку на отсутствие в сексуальной жизни Ки Хуна мужчин. Будь он женщиной, вероятно, не смел бы и слова сказать про язык партнёра.       Совсем скоро смазанные гелем пальцы осторожно — неужто Ки Хун боялся? Занятно! — погрузились в него. Однако уже через миг тошнотворная пустота вновь настигла Ин Хо. — Мне неудобно, — пояснил Ки Хун.       Ин Хо понимающе позволил ему принять сидячее положение, после чего внезапно оказался под мужчиной. Впрочем, такой расклад событий был еще интереснее. — Сначала дышать нормально не мог, а теперь решил проявить инициативу? — Что-то не устраивает? — Нет-нет, Ки Хун. Продолжай, — и взглянул так, что перехватило дыхание.       Не хотелось дышать, глядя не на Ин Хо. Его вкрадчивый голос будто шумно плясал по венам макабр, полностью подчиняя себе Ки Хуна, делая его буквально зависимым от их регулярных встреч.       Ки Хун пристроился меж накаченных ног, на пробу толкнувшись, мгновенно чувствуя разницу с предыдущей попыткой проникновения. Пусть и не идеально, но шло значительно легче. — Стой.       Ки Хун мгновенно замер. — На диване была подушка. Где она?       Мужчина второпях оглядел диван и обнаружил пропажу на полу. Он дотянул, от чего неудачно двинулся внутри Ин Хо, который шикнул от резкого движения. Ки Хун подложил подушку под поясницу партнёра, который облегчённо выдохнул.       Понемногу Ки Хун начинал совершать скользящие фрикции. В жаркой тесноте все его чувства накалились до предела. Низ живота в экзальтации покалывало и, вероятно, за последние несколько лет ничего подобного мужчина не ощущал. Ин Хо правильно дёргал за ниточки, умудряясь держать его под своим контролем даже в такой интимной обстановке. — Сдвинься, — прошептал он, — Сдвинься вправо, — чуть громче просипел мужчина, хрипло застонав, когда головка ударила по простате.       Ин Хо одну руку вплёл в червонные локоны, с силой дёргая их при каждом толчке. Вторая рука же незаметно сдавила его шею. Секундный испуг в глазах Ки Хуна заставил все фибры души мужчины трепетать и оживлённо порхать от наслаждения. Он двинулся вперёд и остервенело впился в чужие уста, самостоятельно подмахивая бёдрами под размеренный такт.       Шею партнёра, так уж и быть, отпустил.       На этот раз Ки Хун в поцелуе участвовал, а не просто позволял себя целовать. Он смял сухие губы своими, прошёл по ряду зубов языком и дланью коснулся щёки мужчины. — Я сяду сверху, — констатировал факт он, в очередной раз толкая Ки Хуна в грудь. — Чтобы было удобнее меня душить? — ровно на этой фразе Ки Хун чересчур глубоко толкнулся. — Не делай из меня садиста. В сексе мне такое не нравится, — фыркнул Ин Хо, вернув себе долгожданный контроль. — И что же было ранее? — нервный смешок — Хотел увидеть испуг в твоих глазах.       Больше Ки Хун не говорил с ним. Только продолжал толкаться, несмотря на то что Ин Хо и сам мог двигаться на нём. Он поднимал бедра и опускал их, внимательно следя за изменениями в лице мужчины, который элегантно закружил тазом на члене.       Вот только стоило Ки Хуну удостоить вниманием его член, заключив в плавно движущийся кулак, Ин Хо ощутил, как его ноги постепенно дрожат. Он кончил и, облокотившись на диван, выше прежнего поднял бёдра, ибо по осоловелому лику партнёра и пульсациям его члена было понятно, что и он находился на грани экстаза.       Предотвратив недовольный вздох Ки Хуна, он сжал ладонью разгоряченную плоть, большим пальцем мазнув по сверхчувственной головке: белёсая жидкость запачкала его руку.

***

Нагой Ин Хо вальяжно расселся на диване, неспешно потягивая виски из горлышка бутылки.       Ки Хун задумчиво глядел в стену, и, в отличии от Ин Хо, он удосужился натянуть бельё. — Задумался? О пометке в календаре, надеюсь? — Ин Хо, в какой момент всё свернуло… — К сексу? — закончил за него мужчина. — Для меня это было очевидно. Я тебе нравлюсь, глупо, что ты это отрицал. Или у тебя со всем так? — С чего ты вообще взял это? — Опять отрицаешь? — Нет. — Тогда подумай всё-таки о календарике.       И он протянул Ки Хуну бутылку с алкоголем, которую он охотно принял.