Капля крови в море

      Когда Эндрю впервые увидел Нила он не мог поверить, что люди с такой внешностью существуют. Каштановые кудри очаровательно развевались на ветру, кожа казалась практически прозрачной, из-под верхней губы торчали клыки, впивающиеся в нижнюю, но самым удивительным были глаза. Эндрю не знал, как называется такой цвет, он был уверен, что никогда не встречал подобного на суше. Этот голубой оттенок был похож на подводное течение, куда люди никогда не заплывали, на чешую рыб, на интересную ракушку. Эндрю не мог оторвать взгляда от прекрасного двуногого.              Во второй раз, когда он увидел Нила, он подумал, что человек явно не может быть таким красивым существом и пришёл к выводу, что Нил — божество спустившееся с небес. Честно говоря Эндрю не очень внимательно слушал, когда Лютер начинал говорить о всех божествах, которых принято почитать у сирен, и теперь жалел об этом. Возможно Нил был одним из них, а Эндрю совершенно не знал, как себя вести. Кажется, богам нужно было приносить дары. Эндрю не очень понимал, что под этим подразумевалось, но вспомнил: Аарону дарили несколько раз подарки, наверно, это было тоже самое. Итак, Эндрю придумал себе задание — найти на дне самые красивые вещи для самого прекрасного существа, которое ему удавалось увидеть.              К третий встрече Эндрю убедил себя, что теперь у него есть повод посмотреть на Нила поближе. Когда он вновь появился и присел на песок, Эндрю быстро подплыл к берегу и вытащил всё ракушки и блестящие камушки, которые ему понравились, и только после этого поднял взгляд на Нила. Тот отполз назад и застыл, его поза была напряжена, но заметив дары немного успокоился и внимательно посмотрел на Эндрю. Теперь уже была его очередь насторожится. Эндрю знал, что о нём обычно думают при первой встрече: беспризорник с покусанным хвостом, от которого одни проблемы. Потом он вспомнил, что Нил не сирена, и не знал всех слухов, переданных по течению. Эндрю был без понятия, что о нём подумают и волновался, так как Нил ему понравился.              — Это мне? — медленно спросил он тогда, потянувшись за одним камушком, когда молчание затянулось.              Эндрю кивнул бы, но застыл окончательно, услышав голос Нила так близко и чётко. Он был волшебным, почти как песня сирены. Эндрю хотелось услышать больше.              — Это мило, правда, но мне некуда положить всю эту кучу сейчас. Я, — Нил посмотрел ему в глаза, — сейчас схожу за сумкой, она в доме.              Он встал, уже пошёл, но остановился и обернулся.              — Подождёшь меня?              Эндрю набрался сил и кивнул. Когда прошло уже больше пяти минут, Эндрю начал думать, что Нил испугался его и сбежал. Люди уже пару раз бессвязно кричали на него, решившего вынырнуть не в том месте. Чтобы успокоиться Эндрю несколько раз напомнил себе, что Нил просил подождать, значит, вернётся. Хвост, отчасти торчавший, потому что Эндрю подплыл так близко к берегу, нервно бил по воде.              Когда Нил вернулся, то действительно нёс с собой с виду пустую сумку. На всякий случай Эндрю немного отплыл, желая скрыться, если не понравился прекрасному существу настолько, что оно решило вернуться и убить сирену. Ни одна из страшных мыслей Эндрю не оправдала себя — Нил просто собирал дары и иногда останавливался, чтобы разглядеть блестящую безделушку повнимательнее. Закончив, он посмотрел на Эндрю и улыбнулся.              — Спасибо, — постепенно ситуация начала ощущаться неловкой, никто не хотел отводить взгляд, — теперь мне будет, чем украсить дом.              Ещё немного молчания. Наверно, Нил ждал, ответит ли что-нибудь Эндрю.              Эндрю ничего не говорил.              — Могу я узнать, как тебя зовут?              — Эндрю.              — Прекрасное имя, Эндрю. Я Нил.              Нил, Нил, Нил. Нил был вскоре вынужден прервать их неловкое общение ни о чём и уйти, но перед этим они договорились, что встретятся на том же месте через три дня. Через три дня Эндрю вновь увидит Нила. Ожидание было невыносимо.              Эндрю говорил себе, что это только образ, который он создал в голове, такой идеальный, а сам Нил был обычным человеком. Они живут вместе целыми городами, собираясь именно из-за общей схожести. Нил ничем бы от них не отличался, стоит только узнать его поближе. Но Нил не убежал, увидев Эндрю и его хвост, он принял дары и сказал своё имя.              Эндрю хотел, чтобы Нил отличался от обычных людей. Он будет внимателен к его поведению и реакциям, к тому, что Нил говорит. Эндрю должен сначала узнать, можно ли доверять ему, а уже потом разбираться с собственными фантазиями, когда не получалось их игнорировать.              Они продолжили общение. Шло время и Эндрю постепенно узнавал о Ниле больше. Например, он жил в лесу, который окружал озеро, после того, как долгое путешествие привело его к заброшенному дому, скрытому густой листвой деревьев, что сразу понравилось Нилу. Парень же в свою очередь узнал немного и об Эндрю, о том, как он живёт. Эндрю эта информация казалась скучной и он никогда ни с кем не разговаривал на такие бытовые темы, но видимо, жизнь сирены сильно отличалась от человеческой. Чтобы уложить это у себя в голове, Эндрю сравнивал свои истории о повседневности с рассказами Нила. Он вспоминал, как ему было интересно слушать про поход на рынок и о всём, что Нил услышал от снующих мимо людей. Сравнение помогало лучше понять другое существо, но иногда возникали сложности.              Однажды Эндрю поймал Нилу рыбы. Он старался найти ту, которая не была ядовита для людей, зная насколько сильно различался их рацион, но боялся ошибиться, ведь он никогда подробно не изучал этот вопрос, поэтому пришлось отложить затею до следующего заплыва к Аарону и его сирене. Брат странно посмотрел на Эндрю, но постарался подробно описать съедобную для людей морскую пищу. Тогда Эндрю был очень рад идеальной памяти, потому что оказалось, что люди могут съесть и выжить удивительно большое количество подводных существ. Возможно, проще было назвать, что для людей смертельно, но Аарон никогда не выбирал лёгких путей, очевидно.              Из-за того, что выбор был крайне широк, а Нил не разу не упоминал рыб каким-либо способом связанным с едой, Эндрю решил поймать одну из своих любимых рыб. После успешной охоты, он довольный отправился на встречу с Нилом.              Его ждала неудача в самом неожиданном месте.              Оказалось, что Нил не человек. Он вампир. Это был странный диалог, и по мнению Эндрю, достаточно неуместное признание. Просто представьте ситуацию, вы приносите человеку рыбу со словами:              — Это тебе.              — Я вампир.              А вам в ответ называют какое-то непонятное слово, которое вы слышали пару раз за всю жизнь. Вы бы не справились с этой ситуацией, но Эндрю повезло — у него хорошая память, которая в этот раз действительно помогла — он вспомнил, что вампиры — это не люди, которые похожи на сирен, но у них нет хвостов и они не могут дышать под водой. И не едят рыбу, судя по всему.              — Вампиры не едят рыбу? — решил всё-таки уточнить он.              — Я ни разу не пробовал её. И не видел, чтобы другие её ели.              Эндрю ничего не знал о вампирах и на секунду начал беспокоится, что это всё испортит, но казалось, что Нил и сам не особо много знал о вампирах. Это, в свою очередь, казалось поспешным суждением. Отбросив все сомнения, Эндрю спросил:              — Чем вампиры отличаются от людей? — чтобы знать, как отличить их друг от друга при встрече, и подобная ситуация не повторилась.              — Особо ничем, — уклончиво ответил Нил, но сдался под пристальным взглядом и продолжил, — самое главное отличие в том, что вампиры питаются только свежей кровью. Для этого у нас есть клыки и когти. И нужно умереть и пройти небольшой ритуал, чтобы стать вампиром, — пауза. — Ещё из-за бледной кожи и, эм, особого питания, вампирам трудно находится под солнцем.              И поэтому Нил носил плащ с капюшоном, догадался Эндрю, а потом посмотрел на песок, он старался отвлечься от того факта, что Нил уже мёртв и игнорировать вспышку страха. Рыба, лежащая перед ним, была свежей и у неё была кровь, Эндрю перевёл внимательный взгляд с неё на Нила.              — Тогда попробуй.              Нил приподнял брови на требование и спустя мгновение нерешительно потянулся к рыбе.              — Я не знаю, какой будет на вкус её кровь.              — Наверно, солёной.              В ответ ему только хмыкнули. Нил аккуратно поднял добычу Эндрю и уже на этом этапе возникли сложности, так как она почти выскользнула из его рук. Эндрю закатил глаза.              — Используй когти.              Нил поправил хватку, на его лице на мгновение мелькнуло сомнение, но потом он всё-таки укусил рыбу. Эндрю был заворожен зрелищем, которое предстало перед ним: Нил, раскрыв широко рот, полностью показал клыки и Эндрю понял, люди могли бояться вампиров, потому что вот он Нил с его улыбками и красивыми глазами, совсем не похожий на человека, а скорее на хищника. Картину и повисшую тишину прервали звуки рвоты. Эндрю несколько раз моргнул и успел крикнуть:              — Только не в моё озеро!              А потом Нила стошнило на песок недалеко от воды.              Спустя несколько минут и в пяти метрах от места происшествия, Нил сидел перед Эндрю и никто не собирался отводить взгляда.              — Ты уберёшь за собой.              — Эндрю, ты должен понимать, что в случившемся виноваты мы оба.              — Тебя стошнило на наше место встречи.              — Если бы ты не предложил попробовать эту мерзкую штуку, то ничего и не было бы.              — Ты мерзкая штука.              — Я ничего не могу поделать с тем, что у тебя отвратительные вкусы в еде.              Они немного помолчали и с того дня никогда больше не встречались на том месте. Нил говорил, что это к лучшему. Теперь поблизости от него есть дерево, оперевшись о которое он мог ждать Эндрю, когда тот опаздывал. Нил, в принципе, много говорил и не всегда его необходимо было слушать, да, Эндрю внимательно относился к каждому его слову, но он был уверен, что другие просто отворачивались и уходили, если Нил болтал слишком долго. Эндрю надеялся, что Нил понимал, как сильно ему повезло рассказывать все приключившиеся с ним истории именно Эндрю, а не кому-то другому.              Заметив за собой такие мысли, Эндрю пришлось признать, что теперь Нил его друг. Ему можно было доверять и он очевидно доверял Эндрю, раз попробовал рыбу. Сирен внимательно следил, чтобы во фразах вампира не было противоречий и, за исключением нескольких тем, о которых Нил отказывался говорить, казалось, что он всегда отвечал правдиво. Эндрю решил рискнуть с этими отношениями, не прекращая их, и оставалось только верить Нилу.              Этот выбор не мешал сомневаться в том, что иногда он всё-таки так надоедал Нилу, что тот решал покончить с ним. Наглядным примером было предложение Нила купить Эндрю еды.              — А ты можешь есть человеческую пищу?              Эндрю на этот вопрос, совсем не относящийся к предыдущей теме, только выразительно посмотрел на вампира, стараясь донести всю странность фразы до Нила, который очевидно не понял её, раз озвучил.              — Может, я хотел бы принести тебе что-нибудь. Ягод, например. Говорят, они сладкие.              — Чтобы я тоже отравился?              — Я бы не стал просто приносить что-то из леса. Я бы сходил на рынок и тогда…              — И я бы всё равно рисковал.              — Но люди же могут есть ягоды.              — А я сирена, Нил, точно так же как и ты вампир. В нас есть части, похожие на человеческие, но это не значит, что мы такие же, как они.              — Я понимаю.              И так этот подозрительный разговор закончился, не успев толком начаться.       

      

***      

             Посмотрев на Нила в одну их встреч, Эндрю задумался, вспоминая, как несколько раз ему приходилось покидать понравившийся берег навсегда, потому что какие-то пугливые люди находили его, кричали и в ужасе убегали, а потом приводили людей с оружием. Неужели к вампирам относятся по-другому? Они же питались кровью. Это не могло найти одобрения в лице какого-либо человека, который был потенциальной пищей. Поэтому Эндрю спросил об этом Нила.              — Ну, мне, очевидно, легче притворится человеком, чем тебе. Я просто выдвигаю нижнюю челюсть вперёд, когда выхожу в город, чтобы клыки не торчали. Это больновато, но я не так уж часто выхожу из леса. А плащ помогает с остальным: скрывает когти длинными рукавами и уши плащом.              — У тебя что-то с ушами? — удивился Эндрю.              — Они острее, чем у обычного человека.              — У тебя красивые уши.              Нил немного стушевался. Эндрю показалось, что он мог бы покраснеть, если бы ещё был жив.              — Спасибо, у тебя тоже, но дело не в этом. Ты уже должен был понять, что людям не нравиться любое отклонение от нормы.              Эндрю кивнул. Ему всегда хотелось узнать о Ниле больше и даже такая мелочь, что его уши были именно вампирской формы, а не человеческой, привлекала внимание. На следующей встрече он почувствовал себя достаточно уверенно, желая спросить о прошлом Нила. Возможно, Эндрю был немного резок в этом.              — Как ты умер?              Нил на секунду прекратил перебирать ракушки, которые Эндрю принёс ему сегодня, а потом продолжил перекладывать и на песке, отвечая:              — Я на самом деле не помню этого. И никто мне не рассказывал. Какая-то чушь, о том, чтобы отпустить прошлую жизнь до конца, нет, смысла и помнить свою смерть, чтобы начать заново. Я не очень проникся этой философией.              — А как именно становятся вампирами?              — Сразу после того, как сердце остановиться, из тебя должны высосать всю кровь, а потом влить немного вампирской в тело. Она и делает тебя вампиром. На этом всё, но вампиры из моей прошлой стаи говорили об этом, как о чём-то сокровенном и волшебном.              Эндрю нахмурился, весь этот процесс казалося ему излишним. Он был рад, что сиренами рождаются и нет всего этого бреда.              — И кто сделал это с тобой?              — Натан. Он называл себя моим отцом.              — Почему?              — Я не знаю. Из-за его крови? Этот вампир был больным на голову. Абсолютный сумасшедший.              Как будто открылись какие-то ворота, Нил заговорил не останавливаясь о своём прошлом и всём, что ему пришлось пережить.              Его обратили в юном возрасте девятнадцати лет. Глава стаи Натан дал ему новое имя — Натаниэль и сказал, что теперь он его отец. У Натаниэля также появилась новая мать — Мэри. Прошлой семьи он не помнил и не знал, что делать с телом и потребностями, которых раньше не было. У него не было выбора, но Натаниэль убеждал себя, что ему только польза от жизни с этой стаей. Было непонятно, почему из него сделали вампира. Натаниэль склонялся к его очевидной схожести во внешности с Натаном. Так эта штука с семьёй выглядела более правдоподобно. Возможно Натан даже был далёким предком Натаниэля.              Мэри и Лола, вампирша из свиты Натана, занимались его воспитанием: научили вежливым обращениям к вышестоящим вампирам, как охотится и разделывать добычу. К первому у Натаниэля было множество вопросов, которые он не мог задать вслух. Поэтому ему только и оставалось, что рассуждать о цели всего этого этикета. Наверное, чтобы потешить самолюбие Натана.              Сначала у него не было такого пренебрежительного отношения к стае — Натаниэль старался быть хорошим вампиром и выполнять все поручения. Конфликты стали возникать, когда он упускал добычу или слишком медлил с убийством. Натаниэль просто не понимал, зачем им убивать кого-то не ради пропитания, это бессмысленно и не укладывалось в его голове. Тогда Натаниэля начали наказывать. За непослушание.              — Я не помнил своей прошлой семьи, но наблюдая издалека за чужими семьями, легко было догадаться, что даже вампирская стая не должна так сильно отличаться от человеческой.              Натаниэлю не нравилось то, что происходило. Он хотел что-то сделать, но не знал мира за пределами своей посмертной жизни. Если бы Натаниэль сбежал, то умер бы не от голода, а от рук охотников, про которых ему успели рассказать. Он не знал к кому обратится — все знакомые лица были из стаи, которую Натаниэль начинал ненавидеть. Посчитав Мэри самой здравомыслящей, так как он видел, как она иногда брезговала перед убийством, Натаниэль выждал момент, когда вампирша будет одна и подошёл к ней.              Вначале она проигнорировала жалобы Натаниэля и его намёки, что нужно что-то делать. Через неделю Мэри сама нашла «сына» и тогда они начали строить план. Как обмануть главу стаи, как сбежать и что делать после, начав по новой. Натаниэль никогда не спрашивал, смогут ли они отпустить и забыть прошлое, казалось, на этот вопрос не было простого ответа, а Мэри всегда была слишком напряжена, чтобы продлевать их короткие встречи, из-за столь глупых вещей.              Сам факт, того, что Мэри и Натаниэля видели вместе пару раз, уже был достаточно подозрителен, так как в последнее время наблюдалась тенденция полного игнорирования Натаниэля в качестве одного из наказаний. Это работало, раз он решился обратится за помощью.              Они сбежали и за ними тут же погнались. Видимо, кто-то подслушал и доложил Натану, а тот послал вампиров следить за ними. Натаниэль смог отбиться, благодаря помощи Мэри, и они побежали дальше. Сначала им необходимо было скрыться. Подбитая птица — это не мёртвая птица, скоро Натан узнает о предательстве и пойдёт за ними сам. Только преодолев густой лес и перейдя на другой берег реки, Натаниэль предложил немного отдохнуть, Мэри согласилась. Так продолжалось несколько дней, пока беженцы не добрались до какой-то деревни.              Мэри сказала, что им не стоит идти через человеческие дома, лучше обойти это поселение. Натаниэль же действительно хотел поговорить с настоящими людьми. Тогда Мэри решила поделится тем, какие люди встречались ей. Она в красках описала жестокость и кровожадность охотников на вампиров, их рвение и целеустремлённость, когда дело доходило до убийства мертвецов. Натаниэль догадывался, что хотя бы часть рассказа не была выдумкой, но, честно говоря, до этого он не видел в них особой угрозы своему существованию. Теперь же он боялся.              Они обошли стороной ту деревню и отправились дальше, поступая также и с другими селениями, но одна большая проблема возникла на их пути — город. Оценить его размеры Натаниэль не мог, стая жила в лесу, но было очевидно, что проще пройти через город, чем всячески избегать. Мэри тоже это понимала. «С момента побега мы старались двигаться в одну сторону, возможно, что сейчас повернём,» — лениво подумал Натаниэль, оперевшись всем телом о ближайшее дерево и рассматривая пейзаж. Они ещё были в лесу, скрытые его тенистыми ветвями и густой листвой. Хорошо, что побег произошёл летом, единственная одежда Натаниэля была чёрным плащом, который защищал его от солнца, и простые штаны с рубахой. Они выделялись бы будь кругом снег. В любом случае, сейчас, их наверняка никто не заметит и они смогут спокойно уйти.              Мэри решила, что они зайдут в город, она была там раньше и сказала, что им нужно к кое-кому зайти.              Так Нил впервые оказался окружён таким большим количеством людей. Времени осмотреться у него не было, всё, что он заметил: шум, множество домов и вонь, которую с трудом можно было терпеть. Хотелось обратно в лес. Он не казался таким подавляющим. Но нужно было дождаться пока вернётся Мэри, он не сбежал один именно, потому что знал, что не выживет сам.              Мэри вышла, когда наступили сумерки и Натаниэль начал думать, что его бросили. Она выглядела потрёпанной. Он не задавал вопросов.              — Мы уходим, сказала она тогда, а под конец эта фраза стала единственным, что она мне говорила. Думаю, Мэри ненавидела меня. Не знаю. Я не люблю вспоминать то время, но иногда мысли крутится вокруг её фигуры и не хотят течь дальше, — Нил на секунду замолчал, моргнул, — о чём я? Точно. Мы пошли в следующий город, в этот раз она точно знала, куда идти, прежнюю неуверенность смыло волной решимости, которая наполнила всё её маленькое тело.              Вампиры много путешествовали. Меняли внешность и имена, чтобы их труднее было выследить.              — Беда пришла, откуда не знали. Нас нашли, — тут он запнулся, — охотники. Мы успешно скрывались от Натана десять лет и я расслабился. За нами была погоня. Мы разошлись, чтобы лучше спрятаться. Её поймали недалеко от места встречи, о котором мы заранее договорились, как только подошли к новому поселению. Они напали на неё толпой, я не знал, что делать. Казалось, мне оставалось только беспомощно наблюдать за её пытками и убийством.              Нил сделал паузу и закрыл глаза руками. Молчание повисло между ними, это был один из немногих случаев, когда оно не понравилось Эндрю. Тишина давила и вынуждала, что-то сделать, но делать что-либо было уже поздно. Истории Нила много лет, скорее всего гораздо больше, чем Эндрю может представить. Всё равно было желание как-то утешить Нила, но Эндрю не хотел прерывать его, когда вампир явно был намерен рассказать всё. Нил шумно выдохнул и продолжил:              — Мэри убили. Я должен был скрываться от стаи Натана теперь один. После обвинений в предательстве они убили бы меня, без вариантов. Первые годы были ужасны: я ходил по грани.              Несколько раз он почти умирал от голода, потому что, несмотря на все приобретённые знания, после жестокого, просто зверского убийства Мэри, Натаниэля тошнило от одного вида крови. Прошло много лет перед тем, как теперь уже Нил начал приходить в себя после того дня. Он много думал и часто вспоминал Мэри, их разговоры. Она рассказывала, что хотела бы жить на собственной ферме в совершенном одиночестве вечность, что завела бы лошадь и назвала её чрезвычайно глупым именем. Мэри мечтала о совершенно другой жизни. Которой ей так и не удалось достигнуть.              Мэри убили, потому что Нил предложил сбежать, а он остался жив.              Чувство вины поглотило вампира с головой. Нил сгорбился и рефлекторно подвинулся в сторону ближайшей тени леса, желая спрятаться. Впервые Эндрю задался вопросом, сколько Нилу лет? Казалось невозможным пережить такое количество испытаний за короткий промежуток времени и не сойти с ума. «Учитывая, что Нил смог рассказать всё это, наверное, прошло, лет пять,» — думал Эндрю, продолжая слушать.              — В ужасном состоянии я столкнулся с вампиром, который искал Мэри. Оказывается, Натан не обратил её, а похитил, ещё одна вещь, которую она скрывала от меня, — Нил сделал паузу и выдохнул, — Стюарт, тот вампир, со своей стаей убили Натана и всё его окружение. Стюарт хотел, чтобы я остался с ним, он говорил, что я чем-то похож на Мэри. Я сбежал. Меня не преследовали. Наконец-то, я был полностью свободен, но не знал, что делать с посмертной жизнью. Воспоминания о времени после этого достаточно смутные. Если постараться, то можно вспомнить что-нибудь, но всё было настолько серо, будто мир изначально не имел красок и их просто вообразила моя больная голова. Потом я нашёл этот лес, затем дом, это озеро и жизнь начала налаживаться. Я почувствовал умиротворение.              Нил замолчал, смотря на густую листву пышной кроны дерева над ним. Нил этого не говорил, но Эндрю думал, что Мэри тоже его била. Он вообще много чего думал о том, что Нил ему рассказал и оставил между строк, но раз вампир не поделился с ним этим, значит, не хотел, то есть и смысла дальше размышлять об этом нет. Тогда мысли Эндрю изменили направление.              Мог ли он ответить чем-то стоящим? Как вообще можно было ответить на такой пласт информации? Нужно ли ему отвечать на это? Логично было бы так и поступить. Эндрю просто не знал, какую часть своего прошлого он может отдать взамен, но понимал, эту историю Эндрю не мог проигнорировать и оставить без ответа. Что-то в нём требовало поделится прошлым. Что он мог рассказать?              Эндрю сразу вспомнились Лютер с Марией, которые при встрече показались ему какими-то странными в негативном ключе, в отличие от Нила, потом в голове мелькнули их нудные речи, но на их мнение ему было плевать с самого знакомства. Эндрю продержался в их стае так долго только из-за Аарона, а потом и Ники.              Когда его впервые не обозвали, а окликнули не тем именем, Эндрю заинтересовался и допросил сирену, которая перепутала его с кем-то другим. Она утверждала, что существует точная копия Эндрю, только с более счастливым детством, раз он жил с семьёй. Сначала Эндрю разозлился — он получил очередное доказательство того, что мир его ненавидит. Потом он вспомнил все стаи, в которых был до этого: во многих семьях дети были в порядке, даже счастливы, пока не приплывал Эндрю, но важно не это. Эндрю также был в стаях, где с детьми обращались жестоко. Его брат мог быть одним из этих детей. Эндрю решил, найти стаю Аарона и проверить, как он живёт.              Ситуация, как тогда описывал её Ники, была сложная. Раньше в стае была Тильда, мать Аарона, которая собственно потеряла Эндрю и не поплыла искать, поэтому маленького его унесло в далёкие края, так как он в юном возрасте ещё не мог плыть против течения. Как так вышло, спросите вы? Это могла бы быть простая безответственность или нелюбовь к детям. Оказалось, что это была комбинация, к которой прибавлялось наркотическое опьянение, из-за ядовитых водорослей. Когда же Аарон заметил, что на одного стало меньше, то начал кричать в поисках брата по несчастью и мать любезно заткнула его ближайшей вещью, что попалась под руку. В конце концов, маленького Аарона нашёл Лютер, решивший навестить сестру, но нашедший лишь её труп.              Эндрю на самом деле повезло, что, когда он вышел на своих потерянных родственников, Аарон был с ними, а не в очередном заплыве по ближайшим окрестностям, потому что все ядовитые водоросли в радиусе мили брат уже съел. Эндрю заставил его остаться и не идти на поиски, пока он осваивается в новой стае. К счастью, Аарон согласился, шокированный наличием живого близнеца. Эндрю давно считался мёртвым в этой семье, он был не против, чтобы так и оставалось.              Потом был Ники. Сирен метался между полной замкнутостью и абсолютной жизнерадостностью, он уже не так стремился поделится своей историей, в отличие от эмоционального пересказа детства Аарона. В один из немногих моментов, когда близнецы остались наедине и трезвые, Аарон видимо особо сильно проникся атмосферой и рассказал, что родители довели Ники и он сбежал из дома, Лютер нашёл сына в другой стае и заставил вернуться домой. У Аарона были только обрывочные воспоминания, но Эндрю догадывался о недостающих частях.              Он решил остаться, эта семья отличалась от других только тем, что они были настоящими родственниками Эндрю, относились к нему также как и всегда. Учитывая повторяющиеся бесконечные нотации Лютера и поддерживающую его Марию, не казалось, что он здесь надолго. Они думали, что имеют какое-то влияние на Эндрю, из-за кровных связей. Это раздражало. Эндрю всегда выжидал месяц перед тем, как уплыть из стаи, пытаясь выжать максимум из совместного проживания. С каждым прошедшим днём в гостях у Хеммиков, казалось, что здесь он ничего не получит и выйдет полностью опустошённым.              Эмоциональные метания Ники вызывали головную боль. Смотреть на Аарона было почти физически больно. Эндрю мог быть на его месте, всё могло получится совершенно по-другому, например, близнецы поменялись бы местами. Эндрю не нравилось развивать эту тему, он не хотел бы, чтобы Аарон пережил те же события, что и он.              В голову лезли странные мысли, но, нет, Эндрю не будет помогать сиренам, которые для него ничего не сделали… В этом то и была проблема: Аарон старался реже уплывать или быстрее возвращаться, пробовал узнать его поближе, найти между ними что-то общее. Ники тоже. Он был в восторге от нового члена семьи и пытался всячески угодить ему. Постоянный контакт с ними раздражал и вызывал маленькую искру где-то глубоко в груди Эндрю. Эти двое видели в каком состоянии он приплыл в их стаю, они знали, что ничего не смогут получить от Эндрю и всё равно вели себя дружелюбно и похоже действительно заботились о нём.              Тогда Эндрю решил дать им шанс, пойти на контакт.              Спустя время он почувствовал, что должен защитить брата с кузеном от нерадивых родственников, поэтому придумал план. Сначала он нашёл ту стаю, в которую сбежал Ники и встретил Эрика, который тоже по его словам «искал способ вызволить своего возлюбленного из заточения.» С такими фразами эти двое точно подходили друг другу, хотя внутри Эндрю и зажглась искра интереса, которую он быстро подавил. Вместе с другим сиреном они придумали, как забрать Ники у родителей. Если сократить и обобщить, то всё сводится к обыкновенному похищению. Ники должен быть тронут этим жестом — Лютер продел практически тоже самое с Марией — такая параллель с родителями должна заставить его расчувствоваться.              С Аароном было одновременно и легче, и сложнее. Можно было бы поместить брата со стаей Клозе, не отрывать от последнего родственника. Можно было бы проследить за тем, чтобы он избавился от всех токсинов в теле. Но как заставить его остаться и действительно бросить употреблять? Стоит только обратить внимание на морское дно и эту дрянь найти легче лёгкого, тем более для Аарона, который занимается таким с детства. Аарон тоже это знал, поэтому не стал бы противится перемещению. Чтобы полноценно избавится от зависимости брат должен сам принять, что так больше жить нельзя. Нужен был рычаг. Камень, удар которым вернёт его в чувства.              Эндрю провёл дополнительное исследование. Узнал о брате больше, чем когда-либо хотел. Например, Аарон жутко увлекался человеческой медициной, его удивляли способы, которыми люди лечили себя. Он не любил быстро плавать, предпочитая размеренные движения хвостом. Эндрю узнал, что от долголетней зависимости у брата начали появляться седые волосы. Самое главное, у Аарона была тайная возлюбленная. Тоже.              Понаблюдав за Кейтлин, Эндрю понял, почему её не хотели знакомить с Лютером. Сирена имела буйный нрав. Эндрю, за недолгое время слежки, уже несколько раз успел услышать её гневные крики и увидеть резкие движения. Тело Кейтлин покрывали не многочисленные, но заметные шрамы, которые можно было получить только в бою. У Эндрю были такие же и Лютеру они не нравились.              Он не доверил бы брата такой неуравновешенной сирене, но остался в укрытии достаточно долго, чтобы заметить, как она успокаивается, её силуэт становится менее угрожающим, а движения удивительно плавными и вся она будто преображается, становясь другим существом и мирно переговаривается с друзьями о чём-то. Самое главное в её внешности не было и признака сирены, пробовавшей ядовитые водоросли. Эндрю выплыл из укрытия и направился в сторону Кейтлин. Она обернулся и даже успела широко улыбнуться, показав острые зубы, но быстро нахмурилась и заговорила:              — Аарон, что с тобой случилось? — сирена начала суетиться вокруг него, Эндрю пока молчал. — Ты с кем-то подрался? Кто это был? Я их знаю? Ты снова пытался украсть ту дрянь на чужой территории?              Кейтлин посмотрела ему в глаза и он заметил в них сомнение. Она отплыла чуть назад и медленно продолжила.              — Твои раны выглядят зажившими, ты не успел бы выздороветь за время, прошедшее с нашей прошлой встречи, — её тело готовилось напасть стоило ему только дёрнуться, Кейтлин почти рычала, — Ты не Аарон.              Помолчав немного в раздумьях, кажется, мысли насчёт зависимости Аарона у них совпадали, Эндрю, в конце концов, представился, решив не отвечать на все последующие вопросы о его личности, и перед тем, как уплыть сказал:              — Скоро увидимся.              Теперь у него был план, который оставалось исполнить.             

***      

             Страх Ники, из-за того, что его схватили ночью, успокоился стоило только упомянуть имя Эрика.              — Аарон идёт с тобой, так что помогай.              Окончательно проснувшись, сирен нерешительно кивнул. Аарон был тем, кто сопротивлялся своему похищению. Хотя в этом и не было никакого смысла. Вместе дотянув его до Эрика, который скрывался неподалёку, они направились в сторону стаи Клозе. Рядом находилась пещера, Эндрю отвёл брата туда и устроился рядом, чтобы тот не сбежал. На утро к нему скромно подплыл Ники, явно не уверенный в своих действиях.              — Эрик сказал, что ты всё это придумал, — начал он, встречаясь взглядом с Эндрю. — Он сказал, что родители точно придут к нему с обвинениями, так что пока мне стоит спрятаться… — казалось, Ники не знал, как продолжить, его глаза метнулись к стенам пещеры. — И что ты пытаешься избавиться от зависимости Аарона.              Лицо Ники покраснело. Если бы сирены могли плакать, как люди, то сейчас он бы заплакал. Хотя возможно они и могли, просто слёз не было видно.              — Спасибо, Эндрю, спасибо.              Эндрю внимательно посмотрел на него, а потом раскинул руки впервые позволяя обнять себя. Это было не так плохо, как он ожидал, но было бы гораздо лучше без соплей, которые Эндрю почувствовал за короткое время их контакта.              Дни шли, Эрик или Ники приносили им еду и Эндрю подкидывал часть Аарону, скрывшемуся от отчаяния в глубине пещеры. Пару раз он пытался сбежать, но Эндрю был сильнее и затаскивал брата обратно. Когда сознание потихоньку начало возвращаться к Аарону, он подплыл ближе, но всё ещё держался в тени. В следующий раз, когда пришёл Ники с ужином, Эндрю сказал ему найти сирену по имени Кейтлин и дал примерное описание места, где она охотилась.              — Ты знаешь о Кейтлин? — спросил Аарон взволновано, после обещания кузена привести её.              Эндрю промолчал.              Кейтлин благоприятно подействовала на Аарона: он воспрял духом и после небольшой ссоры с сиреной, где она долго говорила о его безответственности и что так больше продолжаться не может, если он хочет сохранить их отношения. Это действительно сделало с Аароном что-то, что Эндрю не совсем понимал. Все последующие дни, брат сдерживался от прошения водорослей, но всё ещё царапал стены и себя, бессвязно кричал и бил хвостом всё, до чего дотягивался. Кейтлин помогала Аарону в процессе не убить себя, так что Эндрю только и оставалось, что сторожить выход.              Через неделю Аарона выпустили. Эндрю проверил, как поживает Ники, проводил брата до его нового дома с любимой сиреной и отправился в свободное плаванье. Он решил, что теперь будет один, никаких стай. Эндрю справится сам.              Практически дрейфуя по открытым водам, он не знал, что делать. Эндрю охотился, искал временный ночлег, а потом продолжал бесцельно плыть. Раньше ему давали мелкие поручения те, с кем он жил. Эндрю не просил же охотится за него, просто пребывал на чужой территории и не хотел, чтобы на него нападали, поэтому, да, он выполнял приказы с большой неохотой или просто игнорировал, но было хоть что-то, заполняющее свободное время.              Итогом всех блужданий стало нахождение подводного туннеля, который вёл к озеру. Оно вроде и не отличалось от тех, в которых Эндрю был раньше, но окружающий его лес, тишина и, что важно для безопасности, отсутствие людей, делали это место каким-то прекрасным для Эндрю. А потом он встретил здесь Нила.              И вот что, из всего произошедшего с ним за последние годы, Эндрю хотел бы рассказать Нилу?              Он решил начать с малого. С того, что периодически Эндрю навещал Аарона и Ники. Потом была история, кто эти двое и что он для них сделал.              — Ох, так они твоя семья, — всё, что сказал тогда Нил с печальным выражением лица.              «Может, Нил тоже хотел себе семью?» — подумал Эндрю. Дать это он был не в силах. Когда-нибудь Нил тоже, как его братья, найдёт стаю, которая станет для него родной и… Забудет про Эндрю. Такие мысли расстраивали, поэтому завершение встречи оставило горький привкус во рту: они разошлись молча, не попрощавшись и не смотря друг другу в глаза.              Эндрю решил — в следующий раз он расскажет что-то, что развеселит Нила. Ему нравилось, как выглядела улыбка на лице вампира: на щеках появлялись ямочки, острые клыки показывались полностью, убирая очаровательный недостаток Нила, который, по мнению Эндрю чуть портил его лицо. Прикушенная губа иногда красивый жест, но не когда это выражение лица по умолчанию и участвует два зуба с разных сторон челюсти.              Оказывается, Эндрю не обязательно было что-либо говорить, чтобы сделать Нила довольным и улыбчивым. Достаточно было простого прикосновения. Это выяснилось благодаря вопросу Нила:              — А можно потрогать твой хвост?              Мысли Эндрю в этот момент на секунду остановились, он не очень понимал был ли это таким плохим способом сменить тему или же вампир решил поддаться возникшему желанию. Почему Нил не хотел бы обсудить заброшенный дом, в котором так преданно живёт, непонятно, поэтому Эндрю склонялся ко второму варианту. Немного поразмыслив уже над самим вопросом, он кивнул.              Нил забрался в воду по самые щиколотки, присел и потянулся к хвосту, который сирен старался удерживать на месте, чувствуя необычное волнение. Он не понимал этого. Возможно, связь была в старых воспоминаниях, когда из него ещё старались сделать примерного морского жителя и рассказывали про правила этикета, но Нил всё-таки прикоснулся к чешуе и Эндрю отвлёкся от неприятных мыслей.              Это было странным ощущением. Эндрю не помнил, когда последний раз кто-то прикасался к его хвосту намеренно. Обычно он просто позволял Ники обнять его за плечи при встрече, но ничего подобного. Потом Нил поднял взгляд от переливающегося зелёного, посмотрел ему в глаза и провёл рукой по чешуе. Эндрю глубоко вдохнул и, кажется почувствовал, как покраснел.              — Красиво, — прошептал Нил, но Эндрю всё равно его услышал. Они были так близко.              Сирен даже больше не ощущал, а видел прикосновения Нила, потому что чешуя обеспечивала защиту и уменьшала чувствительность. Рука Нила постепенно поднималась всё выше по хвосту и, когда чешуйки стали совсем маленькими и прозрачными и пальцы вампира прикоснулись к коже, Эндрю отстранился. К Нилу хотелось прикоснуться в ответ, поэтому он взял его ещё неубранную ладонь и погладил холодную и удивительно гладкую кожу. Температура тела Нила, наверно, подстраивалась под окружающую действительность, потому что вампир был немногим теплее Эндрю. Сирен, в конце концов, оторвал взгляд от когтей Нила и посмотрел ему в глаза. Казалось, Нил пребывал в таком же смятении, что раньше испытывал Эндрю. Он отпустил руку и она почти плюхнулась в воду, но Нил вовремя пришёл в себя и сосредоточился на происходящем.              Уже после этой встречи Эндрю пришёл к выводу, что новый опыт не расстроил его, а даже обрадовал в некоторой степени и точно понравился. Желание прикасаться к Нилу не пропало, хотелось большего, но Эндрю не знал, как это получить.       

      

***

                    Они держались за руки. Это не было намеренным действием — Эндрю просто потянулся к рукаву плаща, чтобы смахнуть жука, который бесил его, но Нил прочитал его движения иначе и взял его ладонь в свою. Эндрю нравилось ощущение рук Нила в своих. Это было приятно. Эндрю хотел бы уметь превращаться на время в человека, как рассказывали легенды, чтобы суметь обнять всего Нила, но был абсолютно готов довольствоваться тем, что имел, ведь даже такой малый контакт с другим существом был ценен. Тем более с тем, кто тебе дорог.              С того раза они часто держались за руки, пытаясь найти наиболее удобное положение для каждого из них. Пока не очень хорошо получалось: либо Нил отказывался признавать, что у него болит спина или затекает рука, но всё равно морщился.              — Упрямец, — говорил Эндрю, замечая проблему и неохотно отпуская чужую ладонь.              Либо сам Эндрю слишком сильно вылазил из воды и к концу встречи чешуя на хвосте высыхала, а кожа под ней жутко чесалась. Как только сирен это замечал, то нестерпимо хотел уйти на глубину и сделать пару кругов, лишь бы мерзкое ощущение пропало. Однажды, когда они засиделись допоздна и в воображении Эндрю чешуя уже полностью отваливалась, он, не желая смотреть на хвост, без предупреждения нырнул, потащив за собой Нила, который скорее всего не умел плавать, из-за абсолютного беспамятства касательно прошлой жизни.              Испугавшись, Эндрю поспешил вытащить вампира из-под воды, и всё бы прошло успешно, но Нил вцепился в его плечи мёртвой хваткой и отказывался отпускать. Тогда Эндрю устроился поудобнее на мели и исполнил своё желание, обняв Нила, обхватив руками его тело и обвив хвостом ноги, пока тот не успокоился. Вампирам было плевать на температуру, поэтому ветер не беспокоил промокшего Нила, раздражала его как раз-таки одежда, которая неприятно липла к телу. Это было несколько замечаний тут и там, но объятия пришлось прекратить. Интересный опыт было бы сложно повторить, если только Нил не разденется полностью. Эндрю отказывался дальше продолжать эту мысли и поощрять свою бурную фантазию.              Идеальное место так и не нашлось, хотя они честно испробовали все варианты, доступные у озера. В итоге, у Нила и Эндрю было ещё несколько случаев мокрых объятий — всегда не намеренных, но очень желанных случаев. Однажды, Эндрю даже пошутил, что так у Нила меньше шансов сгореть на солнце. Его юмор не оценили по достоинству. Они просто смирились с мыслью, что иногда Нилу нужно было быть чуть больше в воде, чем ему того хотелось, а иногда Эндрю приходилось выползать практически полностью из мелководья, но это того стоило — было общим мнением.       

      

***

                    Однажды они как обычно болтали, взявшись за руки, и тема разговора плавно перешла к обсуждению семьи. Эндрю это не нравилось. Их опыт в этом не был положительным, а прошлые беседы не отличались весёлым настроением. Эндрю хотелось сказать: «Небо сегодня особенно голубое, не правда ли» и покончить с этим, но потом он присмотрелся к Нилу. Вампир вёл себя расслабленно, он даже сказал бы мечтательно, пока рассказывал о людях и их близких, с которыми познакомился за годы путешествий. Его речь была плавной, но казалось, словно, Нил попутно думал, о чём-то другом, что интересовало его гораздо больше.              — А ты как считаешь? — спросил Нил в какой-то момент, наклонившись к Эндрю, теперь они почти соприкасались носами.              Эндрю в свою очередь не знал, что сказать, он отвлёкся на собственные мысли и пропустил последние несколько фраз вампира мимо ушей.              — В чём именно вопрос?              Нил улыбнулся, догадавшись о его проблеме, но не ответил, а отмахнулся: «Это не так уж важно.»              А потом Нил наклонился ещё ниже, отпустил руки и медленно обхватил щёки Эндрю, стараясь не перекрыть жабры и поцеловал его. Этот поцелуй стал всем миром для Эндрю. Никогда раньше он не думал, что возможно так сильно сосредоточится на одном человеке, но вот он здесь, целуется с самым красивым вампиром, из всех им увиденных. И плевать, что Нил единственный вампир, которого знал Эндрю, из всего, что он слышал о других, очевидно, что Нил — лучший представитель своего вида.              Они слегка отстранились друг от друга.              — Ты мне нравишься.              — И ты мне.              Это казалось нелепым ответом, они оба осознавали это: Нил усмехнулся, а Эндрю слегка нахмурился, но потом тоже растянул губы в улыбке. Они нравились друг другу. Это был будто из детских сказок, которые Эндрю до сих пор помнил, как ему и другим маленьким сиренам читали взрослые.              — Почему ты сделал это?              Нил тупо моргнул, выражая непонимание вопроса.              — Что именно…              — Зачем ты поцеловал меня?              — Ну, — вампир опустил взгляд на воду, кажется, впервые заметив, что одежда намокла. Эндрю был уверен, что если бы Нил мог, то покраснел бы сейчас, — когда я один раз пошёл на рынок, то услышал всякие разговоры… Потом в другой раз на обратном пути встретил пару людей. Они целовались. И я подумал, что было бы, если бы мы поцеловались. И эта мысль просто не хотела уходить у меня из головы, — Нил встретился с ним взглядом, внезапно нахмурившись и продолжив говорить значительно медленнее, будто стараясь что-то понять. — Я не знал, как спросить тебя об этом, поэтому решил действовать. Я старался дать тебе отстраниться, если ты вдруг не хотел этого, но ты… Тебе не понравилось?              Вампир был встревожен. Вместо ответа, Эндрю быстро его поцеловал, но потом, решив, что нужно всё-таки прояснить ситуацию, сказал:              — Понравилось. Давай будем делать так чаще.              Несмотря на новый уровень близости, которого они достигли, казалось, что ничего глобального между ними не изменилось. Дни шли, они вместе наблюдали, как меняется цвет неба, и слушали шум леса, по прежнему много разговаривали или наоборот наслаждались совместным молчанием. Только теперь их встречи длиннее и между ними гораздо больше прикосновений, чем раньше.              Эндрю нравилось, в каком темпе развивались их отношения. Сирен был доволен чаще, чем ворчлив, и даже иногда позволял себе улыбаться. В отличном настроении он отправился к берегу, где уже сидел под деревом Нилом. Эндрю никак не мог понять, как рано нужно выплыть, чтобы прийти первым. В голове время от времени прокручивалась безумная теория, что стоило ему уйти под воду и вернуться в убежище, Нил приходил обратно к озеру и ночевал на песке.              Эндрю устроился поудобнее на мелководье и закрыл глаза, когда Нил поцеловал его, наконец подойдя ближе. Разомкнув веки, сирен увидел интересную штуку в руке возлюбленного.              — Это книга? — Эндрю подполз немного по песку к вампиру, заинтересовавшись.              — А что ещё это может быть? — Нил закатил глаза, ответив, а потом посмотрел на сирену. — Ты же видел раньше книги, да?              — Немного.              — Ох, хочешь посмотреть? Она про растения, у меня по дому полезла какая-то зелёная гадость и я пытался узнать, что это.              Эндрю постарался стряхнуть воду, всё ещё капающую с рук, а потом, сдавшись, просто вытер их об плащ Нил, что вызвало усмешку, и аккуратно взял протянутую книгу. В ней были картинки, Эндрю сосредоточился на них, даже не пытаясь прочитать мелкий текст. Кажется, это была какая-то энциклопедия.              — Ты не умеешь читать? — спустя время спросил Нил, вырвав Эндрю из транса.              — Умею. То, что ты никогда не видел, не значит, что этого не было.              Нил ничего не ответил. «Как странно,» — отдалённо пронеслось в мыслях Эндрю, пока он внимательно рассматривал красивые иллюстрации разнообразных растений. В конце концов, Эндрю уже приготовился с неохотой отдавать прекрасную вещь, но Нил внимательно посмотрев на него, сказал, что он может оставить её себе.              — И взять под воду? Она испортится. Забирай.              — Можно оставить её где-нибудь на берегу, чтобы ты всегда мог взять и посмотреть.              — На суше иногда идёт дождь, придурок. Это тоже вода, если ты не знал, — ответил он неожиданно зло.              «Почему Нил просто не может забрать глупую книгу с собой? Я уже увидел достаточно,» — думал в тот же момент Эндрю. Он был раздражён.              — Можно спрятать её как-нибудь, — Эндрю молча смотрел на вампира, сдерживая замечания, — Мы вдвоём точно что-нибудь придумаем.              Таким образом они вместе соорудили маленький шалаш для книги. Его устойчивость вызывала вопросы и не вселяла уверенности, но им только и оставалось надеяться, что за ночь книга останется в том же состоянии, в каком её видели в последний раз. Нил любезно оставил свою рубаху, чтобы Эндрю мог вытереть руки и не беспокоится о порче страниц, когда приплывал читать. Это было излишним, но Нил настаивал, а сирен не то чтобы видел смысл спорить. Он считал этот поступок милым.              После следующей встречи Эндрю нашёл под укрытием в виде шалаша ещё несколько книг, почувствовав тепло в груди. Они выглядели новыми. Время шло, течение менялось, а Эндрю всё так же удивлялся стоило кому-то сделать подарок для него. В первый раз, когда Ники вручил ему причудливое ожерелье, Эндрю думал, что действительно может заплакать, хоть и не был уверен могут ли сирены сделать это. Сейчас же, после всех подаренных блестяшек Нилу, он испытывал похожие чувства. Вампир заметил, что ему понравилась книга и достал ему ещё три.              — Глупый Нил, — пробурчал он, рассматривая новое приобретение и уже чувствуя стремительно нарастающие желание прочитать всё.              Чтобы внимательно ознакомится с содержанием книг, Эндрю понадобился месяц, если он правильно определил фазу луны. За это время он встречался с Нилом несколько раз, большинство из которых были проведены в приятной тишине: Эндрю сосредоточено читал, а Нил, забравшись в воду и поудобнее устроившись у его хвоста, перебирал длинные светлые волосы и наслаждался окружающей природой. Эндрю на самом деле не очень понимал, как вампир мог находить созерцание действительности таким увлекательным, но не задавался этим вслух и просто аккуратно переворачивал страницы, отвлекаясь от красивой шеи другого существа.              Последнее произведение он дочитал в одиночестве и как раз-таки оно и вызвало у сирена множество вопросов. Он чувствовал растерянность.              Эндрю не знал, что ему делать. Насколько он понял, Рождество было каким-то очень важным праздником. Эндрю не был человеком, поэтому он не представлял как правильно праздновать Рождество. Он бы вообще об этом не думал, но Нил дал ему эту конкретную книгу для того, чтобы Эндрю узнал, что в ней написано про Рождество и… Отметил с ним? Эндрю не понимал, было ли это каким-то намёком или забавной случайностью. Зимой подарить историю про зимний праздник. «Ха-ха, очень смешно,» — думал Эндрю, пытаясь решить возникшую дилемму. Сейчас он бы хотел, чтобы никогда не учил английский и спокойно жил, зная один язык своего народа, потому что он никогда не был для него причиной стресса подобного рода. Опуская некоторые детали. Но нет, Эндрю интересовался людьми, а трудно интересоваться чем-то, что ты не понимаешь, поэтому он специально нашёл сирену, которая научила его английскому. Эндрю выдохнул. Эти размышления не приносили ничего нового, поэтому на сегодняшней встрече он хотел спросить Нил, зачем он дал ему эту книгу.              Вампир задерживался, что было странно. Скорее всего Эндрю так потерялся в волнение, что пришёл раньше, чем они встречались обычно. Эндрю проверил, да, солнце ещё не достигло нужного положения.              — Удивительно, — пробормотал он, осматривая пустой берег. Эндрю не нравилось, как он выглядел без Нила.              Отсутствие вампира разрушало чувство обыденности, которое могло бы помочь Эндрю успокоится, поэтому он занервничал ещё сильнее, задаваясь вопросом, почему именно сегодня Нил решил не ночевать у озера. Эндрю старался не думать о плохом, возможно, вампир захотел поспать сегодня подольше или отправился на пробежку и заблудился, или его поймали охотники.              Эндрю прервал сам себя. Нил живёт здесь гораздо дольше, чем он, и знает лес, как свои пять пальцев, а паранойя никогда не покидала его до конца с момента обращения, так что Нил точно бы заметил подозрительных личностей поблизости.              — Он даже не так часто выбирается в город, — пробормотал Эндрю и заметил возлюбленного, пробирающегося через деревья.              Нил выглядел целым и здоровым, так что паника в его груди успокоилась и улеглась окончательно, когда он смог притянуть вампира за плащ поближе и поцеловать.              — Ты… — начал было Эндрю, а потом замолк, не зная, как продолжить фразу, и взял руки Нила в свои. — Зачем ты принёс мне ещё книг? И ту про Рождество?              — О, я просто купил книгу, которая показалась мне лёгкой. Я же не знаю уровня твоих навыков, а ты так хотел, что-нибудь почитать…              «Отлично, идеально,» — слегка раздражённо подумал Эндрю, понимая что утрирует, — «Он считает меня тупой рыбой.» Прежде, чем сирен успел сказать что-то резкое, Нил продолжил:              — Я не очень вникал, про что там написано. По рынку ходят слухи о Рождестве, но я не видел причин праздновать его, потому что никак к нему не отношусь. Вот и купил книгу по рекомендации торговца. Ты прочитал её, да? Хочешь отметить? — Нил украдкой посмотрел на Эндрю, наконец оторвав взгляд от ладоней. — Я бы хотел отметить Рождество вместе с тобой. Мы можем пользоваться книгой, как руководством. Там же описывается, что нужно делать, да?              Глаза Нила загорелись, сам он весь, казалось, взбодрился и светился, благодаря новой затее. Эндрю в ответ просто кивнул, он же уже мысленно планировал праздновать, не так ли? Эндрю тоже почувствовал нарастающую бодрость, но потом вспомнил одну важную деталь — нужно было сделать подарок. А что мог сделать Эндрю? Он никогда не увлекался рукоделием, блестящими вещицами со дна он одаривал Нила чуть ли не при каждой встрече, рыба вампиру не нравилась… Что Эндрю мог предложить Нилу такого, чтобы ему точно понравилось?              — Прекрасно. Тогда я её прочитаю, на следующей встрече мы обсудим, что будем делать, а потом отпразднуем, — быстро проговорил Нил, а потом убежал в лес, перед этим, как обычно поцеловав Эндрю на прощание в лоб.              Эндрю же практически застыл в воде. На секунду он действительно захотел, чтобы Нил ничего не понял или не воспринял информацию конкретно про подарки, казалось, у него никогда раньше подобного не было, так что всё возможно. Потом Эндрю заставил себя прекратить размышлять и дальше в этом направлении. Это было жестоко по отношению к Нилу. У него было несчастное вампирское детство, но это вовсе не значит, что так должна пройти вся его посмертная жизнь. Эндрю напомнил себе, что ему очень нравилась улыбка Нила. Он был уверен, что Нил будет доволен даже если Эндрю просто подарит ему большую кучу безделушек, но если это действительно первый подарок, который вампир получит, то Эндрю не хотел так поступать.              Что ещё нравилось Нилу?              Лес, заброшенный дом и… Эндрю. До первых двух вещей он физически был не способен добраться, если не собирался умереть, и пребывал в некоторой растерянности от мысли отдать какую-то часть себя. Эндрю мог бы отрезать свои длинные волосы и принести их Нилу, но, кажется, они нравились ему только крепко держащимися на голове Эндрю, а вне её потеряли бы всякую ценность. Когти нужны были для охоты и защиты, хотя Эндрю и не видел поблизости никаких других сирен. Нил бы всё равно не оценил этого. У него были свои когти, зачем ему чужие?              «Какие глупые мысли он думает,» — на мгновение мелькнуло в голове Эндрю, а потом он посмотрел на хвост. Нилу нравились блестящие вещи. Периодически Эндрю самому приходилось убирать отмершие чешуйки, но они всё ещё сохраняли прежнюю красоту. Он мог подарить их. Но это всё равно казалось чем-то недостаточным для первого полноценного подарка в смерти вампира. В голову больше ничего дельного не приходило до следующей встречи с Нилом. Тот сразу перешёл к делу после нескольких приветственных жестов.              — Итак, поправь меня, если я понял что-то не так, но нам нужно будет сделать друг другу подарки, вместе поужинать и, — Нил смущённо посмотрел в сторону леса, — украсить дерево.              — Верно.              — Хорошо, хорошо, надеюсь, это будет весело. М, сейчас ты можешь помочь мне придумать, как повесить твои дары на какое-нибудь ближайшее дерево, а потом мы встретимся снова через… Хм, четыре дня? Этого хватит, чтобы подготовить подарок, как думаешь? — Эндрю кивнул, всё ещё не отпустив чувство сожаления о том, что при первой встрече принял Нил за бога, а потом рассказал ему об этом. — Прекрасно. Тогда я сейчас схожу домой за украшениями, а ты подумай, как их разместить.              И так, Эндрю остался один на один с мыслью о том, что ему всё-таки придётся сделать подарок. Всего времени до этого не хватило, чтобы он понял, что хочет подарить Нилу, а теперь у него появились сроки, в которые необходимо было уложиться. Эндрю был готов закричать от досады, но тут кое-что понял. Пение. Это то немногое, что в нём признавал хорошим Лютер, когда так неудачно услышал, как практиковался его найденный племянник. Песни Эндрю называли прекрасным многие сирены, используя для этого разные интонации, но сейчас важна была только суть — он мог подарить Нилу свой голос. Кажется, до этого вампир ещё не слышал, как он пел.              Эндрю не думал, что у него получится что-то лучше этого, но, если он действительно собирался подарить Нилу песню, то тогда нужно было её придумать. По история Нила, он, казалось, знал большое количество языков, но вряд ли в их число входил язык сирен. Эндрю хотел, чтобы Нил не только восхитился его голосом, но и понял смысл того, что ему пели, так что все песни, которые он знал не подходили. Можно было бы попробовать перевести одну на английский, но это ощущалось как ошибка ещё на этапе идеи. Итак, оставалось только придумать свою собственную. И сделать так, чтобы она была рождественской.              Эндрю уже чувствовал подступающую панику, ему нужно было сделать столько всего, он не знал хватит ли времени. Нужно спешить. Но он не мог уйти сейчас, когда Нил обещал вернуться.              В итоге, Эндрю изредка покрикивал на вампира, пока тот на древе вешал блестяшки, обмотанные верёвкой, если ему казалось, что получалось некрасиво. Времяпрепровождение с Нилом успокоило нервы Эндрю и до конца встречи он старательно не вспоминал про песню. Получалось с трудом, почти так же сложно, как и украшение ветвей дерева, когда ты сам сидишь на одной из них. Позитивный настрой Нила отчасти передался Эндрю, в голове иногда возникали строчки будущего стихотворения, он начинал верить, что всё обязательно получится. Эндрю действительно захотел написать песню, посвящённую Нилу, и что ж, если это будет подарком на Рождество, то он не против.       

      

***

                    День встречи настал неожиданно. Подарок Эндрю был готов. Его можно было бы сделать лучше, но для тех сроков, которые были у сирена, он считал, что вышло замечательно. Осталось, чтобы Нилу понравилось. Часть уверенности, которая у него была растерялась, когда он придумывал песню и спотыкался, не в силах найти рифму, но он справился и теперь у него была собственная песня, посвящённая другому существу.              Как и в прошлый раз вампир решил обойтись без формальностей, сразу к делу. Он крикнул, выходя из леса: «С Рождеством!», а подойдя ближе, только поцеловал в щёку и сказал:              — Это тебе, — сказал Нил и протянул тяжёлый подарок, обмотанный тканью, а сверху ещё и красивой лентой. Стыдливо Эндрю вспомнил, что он так сильно не заморачивался с упаковкой.              Внутри оказались книги и ожерелье. Эндрю взял его в обе руки и поднёс поближе к лицу: целая куча сверкающих прозрачных камушков разных оттенков золота блестела перед его носом. Книги были спрятаны в шалаше, который всё ещё держался, а с украшением ему помог Нил.              — Твои глаза прекрасны. Их оттенок меняется в зависимости от освещения, поэтому я старался найти камни похожего цвета.              — Мне нравится, — ответил тихо Эндрю, обняв вампира.              Логически, он понимал, что сейчас его очередь дарить подарок, но Эндрю очень хотел оттянуть этот момент, как можно дальше. Сейчас же самое подходящее время для ужина, не правда ли? По правде говоря Эндрю в это мгновение был полон сил разочароваться в Рождестве. Оно казалось абсолютно бессмысленным: их земля была слишком тёплой для снега, он видел его только на картинках, и точно не понимал причин, почему люди действительно праздновали — много кого было убито с момента появления людей, почему один случай необходимо так выделять? Решиться помог Нил, сказавший:              — А что у тебя?              Эндрю неохотно прекратил объятие и отплыл с мели, из-за волнения хотелось, чтобы путь отступления был как можно ближе, даже если он и так никогда не выходил из воды. Потом Эндрю кинул Нилу мешочек с чешуёй, который до сих пор теребил в руках и практически порвал когтями, и начал петь с закрытыми глазами, но почти сразу открыл их, услышав удивлённый вдох. Не успев подумать о плохом, Эндрю увидел широкую улыбку Нила и чуть было не запнулся, но вовремя взял себя в руки и продолжил, теперь не отрывая взгляда от выражения лица вампира.              Песня по мнению Эндрю была глупая. Он придумывал её сам, потому что не знал ни одной рождественской и в книгах читал только про их описание и то, как окружающие реагировали на них. Не было другого выхода. После долгих раздумий, Эндрю пришёл к выводу, что песня должна быть про счастливые воспоминания, поэтому тщательно выбирал из памяти лучшие моменты, которые он разделил с Нилом, а потом старался сделать из этого стихотворение. Ники и Аарона он намеренно не упоминал, так как, несмотря на всё, что их связывало, эта песня была подарком Нилу. К тому же единственный раз, когда Эндрю говорил про них расстроил Нила. Эндрю не хотел заставлять Нила грустить в день, который он так хотел отпраздновать.              Эндрю вложил много сил, приложил столько усилий для этого подарка, что не знал и специально старался не думать, что будет делать, если Нилу не понравится. Мешочек из водорослей с чешуёй можно было назвать запасным планом. Вся надежда была на то, что вампир оценит новую блестящую вещь в своей коллекции и забудет про позор, которым могла стать песня Эндрю. Но ничего плохого не произошло, Нил чуть ли не сиял, открыв рот всё время, пока слушал Эндрю, а в конце он даже похлопал, после кинувшись обниматься. В тот момент ему было явно плевать на тот факт, что одежда промокнет.              Несмотря на всю эту бурную реакцию, Эндрю спросил, понравилось ли Нилу.              — Чёрт, Эндрю, это лучший подарок на свете! Ты сочинил целую песню про нас. Песню! И я знаю, что ты не любишь рыбу, хотя тебе и нравиться мой рыбий хвост, — запел под конец откровенно положительного отзыва Нил, цитируя текст Эндрю, из-за чего сирен сразу покраснел.              Слышать это из чужих уст было смущающе. Эндрю просто знал, что если бы пение не вводило бы его в некое подобие транса, то просто не смог бы исполнить собственное произведение.              — Хватит. Не смей так поступать со мной, — проворчал Эндрю, отталкивая лицо вампира.              Нил поцеловал его в лоб.              — Не понимаю, о чём ты говоришь.              — Глупое существо.              — Прекрасное существо. Лучшее из тех, кого только можно встретить.              Эндрю просто уткнулся носом в шею Нила, не зная, как ответить на комплимент. После ужина, на котором было несколько шутливых споров, из-за разницы во вкусах, Эндрю подумал, что, несмотря на всю бессмысленность Рождества, в нём была какая-то прелесть, если празднование заставляло Нила так сильно улыбаться весь день.