Ты и я

Я помню день, когда впервые зашёл в твоё отделение. Всё было непривычным, незнакомым и чужим. Но ты — прекрасной. Даже со следами аллергии на лице. Даже с едва уловимым раздражением к моей нарисовавшейся фигуре. Прекрасными были руки, заботливо поправляющие мне — коллеге из Израиля с визитом — халат. Прекрасным было твоё стремление показать мне, что в твоём отделении всё на высшем уровне. Что у тебя всё хорошо. Тогда я впервые задумался, что вся моя прежняя работа — в сравнении с лёгким сумасшествием твоей — была такой удобной, идеальной, прибыльной… и чужой. У тебя же были такие живые, настоящие, такие друг на друга непохожие, но друг другу родные люди… У тебя была ты. Многое ли изменилось с того дня? Мно-го-е… Чего только стоит кольцо на твоём безымянном пальце! Та единственно новая — и я никак к ней не привыкну, и мне радостно и удивительно замечать её, как и в первый раз — деталь твоего неизменно прекрасного внешнего вида. Чего только стоит моё кольцо, снимаемое перед каждой операцией и каждый раз держащее в страхе забыть его где-нибудь в предоперационной. Чего только стоят спутанные обращения. Тет-а-тет я важно назову тебя Ириной Алексеевной, а между коллег — случайно ли, как судьбой положено ли — замечтаюсь и скажу, собирая по округе тёплые улыбки: «А моя жена…» Знаешь… Я не помню достоверно день, когда впервые понял, что дом — это не про место. Но это было в нашем отделении. Это было с тобой.