Чёрный Ангел

      Я нервно огляделся, всеми силами пытаясь вспомнить, как мы шли и в каком месте свернули не туда. Как назло, никаких ориентиров, кроме того самого факела, здесь не было. Тоннель как тоннель.       Самое смешное было в том, что я отлично помнил, что по дороге в сторону... гм, чудовища мы никуда не сворачивали. Я даже не замечал там никаких поворотов, если уж на то пошло. И обратно мы шли тем же путём — по крайней мере, должны были идти. Заблудиться здесь, казалось бы, невозможно.       Может, мы просто проскочили ту дверь или ещё не дошли до неё? Подумав об этом, я тут же развернулся и зашагал в обратном направлении.       — Куда ты? — осведомилась Флора, о присутствии которой я снова почти забыл.       — Проверить дверь, — бросил я ей через плечо. — Вероятно, мы её просто пропустили.       — Или наоборот, — мрачно возразила она.       — Тоже может быть. Если мы дойдём до той твари и так и не наткнёмся на выход, значит, мы до него просто не дошли.       — Ты что, собираешься опять туда идти?! — вытаращила глаза Флора.       — А что ещё ты предлагаешь? Это единственный ориентир, который у нас есть. Ну, и ещё факел.       — Я туда второй раз не пойду, — твёрдо заявила она.       Я вскинул брови:       — Хочешь остаться здесь одна? Потому что я-то в любом случае пойду туда.       — Зачем? А если это... — она на секунду замолчала, — существо что-нибудь тебе сделает?       Я усмехнулся:       — Ну, в таком случае ты будешь избавлена от неудобного брата.       Сестра нахмурилась:       — И вынуждена остаться в этом подземелье ещё на невесть сколько времени.       — То есть если меня убьют, тебе не будет плевать? — я хмыкнул.       Она ничего не ответила.       — Да не теряйся, скажи, что думаешь. Я и так знаю, какого ты обо мне мнения.       — Я просто не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести, — пробурчала Флора.       Я коротко рассмеялся, потому что знал, что на самом деле она хотела ответить. Может, мы с Флорой и были чем-то похожи, но врать она умела и вполовину не так хорошо, как я. Вероятно, ей просто не хватало смелости сказать это мне в лицо.       Я скрестил руки на груди:       — Флора, ты боишься меня?       — Нет! — огрызнулась она, но её голос при этом дрогнул.       Я недоверчиво прищурился:       — Твоя бурная реакция намекает на обратное.       — Я. Не. Боюсь, — уже спокойнее повторила она.       — Я просто не понимаю, почему, — проронил я. — Если на то пошло, то это у меня есть основания тебя бояться, раз уж ты чуть не утопила меня в детстве.       — А не надо было рисовать моей кукле усы.       — Ну вот и я о том же. Сейчас-то ты чего боишься? Или ты до сих пор в куклы играешь?       — Ты на полном серьёзе спрашиваешь?       Я усмехнулся:       — Нет. Но мне правда интересно, что во мне такого страшного.       — Ничего.       — Видимо, что-то да есть, раз уж ты меня боишься?       — С чего ты вообще решил, что я тебя боюсь? — сердито осведомилась Флора. — Придумал себе что-то и пытаешься убедить меня в том, что это правда.       — Ты не так уж и хорошо врёшь, как тебе кажется. Твой взгляд и интонации всё выдают, — констатировал я.       — А по-твоему, ты так хорошо разбираешься в людях?       — Да тут и разбираться ни в чём не надо, у тебя всё на лице написано.       Она не нашлась, что ответить, поэтому я вернулся к началу разговора:       — Короче, я пошёл. Если хочешь остаться — дело твоё, но если с тобой что-то случится, не говори потом, что я тебя не предупреждал.       Флора снова закатила глаза.       — Ещё чуть-чуть, и они у тебя мёртвую петлю сделают, — прокомментировал я.       Она вздохнула и потёрла пальцами лоб:       — Ты всегда ставишь вопрос так, что мне остаётся только согласиться.       — Или тебе просто не хватает смелости отказаться.       — О боже, — пробормотала она и сама пошла вперёд.       Я пожал плечами и направился вслед за ней:       — Всё-таки решила пойти к той страшненькой твари? Ого.       — Просто у одного из нас напрочь отсутствует благородство, и он не испытывает ни малейших угрызений совести, порываясь оставить даму в беде. Это в любом случае лучше, чем оставаться здесь одной.       — А ты, значит, дама в беде? — хмыкнул я. — И что же, интересно, у тебя за беда такая?       — Сам как думаешь?       Я вновь пожал плечами, потом ухмыльнулся:       — Стул потеряла?       — Господи, да нет же!..       — Крысу увидела?       — Я всё это время была с тобой, как бы я могла её увидеть?       — Ну, тогда серые клеточки в моём мозгу истощились.       Флора резко остановилась, и я чуть не врезался в неё:       — И ты даже ни разу не подумал, что проблема именно в тебе?       Я возмущённо фыркнул:       — Очень интересно! Мало того, что я вообще не обязан здесь быть и искать твой чёртов стул, так я ещё и виноват?       — А ничего, что это была исключительно твоя инициатива? — прошипела Флора.       — А ничего, что надо было лучше следить за своей мебелью, и тогда нам не пришлось бы сюда лезть?       — А ничего, что...       Она не успела закончить предложение, потому что с той стороны тоннеля, где находился факел, раздался какой-то грохот, и мы оба резко обернулись в ту сторону.       — Может, это твой стул откуда-то с неба упал? — пошутил я.       — Прямо сюда? Конечно, — скептически отозвалась сестра. Видимо, за это время я настолько её выбесил, что она даже перестала бояться.       — Пойдём проверим? — предложил я.       — Мы же вроде собирались искать выход, разве нет?       — Да, но мы ведь не знаем, в какой стороне он находится. Может, как раз там, — я кивнул в тот конец тоннеля, где предположительно раздался грохот.       Флора пожала плечами.       — А если нет?       — Если нет, то мы просто вернёмся сюда.       — И кто сказал, что мы не заблудимся снова и вообще сможем сюда вернуться?       — Мы не сможем заблудиться, если всё время будем идти прямо, — возразил я.       — Сейчас мы тоже всё время шли прямо, и что в итоге?       Гм. Тоже верно.       — Ну, может, мы всё-таки по ошибке куда-то свернули, — попытался я оправдаться, сам не веря в то, что говорю.       Внезапно я рассердился сам на себя за эти слова. Перед кем я вообще оправдываюсь? Перед Флорой? Чёрт возьми, серьёзно? У меня, может, и не идеальная самооценка, но она-то уж точно не заслужила того, чтобы я перед ней оправдывался.       Корвину я вообще когда-то сказал, что она не заслужила того, чтобы жить. Теперь у меня было такое ощущение, что это произошло сто лет назад.       Интересно, а если идти дальше, то можно по этому тоннелю выйти туда, где держат заключённых?       Эта мысль почему-то придала мне мотивации, и я зашагал вперёд.       — И куда ты на этот раз? — раздражённо поинтересовалась Флора, но всё же засеменила следом.       — Искать стул и выход, мы же это уже обсуждали.       И, возможно, Корвина, но ей об этом знать необязательно. Она вообще была последним человеком, с которым мне хотелось его обсуждать. Нет, я не боялся, что меня раскусят — только не в этом случае. Флора чересчур наивна, чтобы это понять. Хотя, учитывая то, что мы с ней носим одну маску, это спорное утверждение. Но не факт, что моя мысль насчёт нашего с ней сходства вообще верна — может, она действительно просто дура, и за этим на самом деле ничего не кроется.       Тем не менее обсуждать с ней свою личную жизнь мне не хотелось. Да и вряд ли ей самой было бы интересно это слушать.       — А если там тоже что-то опасное? — предположила она.       Я пожал плечами:       — Ну, на этот случай у меня есть книга.       — Я думала, ты шутил, когда говорил, что собираешься ею обороняться.       — Да нет, почему же? У меня хороший удар правой, и книга довольно тяжёлая... Может, нам повезёт, и тот, кого мы встретим, любит детективы. Тогда и обороняться не придётся, — я усмехнулся.       — О, Единорог, дай мне сил, — пробормотала Флора.       — Да, Единорог, дай сил моей сестричке, а то она уже устала непрерывно ныть, как ей тут страшно и как её всё бесит, — ехидно добавил я.       Она мрачно уставилась на меня, и я дёрнул бровями:       — А что, это неправда?       — Можно подумать, что тебе здесь нравится, — буркнула она.       — Во-первых — да, мне здесь нравится, — хоть я и немного нервничал из-за того, что мы потеряли выход, но это не важно. — Во-вторых, я хотя бы не веду себя как ребёнок и не демонстрирую всем своё недовольство. Чего и тебе не советую.       — Под «всеми» ты сейчас подразумеваешь себя, верно?       — Ты забыла про крыс, — усмехнулся я.       Флора тут же вздрогнула и нервно огляделась.       — Да нет их здесь, успокойся.       Она медленно выдохнула и зашагала быстрее, однако я без труда догнал её:       — Надо же, как быстро ты сразу поскакала, стоило мне упомянуть крыс.       — Что тебе от меня нужно?       Я пожал плечами:       — Да ничего. Вообще-то, это ты первая сейчас начала разговор.       — Ты поддерживаешь его в таком тоне, что лучше бы я его не начинала.       — Я поддерживаю его так, как умею, — огрызнулся я. — А если тебе не нравится, это уже твои проблемы.       Больше я не успел ничего сказать, потому что мой взгляд упал на ещё одну дверь — правда, к ней не вели ступеньки, поэтому было очевидно, что вела она не в кабинет Дворкина.       Хотя кто сказал, что из этого подземелья всего один выход? Может, стоит глянуть, что там?       Подойдя к двери, я пару раз дёрнул её на себя, но она оказалась заперта. Я тихо чертыхнулся и попробовал толкнуть её, но она и тут не поддалась.       — Что тебе на этот раз в голову взбрело? — подала голос сестра.       — Ты же вроде не хотела со мной разговаривать, разве нет?       — А что ещё я должна делать, когда ты даже не объясняешь, что делаешь?       — И что, я теперь должен каждое своё действие комментировать?       Флора нахмурилась:       — Нет, но раз уж мы идём вместе, было бы неплохо, если бы ты уведомлял меня о том, что хочешь сделать.       — О'кей. Я пытался открыть эту дверь, потому что думал, что там что-то интересное. Как видишь, у меня не вышло, так что пошли дальше.       — Не хочу.       Произнося последние слова, я продолжал идти вперёд, ожидая, что она будет идти за мной, но услышав её ответ, резко остановился:       — Что?       — Я никуда не пойду.       Заявив это, Флора уселась на пол и прислонилась к стене, что было для неё как-то нехарактерно — обычно она всегда заботилась о своём внешнем виде, а пол здесь был не то чтобы очень чистый.       — И что же ты будешь делать?       — Останусь здесь и подожду, пока меня кто-нибудь найдёт.       Я фыркнул:       — И тебе придётся ждать чёрт знает сколько времени. Может, в это подземелье вообще месяцами не заходят.       Сказав это, я и сам на секунду напрягся, но тут же заставил себя выдохнуть: спокойно, я обязательно отсюда выберусь. Куда-то же этот тоннель должен вести.       — Да, но меня по-любому должны рано или поздно хватиться. Меня могут вызвать по Карте.       — И кто?       Она пожала плечами:       — Эрик, например.       — Да что ты? По-твоему, он целыми сутками напролёт отслеживает, где ты? Сейчас у него наверняка есть дела поважнее.       — Конечно, у него есть дела, — огрызнулась сестра. — Но я занимаю при дворе не последнее место, и он наверняка, — она специально выделила это слово, — скоро заметит, что меня нет.       — Я бы на твоём месте не сильно на это надеялся, — резонно заметил я.       — Может, ты просто завидуешь, потому что до тебя сейчас никому нет дела?       Я рассмеялся:       — Да-да, разумеется! Внимание Эрика — это же первое, чего мне сейчас не хватает в жизни.       — Я к тому, что мне отсюда выбраться будет проще, чем тебе, даже если я не буду ничего предпринимать.       — Вот с этим я бы поспорил. Если сидеть на пятой точке ровно и ждать, когда тебя вытащат вместо того, чтобы искать выход самостоятельно, то ничего не добьёшься. И потом, Флора, ты же сама говорила, что если я уйду, то ты будешь вынуждена остаться здесь ещё на невесть сколько времени. А сейчас ты буквально готова претворить свои опасения в жизнь?       Она вздохнула и провела рукой по растрепавшимся волосам.       — Я устала и готова уже почти на что угодно.       — Пойдём тогда дальше, — поймал я её на слове.       — На что угодно, кроме этого.       Я усмехнулся:       — Значит, всё-таки останешься здесь?       — Именно так, — подтвердила сестра и бросила на меня раздражённый взгляд: — И хватит донимать меня. Можно подумать, что тебе не всё равно, найдут меня или нет.       — Я просто надеялся, что у тебя есть ещё хоть одна клетка мозга. Но, видимо, ошибался.       С этими словами я развернулся и пошёл дальше, и правильно сделал, потому что иначе я бы продолжил убеждать её пойти со мной. На кой чёрт я вообще это делал? Мне ведь действительно плевать, что с ней будет. Какой смысл её уговаривать, если она сама не хочет идти? Или, может, я действительно в какой-то степени видел в ней себя и поэтому так поступал?       Что я вообще надеюсь здесь найти? В первую очередь, конечно, выход, но что ещё? Раннее у меня возникала мысль, что, возможно, через этот тоннель можно выйти к тюремным камерам, но сейчас я уже не был так уверен в том, что хочу этого.       Зачем мне вообще сейчас смотреть на Корвина? Убедиться, что у него всё в порядке? Но я ведь и так знаю, что ничего у него не в порядке. Да и не факт, что он захочет меня сейчас видеть.       Если слово «видеть» вообще применимо к нему в такой ситуации...       Чёрт, мне надо постараться не думать об этом.       Главный вопрос ко мне в этой ситуации — чего я добиваюсь?       Я хочу ему помочь, понятное дело, но как, чёрт возьми, ему сейчас можно помочь? Вряд ли я смогу щёлкнуть пальцами и магическим образом вернуть ему зрение — это сможет только его регенерация, и то совсем не факт.       Может, я просто хочу его увидеть и убедиться, что он хотя бы жив? Это ведь в любом случае лучше, чем смерть, правда? Честно говоря, мне было очень сложно находить в такой участи какие-то плюсы, но если бы его убили, это было бы, пожалуй, ещё хуже.       Как говорится, выхода нет только из гроба.       Хотя бывает немало ситуаций, в которых люди добровольно уходят из жизни. Рейн, конечно, сказал, что у Корвина ещё есть силы, но... честно говоря, после этой мысли мне стало не по себе.       Если я всё-таки его увижу, может, мне стоит хотя бы спросить, как он? Вдруг ему было бы приятно знать, что о нём кто-то беспокоится?       Хорошо было бы, если бы моё беспокойство хоть что-то изменило. Но Рейн сам сказал, что сейчас ему как никогда нужна поддержка. Может, это не такая уж плохая идея?       Неожиданно в памяти у меня всплыл один эпизод, свидетелем и участником которого я случайно стал, прогуливая очередную лекцию Дворкина. Возможно, именно он навёл меня на мысль, что я смогу как-то повлиять на состояние Корвина.

***

      Я шагал по коридору замка, на этот раз особо не прячась и даже не сняв сапоги — настроение у меня в тот день было паршивое, и именно по этой причине меня не особо волновало, убьёт меня Дворкин за прогул или нет. Я был в таком состоянии, что вполне мог и сам кого-то убить.       У меня даже не было желания упражняться в фехтовании, чем я обычно занимался во время прогулов. Честно говоря, я и сам не знал, куда направляюсь — просто шёл, куда глаза глядят. Сидеть в кабинете Дворкина и пытаться вникнуть в его объяснения было ещё хуже. Когда я в плохом расположении духа, мне лучше побыть в одиночестве, потому что в такие моменты я буквально становлюсь зол на весь мир.       Побыть в одиночестве мне, однако, не удалось, потому что до меня внезапно донёсся голос Дейдры:       — Ну и почему тогда ты расстраиваешься?       Мой мозг тут же посоветовал мне пройти мимо, чтобы я ненароком не ввязался в конфликт (сейчас это было бы для меня очень легко), но моё любопытство всё-таки победило. Поэтому я осторожно выглянул из-за угла и увидел сестру в компании Корвина. Последний стоял, прислонившись к стене и засунув руки в карманы, а Дейдра сидела на скамейке, которая была придвинута к этой же стене, и смотрела на него снизу вверх.       Корвин пожал плечами и достал из кармана скомканный лист бумаги:       — Разве я говорил, что расстраиваюсь?       — Нет, но это и без слов видно.       — Я просто немного в замешательстве. Это разные вещи.       — От того, что ты поменяешь название, твоё состояние не изменится, — возразила Дейдра.       Брат вскинул брови:       — И какое название ты бы ему дала?       — Уныние, — невозмутимо заявила сестра.       — Да ну?       — А что, разве нет? Оно написано у тебя на лице вот такими буквами, — она подняла руку и расставила большой и указательный пальцы, чтобы показать, какими именно буквами на Корвине написано уныние.       Корвин усмехнулся, но ничего не сказал.       — Можно хотя бы посмотреть, что у тебя там? — попросила Дейдра.       Он пожал плечами и протянул ей скомканный лист:       — Ну, держи. Но там ничего интересного.       Сестра развернула лист и, расправив его, вгляделась в содержание. Несколько секунд она молчала, бегая глазами по бумаге, потом сложила лист вдвое и протянула его Корвину:       — Я даже не вижу никаких изъянов.       — Или ты так говоришь, потому что не хочешь, чтобы я впадал в ещё большее уныние, — он нарочно сделал акцент на последнем слове.       — Нет, это правда так! — Дейдра резко вскочила со скамьи. Лично мне было непривычно видеть её такой — обычно она вела себя гораздо более спокойно. — Я не знаю, что ты там себе придумал, но мне всегда очень нравится, как ты пишешь.       Корвин опустил взгляд на лист и, пожав плечами, убрал его обратно в карман.       — Я всегда стараюсь писать так, чтобы в первую очередь нравилось именно мне. Если не нравится даже мне, значит, другим не понравится уж точно.       «Мне не понравилось, поэтому выкинул», — вспомнились мне слова Бранда. Похоже, все творческие люди на самом деле такие.       — А моё мнение уже не в счёт? — сердито спросила Дейдра.       — Мнение третьих лиц очень субъективно, — возразил брат. — Ты можешь сказать одно, Блейз — другое, Бенедикт — третье, и я никогда не пойму, чьё мнение наиболее правдиво и к чьему стоит прислушаться.       — Поэтому ты слушаешь себя?       — Конечно, я себя очень уважаю.       По его тону и улыбке было видно, что он сказал это скорее с иронией, но Дейдра, похоже, восприняла его слова всерьёз:       — Прекрасно. Значит, моё мнение тебе ни к чему.       Бросив это, она встала и решительно пошла дальше по коридору.       — Эй, Ди, да я же просто... — попытался остановить её Корвин, но она ушла прежде, чем он успел закончить фразу: — ...чёрт.       Последнее слово он произнёс в пустоту, ни к кому особо не обращаясь.       Я медленно развернулся и пошёл в обратную сторону — что-то ещё, достойное внимания, я бы вряд ли увидел, а пройти вперёд я не мог, потому что мне не хотелось, чтобы Корвин меня обнаружил.       Правда, уже несколько секунд спустя я услышал за своей спиной шаги, а ещё через пару секунд чья-то рука ненавязчиво похлопала меня по плечу, вынуждая остановиться. Я обернулся — и чуть было не выругался: передо мной стоял Корвин.       — Привет, — сказал он.       Я был так удивлён, что просто моргнул, поэтому брат осведомился:       — Подслушиваешь?       — Наблюдаю, — наконец нашёлся я.       Корвин дёрнул бровями и скрестил руки на груди. Я не знаю, как он это сделал, но после этого мне сразу же захотелось оправдаться, и я почти против собственной воли добавил:       — Извини.       — Понятно, — никак не прокомментировав мои слова, он обернулся назад: — Ты прятался за тем углом?       Я нерешительно кивнул, и Корвин усмехнулся:       — По этой зоне замка обычно редко ходит кто-то кроме стражи. Теперь мне интересно, как много людей имеют привычку вот так слушать здесь чьи-то разговоры.       Я пожал плечами:       — Я просто услышал голоса, вот и пошёл на них, не задумываясь.       Секунду или две он задумчиво смотрел себе под ноги, а потом хмыкнул:       — В следующий раз когда кто-то будет ошиваться там, надо будет поймать его.       Я не понял, говорил он обо мне или о ком-то ещё, но на всякий случай осведомился:       — И что ты с ним сделаешь?       — Отнесу в лабораторию и буду ставить на нём опыты.       Несколько секунд я анализировал выражение его лица, но оно было совершенно серьёзным.       — Это была шутка, если что, — уточнил брат.       Я не придумал, что на это ответить, поэтому решил поинтересоваться:       — Вы с Дейдрой поссорились?       Он вскинул брови:       — Ты же за нами наблюдал всё это время, вот ты и скажи.       Я пожал плечами:       — Со стороны кажется, что она на тебя обиделась.       — Я тоже так считаю, — не стал спорить Корвин.       — И что у вас случилось? — рискнул осведомиться я.       Брат пожал плечами:       — Она подумала, что её мнение мне не важно, и обиделась.       — Но это же не так?       — Верно, — снова не стал возражать он.       — Даже если ей что-то не понравилось, что вообще тебе мешает плюнуть на её мнение?       — Вероятно, угрызения совести?       — А с чего бы им вообще быть? Она ведь сама выбрала на тебя обидеться, — констатировал я.       — Знаешь, в любом конфликте обычно виноваты обе стороны, — резонно заметил Корвин.       — Да ладно? — я усмехнулся. — Мне кажется, Дейдра сама раздула этот конфликт. Такое ощущение, будто у неё вообще нет чувства юмора.       — А вот это ты брось.       Я вскинул брови:       — Что именно?       — Брать на себя так много, — он наклонил голову набок и недобро прищурился: — Судишь так, будто что-то знаешь о ней.       — Я сужу по тому, что вижу.       Корвин нахмурился:       — И по-твоему, это нормально?       Я секунду помолчал, но потом всё же вынужден был признать:       — Наверное, нет, — я сделал ещё одну паузу и добавил: — Но я всё равно считаю, что она неправа в этой ситуации.       Мы на некоторое время замолчали.       — Может, она просто вспылила, потому что у неё был плохой день. С кем не бывает, — добавил я и усмехнулся: — У меня сегодня тоже настроение ни к чёрту, но я понимаю, что окружающие в этом не виноваты.       Мой собеседник вскинул брови:       — И тем не менее ты прикладываешь столько усилий, чтобы меня утешить.       Я пожал плечами:       — Я за справедливость. А Дейдра поступила не очень-то справедливо по отношению к тебе. Так что не думай, что это что-то личное.       Корвин неожиданно улыбнулся — мне показалось, что это была первая его искренняя улыбка с того момента, когда я увидел их с сестрой.       — Я что-то смешное сказал?       Он улыбнулся ещё шире и помотал головой, отчего прядь волос упала ему на лицо, но он не стал убирать её.       — Тогда чего ты веселишься?       — Извини. Просто немного необычно слышать такие слова от тебя. Спасибо, — проронил он, так и не ответив на мой вопрос.       Я недоумённо уставился на него:       — За что?       — За то, что поддерживаешь, — он протянул руку, как будто намереваясь снова хлопнуть меня по плечу, но затем усмехнулся и опустил её. — В мире не так много людей, которые за меня волнуются.       — Я разве сказал, что волнуюсь? Я сказал, что я за справедливость.       — Одно другого не исключает, — проронил Корвин.       — У тебя какая-то странная логика, — признал я.       — Возможно, — снова не стал спорить брат и развернулся в противоположную сторону: — Пошли найдём мне жертву для опытов, что ли.       Он обернулся и через пару секунд рассмеялся, видимо, заметив моё выражение лица:       — Да пошутил я, расслабься. Я не собираюсь никого ловить.       Мне, конечно, нравилось его чувство юмора, но иногда казалось, что оно заходит слишком далеко.       — О'кей, — всё равно бросил я и пошёл вслед за ним.       — По крайней мере, сегодня, — как будто нарочно добавил Корвин и усмехнулся.

***

      Тогда мне и впрямь удалось его поддержать, но я не знал, удастся ли мне это на этот раз — будь я на его месте, не могу даже представить, что бы утешило меня в такой ситуации.       Тут мне пришлось оставить эти мысли, потому что впереди неожиданно появилось движущееся пятно света и послышались чьи-то шаги.       Кажется, я был здесь не один.