Мы – созвездие дураков

      Когда Мона проснулась, солнце уже давно покинуло зенит и медленно катилось к горизонту. Она нехотя вылезла из постели и занялась своей привычной рутиной: умылась, собрала волосы в небрежный пучок, поставила чайник, приготовила салат. Вместе с едой и чаем пошла в кабинет, разобрала вечерние записи, которые лежали у неё на столе, систематизировала их, главные тезисы вынесла в отдельную тетрадь. Помыла посуду. Перебрала корреспонденцию: Паровая птица номинировала Астролога на премию «Лучший автор статей на тему естественных наук», в Сумеру опять отменили конференцию. Странно, её уже трижды переносили, а сейчас вообще отменили. Раньше мудрецы куда серьёзнее относились к своим обязанностям. Мона бы ещё порассуждала на эту тему, обдумала бы на что потратить будущий выигрыш от Паровой птицы, но эти мысли быстро вылетели из её головы, и она склонилась над своими записями, уткнув взгляд в одну точку. Её глаза печально и взволнованно блеснули, а на неё саму нахлынули едкие воспоминания. Почему-то совесть никак не давала Астрологу покоя. Она переживала, что задела этого мерзкого Фатуи. Хоть и не хотела себе в этом признаваться, всё равно мыслями раз за разом возвращалась к нему.       Извиняться Мона, конечно, не собиралась, ведь не считала, что поступила как-то неправильно. Но поговорить об этом с ним была готова. Ближе к вечеру, как солнце скрылось за горизонтом, она забежала в Долю Ангелов, взяла несколько бутылок лучшего вина, а что делать дальше — совершенно не знала. Не может же она просто прийти в отель и сказать, что идёт к Мерзкому Фатуи! Попытаться его найти? А что сказать? Не придумав ничего лучше, она села у фонтана и стала ждать своей дальнейшей участи. Какова вероятность, что она его действительно случайно встретит? Но у Астролога было стойкое ощущение, что это произойдёт совсем скоро. Каждый раз судьба сводила их вновь и вновь, и даже когда самой Моне этого не хотелось, он всегда оказывался под боком.       Интуиция оказалась права. Не успела девушка придумать, что сказать, из-за угла вальяжной походкой вышел Скарамучча и замер от удивления, увидев Астролога: — Ничего себе! Кого я вижу! И что же ты здесь делаешь? Опять гуляешь? — Да. То есть, нет. Я… Хотела выпить вина. Пить одной — алкоголизм, а все мои знакомые заняты. Будешь вино? — На эти слова Мона потратила всю свою храбрость и даже представить не могла, что будет, если он откажет. — Пойдём. — Я… не хочу, чтобы нас видели вместе. — Хорошо. — Скарамучча подхватил девушку на руки, в несколько прыжков поднялся на конек крыши над входом в отель и вошел в окно своей комнаты, оставив Мону сидеть на подоконнике. — Ай-ай-ай… Теперь ты пробираешься ко мне через окно…       Мона аккуратно спрыгнула на пол, укрытый мягким ковром, в котором ноги тонули по щиколотку, и сняла с себя туфли. Кощунство по такому ходить в обуви. Поставила вино на стол, заваленный всякими фатуйскими бумагами, оправила одежду, оперлась спиной на оконную раму. Дабы прикрыть неловкость, она старалась придать себе максимально высокомерный вид. Скрестила руки на груди, пряча в глубине дрожащие пальцы.       Он приказал своим подчиненным принести бокал. Один. Откупорил вино. Налив, протянул бокал девушке. Она неловко усмехнулась, ведь эта ситуация ощущалась, словно она пришла отвечать билет на экзамене к самому ненавистному учениками преподу. Скарамучча сел на стол, сделал глоток с горла, устремив взгляд куда-то в стену. Какое-то время они сидели в давящей тишине и ни о чём не говорили. — Однажды я встретила искателя приключений, который, как оказалось, тоже собирал фрукты. — Мона первая решила нарушить молчание. — Он даже поделился со мной. В качестве благодарности попросил ему погадать. Результаты были ужасающими. Я посоветовала ему немедленно покончить с приключениями, иначе он встретит свой конец в ближайшие два года. Как я ни старалась, этот случай не выходит у меня из головы. С тех пор прошло три года, так что… скорее всего, да. — Она тяжело вздохнула, сделала несколько глотков вина и продолжила достаточно опечаленным голосом. Она старалась быть открытой с Предвестником и говорить то, что на самом деле творилось у неё на душе. — Если отрицать возможность плохого и слепо верить в хорошее, то это будет уже не предсказание, а самообман. Гадать, чтобы развиваться — это одно, но в моей области специализации нет места лжи. Отрицать собственные заключения было бы кощунством по отношению к астрологии.       Скарамучча всё ещё сидел с отстраненным видом, но атмосфера перестала быть такой холодной, потому Мона продолжила:       «Знаешь, я всегда гордилась своей способностью заниматься астрологией. Я убеждена в ценности астрологии и в том, что она может показать устройство Вселенной.       Когда все узнали, что я предсказываю будущее, то засыпали меня вопросами: «Когда вернется мой пропавший сын?», «Тот человек любит меня или нет?» — На мою честность ответили презрением, но я не могу лгать о будущем, что показывает мне великая астрология. — «Астрология — это обман!», «Не издевайся!», «Оставь меня, я хочу побыть в одиночестве» — Их разочарование ранило, словно острым ножом. Раньше я очень часто слышала всё это в свой адрес. От этого чувствовала себя несчастной, будто падаю в бездну.       Теперь я мастер своего дела и мнения других людей значат для меня совсем немного. И подобные слова меня больше не задевают. Так что, каждый раз, когда ты называл астрологию глупостью, это не вызывало у меня какого-либо удивления.       Звёзды обманчивы, переменчивы, но именно они открывают истину мира.»       Скарамучча слушал внимательно, делая вид, будто ему абсолютно не интересно. Он рассчитывал молча сидеть с надменным видом, но, услышав последнюю фразу, резко выпалил: — Глупая колдунья, и что же такого в твоём гадании, что ты так в него веришь? — Он смотрел на неё пристально, а Мона в чём-то понимала его. То, что она увидела гадая на Предвестнику… Если в его прошлом в самом деле Сказитель пережил столько всего того, что заставило его разочароваться в этом мире и в звёздном небе, то Моне не казалось его поведение уже таким странным. — Гадание? Даже если объясню, всё равно не поймёшь. Хотя… — Она смерила Скарамуччу оценивающим взглядом, будто прикидывая достаточно ли у него умственных способностей на то, что бы понять. — Почему бы и не попробовать. Моя гидромантия… –Херомантия?! — Он подавился смешком от глупости своей же шутки. Видимо, вино всё же ударило ему в голову. — Гидромантия! Я сейчас перестану рассказывать! — Мона встала, собираясь уйти, но её схватили за руку и резко дёрнули, возвращая обратно. Она вновь опёрлась бёдрами о подоконник. — Ладно. Молчу. Продолжай. –Так вот, она основана на трактовании образа звёзд в воде. Лживое небо отражается в обманчивой воде и порождает истину мира. Это единственный достойный результат Старухиных исследований. — Вот. Даже твоя эта… Старуха… говорит, что небо — ложь. — Сказитель рассмеялся. Видимо его разочарованность в этом мире выливалась в то, что все проблемы он приписывал лживому небу. — Во-первых, Старухой её называть могу только я. Во-вторых, говоря о лживости неба, мы говорим немного о разном. Твоя теория о том, что небо искусственное, интересна, но это лишь твои домыслы. Не стоит делать выводы на основе предположений. Мы видели одно и то же, но эти факты можно трактовать по-разному. Астрология — это, прежде всего, наука, и я уже много лет занимаюсь её изучением. Каждая гипотеза требует доказательств. — Хм… А ты, оказывается, не так глупа, Колдунья… Мне казалось, что ты так же, как и я раньше, так же, как и все глупцы вокруг, считала его настоящим. Потому так и поражался твоей слепой вере в этот бред. Разве не очевидно, что это иллюзия, созданная Селестией для того, чтобы нами управлять! Они каждому отвели роль в этом искусственном мире, где все, будто послушные марионетки, следуют каждой их указке. — Его глаза в коем то веке заблестели. — Как я уже сказала, это твоя теория. Она имеет место быть. Но я предпочитаю базироваться на доказанных фактах. После тех событий я написала ряд статей об изменчивости и субъективности звёзд, в связи с тем, что некоторые из них являются воплощениями страстных желаний людей после смерти. Это обуславливает важность их анализа вкупе, а не по отдельности. У каждого человека есть судьба, но это не делает его марионеткой в чьих-то руках. Как бы тебе объяснить… У судьбы есть знаковые события, которые остаются неизменны, но человек может выбрать, как к ним прийти. Если тебе суждено где-то оказаться, ты там окажешься, даже идя в противоположном направлении. Если людям предназначено встретиться — они встретятся не смотря ни на что. Поэтому я могу человеку предсказать какие-то основные аспекты его жизни. Чем ближе событие — тем более точно могу о нём сказать, так как человек уже сделал определённые выборы, которые повлияли на его путь к этому событию.       «Судя по-всему, Глупая колдунья, когда выпьет, любит поговорить. Кто бы ещё под вино стал читать лекцию об астрологии…» — Скарамучча не стал её перебивать, позволив продолжить «лекцию». Он поймал себя на том, что слушать подобное ему интересно даже несмотря на то, что его мнение расходится с мнением у Астролога. — Астрология открывает истину. Но не все готовы принять свою судьбу. Ах, неважно… — Она махнула рукой, сделала ещё глоток вина. Поднялась с подоконника, пододвинула стул и села на него. — Я изучаю астрологию не для того, чтобы всем угождать. Астрология существует для того, чтобы проверять и подтверждать истину мира. Да!.. — Мона хлопнула рукой по столу, подскочив с места, но тут же опомнилась и села обратно. Глухой звук хлопка прошелся эхом по комнате. Скарамучча находил это весьма забавным. Мона покрутила в руках бокал, налила себе ещё, откинулась на спинку стула и более расслабленно продолжила:       «Именно поэтому, я скажу, к астрологии относятся с неприязнью. Это искусство великое, но приносящее всем досаду» — Тяжелый вздох, глоток. — «Астрологи способны проникнуть в самые глубины астрологических знаков. Поэтому мы не имеем права проявлять высокомерие. Если кто-то считает, что астрология наделяет его неограниченной властью, то звёзды его отвергнут. В прошлом, я, по невежеству своему, считала, что поняла все судьбы Вселенной. А потом я перестала видеть звёзды» — Скарамучча было хотел спросить, что она имеет в виду, но, почему-то не решился перебивать. Мона продолжила:       «Возможно, это было моим наказанием. Я потерялась. Не видела больше ни одной звезды. «Твой путь всегда должен быть ясен. Но если ты однажды потеряешься, тогда и астрология не поможет.» — Так говорила Старуха. Мы, астрологи, не можем предсказать собственную судьбу.       Теперь я понимаю, что люди не всегда следуют за путеводным светом. Даже если путь тёмный и опасный, они всё равно будут решительно идти вперёд. Судьба — это судьба. Её ни изменить, ни повернуть вспять. Как бы ты этого не хотел и как бы не противился.       Я понимаю законы Вселенной и могу заглянуть в тайны между небом и землёй. Наблюдений достаточно. Не нужно ничего менять. Ни прекрасных легенд, ни героев, которые могли спасти абсолютно всех, не существует. Мне же остаётся… взять собственную судьбу в руки.» — Мона повернулась к окну, сложила руки на подоконнике, смотря в чистое ночное небо, на котором блестел яркий звёздный путь, отражающийся у Моны в глазах. — «Звёздное небо Тейвата поистине удивительно. Ответы на все вопросы этого мира скрываются в нём.» — Голос её стал тише. Она не читала лекцию всё это время, лишь просто размышляла о вещах, столь трепетно отзывающихся в её душе, неясно с кем… с Предвестником или же сама с собой. — «Всё отражено в траекториях звёзд. Но в мире так много людей, и иногда их звёзды отклоняются от своего пути. Если твоя звезда судьбы двинется по своему пути, значит тебя ожидает здоровье, благополучие и спокойствие. Если же они сходят с него — в жизни происходят перемены к худшему. Именно поэтому звёздное небо, по которому мы гадаем, никогда не бывает таким идеальным. Нередко звёзды теряются, а иногда и падают…» — Астролог тяжело вздохнула, сделала глоток вина, а потом отставила бокал в сторону и опустила голову на руки, полулежа, но всё так же не отрывая взгляд от россыпи мерцающих точек, которые блестели далеко за крышами мондштадских домов. Холодный ночной ветер врывался в комнату, играя с уже растрепавшимися волосами Астролога. — «Как бы мне хотелось, чтобы все были счастливы, а их звёзды оставались на своём пути. Вот поэтому, говоря правду, я стараюсь дать человеку совет. Конечно, я знаю, что это бесполезно. Все человеческие судьбы показаны на звёздном небе, а я всего лишь одна из них. Изменить что-либо невозможно. Но несмотря на законы астрологии и горькую правду, я всё равно питаю несбыточные надежды. Люди должны жить в соответствии с действительностью, но… Можешь назвать меня самонадеянной… я продолжаю верить в чудеса. В этом огромном мире светил есть звёзды каждого из нас: твоя, моя, всех…» — С каждым словом её речь становилась всё тише и медленнее, а веки всё тяжелее. — «На звёздном небе Тейвата для нас всегда найдётся место. И если астрология абсолютно рациональная наука, то судьба… изменчива, жестока и романтична…»       Последние слова прозвучали совсем неразборчиво. Мона уснула. Свет с улицы тусклыми пятнами опускался ей на волосы и одежду, а отражение звёзд всё ещё играло в её недопитом вине. Очередной порыв ветра пощекотал девушке нос, от чего та невольно поморщилась и попыталась улечься поудобнее, насколько это было возможно.       Скарамучча в очередной раз для себя отметил, что много пить ей не стоит. Он долго смотрел на Мону, размышляя, что теперь с ней делать. Стоит ли разбудить и отправить домой? Точно нет — она по-дороге обязательно найдёт какие-то приключения себе на голову. Не придумав ничего лучше, он подхватил её на руки и уложил в собственную кровать, аккуратно укрыв одеялом. Закрыл окно, чтобы ветер не тревожил её сон. А сам уснул сидя в кресле.

***

      Утром Мона проснулась от настойчивого стука в дверь. В комнате царил полумрак, а плотные шторы почти не пропускали солнечный свет. Стук не прекращался до тех пор, пока хриплый ото сна голос не закричал: «Убирайтесь! Вон отсюда!» — таким тоном, что Мона чуть сама не подскочила. За дверью послышался энергичный топот, будто те, кто пришли, теперь убегали в ужасе. Несмотря на то, что обычно Мона любила понежиться в постели, эта ситуация её крайне быстро и эффективно разбудила, поэтому через пару секунд она была уже на ногах. Почему она в кровати Мерзкого Фатуи?! Она начала тереть руками лицо в надежде, что всё это сон и он вот-вот закончится, пытаясь вспомнить, что произошло прошлым вечером.       Она. Напилась. При Мерзком Фатуи. И Уснула. В. Его. Кровати! Это не может быть правдой! Если это действительно так — ей остаётся только умереть! — Проснулась? — Тихий хриплый голос прервал её самобичевание. Скарамучча приоткрыл, один глаз, надеясь ещё уснуть, и посмотрел на ненаходящего себе места Астролога, которая вчера вела себя так уверенно. Её растерянный вид вкупе с растрёпанными по утру волосами вызывал невольную усмешку. Потому Скарамучча не смог отказать себе в удовольствии позлорадствовать. — Глупая Колдунья, теперь тебе придётся ждать вечера, чтобы незаметно уйти. — Уверен? — Мона хохотнула, подскочила с кровати, схватила свои туфельки и растворилась в астролябии, оставив после себя лишь эхо. — Пока-пока!

«Ох, уж, эта Колдунья…»