Вот попал, так попал...

Лео засыпает с мыслями о том, что увидел. Он все еще на взводе, поэтому снится ему продолжение. Что его обнаруживают в шкафу, вытаскивают оттуда и толкают на кровать. Что его окружают Альмонд и Дилис с двух сторон, гладят, целуют, трогают в самых интимных местах, а он даже не противится… Ему это нравится. Он хочет секса с ними. Но сон неожиданно видоизменяется, меняя очертания, вместо кровати сырая каменная плитка, вместо комнаты Дилиса — склеп Ланенов. Сами любовники пропадают, лицо Альмонда меняется на лицо Роса Ланена. Старый альфа приближается. А Лео обливается холодным потом, ему страшно и холодно от леденящего ужаса. Он знает, что не сможет убежать, он скован сильным феромоном настолько, что не может пошевелиться. «Пожалуйста, не тут…» — голос Кая. Он находится рядом с каменной могилой брата, опирается о нее спиной, сидя на полу и поджав ноги. «Ты знаешь, что я все равно это сделаю», — противный голос старика. «Это кощунство!» Кай пытается убежать, но старик хватает его за руку, больно бьет в живот и заставляет нагнуться прямо над каменным гробом, вцепиться руками в рельефную крышку. Рос держит его крепко, задирая юбки, рвет в нетерпении платье. Кай кричит не своим голосом. Вырывается, но тщетно. Он слаб. Лео чувствует все это так, словно это происходит с ним. И отчаяние, и безысходность, и противные руки старика, вызывающие тошноту. Миг — и его тело пронизывает ужасная боль. Рос без подготовки вторгается в его анус членом, рвет нутро, не заботясь о том, что начинает течь кровь. Тот наконец получает желаемое. Кай кричит так, словно его режут заживо. Бьет руками, пытается дотянуться, выколоть когтями глаза насильнику, но тот снова бьет его, схватив за волосы и ударив лицом о крышку могилы Рина. Лео ощущает все в полной мере. Невыносимую боль, физическую и душевную, его словно рвут на куски. Рос грубо толкается сзади, продолжая держать его лицом вниз, второй рукой сковывая его руки. Кая тошнит на камень, он захлебывается и зовет на помощь. Несколько рваных движений — и все заканчивается. Рос отпускает его, а Кай лежит безвольно, по его ногам течет кровь вперемешку со спермой. «Не притворяйся. Тебе понравилось, ты же омега, вы все бляди, на все согласные ради члена». «Ненавижу… ненавижу», — шепчет Лео уже своими губами и теряет сознание от болевого шока. Он вскакивает резко, судорожно осматриваясь по сторонам и узнавая очертания своих покоев в темноте. Лео дышит тяжело, он в холодном поту, его тело пронзает фантомная боль, которая вскоре исчезает. Снова… снова приснилось. Неужели это настоящие воспоминания Кая? То, что он пережил… Это безумие. Ужасно. Лео долго не может придти в себя. — Что за ебанина? — рычит себе под нос. Кая изнасиловали прямо в семейном склепе на кладбище, на могиле его любимого старшего брата, который умер не так уж давно. Кай, по всей видимости, прятался там от Роса, ошибочно полагая, что тот не тронет его рядом с могилами предков. Но тому было все равно. Ублюдок все равно надругался над омегой, лишив его невинности самым жестоким образом. Наверняка после этого Кай попросил защиты у родителей. А что сказали те? Лео словно знает ответ. Он даже озвучивает фразы их голосами у себя в голове. «Сам виноват». «Грязная шлюха, как ты мог позволить этому случиться?! Ты потерял честь! Запятнал имя рода». «Теперь ты не достоин жизни»… Лео полагает, что родители продолжили закрывать глаза на то, что Рос навещает Кая. Тот калечил омегу, а они держали его взаперти, чтобы не сбежал. Кай отчаянно боролся, за что его чуть не убили. Сделал это Рос или один из родителей, уже не важно. Лео загорается ненавистью к ним всем. Особенно к старику-лорду, который измывался над слабым омегой, как хотел. — Ебучий извращенец… Я отстрелю тебе хуй, клянусь всем, что у меня есть! — в порыве эмоций произносит он, почему-то уверенный, что это было на самом деле. Пазл в голове складывается. Жизнь Кая была полна неудач и трагедий. Им распоряжались все, кто только мог, а все потому, что тот родился омегой. Лео проникается так, словно пережил все это сам. Сон был слишком реалистичным и впечатлил его. Кай ненавидел альф за то, что те сломали его. Лео ненавидел омег за то, что они ему не давали. Разве это не тупо? Чем он думал в прошлой жизни? Членом? Похоже, его мозг находился не в голове, а в головке полового органа… И это омег он считал противными? В своем глазу бревна не видел? Сам ведь был похотливее некуда, имел все, что движется и обижался, если его обламывали… А блядями считал омег. Мда… Лео хлопает себя по лбу, он тяжело вздыхает, думая таки ложиться спать. Черт… Все эти сны его пугают. Еще сильнее пугает то, что они совпадают с тем, что было на самом деле. Значит, воспоминания хранятся в теле, а не в душе. Душа уходит в иной мир чистой. А потом все начинается сначала. Но тогда нелогично, ведь Лео, попав в другое тело, сохранил воспоминания… Он не понимает, как это работает. Логикой такое не объяснишь. На самом деле, потерять воспоминания, личность, себя — страшная штука. Лео бы не хотел все забыть, хоть он на самом деле повидал много дерьма, обитая в трущобах города среди отбросов. Его жизнь не была образцовой, он сам не был примером для подражания, но все равно не хочется в один миг потерять все. Что есть смерть? Кромешная пустота? Новое начало? Ха… Он думает об этом, ворочаясь в кровати. А когда закрывает глаза, ему снова снится реалистичный сон, где он — Кай. Но, видимо, это далекое прошлое, ведь омега выглядит на несколько лет моложе. Он на балу. Там душно, невыносимо дышать. Среди толпы он видит Альмонда и улыбается, в животе бабочки. Но его взгляд пересекается с внимательным, неотрывным взглядом Дилиса. Они смотрят друг на друга. И внутри что-то екает. Словно… они уже где-то виделись. В прошлой жизни? В будущей? Лео просыпается утром, опустошенный, но почему-то с улыбкой. Он стирает ее с лица. Хоть бери не спи, что не сон — то головоломка… Значит, и с Дилисом они познакомились гораздо раньше. Интересно получается. — Любовный хероугольник с непонятным исходом. Кай любит Альмонда, Альмонд любит Дилиса, Дилис — Кая. Замкнутый круг. А чтоб его, ну нахер, куда я вообще вляпался? — говорит сам с собой Лео. — И не выберешься из этого тела… Я может домой хочу, а то тут ни позвонить, ни порнушку с неграми не посмотреть, ни фаст-фуда не поесть… Да еще каждый второй хочет тебе затолкать в жопу хер. Ну, сказка, а не жизнь! Лео закатывает глаза и закрывает лицо руками. Как ни крути, он привыкает к новому телу его потребностями и приколами. Даже к тому, что его сильно возбуждает секс Альмонда и Дилиса. Кажется, с такими темпами он сам будет не против присоединиться… — Брр, блядское тело, — Лео встает с кровати, идет умываться холодной водой. Так он хоть немного приходит в себя.

***

Слуги активно бегают по дому, готовя большой зал и холл к приезду короля. Будет бал. Все должно блестеть, ступеньки, перила, окна, пол полируют вручную. Закупили тысячи свечей, больше золотых подсвечников, цветы — неизменно розы. Готовятся сладости и закуски ко столу, фрукты. Достают вино и шампанское с семейного погреба, где хранится лучший алкоголь многолетней выдержки. Праздник будет завтра. Вообще, балы в светском обществе — не редкость, правда, их сезон начинался зимой и шел примерно три месяца. А в иное время такие празднества давали лишь по поводу помолвки, свадьбы, рождения ребенка и так далее. И, конечно же, визит короля тоже является важным поводом. Дайко Второй редко посещает чье-либо поместье, обычно он занят у себя в замке или в одной из резиденций. Но балы — не только расточительство, но и мука для хозяев и гостей. Настоящее испытание выдержать подобное мероприятие. Из-за большого количества людей и тысячи свечей в помещении душно до обмороков от нехватки свежего воздуха. Каждый из гостей пахнет по своему, а большинство пользуются модными нынче духами с сильными ароматами, они желают сделать природный феромон намного ярче. И потом эти запахи смешиваются, образуя вонь. Танцы являются обязательными, они длятся до четырех утра, и во время этих плясок устаешь так, что к утру ничего уже не хочется. Спорное удовольствие… И пока идут приготовления, Альмонд дает распоряжение двоим своим супругам — четвертому и пятому — вышить ему платок к празднику. Наверняка альфа считает, что общее дело их сблизит, но как же он ошибается… — Отдай мне эту часть! — Подвинься! — Сам подвинь свою жирную жопу, — возмущается Лео. — Ты ничего не умеешь, у тебя руки кривые, я вышью сам, — рычит на него Дилис, дергая пяльцы на себя. — Ты опозоришь своими каракулями нас обоих! — Пшел нах, — кратко посылает Лео. — Шустро! Я покажу тебе, что я лучше тебя в этом деле! Омеги сидят вместе на диване, пытаясь отобрать друг у друга вышивку. Они не могут поделить клочок шелковой ткани, натянутый на круглые пяльцы. На нем уже вышито часть розы золотыми нитями. Но работы еще достаточно. Лео не знает, как вышивать, но руки все помнят, видимо Кай часто этим занимался. Но Дилис по прежнему уперто считает, что вышьет все сам. — Приказ мужа есть приказ, делись, — он садится ближе, прижавшись боком с омеге. — Истеричка. — На себя посмотри, — Дилис настроен враждебно, но в его взгляде светлых глаз нешуточная страсть. Словно в нем борются ненависть и любовь. Что победит в итоге? — Я лучше справлюсь с этой работой. — Не бубни уже, голова от тебя болит… — Лео со вздохом придвигает к себе пяльцы и тыкает туда иглой, попадая себе же в палец руки, которую подставил снизу. — Блять! Алые капли капают на безупречно-чистый голубой наряд. Лео одергивает руку, но Дилис перехватывает ее и вдруг зализывает ранку, погрузив палец в свой рот. Вот это дезинфекция… Лео сглатывает, пытается вырвать руку, но этого биполярного омегу уже не остановить. Тот целует его руку, наклоняется и жмется к Лео, отбросив вышивку на пол. И в этот раз он почему-то не сопротивляется так же сильно, как раньше. — Болит? — с придыханием произносит Дилис, приближаясь к его лицу, берет за подбородок тонкими пальцами, понятно, что за этим последует. Мгновение длится вечность, но омега таки целует его в губы. Недолго. Отстраняется и смотрит в глаза. — А так болит? — Черт белобрысый, — вздыхает Лео. — Вот чего тебе от меня надо? Что ты хочешь со мной сделать? Вставить пальчик в анальчик? — С чего ты взял, что вставлять буду я? — загадочно произносит Дилис и снова лезет целоваться. Лео чувствует мягкость его губ, горячее быстрое дыхание. Он пытается его отодвинуть, положив руку на грудь. Нажимает — а сердце-то стучит ой как быстро… ну точно тахикардия! — Так, получается, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — мычит в его губы Лео, но только он открывает рот, как Дилис просовывает туда шустрый язычок. Лео с дури чуть его не прикусывает, уже сжав на нем зубы. Но разжимает, отодвигаясь. — Эй, не переходи границы. Ты ненавидишь поцелуи, — припоминает ему его же фразу. — Так и знал, что ты снова подглядывал за нами. Я твой запах ни с чем не спутаю. «Черт! Ну я и лошара! Прятаться умею, но забыл, что при возбуждении феромон усиливается в разы. Они могли меня заметить...» — Лео осознает свой провал. А ведь он хотел подсматривать еще, и не раз. Но желал оставлять свои пристрастия в тайне. Так ему нравится больше — оставаться незамеченным. — Тебе показалось. Я спал в своих покоях, никак не в твоем шкафу, — сглатывает Лео, пропустив момент, когда Дилис снова прижался, обняв его за талию. Такой тактильный, нежный, льнет к нему, словно греясь о его тело. Обвивает, как змея. Настоящая змеюка, причем, ядовитая и зубастая. — Тебе ведь понравилось смотреть на нас, — говорит хитро Дилис, усмехаясь. — Тебя это возбудило. Я старался для тебя, выбирал позы, чтобы тебе было виднее. В следующий раз можешь присоединиться. Альмонд будет рад. — Типун тебе на язык, — чуть не плюется Лео, но тело реагирует на слова, чувствуется сладкий спазм. — Я в курсе, что Альмонд только за. Он из меня отбивную сделает. Я столько раз ему отказывал, что он заебет меня до смерти. — Я ему не позволю, — с той же хитрой улыбкой говорит омега, выглядит он коварным. Сам дьявол во плоти. — Сначала ты достанешься мне. — Вы еще подеритесь за меня, герои-любовники хреновы, — бурчит недовольно Лео, выпутываясь из цепких объятий. Он избегает следующего поцелуя. Встает и поднимает пяльцы с пола. Подает их омеге. — На, вышивай сам, раз так хотел. Я лучше пойду спать. Дилис молчит, смотря на него довольно, все еще тяжело дыша. Его грудь вздымается раз за разом, светлые волосы разметались по плечам. Платье с открытым верхом показывает вид на светлую, нежную кожу, на которой видны засосы. Лео отводит взгляд. — Все равно ты станешь моим. Хочешь ты этого или нет, мне не важно. — Мечтай дальше, — фыркает он и неспешно уходит к себе, в свои покои. В коридоре он снова чувствует себя странно. И вдруг наталкивается на Альмонда, который, видимо, направлялся к своим омегам, чтобы проверить, не перегрызли ли они друг другу глотки. Вот пришел бы он минутами раньше, застал бы их не в драке, а друг на друге. Целующимися. И не дай боже, присоединился бы… — Вы куда? — Альмонд преграждает ему путь, берет за руку. — Я хотел обсудить с вами завтрашний день. — Я все помню. Выйти на пять минут, вести себя хорошо, всем улыбаться, после удалиться в сопровождении слуг, сославшись на недомогание. Кинуть намек на беременность. Вот и весь спектакль одного актера, — повторяет, как мантру, Лео. — Кай, — Альмонд целует его руку, притягивает за талию к себе. — Вы притягательно пахнете… Что за аромат на вас? Духи? «Хули он запах любимого Дила не узнал? — поднимает брови Лео, и в полутьме не сразу понимает, что Альмонд опасно близко. — Ну и похуй! Лучше с альфой, чем с омегой!» И сам тянется его целовать. Альмонд, видимо, не ожидал, отстраняется, но спустя секунду впивается в его губы, засасывая, как голодная пиявка. Уже прижимает к стене, лапая за бока, за задницу, за слегка выпуклую омежью грудь. Подвигает платье, гладит голое плечо. А губами вытворяет такое, что Лео аж округляет глаза. Оголодавший зверь, а не человек. Наверно, съесть его хочет… Не ужинал, бедный… Лео отвечает, впервые полноценно целуясь с мужем. Даже за шею обнимает. И тело аж плавится, ноги подкашиваются от сладкой дрожи, феромон туманит голову. Но Альмонд не тащит его в кровать, несмотря на соблазн. Придерживается обещания. Однако Лео явно чувствует его стояк… как и свой собственный. Они целуются еще пару минут, после чего Лео говорит: — Ну все, хватит… У меня губы болят. Он натурально потек, как последняя сучка. Ноги уже сами собой раздвигаются в руках такого умелого и сильного самца. А руки у альфы загребущие, успели побывать везде, где можно и где нельзя. — Спокойной ночи, мой милый, — хрипло говорит Альмонд, нехотя отпуская. Точно пойдет сейчас к Дилису сбавлять пыл. Несчастный платок так и останется недоделанным… — И вам неспокойной, сударь, — усмехается Лео и идет к себе. Возбуждение сильно его мучает, он забирается под одеяло, не переодевшись ко сну. Задирает юбки, стягивает нижнее белье и кладет руку на член, в возбужденном виде он вполне себе среднего размера. Он вспоминает слова Дилиса: «С чего ты взял, что вставлять буду я?» Этот омега хочет быть снизу… под ним. «Черт, черт, черт! Почему это так соблазнительно?! Еще и Альмонд меня раздраконил, султан ебучий, чтоб его черти драли...» — в своей манере мысленно ругается Лео, сжимая член. Он сильно потек, и в этот раз касаний недостаточно. Он смотрит по сторонам, находя на тумбочке флаконы с духами, которые принесли слуги. Он хватает продолговатый и суженый к концу, в порыве приставляет к дырочке, немного надавливая. Гладкий флакон медленно погружается, раздвигая стенки ануса, которые его обхватывают. Лео аж стонет, выгнувшись, до чего же приятно! Он вводит флакон по крышку, двигает им. Пока что он не хочет думать о своем падении, офигевать он будет после. Его разум затуманен похотью. Он пихает в себя «фаллос», закатывая глаза. Вторая рука сжимается на члене. Пару минут резковатых движений — и задранное вверх платье марается спермой. Лео дрожит, вытягивая своеобразную игрушку, она вся в природной смазке. Он трясется и сжимается после сильного оргазма. Еще долго не может выравнять дыхание. «Блять… я окончательно рехнулся. Но, похоже, мне это очень даже нравится...»