Вот попал, так попал...

На следующий день Лео приходит в кабинет мужа, отперев дверь заколкой. Да уж, ненадежные тут замки… Он ждет Альмонда, хочет поговорить, ему все еще есть что сказать султану. В комнате полумрак. Почти ничего не видно. Лео идет к окну, задевая боком край стола. Кривится от вспышки боли, ругаясь на древесину себе под нос — и таки распахивает шторы, впустив сюда немного дневного света. Лео сжимает плотную ткань в руках и выглядывает на улицу. Там слуги стригут вечнозеленые кустарники, ничего необычного. Собирается гроза, небо у горизонта темное, тяжелое, слышится долгий раскат грома. Что ж, лето кончается… Он подходит обратно к столу, проводя рукой по тому месту, где вчера сидел Дилис. Сглатывает, вспомнив сцену, которую видел. Это… в самом деле возбуждает. Лео был бы не против снова посмотреть, как эти двое занимаются сексом. И, нет, третьим он быть не хочет, но вот понаблюдать… вполне. Что с ним не так? Почему его заводят такие вещи? Это не то же самое, что смотреть порно: тут все происходит вживую с людьми, которых он хорошо знает. Но Лео не ощутил даже капли отвращения или ревности. Он не ревнует Альмонда, ведь понимает, что тот имеет право спать с кем угодно из своих супругов. Да хоть со всеми сразу — устраивать оргии. Это его дело. Тем более, Лео несколько дней подряд дразнил его и не давал. Конечно, альфе сильно захочется секса, неудивительно, что тот сбавил напряжение с одним из своих супругов. Что в этом такого? Собственно, ничего. Лео сам таким был, поэтому понимает Альмонда. Он тоже не мог без секса и пару дней, был в вечном поиске партнера, у него было завышено либидо до небес. Лео был довольно озабоченным, наверно, именно поэтому ему понравилась вчерашняя сцена. Он прикусывает губу, отпускает ее и сглатывает. Поправляет черные волосы, переложив длинные пряди назад. Он снова и снова мысленно возвращается к парочке. Представляет их вблизи. Он бы с удовольствием посмотрел, как Альмонд вторгается в тело Дилиса, как его член проникает в розоватую дырочку, исчезая в ней полностью, как обоим при этом хорошо… Ну вот, у него снова встал. Это нормально, или нет? То, что он извращенец — это факт. Но даже он от себя такого не ожидал. Лео слышит приближающиеся шаги и выравнивает дыхание, стараясь скрыть свое состояние. Благо, под платьем вообще ничего не видно. По шагам он узнает муженька. — Здравствуйте, вы как… — Альмонд весьма удивлен его увидеть, ведь дверь-то была заперта на ключ. — У меня есть к вам разговор, — заявляет Лео, опираясь задницей о стол. — У меня к вам тоже. Довольно серьезный. Лео усмехается и вальяжно садится на стол, как раз на то место, где сидел Дилис. Даже ноги слегка разводит. И видит, как Альмонд сглатывает и опускает взгляд на его пах, потом обратно. Смотрит в глаза, взгляд его темнеет, челюсти сжимаются. Неужели Альмонд вчера во время секса представлял, что дерет именно Кая? Все возможно. Вот уж этот фантазер… Лео, как обычно, провоцирует его, а потом убегает. Другой на месте Альмонда давно бы взял его силой. Лео повезло, что муж решил поиметь другого — а ведь мог схватить его самого, нагнуть над столом и засадить в зад по самые яйца. — Начинайте вы, — говорит Лео, смотря на него в упор, он вновь набирается злости на этого абьюзера, хочет все ему высказать в лицо. Но Альмонд удивляет: — Я желаю извиниться. Вчера возникло недоразумение. Я обдумал ваши слова и понял, что вы правы, я слишком давлю на вас, принуждая к тому, чего вы не хотите. Мне нужно больше думать о том, чего желаете вы. Я ослеп от страсти, от жажды обладать вами. Забыл, что вы тоже человек, и что вы можете не ответить мне взаимностью. — Мне нравится, продолжайте, — усмехается Лео, а альфа подходит ближе. — Давайте мы с вами договоримся. Я больше не буду к вам лезть, у нас не будет близости до тех пор, пока вы сами не захотите, а взамен вы будете более благосклонны ко мне, будете всегда на моей стороне. Я прекращу домогаться вас. Но, — уточняет,— объятья и поцелуи не в счет. Лео удивляется такому повороту событий, он открывает рот и передумывает ругать муженька. Так значит… Альмонд не настолько дубина? До него дошло, что домогательством он ничего не добьется? Его таки можно перевоспитать. Это прекрасно. — Мне это вполне подходит, — говорит Лео, довольно улыбнувшись, даже сам тянет к нему руку, коснувшись воротника его рубахи. Альмонд подходит ближе и прижимает его к себе, обняв за талию. — Я надеюсь, впредь между нами выстроится понимание и доверие. Я не желаю вас терять, — говорит Альмонд, а сам жадно сжимает его в объятиях. Взгляд его полон страсти. Сдерживается? Неужели вчера недостаточно порезвился с Дилисом? Ну да, если хочется поесть мяса, какой-то там салат не утолит твой аппетит. Тут та же ситуация. Но благо, Альмонд обходится только объятиями, больше не лезет к его многострадальной заднице. Интересно, надолго ли его хватит? После этого они оба садятся за стол, решая приступить к разбору писем, жалоб подчиненных. — Вы не спустились к завтраку, — припоминает Альмонд, посмотрев на супруга. — Вы неважно себя чувствуете? — Нет, я не голоден, — улыбается Лео. Ну конечно, он не голоден! С самого утра он стащил на кухне здоровенную ляжку индюка, хорошо прожаренную, залез под стол и съел ее. А косточку подбросил местному толстому коту, сбросив всю вину на бедное животное. Ему, как в древние времена, когда люди жили в пещерах, приходится добывать себе мясо. — Я все равно прикажу подать нам чай, — кивает Альмонд и хмурится, взяв в руки послание. Начинается их обыденная рутина.

***

А позже, под вечер, к нему наведывается Бетси. Они решают поужинать вместе и посплетничать. — Ходят слухи, что муж наш без ума от вас! Что даже допустил до своих дел, хотя до этого никому не доверял. Я завидую вам, я бы тоже хотел быть приобщенным к его работе и помогать ему в этом, облегчать груз обязанностей, возложенный на его плечи… — вздыхает Бетси. — Я даже читать умею, мой воспитатель меня тайно обучил. — Я сам не знаю, почему он подпустил именно меня, — Лео предпочитает никому не рассказывать, что он стащил у Ланенов их книжки и оружие, и за это Альмонд так к нему расположился. Лучше не произносить это вслух, ведь даже у стен есть уши. Среди слуг может быть предатель, и никогда не узнаешь, кто готовит тебе подставу. Им приносят ужин. Один из прислуги, поставивший блюда на маленький столик, чуть не роняет тарелку рядом с Лео. Аж дрожит, бледный. Он замечает это, посчитав такое поведение странным. — Простите, господин… мне нездоровится… простите, тошнит с утра, — лепечет слуга. Не беременный ли часом? Может, Альмонд и со слугами-омегами совокупляется? Тогда у него действительно целый гарем… — Можешь идти, освобождаю тебя от обязанностей, подлечись, — кивает Лео, а сам смотрит на еду. Он сильно проголодался, ведь пропустил полноценный обед, перебиваясь чаепитиями. Чаи тут гоняют по сто раз на день, попивая ароматную жидкость из фарфоровых расписанных цветами чашечек. Но этим сыт не будешь… — Бетси, — он кивает в сторону ушедших слуг. — Неужели наш муж и тут постарался? Кто обрюхатил бедную прислугу, а? — О, он не имеет к этому отношения. Он довольно брезглив, не станет снисходить до близости со слугой. Он проводит время лишь с Дилисом и с вами. Нам уделяет внимание во время течек, и то, не всегда. Мою последнюю он пропустил, так как был сильно занят в постели с Дилисом, — с заметной обидой говорит болтливый омежка. — Вне течек я ни разу с ним не был, он вообще не проявляет ко мне интереса. Я ведь красив, хорош собой. К тому же, читать умею, я образован, а ему такие по душе! Наш муж такой горячий красавчик, как жаль, что я не в его вкусе… — А мне жаль, что я в его, — поднимает бровь Лео. Он осматривает щекастого наложника. Тот, как обычно, в ярком наряде, с украшениями, при параде. Каштановые волосы завиты локонами и красиво заплетены. Бетси всегда так выглядит. Особенно любит массивные серьги и браслеты, когда как Лео предпочитает хранить украшения в шкатулках, а не носить на себе. Единственное, что он часто надевает, это ту подвесу с рубином, которую подарил ему муж. Другие подарки Альмонда он не носит. Копит их, как старый ворчащий гном. — Вы думаете, тот слуга беременный? — продолжает болтать неугомонный Бетси. Его не так просто заставить замолчать. — О, Господи, но с кем он мог свершить этот грех вне брака? Неужели с одним из стражников? Это так интересно, все эти интриги, любовь втайне ото всех, мне так нравятся такие истории… Я попрошу своих слуг, чтобы они за ним проследили и обо всем разузнали. Лео кивает, отвлекаясь на еду. Они едят оба, хотя Бетси больше говорит, чем ест. Тому есть о чем рассказать. Омежка делится сплетнями о слугах, да и не только. Оказывается, Ами, первого супруга, видели не раз вместе с их дворецким, те мило беседовали и касались рук друг друга. Если между ними есть связь, это будет большой скандал. Лео слушает и ест, набивая желудок тем, что подали на ужин. Сегодня в меню рыба, это хоть и не мясо, но тоже довольно вкусно. В конце они перекусывают фруктами и неизменно запивают чаем. — Боже, я переел, — Лео чувствует себя пузырем, который вот-вот лопнет. Он откидывается на спинку дивана. — Было очень вкусно, — кивает Бетси. — Что ж, мне пора готовиться ко сну. Очень жаль, что я сегодня не встретился с мужем, я хотел, чтобы он оценил мое новое платье… Эх, печаль. В следующий раз берите меня с собой, я с удовольствием составлю вам компанию. — Да мне так-то побоку, с кем он крутит шашни, я не против вас сблизить, если он сам этого захочет, — пожимает плечами Лео, поглаживая себя по животу. Они прощаются, и он достает настойку, выпивая последние капли. Не удержался. А что? Хочется поскорее избавиться от приплода… Искоренить возможность забеременеть. Лео успокаивается. Пускает громкую отрыжку и идет спать. Он надевает ночную сорочку из тонкого муслина, приятно ложащегося на кожу. В животе болезненные ощущения — это явно из-за переедания. Скоро его разнесет вширь — будет перекатываться при ходьбе, как упитанный пингвин. Кормят их тут как свиней на убой, пусть в рационе и нет мяса, но зато есть много сладкого. Лео только ложится, только прикрывает глаза, как чувствует рядом с собой чье-то присутствие. Он поднимает веки, увидев прямо над собой Дилиса. В свете не потушенных на ночь свечей тот кажется спокойным. — Придушить меня решил? — Лео убирает его руку со своей груди, но Дилис наклоняется ниже и загадочно усмехается. — Если бы я хотел тебя убить, то давно бы это сделал. — Ты пытался. Напомнить? — скептически поднимает брови Лео, но сглатывает. Что тут делает Дилис? Так поздно, в одной ночной сорочке, которая слегка просвечивает, показывая все прелести его тела, с распущенными светлыми волосами. Точно, как призрак. Прекрасный, но злой. — О, это не в счет, — слышится ответ. Лео привстает, садясь на кровати. Дилис садится тоже. Они смотрят друг на друга, синхронно сглатывая. — Че надо? — Я не видел тебя весь день. Где ты был? — Не твое змеиное дело, — снова поднимает брови Лео. Он не понимает, что вообще происходит. — Не пытайся контролировать каждый мой шаг. Я был с Альмондом. А что, завидно, что он доверяет мне свои государственные дела? — Он тебе нравится? — тем же негромким голосом спрашивает Дилис, сверкнув при этом стальным взглядом. Кажется, миг, и набросится его душить. Лео решает его спровоцировать, солгав, он усмехается и говорит: — Да. Он так ахуенно целуется, что перед глазами звездочки. Смотрит на меня, как на центр мира. Угождает. Пытается понять меня и сделать так, чтобы мне было комфортно находиться рядом с ним. Ну да, люблю я его, а тебе-то какое дело? Там есть за что любить. Один конский член чего стоит… Дилис кусает губы, начинает дышать чаще. Видно, что ему это не нравится. — Ты ревнуешь, дорогуша, только я одного не пойму, ты ревнуешь Альмонда или меня? — задает вопрос напрямую Лео. Но омега игнорирует его. Вместо ответа толкает его на кровать, убирает одеяло и взбирается на него, усевшись на пах. — Давай займемся любовью, — говорит тяжело дышащий Дилис, восседая на нем верхом и наклоняясь. Берет его руки и кладет себе на округлые бедра, подвигая их выше, к талии. После к груди. Соски под пальцами затвердели и оттягивают тонкую ткань… — Потрогай меня. — Ты ебанулся? — Лео давится воздухом, смотря на омегу на себе. Держит руки на его слегка выпуклой груди и лежит с выражением лица под названием «кирпич». Его домогается омега. Дожили… Он только избавился от Альмонда, как теперь возник новый почитатель! — Я серьезно, Кай, — прикусывает губу Дилис. Его слегка кудрявые волосы разметались по плечам. Выглядит, как русал, сирена или видение, мистическое существо, пленяющее своей красотой и сексуальностью, но точно не человек. — Извиняй, я не по омегам, — сглатывает Лео и опускает руки на его бедра, хочет снять его с себя. Но Дилис довольно увесистый, хоть ростом ниже него. Но комплекцией-то пошире, чем ходячая кость по имени Кай… — Ты вообще как себе это представляешь? У нас с тобой крошечные пипирки вместо членов, что мы вообще можем с друг другом сделать? — Много чего. — Свали, извращенец. То убить хочешь, то трахнуть, ты уже определись, что ты вообще чувствуешь! У тебя биполярка чтоли? Разберись в себе, а уже потом приходи. И да, если у вас в вашей странной семье принято устраивать оргии между омегами, то меня не зовите. Я скорее под альфу лягу, чем буду кувыркаться с омегой. Я ясно выражаюсь? Дилис шумно вздыхает и слезает с него, отходя на несколько шагов от кровати. Идет к комоду, где стоят свечи. Собирается их потушить. — Ты все равно будешь моим, — заявляет омега, повернувшись у нему. Лео так и лежит бревном, пытаясь осознать случившееся. Его враг номер один, соперник, с которым они пакостили друг другу на протяжении долгого времени, вдруг заявил, что хочет его. Как на это реагировать? Мда, избавился от одного, как на тебе, новинка. Из огня да во полымя… — Ты чего там стоишь? — спрашивает Лео, как вдруг чувствует, что боль в животе усиливается. Она становится невыносимой. Он вскрикивает, согнувшись пополам. Перед глазами все плывет, становится трудно дышать. Его отравили? Но кто? Дилис? Что было в той настойке на самом деле? Блять! Он не хочет умирать… — Кай, — Дилис вмиг оказывается рядом, тормошит его за плечи. — Кай! — Ты что… мне дал… скотина?! — хрипит Лео, его начинает трясти, дышать, как и говорить невозможно. Он чувствует на себе руки омеги, слышит его перепуганный голос, и так и проваливается в темноту, теряя сознание от сильной боли. Неужели это конец?