Мистер Звезда, вы ведь не против отношений с Безликим?

      До самого дня когда Леонард получил способ для связи с Клейном от Дуэйна Дантеса, его интересовало множество вопросов: «Как он выжил?», «Был ли он настоящим Провидцем в начале?», «Является ли Клейн Моретти – настоящей личностью?», «Как давно он вступил в Клуб Таро?» и многие другие. Но самым важным для него, вопреки всему здравому смыслу, был вопрос, касающийся их отношений, начавшихся незадолго до "смерти" Клейна и так и не зашедших дальше двух осторожных и совершенно невинных поцелуев. Они разорваны? Или у Леонарда всё ещё был шанс вернуться к тому милому и тёплому взаимному чувству?       Он пытался угадать ответ в поведении мистера Мира во время собраний, но в письме спрашивать не решался. Он хотел увидеть реакцию на вопрос, хотел сам распознать чувства, правду и ложь в чужих глазах.       Но личной встречи всё не было. Если не считать слегка скомканного общения в день битвы с Амоном. Но это, право слово, был бы совершенно ужасный момент для разговора о чувствах.       Поэтому когда речь зашла о новой совместной миссии по исследованию памяти запертых в книге людей и представителей народов из мифов и легенд, а затем и коллективного бессознательного, Леонард понял, что откладывать этот разговор больше не стоит. Конечно, он мог бы подождать... Но это могло бы означать, что он так и не дождётся. Ведь если сейчас ещё не всё потеряно, то позже, когда Клейн станет больше мифическим существом, нежели человеком, это уже будет просто нелепо.       — Кхм, Мистер Мир, не могли бы вы попросить у Мистера Шута приватного разговора для нас двоих? Мне кажется, что есть кое-что, что нам следует обсудить перед совместной миссией, — попросил Поэт после того как Клейн закончил вводить его и Мисс Справедливость в курс дела.       Герман, а именно в этом облике некогда милый Провидец представал перед мисс Справедливость, извинился перед Сноходцем, медленно кивнул, словно что-то обдумывая, а затем сложил руки в молитвенном жесте. Не прозвучало ни одного голоса, но серый туман почти сразу пришёл в движение и вскоре отгородил их от третьего участка этого малого собрания. Та его часть, что скрывала истинный облик Мира и Звёзды рассеялась.       — Клейн, — тут же с воодушевлением произнёс Леонард, непроизвольно вскакивая со своего места.       — Леонард, — ответил, не выходя из образа Мистер Мир. — Что мой дорогой Поэт хотел со мной обсудить?       Полёт мысли Мистера Звезды словно споткнулся об это обращение. Из уст Германа Воробья оно прозвучало совсем не так как он помнил. Вместо лёгкой насмешки или смущения в нём была спокойная уверенность и лишь тонкий намёк на подколку. Это «Мой дорогой Поэт» звучало само собой разумеющимся обращением. В некотором смысле, это обнадёживало.       — Я хотел лично уточнить один важный момент... — Леонард взял небольшую паузу, чтобы подобрать слова. — По поводу наших отношений... Считаются ли они завершёнными после твоей смерти как Клейна Моретти?       — Хм? — На лице Германа поступило лёгкое удивление, быстро подавленное Клоуном. Немного помолчав, он внимательно осмотрел Мистера Звезду, преже чем ответить вопросом на вопрос. — А чего бы хотел ты?       О, Леонард отлично знал чего он хотел.       — Если тогда это было правдой, я хотел бы их оставить.       Клейн снова задумался, пристально смотря на Поэта через очки Германа. Он бы тоже хотел. Но многое изменилось. И будет лучше предупредить об этом заранее.       — Я бы тоже хотел, — начал с хорошего Мистер Мир. — Однако, прежде, я тоже должен кое-что уточнить: многое изменилось. И, прежде всего, я должен напомнить тебе о том, что я прошёл последовательность Безликого и активно пользуюсь соответствующими способностями. Ты уверен, что хочешь этого?       — Не вижу никаких проблем! — тут же поспешил обрадовано согласиться Леонард. — Мне не важно под какой ты маской. Самое главное, что это ты.       Герман снова хмыкнул.       — Как скажешь, мой дорогой Поэт. Но не забывай, что ты сам на это подписался.       В его голосе проскользнула едва прикрытая насмешка. Мысленно же он был просто в восторге от открывшейся перспективы. После того как Клейн увидел коконы, ему как никогда прежде хотелось привязаться к кому-то в этом мире. Кроме того, ничто не мешало ему совместить приятное с полезным. С Леонардом, согласившимся на отношения с Безликим он всем своим существом ощущал поистине огромный потенциал для насмешек.       Слова полубога почему-то вызвали у Поэта ассоциацию со сделкой с злым богом. За неимением лучших вариантов, он предположил, что Мир набрался этого у Мистера Шута.       На этом разговор подошёл к концу. Герман вновь сложил руки в молитвенном жесте и туман вернулся к своему изначальному состоянию.       Мисс Справедливость с любопытством оглядела Звезду и Мира, но ничего не сказала. Миссия началась.