Благие намерения мне никогда не помогали

— Да-да, а ещё свадьбы устраивать, колоться, и изделие под номером 2 активно использовать. Шуточки у вас, Ольга Дмитриевна, одна лучше другой. — Ну вот, хоть один понимающий пионер, — улыбнулась вожатая. — Ладно, повар-герой, не буду вас отвлекать от поварских подвигов. Славя, как доделаешь, найди меня. — Хорошо, Ольга Дмитриевна, — сказала помощница своему «доно-саме».       Вожатая ушла, завернув за угол, а я и Славя, легко отодвинув дверь кухни, вошли внутрь. Точнее сказать всё было немного по-другому. Я зашёл, после чего придерживал открытой дверь, пока Славя не зашла. Видимо джентльменское воспитание опять укусило меня за одно место. — Любишь же ты себя вести необычно. То, по приезду, выглядел, как обозленный на кого-то. А теперь ведёшь себя так, будто влюбился, — посмеялась девушка, из-за моего поведения. — Ага. И вправду, влюбился. В жизнь свою вновь влюбился, вот и веду себя так. Да и… — явно намекая, я осмотрел девушку. — Здесь таких людей я повстречал, что не влюбиться будет тяжело.       В лагере девица, попробуй не влюбиться. — Правда? И кто же это? — явно с интересом поинтересовалась девушка. — Хм-м. Ну, коли спрашиваешь. Она очень красивая, и с ней приятно разговаривать, но имени не назову, секрет.       Видимо, мой ответ расстроил Славю. Это ещё почему? Только не говорите, что она… — А вообще, может, прекратим обсуждать, кто кому нравится и лучше приступим к готовке отравы для пионеров? — спросил я, надевая рубашку и фартук. — Шутки у тебя, — немного недовольно сказала девушка, но согласилась с моим предложением начать готовить.       После чего также накинула на себя поварскую рубашку. Дальше всё по инструкции: верёвки фартуков подтянули, глубокий вздох, а после медленный выдох. — Ты к готовке, как будто к какому-то ритуалу готовишься, — заметила девушка, когда я повторял процедуру глубокого вдоха и выдоха в третий, финальный, раз. — Славя, ты не обращай на это внимание, — сказала Тётя Наташа, кидая очередную порцию картошки в картофелечистку. — Он так и вчера делал, когда ему Ульянка помогала. Видимо, для нашего повара это аналог молитвы.       После этого начальница столовой ушла в подвал, где хранилось мясо и овощи. Я же посмотрел на Славю. — Так и есть, Славушка. Там, откуда я родом, коренные народы перед готовкой призывали духов, для помощи в этом деле. Чтобы гость был сытый, и довольный. И тем самым — не было кровавой резни. Но, так как я имена духов не знаю, мой ритуал перед готовкой чего-нибудь выглядит так. — А откуда ты, Дима? — Я из Минусинской низменности — это регион на севере Хакассии, как раз у границы с Красноярским краем. Знаменит… — задумался я. — Тёплым летом. Там, из-за полного окружения низменности горами холода летом не так часто проникают, как в другие части Сибири. Поэтому тот район зовут Малой Италией. Плюс, Минусинск столица помидоров. Минусинские помидоры самые большие во всей России.       По глазам полились слёзы, поэтому оставшийся рассказ я говорил со слезами на глазах. — И… Хм… Там очень красиво. Огромные… Хм… Просторы. Чистые горные реки, в которых… Хм… Вода полностью проз… — остаток фразы досказать не мог, глаза защипало слишком сильно. — Дима, ты чего? Так скучаешь по дому? — Славя подошла поближе, отбросив свою часть дел, мытье сухофруктов, после чего принялась гладить меня по плечу. — Не расстраивайся, наверняка ты и здесь не будешь скучать. Ты же хороший человек. — Да это… Хм… Не из-за этого я… Хм… Плачу, — сказал я, с трудом открыв заплаканные глаза. — Не переживай… Хм… Со мной всё хорошо. Правда. — Тогда, чего ты так? — Из-за… Хм… Из-за лука! Видишь? — я указал лук, который чистил во время разговора с девушкой, но, дочистив последнюю луковицу, я кинул её в бак с водой, а Славя до этого сидела от меня на расстоянии, то пары лука подействовали только на меня. — А, так это ты… — девушка засмеялась.       Я тоже. Смеялся вместе с девушкой, продолжая лить слёзы. Смеялись так долго, что пришла Тётя Наташа, и попросила поторопиться, чтобы до завтрака нам успеть. Мы так и сделали.       Ещё час работы, и заготовки для блюд к обеду были готовы. А я, и Славя, с помытыми руками, и подносами с прекрасным завтраком, сидели за одним столиком и смотрели как столовую постепенно заполняли другие пионеры. — Ты и вправду прекрасный повар. Все действия ты делал с уверенностью, будто всё, что мы сегодня делали, это для тебя не в первый раз. — Славушка, умница-красавица ты наша, — сказал я, положив в рот кусок омлета с помидорами. — Так и есть. Я уже больше десяти лет готовлю сам, так как понял одну простую вещь. Я люблю есть, но только не сухпайки, которые можно приготовить за пару минут. Я люблю сложные блюда.       А готовить мне было некому, так как я жил один, а девушки у меня не было. — Например, картофельное пюре, которое является гарниром к прекрасному мясу, из которого получается вкусный гуляш, или лагман с редькой, свёклой и мясом, из которой вилкой достается сваренная лапша. А окрошка, царица всех холодных супов. Знала бы ты с какой тоской в жару 40 градусов, лёжа в горячем помещении с открытыми окнами, я мечтал о холодной и вкусной еде. — Ты так о еде разговариваешь, что аппетит вызываешь попробовать это, — посмеялась девушка.       После чего так же, как и я, принялась завтракать. — Ну так, на то и расчёт. Ведь готовка еды, и её подача, чтобы вызвать аппетит — это искусство. Не зря многие повара, которые готовят в элитных ресторанах, получают за это большие деньги. Ведь они стараются так, чтобы вид блюда вызвал не только насыщение, но и удовольствие от внешнего вида блюда. — Не, для меня это всё слишком сложно, Дима. Я же простая девушка — в таких ресторанах я не была. — Чтобы попробовать блюдо, которое вызовет удовольствие не только от вкуса, но и от внешнего вида, необязательно для этого идти в ресторан, — сказал я, закинув остатки омлета в рот. — Можно самому приготовить. А раз ты сказала, что никогда так не делала, то теперь я просто обязан показать тебе, что такое кулинария!       Я загорелся новой идеей. Но потом сразу же вспомнил, что просто так мне никто блюдо приготовить не даст. Нужна для этого причина. Да, я был неофициальным помощником поваров, поэтому на какую-нибудь поблажку в качестве готовки я могу рассчитывать, но мы-то говорим о таком блюде, которое, скорее всего, придется вновь готовить на весь лагерь. А такое возможно только в какую-нибудь важную дату. В праздник какой, или день рожден…       Точно! Надо узнать у Слави, будет ли скоро у кого-нибудь день рождения! — Дим, да не перетружд… — Славя, а у кого-нибудь из нашего отряда в эту смену День Рождения будет? — перебил я девушку. — Хм-м, — помощница вожатой задумалась. — Нет, Дима. Ни у кого. — У тебя когда? — Фи, как некультурно, спрашивать у девушки такое, — притворно нахмурилась Славя, но потом улыбнулась. — Но если захочешь меня в следующем году поздравить, 12 мая. — Вот чёрт… Попал бы я сюда на пару недель раньше, — расстроился я. — А у остальных? — Ну, насколько я помню, У Лены осенью — в конце сентября. А у Алёны 4 мая.       Опять мимо! Да что же это такое… — У Алисы и Ульяны, — загибая пальцы, сказала девушка. — Точно не помню, но у Алисы вроде в апреле, а у Ульяны в сентябре. — Мику? — Не знаю. Я не интересовалась, — немного расстроенно сказала девушка. — А у кибернетиков или у нашего стража царства Тота? — У Жени 9 апреля. А вот у мальчиков не спрашивала.       Я доел омлет, расстроенный неприятной мыслью, что мой план не сработал. Я не могу придумать дату, чтобы приготовить огромное блюдо, красивое и вкусное, для всего лагеря. Вот беда… Как бы… — Алёна, но ты же понимаешь что это неправильно! А если он ему понадобится? — мы и Славя вместе повернулись в сторону голоса и увидели сестёр Тихоновых.       Лена, очень раздражённая, шла и что-то говорила Алёне, которая держала что-то в руках. И, судя по её лицу, эта вещь очень сильно её радовала. — Не понадобится. Он так сильно занят своим роботом, так что в свой чемодан он ещё не скоро заглянет, — сказала «кошка» с усмешкой. — Да и вообще, я взяла его удостоверение только на время. Надо же мне было узнать его день рождения. А теперь, когда я это знаю, у меня есть прекрасный шанс ему сюрприз сделать!       Говорили сестры громко, но, так как более младшие пионеры шумели слишком сильно в процессе потребления пищи, их разговор слышали только мы, так как они находились рядом с нами. — Ну узнала, и что? К завтрашнему дню ты всё равно ничего не успеешь сделать.       От такой информации я подавился чаем. И Славе даже пришлось бить мне по спине.       День Рождения Шурика завтра! Отлично! Я приготовлю кое-что, а Алёна скажет, что это она всё приготовила. И Шурик, пораженный этим шедевром, точно в неё влюбиться. А не просто будет утверждать, что она ему нравиться. Ведь, как известно, путь к сердцу лежит через желудок. Дима Гордеев — ты гений! — Дима, ты в порядке? — спросила Славя, явно обеспокоенная тем, что я недавно подавился. — Да, но у меня сейчас дела, — сказал я, допив чай. — Спасибо за компанию. И… Порви всех балбесов сегодня своим талантом помощницы! — Обязательно, — посмеялась девушка.       А я, с довольным лицом, пошёл сдавать посуду, представляя как буду уговаривать двух женщин довериться моему плану.

***

— Нет, Дима. Это бредовая идея. Полностью бредовая, — говорила Алёна. — Ты понимаешь, что мне никто не поверит? — Поверят. Тому факту, что девушка умеет печь торты скорее поверят, чем тому факту, что парень 17 лет отличный пекарь. — Ну да, — усмехнулась кошачья мордашка. — Ты приготовил печенье для всего лагеря, да ещё и который день помогаешь поварам в столовой приготовить еду для лагеря. Только дурак будет сомневаться, что твой торт на самом деле твой. А не чужой. — Алёна… Если человек умеет прекрасно варить борщ, или готовить прекрасную кашу. Или даже запекать что-нибудь — это не значит, что он прекрасный пекарь. Тем более — про тот факт, что это я пёк печенья знает только часть нашего отряда, повара и Ольга Дмитриевна. И, готов тебе поклясться, Шурик не входит в число тех, кто знает что я хороший пекарь. — Ладно-ладно, — девушка явно была раздражена. — Хорошо. Я согласна. Только… — Что? — я посмотрел на Алёну.       И… Удивился. Ну а как иначе? Эта вечно хитрая моська, которая была вечно энергичной, которая любила говорить со мной, включая режим тролля, имела на щеках румянец. Но вот её улыбка, — она прекрасно показывало её отношение к этой идеи. Девушка, пусть и яро это отрицала, была не против ещё сильнее упрочить отношения с Шуриком. — Ну… Я не могу понять, почему ты решил влезть в это всё? Ты же в курсе, что третьи лишние, кто влезают в отношения, получают больше других? — усмехнулась Алёна. — Мало того, что торт тебе готовить придётся, так ещё и… Так ещё и весь результат твоего труда на моё имя запишут. — Ха. За добрые дела я награды никогда не ждал. Да и, кроме того, чтобы не видеть вас грустными, когда я найду себе вторую половинку, помочь вам — это самое главное, — усмехнулся уже я.       Алёну такой подкол рассмешил. — Ладно уж, Купидон недоделанный, — она отвернулась, но перед тем как куда-то идти, повернула голову в мою сторону. — Спасибо.       Она ушла, а я, спустя полчаса договорившись с тётей Наташей об аренде кухни сегодня после ужина, пошёл в свой домик. Почему? Всё просто, тетя Наташа, по доброте душевной, напомнила мне, что сегодня в лагерь приезжает проверка. А это означало только одно, нужно где-нибудь затаиться и не вылезать из своей норы, пока проверка не исчезнет. Правда, видимо жизнь кинула дайсы неудачно, поэтому по пути к домику я пересёкся с людьми из проверки. Но они были так заняты проверкой уровня чистоты в лагере, а точнее сидением на скамье и разговором с директором, что на обычного пионера они не обратили внимание. Ну а я что? Я был этому только рад. Как-то не хотелось придумывать причину моего нахождения здесь. — Доброе утро Совёнок! С вами вновь мы — радио «Вести Совы»! Сегодня в программе…       Ёмае, а здесь оказывается ещё и радио есть. Только вот вопрос — почему его раньше не включали, во время первых дней нашего отдыха? Может так сильно боялись, что оно сломается, что берегли его для всяких приезжих, да проверок? Ну вот — ответил сам на свой же вопрос.       Домик встретил меня приятной прохладой. Привычка не закрывать окна помогла домику освежиться и, из-за утреннего жара Солнца, не превратиться в миниатюрную парилку. А мне только того и нужно. Убежище на несколько часов, свободное от жары и лишних глаз.       Я лег на кровать и, сразу же после этого, мне в голову неприятно прилетело что-то твёрдое. Обыск под подушкой помог мне изъять мой телефон, обернутый наушниками. Зарядки… зарядки было ещё 70 процентов. А чему я удивляюсь? Телефону не было ещё и года. Так что батарея прекрасно работала.       Жаль только, теперь он бесполезен. И, кроме как в виде фотоаппарата и плеера его не получится использовать, так как я не смог ни связи найти, ни интернета. Ни даже радио. И, если первые две вещи ещё не изобрели, то вот радио я не смог найти, потому что у меня искалось радио FM-формата. А в СССР, как мне рассказывали на занятиях по радиотехнике, радио работало на других волнах. И приемники для этого должны быть другими. Попал бы я сюда с телевизором, даже бы запустить его не смог. Ведь сейчас времена аналоговой телевизионной связи, а у современных телевизоров только цифровой сигнал. — Бесполезный ты сейчас, мой телефон, — сказал я, после чего выключил его.       Он вернулся, вместе с повербанком, обратно в портфель. В данный момент эти две вещи мне были абсолютно не нужны. Да и привлекать ненужное внимание у этих людей прошлого не нужно, а то напишут донос и всё, я шпион из НАТО. Пфф…       А вообще, если вспомнить, я здесь уже пятый день. И, эти дни стали, как будто каким-то отпуском в санатории. Боль, из-за рака кожи, в верхней части спины исчезла. Депрессия, хоть я в это и не верю, будто начинает отступать. Хотя я так и не принял ни одну из таблеток, что мне прописали. Да даже настроение. До сих пор помню каким отвратительным оно у меня было, в моем мире. Каждый день я шёл на работу, с будто мертвым выражением лица. Говорил будто робот, да ещё и подняться с кровати не мог, сразу после смены. И это не из-за боли. К боли я быстро привык. Скорее из-за нежелания. Я… Я просто не мог подняться с кровати в определенные дни. А почему, этого я не знаю. Было такое чувство, будто во всё тело вкалывали анестезию, поэтому я не мог им пошевелить. Даже жажда не помогала в этом. А голод? Да я бывало валялся на кровати по два дня, испытывая сильный голод. Но постоянно. Постоянно, когда я пытался съесть хоть что-то, у меня были сильные рвотные позывы. Это был кошмар…       А сейчас? Да я сейчас ем за обе щеки! Ещё и готовить начал что-то посложнее обычной яичницы, бутербродов. Да каши. И… Да даже импотенция исчезла! И более того, я постоянно, постоянно ловлю себя на мысли, что я слишком часто начал засматриваться на местных девушек! А ведь в моем мире, после того как я расстался со своей девушкой, я будто бы стал абсолютным асексуалом. Даже просмотр порно меня не мог завести. А здесь мне хватает только одного взгляда!       Что же это за место такое, которое омолодило меня, дало мне новых сил, так ещё и окружил такими прекрасными людьми? И, самое главное, почему я попал сюда?       «Ты не нулевой. И я не могу понять что ты вообще здесь делаешь. Ведь этот мир — это место для нулевых»       Интересно, что он имел в виду под словом «нулев…»       Мои рассуждения прервал энергичный стук. Не думаю, что это кто-то из взрослых. Слишком быстрый ритм. Взрослые обычно стучаться громко, и медленно. — Открыто, — сказал я, не вставая с кровати.       Внутрь забежала алая футболка с двумя ярко-рыжими косами. Или, если говорить правильно, Ульяна. С двумя длинными линейками. Деревянными. — Ульяна, ты чего сюда вбегаешь как к себе домой? — Так ты же разрешил. Тем более, ты здесь, так что ничего страшного из-за этого не случиться. — Это так, но, ты же знаешь, что взрослые думают по-другому. — Дима, не будь занудой, — недовольна сказала девочка. — Ты действительно думаешь, что проверка будет заходить в каждый домик и проверять, что с ними всё в порядке? Да они здесь пожуют, и поедут обратно. А так как все пионеры разошлись по домикам, да по клубным занятиям, то можно не переживать, что кто-то из нас сегодня попадет под лекцию о неправильном поведении.       Видимо, Ульяна уже не первый раз попадала в такую передрягу. Раз говорит об этом с таким раздражением. — Слушай, а линейки-то ты зачем взяла? — Сломать, — резко сказала Ульяна. — Один из пионеров достал меня уже. — Так, — я сел на кровать. — Что за хулиган такой, что лезет к тебе? Пойду с ним поговорю. — Да не надо, — покраснела девочка. — Спасибо, Дима, но, правда, не надо. — Ну, хорошо, — я вновь лег на кровать. — Так чего тебя этот пионер к тебе лезет? — Не знаю. Лезет, за косы дёргает. Да этими, — она потрясла линейками. — В бок любит тыкать. Ну, я терпела. А сегодня, когда он вновь начал это делать, отобрала их у него из рук. Ну и… сбежала.       Влюбился видимо мальчик. А девочка и не знает. Может намекнуть ей на это? Не, не надо. Всё равно не поверит. — Правильно поступила. Нечего девочек обижать. — Ха! Да я сама кого хочешь, обижу, — посмеялась девочка. — Но за поддержку спасибо. А теперь…       Она взяла одну из линеек в руки, после чего уже начала ломать. И тут я кое-что вспомнил. — Стой. Есть идея получше, нечего материалам пропадать. — Материалам? — Ульяна удивленно посмотрела на меня. — Ты это про что? — Всё просто, Ульян. Я сделаю тебе из этих двух линеек бумеранг. — Правда? — она отложила линейки. — Но как?       Я встал с кровати, достал из-под шкафа коробку, после чего поставил её на стол. Ульяна продолжала вопросительно смотреть на меня. — С помощью инструментов! — сказал я, достав карандаш, напильник и наждачную шкурку.

***

      Ульяна с большим интересом смотрела как я с помощью напильника превращаю крест из двух линеек в бумеранг. Я стачивал линейки очень аккуратно, так как знал что второго шанса у меня не будет, так как я сомневаюсь что в карманах шорт девочки есть ещё две линейки. Да и снова ждать пока этот вонючий древесный клей склеит заготовку что-то не хочется. Из линеек я сделал что-то похожее на крыла самолёта, после чего наждачной шкуркой стёр все заусенцы, чтобы при броске или поимке не получить занозу. И наконец, отложив инструменты и убрав опилки со стола, дал девочке в руки самодельный бумеранг. — Не переживай. Он хоть и выглядит неказисто — летает будь здоров. Это я тебе гарантирую, — говорил я убирая инструменты в ящик, после чего задвинул его под шкаф. Ульяна продолжала с сомнением смотреть на бумеранг. — Не знаю, — пожала плечами девочка. — Что-то он не выглядит летучим. Сомневаюсь что он вообще взлетит. — Ну, если ты не веришь, давай проверим. Найдем нужное место.       Вопрос оставался один — где? На стадион дорога закрыта, так как дяди из Министерства ещё не уехали, и если они заметят двух пионеров, которые вообще-то должны чем-нибудь быть заняты, веселятся запуская бумеранг в воздух. Проблемы у нашей ОД, нашего директора и у нас. Ведь веселиться не по расписанию — это плохо! Ульяна, видимо, тоже об этом думала. И тут её будто осенило. — Придумала. За лагерем есть небольшой луг. Он ограждён деревьями, поэтому туда они точно не пойдут. — Отличная мысль, — я кивнул. — Только ведёшь ты. — Ха! Как не стыдно Дима. Я маленькая девочка — это ты должен меня вести, а не я тебя — опять лыбу давит. — Да-да. Я от стыда сгораю — отмахнулся я подходя к двери.       На нашей улице было тихо. Вдалеке виднелась площадь. И ни одного подозрительного лица. Я осмотрелся ещё несколько раз, после чего вернулся в домик. Ульяна продолжала крутить бумеранг в руках, искренне не понимая, как он умудряется летать. — На улице тишина. Можно попробовать пройти. — На площади видел кого-нибудь? — Нет. — Отлично, — с довольным лицом сказала Ульяна. — Тогда выдвигаемся.       Ульяна вышла из домика. Я, взяв ключ, последовал за ней. Девочка стояла на дороге высматривая проверку. Но её не было. Я же тем временем закрыл свой домик на ключ. — Отлично, теперь вперёд. Пойдем по траве.       Решив не спорить, я пошёл вслед за девочкой. Потерять Ульяну из виду я не боялся. Её ярко-красные волосы и алая футболка с золотыми буквами «СССР» были прекрасно отличимыми среди зелёной травы и деревьев. Мы шли быстрым шагом, поэтому вскоре дошли до площади. Мы были прямо за статуей Генды. Ульяна высунула голову, после чего повернулась ко мне. — Идём по очереди. Я первая. Потом осмотрюсь, если никого не будет, я тебе махну рукой. — Хороший план. Давай действовать.       Ульяна перехватила бумеранг, посмотрела по сторонам и, не сбавляя скорости, пробежала всю площадь. После чего исчезла в кустах на противоположной стороне площади. Ещё пару мгновений и её личико высунулось из куста. Она осмотрелась, после чего махнула рукой.       Я лёгкой пробежкой задрапал через площадь. В ушах играла музыка. Я представлял как вместе с товарищем бегу от страшной напасти. Очень страшной. И такой опасной, что она может уничтожить всё человечество. И только от меня, командора Альянса Галактических систем зависел успех миссии. Ноги болели, но я не сдавался. И смело продолжал бежать. Ведь только я, коммандор Гордеев, спасу эту Землю от гибели. Спасу Землю и галактику от Жнецов и…       Полет фантазии прервали яростные махи руками Ульяны. Я остановился, и она показала в сторону столовой. Шли трое людей в костюмах, а с ними шёл наш директор. Они о чем-то весело переговаривались.       И, готов поспорить, если они сейчас заметят пионера, этот смех прекратиться. И радость директора при встрече со старыми друзьями превратиться в разнос. Сначала директора, потом моей вожатой. А потом самый страшный разнос — меня.       Долбанные проверяющие! Чего они такие долгие-то?       Действовать надо было быстро. Я как при команде «Вспышка» в армии залёг в тень от статуи Генды и начал внимательно следить за лицом Ульяны. Не помню как долго мне пришлось так пролежать, но наконец она кивнула и я встал на ноги, после чего заглянул за статую. Директора и проверки не было. Остаток пути я сделал пешком. И спустя некоторое время шелест кустов оповестил о том, что я укрылся в убежище из кустов, как и Ульяна. — Вот это ты быстрый! Прям-ка солдат команду выполнил! Как тебе так удалось? — глаза девочки были наполнены приятным шоком и удивлением. — Видел, как солдаты команду «Вспышка» выполняют. Вот и решил попробовать.       И не только видел, но и выполнял. Был среди солдат, которые эту команду выполняют. А когда я почувствовал как мои колени заболели вспомнил и одну из особенностей этой команды. Она, если ты выполняешь её на плацу или на других асфальтированных местах, является причиной асфальтной болезни. Причем самым важным. И даже армейские штаны, которые, согласно шуткам прапорщиков, могли пережить ядерный взрыв, не спасали от содранных колен.       Ульяна заметила что и мои колени не миновал этот недуг. — Может, к тёте Виоле по пути сходим? Она как раз рядом. — Нет, — я сорвал лист лопуха, который был ещё мокрый от росы и вытер им грязь с раны. — К вечеру заживёт. Не переживай. Лучше давай торопиться, а то до обеда не успеем добраться. — Ладно, — решила видимо не спорить. — Тогда пошли. Осталось немного.       Я выкинул использованный лопух, после чего мы продолжили путь.       Мы прошли мимо медпункта, мимо ещё одной улицы из домиков и наконец дошли до библиотеки. Ульяна, убедившись в отсутствии хвоста преследователей, вышла на тропинку. После чего махнула мне рукой чтобы я последовал за ней. Так я и сделал.       Мы прошли немного и домики, как и здание библиотеки, исчезло за деревьями, но вскоре мы наткнулись на ещё одно здание. Что это было, я не знаю, но окна со следами смолы, стопка дров на крыльце и запах немного влажной древесины подсказал мне что это баня. — Ульяна, это баня? — Ага. Затапливаем её если душевые не работают.       Значит, чутьё меня не подвело. Интересно, я за эту смену успею здесь помыться?       Ульяна остановилась и начала осматриваться вокруг ища что-то. Что она искала я не знал, но судя по окрику она смогла это найти. Это «что-то» оказалось ещё одной тропинкой. Ульяна уже была там, а вот мне было немного проблематично это сделать, так как путь преграждали ветки. Ульяна с её маленьким ростом легко пробежала через них. Мне же было это сделать практически невозможно. — Ну давай быстрее, Дима. А то без тебя уйду.       Руками я обхватил ветку и погнул её, после чего прошел наконец на тропинку. — Ну наконец. Пошли.       Мы продолжали идти по тропе, пока деревья не начали исчезать. Ещё минута или около того, и даже самые редкие экземпляры исчезли. А мы стояли на границе большого луга.