Яблоки и клыки

      Время довольно хмыкнул и, наконец, сделал шаг назад, как бы отступая. — Действительно готов? — Джодах затылком чувствует, как гад улыбается. Улыбается и, видимо, уже представляет, как вдоволь повеселится над вампиришкой. Три года жизни.  Склонив голову вперед, Ави набрал воздуха в легкие. Прикрыл глаза и постарался сосредоточиться на том, что подсказывал голос разума. Есть ли в этом выгода для Божества? Быть может, развлечение — и есть главная выгода? Три года жизни.  Еще раз бросил взгляд на часы, стрелки все также бешено крутятся, не останавливаясь. Если вслушаться, то Джодах мог даже отличить дыхание Бога позади. Такое точное и спокойное, прямо как часы: «Тик-так». К горлу подступил ком. Три года жизни.  В сознании всплыли отрывки воспоминаний из жизни вампира. Все они словно имели черно-серый оттенок, такой серый и неприятный, налипли к разуму Джодаха грязью, которую хотелось поскорее с себя смыть. Смерти близких от старости, охотники и невозможность применить свои накопленные знания хоть где-то, кроме извечной писанины, которую он передавал знакомым, но которая не пригодилась нигде. Ненависть и злость окружающих. Всего этого, пожалуй, с Джодаха хватит.  — Да, — в последний раз сорвалось с уст Ави, до того как в глазах начало стремительно темнеть. Все словно покрывалось черной тенью, что нарастала и создавала шум в ушах.  Эта чернота, казалось, длилась вечность, пока Ави вновь не открыл глаза, а чей-то голос не зазвучал вновь. Слышался он очень отдаленно, будто говорящий находится за пару метров уж точно. Не совсем понимая почему Джодах чувствует под собой матрас, а не стул, на котором тот, вроде как, сидел, он окончательно раскрыл глаза и протер их ладонью.  Тем голосом, звучавшим несколько дурманяще, было тихое напевание Времени. Он сидел на краю кровати и крутил нечто в руках, пропевая тихую мелодию себе под нос. Кажется, такого языка Ави не слышал никогда. Похожий шепот он слышал еще во сне, том кошмаре, который он получил еще несколько недель назад, видимо, в «благодарность» за терпение поведения Времени. — Сколько сейчас часов? — промямлил Джодах, приподнимаясь на одном локте. Время лишь продолжил разглядывать что-то в руках и не обращать внимания на пробуждение собеседника, на что Ави лишь недовольно поморщился и одернул Бога за плечо.  — Грубо. — Вы не понимаете по-другому. Не любите медлящих, а?  Время фыркнул и, наконец, обернулся к проснувшемуся, теперь уже сверля его недовольным взглядом. Сейчас Джодах снова почувствовал на себе колкий и морозный дым. Отрезвлял он, впрочем, на ура.  — Не люблю вечно болтающих. — И все же, решили остаться с одним из таких? — Ави ехидно улыбнулся и обнажил клыки.  — Хам.  Последнее, что сказал Время, перед тем, как уйти. Вновь растворился, оставив после себя лишь клуб дыма. Оставалось лишь устало вздохнуть и подняться со спального места, окончательно оставляя грезы позади. Взгляд перебежал на часы, стрелки которых, наконец, остановили свой неистовый бег. Показывали они раннее утро, что являлось не самым благоприятным временем для вампира. Спать же совершенно не хотелось, а единственный из возможных собеседников убежал, сверкая пятками.  Не давая Ави и десяти минут на спокойное и беззаботное существование, разум тут же подкинул воспоминания о прошедшей ночи.  «Неужели придется умирать…вот так? По Божьему велению, ха! Нет-нет…», — Джодах мотнул головой, но навязчивые мысли не спешили уходить. Нужно чем-то их заткнуть.        Видимо, сегодня придется придаться похожим собственным мыслям, расхаживая по четырем стенам и не желая признавать содеянное. Заняться, впрочем, было чем: протереть пыль да перебрать запасы вещей, перьев и чернил, прочих нужных и не очень бумажек. Перевернуть сушащиеся травы и заварить из пары таких чай — сладкий, естественно.  Муторная физическая работа всегда позволяет мыслям собраться в кучку и расслабиться ментально. Никогда не слышали, что лучший отдых — смена деятельности?  Вот и в светлую головушку Ави начали приходить кое-какие мысли да воспоминания, что всплывали еще ночью, при соглашении на безумную авантюру. Впрочем, поразмышлять о смысле собственного бренного существования было бы неплохо. Отрефлексировать все и жить оставшиеся три года в гармонии с собой…недосягаемая мечта. Хотя бы так ему не придется бесконечно отрицать собственное согласие на смертный приговор.  Запоминать каждый эпизод в своей жизни ассоциациями в целом всегда являлось главным принципом в жизни Джодаха. Так, первой из них, пожалуй, стал наборчик слов…

***

Кровь, грязь и слякоть.

Дождь неприятно капал на тело мужчины. Лежать в грязи и лужах, все же, противно и мерзко. Глаза невольно начинают закрываться, а укус в виде двух точек на шее ноет, кровь отказывается сворачиваться. Кажется, рядом лежит тело его брата. Как минимум он делает такой вывод по черным волосам, что успевает заметить боковым зрением, перед тем как закрыть веки на совсем. Отвратительно, как же жалко умереть вот так, лежа в слякоти, под моросящим дождем. «Кап-кап-кап», — уже раздражает, когда эта пытка кончится? Мужчина лет тридцати продолжает лежать неподвижно, пока сердце не отбивает последний свой ритм.  Рядом пробегала кошка, такая черная и ободранная, кажется, ее не взлюбили местные. Почитают Бога Природы, а эту самую природу ни во что не ставят, ну и позор. Не желая обходить пару трупов, что преграждали дорогу, та ловко перепрыгнула обоих парней, да и побежала себе дальше. Джодах вновь вдохнул кислород. Десна зачесалась, а ноющую боль в шее затмила новая, в области зубов. Приподнявшись из грязи, Ави, держась на одном локте, подполз к брату, что, кажется, лежал с открытыми веками.  —Джейс, Джейс… — из последних сил позвал старший Ави, — пойдем домой, а?  На последних словах голос сломался, а на глаза накатили слезы, послышался истерический смешок.  Мать, лежавшая рядом, вставать не спешила. 

***

Апатия и утешение.

Дальнейшая жизнь и судьба братьев стояла под вопросом. Оба догадались убежать под крышу собственного дома до восхода Солнца, но куда идти дальше — неясно. Пришлось оставить даже тело собственной матери, в надежде выжить. Противно и мерзко, даже после принятого душа в тазике.  Позорно и низко теперь придется бегать всю жизнь из-за благоволения судьбы.  До ночи братья не разговаривали. Молча то сидели порознь в углах, то лежали на полу или кровати, где придется. Оба понимали, что прошлая жизнь оборвалась сейчас.  — Джодах, нам нужно уходить, — первое, что было произнесено за прошедшие добрые часов так десять.  — Сначала мама.  — Да, — младший всхлипнул. — Я буду рядом, ладно? И ты будешь рядом. Мы сможем все вместе. 

***

Вечера, исследования и запахи. 

Старший Ави в какой-то момент кинулся изучать науку, перебирать все книги, что только были под рукой. Сделать что-то со своим бессмертием так и чесались руки, мешал лишь солнечный свет да огонь.  Набирали обороты группировки борьбы с вампирами, так сказать, сделать что-то и хочется, и колется. Колется, кстати колом осиновым. Вновь бессонная ночь в дряхлом домике на окраине цивилизации, которую пара братьев в скором времени перебьет. А еще быстрее за ними выйдут охотники.  — Джодах! — послышался обеспокоенный голос младшего.  Он, впрочем, никогда не отставал от брата. Интересовался, правда, другими вещами. Математика и создание вещиц, что облегчали братьям жизнь привлекали младшего куда больше, чем ботаника и лекарства.  И, вот черт, как же Джейсу нравился огонь! Да, для них он безумно опасен как и был в их смертном обличии, но он манил и дурманил. — Да, Джейс? — старший, наконец, отошел от столика с травами. — Боюсь, нам стоит переехать. — Прямо тогда, когда мы только обосновались здесь, нашли эту деревушку у черта на куличиках?  — Да, — младший присел на стул, стоящий рядом, — слышал от местных, что в поселении планируют пристроить церковь. Нам не избежать проверки в ближайшем времени. Опять.  Джодах вздохнул. Рядом трещал камин, заботливо разожженый младшим. Травы наполняли помещение приятным запахом, несколько горьким, но все же притягательным. Как бы не было тяжело и страшно, пожалуй, именно тепло поодаль в камине, что приготовил братишка, защищало от любых страхов.  Но переехать, все же, придется.

***

Обиды, горечь и зола. 

Все горело. Все дневники и книги, травы и учебники. Все покрывалось огнем за считанные секунды, не оставляя и надежды на спасение хотя бы листочка. Сладость познания огня обернулась катастрофой. Джодах молча смотрел на происходящее, не в силах выдавить из себя и слова.  — Джодах, я не…Я не хотел! — и ведь действительно не хотел. Не желал зла, лишь помочь брату, помочь самому себе. Помочь им двоим выжить и разжечь огонь чуть сильнее обычного. Многие исследования оборачиваются катастрофами и требуют жертв, все же.   Старший Ави лишь также молча развернулся и пошел прочь, не в силах отвечать младшему.  В эту ночь золой обернулись многие вещи: накопленные бумажки, место жительства, ценные вещи и доверие.

***

Ави хмыкнул, выныривая из собственных воспоминаний. Как бы он хотел изменить все. Не уходить тогда, остаться, успокоить брата, простить да забыть это всё.  На душе вновь начали скрестись кошки. Неприятное чувство, понимание того, что время — лишь прямая, повернуть которую вспять невозможно. Вздохнув, Джодах прикрыл глаза и отбросил метлу прочь. Кажется только сейчас до него в полной мере начало доходить, во что он ввязался. Ави ударил кулаком по столу и недовольно рыкнул. Чертово Божество.