Ромком Сайки Кусуо

      Хм, понимаю. Это снова фанфик «Ромком Сайки Кусуо». Помню те славные времена, двадцать пять страниц и около пяти месяцев реального времени назад, когда это всё начиналось. Я переживал по поводу того, что автор заставит меня делать всякие романтические неуместности. Знал бы я тогда, какие испытания на самом деле он для меня приготовил. И притом растягивает мои страдания, очень тянет. Уже два месяца я блуждаю по миру неприкаянной астральной проекцией, пока Купидон, или как мне его теперь называть, делает всякие неуместные вещи от моего лица.       На самом деле и хорошо, что эти два месяца не попали в мою хронику. Ведь благодаря этому мне не пришлось описывать, как складывались отношения у Тэрухаши и лже-Сайки. Развивались они довольно быстро, они поцеловались уже свидании на четвёртом. Честное слово или богом клянусь, не знаю, что я испытал в этот момент, да и вообще испытываю по поводу этого всего. Ведь это же не я, но с другой стороны, это ведь буквально моё тело... Просто ну и ну, как говорится, и без лишних слов.       Итак, в прошлый раз меня на моём посту сменил Нэндо. Я благодарю его за самоотверженность (он ведь говорит-то еле-еле, не то что пишет) в попытке развлечь вас на день всех влюблённых. Он начал вам тогда рассказывать, как складывались отношения у наших героев; но я вынужден отложить этот рассказ, а также и рассказ о себе самом, чтобы поведать вам историю другого человека. Зачем я ради этого откладываю аж две незаконченные линии и почему бы мне не рассказать об этом в конце? Надеюсь, вы поймёте это, когда моя работа будет закончена. Боже мой, как же сложно вести записки, лучше бы я в ещё одном сезоне снялся.

***

      Кто у вас любимый персонаж? Может быть... Хм. А ведь в той реальности, в которой я живу, меня окружают одни чудаки, извращенцы и просто конченые люди по типу моего брата. Я первый раз об этом задумался, и лучше бы я этого не делал. Так или иначе, есть среди всех этих людей одна жемчужина, лучик света в тёмном царстве. Это — Хироши Сато! «Кто это?», спрашиваете? Обыкновенный старшеклассник, живущий самую обыкновенную жизнь. Конечно, меня он заинтересовал в первую очередь (не Торицука же, в самом деле). Мне было интересно, как сложилась его романтическая жизнь и сложилась ли.       Вот, Сато после урока идёт в раздевалку, меняет обувь, запирает шкафчик, выходит на крыльцо и кого-то ждёт. Через минуты три к нему подходит девушка, берёт его за руку, и они вместе начинают куда-то идти. Я этой девушки не знаю (и вы тоже), но у неё примечательно обыкновенная внешность: рост 158 сантиметров, среднее телосложение, чёрные волосы средней длины, собранные в самый обычный хвост; лицо без каких-либо запоминающихся черт. Впоследствии я узнал, что её зовут Ханако Судзуки — очень распространённое имя и фамилия. Я напрягся и вспомнил, что видел это имя в общешкольном рейтинге: она была на одну позицию выше Сато, с которым мы делили середину. Она была его одноклассницей.       Встречаться с одноклассницей в старшей школе — как же это обыкновенно!       Идут молодые люди, конечно, домой. Они живут недалеко друг от друга, и Сато каждый день провожает Судзуки после школы до дома.       — Какие у тебя планы на выходные? — спросил по дороге Сато.       — Ну, в субботу приедут родственники, а в воскресенье свободна. А что?       — Давай сходим в кино? Как раз начнётся в прокате фильм «Влюблённые сердца».       (Какое обыкновенное название!)       — Давай, — ответила Судзуки, мягко улыбнувшись.       В целом, больше в их диалоге не было ничего интересного, да и вообще хоть сколько-то содержательного. Доведя Судзуки до дома, Сато обнял её на прощание и зашагал к себе, окрылённый эйфорией от мистической силы, имя которой тинлав.       Следующий день (субботу, если вдруг вы не следите) Сато провёл в компании своих друзей. Все они, в свою очередь, самые обыкновенные: кто-то повыше, кто-то потолще; кто-то поумнее, кто-то потупее, но объединяла их всех социальная неловкость и абсолютное отсутствие романтического опыта. Поэтому когда у Сато появилась девушка, он переживал множественные атаки своих друзей по этому поводу. Эта встреча в доме у одного из них, пошлого и туповатого парня по имени Эйта, без очередной атаки не обошлась.       — Эй, Хиро! А чего это ты с нами зависаешь, а не с Судзуки?       — Она сегодня с родственниками... — ответил Сато.       — Ну-ну, с родственниками! А если бы не родственники, проводил бы время с ней, а нас бы оставил, а?       — Не говори ерунды... — защищался Сато с добродушной улыбкой. — Я вас никогда не оставлю, буду проводить время и с вами.       — Ну да, ловлю на слове! — объявился Эйта, уходивший на кухню за газировкой. — Ну и раз уж тут речь зашла о вас с Судзуки... Скажи, а ты уже мацал её сиськи?       Вот этого Сато больше всего не любил.       — Эйта... Прости, ты не мог бы вот этого не говорить?       — А что такого я сказал? — пожаловался Эйта, ища поддержки в ухмылках остальных гостей. — Если вы встречаетесь, то почему бы и не помацать...       — Дело не только в этом...       — А в чём?       — Ну, как тебе объяснить, — Сато заметно замялся. — Понимаешь, мне просто с ней хорошо, комфортно. Я люблю с ней гулять, разговаривать, а иногда и просто помолчать с ней приятно. Она... ну. Словом, вот!       — Да уж, — заключил один из друзей, — любовь — это сложно!       — А чего сложного-то? — продолжал напирать Эйта. — Ну, разговаривать, ну, гулять. Понимаю! А почему бы сиськи-то не пожмякать?       — Эйта! — Сато вскочил. — Хватит так говорить, пожалуйста!       Сато поддержали, но Эйта лишь усмехнулся.       — А ты чего это, Хироши, — проговорил он со злорадной улыбкой, — думаешь, ей этого не хочется? А ты спроси, мол, можно тебя, Ханако-тян, за грудь потрогать? Посмотри на реакцию, не ошибёшься!       Конечно, Сато хотел его ударить, и вроде бы даже замахнулся, но бросил руку и просто выбежал из дома Эйты. Он был не то что зол, скорее потерян и расстроен.       — Хиро, ты не обращай внимание, — сказал ему нагнавший его парень, — ты же знаешь, Эйта есть Эйта.       — Да... ничего, спасибо.       Он поковылял к себе домой. Будучи потерянным от выходки своего приятеля, он вдруг осознал, что и домой ему идти не самая лучшая идея. Его мать, Сато-сан, весьма обеспокоена будущим своего сына, и когда тот перешёл в выпускной класс, она постоянно довлела над ним и заставляла готовиться к вступительным в университет, который выбрала она же, потому что Сато никакого интереса не проявлял. Провести выходной за учебниками ему не хотелось. Ему бы хотелось поиграть в видеоигру, почитать мангу, посмотреть аниме или погулять с Сидзуку, а не учиться.       Тем не менее идти ему больше было некуда. Вернувшись в свой дом, он прошёл на кухню и обнаружил там свою мать, нарезавшую овощи к салату.       — Хиро? Ты откуда?       — Я был у друзей.       — Мгм, у друзей, — саркастически отреагировала она, эмоционально разрезав помидорку. — У нас самые средние успехи в учёбе, а мы — у друзей!       — Ну мам...       — Вот, считай, что ты уже наразвлекался, а теперь иди учись. У вас в понедельник тест по алгебре, ты же не собираешься опять получить за него 55 баллов? Как будет готов обед, я позову тебя.       Сато выдохнул и прошёл к себе в комнату. Раздевшись, он действительно сел за стол и переложил с полки школьный учебник по алгебре, раскрыл его на нужной странице, но на этом его подготовка к тесту закончилась. Видимо, он был озабочен своим завтрашним свиданием с Судзуки, и в качестве так скажем подготовки он решил почитать одну романтическую мангу про президента студсовета и богатенького барчонка. Этот вот барчонок по отношению к президенту ведёт себя властно и уверенно и в то же время нежно. Видимо Сато считал такую позицию с женщинами идеальной, и внимательно изучал реплики и мимику этого героя, чтобы завтра ему подражать.       — Ты чем это занят? — спросила мать Сато, нависнув над его головой. Он вздрогнул, но не успел ничего предпринять; женщина изъяла литературу.       — Какую же ерунду ты смотришь... Я тебе сказала к тесту готовиться, а не хернёй страдать! Сейчас иди ешь, а потом чтобы весь параграф прорешал, а я проконтролирую.       Не сказав ни слова, Сато угрюмо прошёл в кухню, употребил свой обед и вернулся в комнату, и прозанимался алгеброй весь день, уже ни на что не отвлекаясь.

***

      Наступило, наконец-то, воскресенье. Сато обусловился с Судзуки, что они встретятся сразу у кинотеатра ровно в час. Специально проснувшись пораньше, чтобы успеть подготовиться, привести себя по возможности в порядок, он случайно увлёкся видеоигрой и вышел из дома в без пятнадцати час.       — Прости, пожалуйста, — прошипел, задыхаясь от продолжительного бега, Сато.       — Да ладно, ничего страшного, — проговорила Судзуки с приветливой улыбкой (на самом деле, как выяснилось позже, её сильно разочаровывала непунктуальность и необязательность Сато). — Пойдём?       Они прошли к своим местам под недовольные вопли зрителей (фильм уже полчаса как начался, и на экране была как раз волнующая романтическая сцена). Сато использовал все ромкомные клише, какие знал: и брал Судзуки за руку, и как-то к ней прижимался, и выкидывал что-то пожалуй лишнее; Судзуки же реагировала на это вроде бы положительно, но делала это вымученно, было видно, что ей это не особенно интересно. Мнительный Сато это заметил, но не озаботился настроением своей девушки, а принял всё на себя и чему-то обиделся и расстроился.       После фильма они пошли, как и обусловились заранее, в ближайшее кафе. Сато всю дорогу молчал и не смотрел на Судзуки, отыгрывая какую-то драматическую роль. Судзуки поняла, что он видимо обиделся на её отстранённость, и решилась объясниться, они как раз сели за свободный столик.       — Вчера вот старшая сестра приехала, — начала Судзуки, — мы с ней три года не виделись. Она университет с наилучшим результатом закончила, и её уже пригласили на очень хороших условиях некоторые заграничные фирмы.       — Ого, это здорово, — Сато всё ещё обижен, а Судзуки говорит всё ещё не о нём, и ему не интересно.       — Да, здорово... А ты, Хиро-кун, куда планируешь поступать?       Сато передёрнуло. Он назвал университет и направление, которое ему выбрала его мать.       — Ох, круто! — искренне оценила Судзуки, обрадовавшись, что Сато, видимо, серьёзно относится к своему будущему. — И как, ты уже готовишься к вступительным?       Сато передёрнуло сильнее. Он ответил, что да.       — Слушай, Хиро! А давай мы сядем где-нибудь, поготовимся к завтрашнему тесту?       Сато действительно был бы рад провести время с Судзуки, но не так. Было бы здорово погулять с ней, посмотреть аниме, обсудить что-нибудь повседневное... Но не учиться.       — Прости, Ханако... Я сегодня обещал маме помочь с делами...       — А, ну хорошо, — понимающе кивнула Судзуки, — но к тесту ты успеешь подготовиться?       — Конечно, успею...       Получив несколько обнадёживающих заявлений от Сато, Судзуки пожалела его и перешла на самые обыденные разговоры ни о чём, и парень заметно расцвёл. Проводив девушку до дома, Сато сам вернулся домой и до глубокой ночи играл в видеоигры.       На следующий день они написали тест, а во вторник получили результаты. Судзуки Ханако — 88 баллов, Сато Хироши — 53.       Дальнейшее я не мог, да и не успел бы засвидетельствовать лично. Тем не менее, как сложится судьба моего «обыкновенного» человека, мне было очень любопытно, и благодаря способностям Айуры я смог это выяснить.

***

      Судзуки с крайним неудовольствием наблюдала за отсутствием прогресса в учёбе Сато. Она быстро поняла, что он только говорит, но ничего или почти ничего не делает, и с каждым днём разочаровывалась в нём всё больше. Сато же был глубоко обижен: он был убеждён, что любить человека надо таким, каков он есть, потому что это честно. И сам он хотел бы, чтобы Судзуки любила его со всеми его недостатками, а не пыталась его поменять по своему усмотрению. Но по кроткости своей он ни разу ей этого не высказал и только соглашался с ней, перенося обиду молча.       На правах его девушки и более успешной одноклассницы, Судзуки занималась с ним предметами, в которых он отставал (а это все), и была к нему достаточно строга. Когда же Сато делал какие-нибудь успехи в понимании, она его очень хвалила. В один такой момент, когда Судзуки в коем-то веке была к нему расположена, он спросил у неё:       — Ханако, а можно тебя за грудь потрогать?       Наверное, он и сам не знал, к чему это было. Просто он устал от холодности Судзуки, и решил застать её врасплох. Ему это удалось: она очень покраснела, замешкалась и замялась.       — Ты... ты это вообще... к чему...       Собравшись, она попыталась отыграть строгую учительницу, но всё ещё красная и всё ещё с волнительной дрожью в голосе:       — Вот если получишь за завтрашний тест 70+ баллов, тогда погрогаешь...       Тест, к которому они в тот день готовились и от которого зависело такое важное мероприятие, Сато написал на 52 балла.       Успех Судзуки же был обеспечен не только её усидчивостью и упорством. Её репетиторствовал один учитель, приехавший в наш город на время из Токио, и видимо очень хороший: за один какой-то месяц она из середины рейтинга переехала на самый верх, подальше от нас с Сато. Рассудив, что заслуга учителя здесь действительно есть, она предложила его своему парню. «Послушаешь одни раз вместе со мной, и если поможет, будешь ходить на постоянной основе». Сато возражать не стал.       Этот Масао-сенсей был ещё очень молод, ему было не больше тридцати лет, и он был очень некрасив. Носил длинные волосы и какие-то вычурно-модные костюмы; гнусавил. Сато он не понравился с первого же взгляда. Когда Масао увидел, что Судзуки привела с собой друга, он презрительно усмехнулся, даже не поприветствовал его и во всё время как бы не замечал. Сато было ужасно некомфортно в такой компании.       В один момент, как бы увлёкшись объяснением чего-то отвлечённого, Масао-сенсей положил руку на бедро Судзуки и заглянул ей в глаза, которые отвечали ему комплиментарно. Опомнившись, однако, ввиду присутствия в комнате Сато, учитель отстранился от девушки и нервно продолжил объяснять материал. Сато же мгновенно докрутил у себя в голове, что подобные интимности у этих двоих уже в порядке вещей, и если бы его там теперь не было, то где бы учитель потрогал Судзуки — догадаться нетрудно. Тем не менее Сато и теперь ничего ей не сказал, однако стал очень многозначно молчать и недоговаривать, надеясь, что она сама обо всём догадается, извинится и скажет «прости, Сато, я перестану заниматься у Масао-сенсея и отстану от тебя с учёбой, и буду любить тебя таким, какой ты есть, и буду приносить тебе только счастье». Судзуки, конечно, обо всём догадалась, но была максимально далека от извинений и каких-то таких слов.       Тем временем у Сато деформировались и отношения с друзьями. Они на глазах становились старше, и в особенности это касалось Эйты. Каким-то загадочным образом у него появилась девушка, и он под влиянием её становился всё серьёзнее. Он больше не позволял себе неуместные пошлые шутки, да и в целом становился умнее и как будто светился от счастья. Сато был рад за него.       — Приходите ко мне сегодня после семи, — обратился Эйта к своим друзьям, — хочу познакомить вас с Айко. Она к тому времени уже приготовит ужин, — вы никогда ничего подобного не ели!       — Какой же ты счастливчик, Эйта! — с чувством проговорил один из друзей.       — Да, я счастливчик, — гордо подтвердил Эйта, закрыв глаза от истинного удовольствия. — Кстати, Хиро, может, придёте вместе с Судзуки? Будет веселее, к тому же Айко будет не так неловко.       — Конечно, придём! — с удовольствием ответил Сато и повернулся в другой угол кабинета, где сидела Судзуки и читала учебник. — Ханако! Пойдём сегодня к Эйте?       Друзья в ожидании уставились на одноклассницу. Судзуки посмотрела на них, скрыв раздражение, и улыбнулась, как бы соглашаясь на предложение. Когда же они с Сато пошли после школы домой, Судзуки объяснилась с ним.       — Я не пойду сегодня к Эйте, — сказала она.       — Почему? Не хочешь?       — Потому что он приглашает меня туда как твою девушку, — она пристально посмотрела на него, — а я не хочу больше быть твоей девушкой.       Сато остановился.       — Как... Ты о чём, Ханако?       — Пойми, Хиро, мы разные. Ты вот бесишься и злишься, что я пытаюсь тебя заставить вкладываться в своё будущее, но в чём я не права? Я хочу, чтобы мой парень был целеустремлённым и добивался своих целей, разве это плохо?       Сато молчал. Судзуки вздохнула.       — Я на этой неделе перевожусь в школу в Токио. Там же буду ходить в предуниверсарий, чтобы успешно сдать вступительные. А тебя больше мучать не буду.       — В Токио... Это из-за Масао, да? — как не в себе проговорил Сато. Судзуки вскипела.       — Ты сейчас очень не прав, Сато, и очень меня оскорбил. Давай так договоримся: я уеду, и мы больше не общаемся, не списываемся, не созваниваемся, не видимся. Ладно? Провожать меня не надо. До свидания, Сато, — с этими словами она развернулась и широко зашагала по направлению к своему дому.       В доме Эйты тем временем происходила подготовка к ужину. Проведя долгое время в магазине со списком, написанным от руки Айко, Эйта принёс домой два огромных пакета с продуктами. На кухне его встретила Айко и, приняв пакеты, сразу же принялась их разбирать. С собранными в хвост волосами, в фартуке, она показалась Эйте такой женственной, что он не удержался и набросился на неё.       — Эйта, перестань... скоро же гости, — отбивалась девушка, вся покраснев.       — Как скажете, хозяйка... — медоточиво протянул Эйта, почесав свою щеку о грудь Айко, и приступил к своим обязанностям подручного при талантливом кулинарном мастере.       Через два часа закуски были готовы, горячее подходило, настало время встречать гостей. Айко заменила фартук на лёгкое свободное платье до колен, а свои длинные волосы распустила и распушила. От этого вида Эйта пришёл в такой восторг, что стал умолять приковать его наручниками к батарее в ванной, потому что иначе он «не способен себя сдержать». Айко посмеялась, покраснев, но затем строго приказала ему на ужине при гостях быть «хорошим мальчиком».       Приходившие гости, ни разу вообще не видевшие Айко, реагировали не менее эмоционально. Восторг у них проявлялся в неожиданнейшей галантности: здороваясь, они целовали девушке руку, называли её уважительно Ямада-сан и обращались к ней на вы. Ямада в ответ весело улыбалась, учтиво кивала головой и приглашала к столу. Внимание в таком количестве было ей в новинку, и она заметно терялась, впрочем, никакого дискомфорта у неё это не вызывало.       — Ладно, — сказал один из гостей и встал, захватив стакан с газировкой. — Думаю, пора выразить общее впечатление не только взглядами и интонациями, но и человеческой речью. Эйта, дурак. Какой же ты после этого яичник. В твоей жизни появилась такая девушка, а ты всё ещё не умер от счастья...       — Я не умер?! — прервал тост Эйта, вскочив со стула. Посмотрев украдкой на Ямаду, он демонстративно схватился за сердце и под всеобщий смех упал на пол, изобразив сердечный приступ.       Встав и посмотрев на своего «мёртвого» возлюбленного, Ямада приветливо посмотрела на гостей.       — Будете горячее, мальчики?       Гости посмеялись. Ямада поманила за собой Эйту полами платья. Эйта вскочил на ноги с сияющей улыбкой. «Видите, какая жестокая?»       Когда горячее было подано, Эйта всё-таки не удержался и, зажмурив глаза от сладостного предвкушения, обхватил Ямаду за талию, чуть не сбив её с ног. Ямада вспыхнула, но увидя, что гостей искренне умиляет то, какой эффект девушка оказывает на их друга, она позволила ему публично проявить свою страсть.       — Если бы вы знали, Ямада-сан, что это было за существо... Вы действительно сделали из него человека.       — Так! — прошипел Эйта, прислоняясь щекой к груди Ямады. — Что было до того, как я стал подданным этой королевы, не имеет значения, ясно?       Тут уже Ямада не смогла себя сдерживать и погладила Эйту рукой, почесав его за ушком. Именно в этот момент Эйта приоткрыл глаза и увидел стоящего в проходе Сато. Тот наблюдал за сценой молча, с какой-то неясной ухмылкой.       — Хиро! — Эйта отлип от Ямады и пошёл к нему навстречу.       — Я опоздал, Эйта, прости уж, — весело проговорил Сато, подойдя к столу, — а, и Судзуки не будет, за это тоже извиняюсь.       — Да ладно, что уж... А это что у тебя?       — Ах, это... Я хотел принести к столу, в качестве гостинца, да вот что-то не донёс... Простите мне мою нетерпеливость, — Сато виновато улыбнулся и поставил на стол пустую бутылку вина.       — Ты где вообще это взял...       Все смотрели на вновь прибывшего в полном шоке. Ямада даже не знала, как реагировать. К счастью, Сато взял инициативу на себя.       — А, это ты Айко, выходит? — обратился он к Ямаде и подошёл к ней вплотную. — Неплохо, неплохо. Классные сиськи.       С этими словами он положил свои ладони на её грудь и стал хаотично её наминать. Ямада на глазах превратилась в каменную статую (не в том смысле, что я на неё без очков посмотрел. Это метафора). Эйта, как только вышел из шока, вышел затем и из себя. Схватив Сато за рубашку, он оттянул его от Ямады, да так, что тот упал, не устояв на ногах из-за выпитого вина.       — Ты что себе позволяешь, пьяная рожа! — орал на него Эйта.       Сато встал и поднял перед Эйтой указательный палец.       — Минуточку! — заявил он. — Ты вот чего... Ты что? А... А что? Что-то не так? Айко! — Сато обратился к ней, хотя она всё ещё была как в оцепенении. — Ты думаешь, почему этот болван Эйта в тебя так страстно влюбился? Потому что ты такая потрясающая, добрая, заботливая, хозяйственная... Потому что с тобой хорошо, комфортно? Или... — по всему было понятно, что вино именно в этот момент ударило ему в голову. — Какая же чушь! Я сам видел, как один длинноволосый урод садился на уши одной прыщавой старшекласснице какими-то рассуждениями о космосе, а сам ей под юбку... — он засмеялся. — Ах, звёзды, как это интересно! А вы какие фильмы любите смотреть? Ого, а я никогда не был в Европе! С вами так интересно разговаривать! Эйта, а чего ты Хакамаду отшил, м? Она ж к тебе липла, да и к тому же такая милаха, да и добрая, отзывчивая, готовит лучше всех в классе? Ты её не только отшил, Эйта, ты ещё и на неё одну из всех старшеклассниц не подрочил (да-да, Айко, этот человек именно таков), а всё потому, что у неё челюсть кривая и лицо несимметричное, так? А тут же, вот! — Сато обошёл Ямаду и схватил её лицо, стал трепать её за щёки. — Тут вон какая красотка!       Эйта совершенно озверел и, схватив Сато за волосы, вывел его из дома и собственноручно выкинул его на крыльцо, захлопнув зверь. Сато, задыхаясь от смеха, кое-как встал.       — Идиоты! Лицемеры! Живёте, как все живут, и ничего не понимаете! И не хотите понимать!

***

      Прошло семь месяцев. Результаты Сато в учёбе стали совсем ни к чёрту, ещё и посещаемость упала. Разговаривать с ним было бесполезно. Когда его вызывали к директору, диалог выглядел примерно так:       — Сато, — говорил директор, — ты осознаешь, что падаешь в пропасть? Ты съехал от матери, водишься непонятно с кем, посещаешь школу только когда собирается клуб. Твои оценки бьют все антирекорды. Ты на что рассчитываешь-то?       — Я рассчитываю на то, что на Землю прилетит астероид и расколет её на кусочки! — насмешливо отвечал Сато.       Директор раздражительно выдыхал.       — Директор, скажите, бог есть?       — Это к чему...       — Если бог есть, то вся воля его, и что бы я ни делал, — например, если бы я падал в пропасть, как вы говорите, — я бы делал это потому, что такова воля бога. Если же бога нет, то вся воля моя, и меня ничто не ограничивает; и если это так, то падать в пропасть — самое адекватное поведение. Итак, бог есть или бога нет?       Директор умывал руки и отпускал Сато.       Клуб, о котором говорил директор, был литературный клуб, в который Сато вступил всего за два месяца до выпуска. После расставания и разрыва со своими друзьями он стал очень много читать, в особенности его интересовала философия экзистенциализма. На заседаниях клуба он много говорил о нигилизме и рассуждал об отвлечённых вещах.       — Жизнь, которую от нас требуют прожить, — это ад, тюрьма, забой скота. Учись, получай пятёрки, поступай в хороший университет, устраивайся на работу, влюбляйся, рожай детей, — везде, в каждом пункте у тебя воруют. Что бы ты ни делал, подчиняясь общему правилу, ты врёшь себе, ты отдаёшь намного и намного больше, чем получаешь.       Никто его речи не воспринимал всерьёз. Все говорили, что он, по-видимому, лентяй и неудачник.       «Они меня не поймут, — рассудил он, — они думают и действуют по сценарию».        С горем пополам окончив академию, Сато, конечно, ни в какой университет подаваться не поехал, а сразу устроился в доставку. В свободное время он стал искать своё предназначение, и за год такой жизни пришёл к самому неутешительному заключению: во всём, за что бы он ни брался, ему не удаётся добиться результатов выше средних. Дело не в отсутствии практики, не в недостаточном времени освоения навыка, — в этом, по крайней мере, он сам был убеждён.       «Я могу жить только так, как живут все, и работать на никчёмной работе, иметь жену и детей и делать вид, что у меня всё хорошо. Но такая жизнь — это не жизнь, а значит, лучше и не жить вовсе». Так он принял решение покончить с собой.       Первое число месяца — хозяин квартиры приходит за месячной оплатой. Сато рассчитывал, что когда придёт хозяин, он и обнаружит его тело, а вместе с ним — конверт с деньгами, оплата за месячное проживание. Сато не хотел умирать, оставшись перед кем-то в долгу. Накануне дня Х Сато два дня не ел, чтобы его кишечник был абсолютно пуст: ему не хотелось, чтобы его обнаружили мёртвым, а у него полные штаны. Ему это казалось неэстетичным.       Написав несколько строк о том, почему он решил так поступить, он положил записку на стол, рядом с конвертом с деньгами, а сам сел в кресло и взял в руки револьвер. Револьвер этот он раздобыл заранее, и именно хотел застрелиться, а не повеситься, потому что это самый безболезненный способ. Зарядив оружие, Сато поднёс дуло к своему виску, и в этот момент его желудок очень громко прожурчал.       — Чёрт возьми, — усмехнулся он. — И чего ради я буду убивать себя, испытывая голод? Моё тело, когда я умру, — проблема других людей, и будет ли от него вонять, мне совершенно безразлично.       Так, решив напоследок подкрепиться, он оставил заряженный револьвер на столе, рядом с запиской и конвертом, и вышел из квартиры.       Вечер был очень приятным. Уже стемнело, и Сато как раз решил отправиться на Главную улицу Хидари Вакибара, насладиться в последний раз электрическим светом. Там было очень много всяких забегаловок, и у голодного Сато разбегались глаза. Денег у него было совсем немного, притом он хотел попробовать что-нибудь такое, чего он раньше не пробовал. Его выбор остановился на такерии — бистро с мексиканской кухней.       — Добрый вечер! — деружно-приветливо проговорил светловолосый кассир. — Что будете заказывать?       — Будьте добры, хм... Буррито с курицей и содовую.       — Ожидайте!       Через сколько-то минут заказ был готов, и блондин предложил Сато буррито и бутылку с газировкой.       — Приятного аппетита! Будем рады видеть вас вновь!       — Мы с вами больше не увидимся, — иронически проговорил Сато, приняв свой заказ, — я сюда больше никогда не приду, — и он развернулся, чтобы уходить.       — Мы с вами увидимся ещё не один раз, и ты сюда ко мне завтра же утром прибежишь, — сказал блондин всё той же дежурной интонацией Сато в спину. Сато повернулся через плечо, недоумевая по поводу сказанного, но решил не придавать этому какого бы то ни было значения и отправился прочь.       Последняя прогулка по вечернему городу, вкусная еда и питьё, но... Бутылка с содовой закрыта. Обе руки заняты. Зажать буррито локтем Сато боялся, потому что оно тогда могла поломаться, а зажать локтем содовую он опасался, потому что она может выскользнуть и разбиться. Открыть как-то крышку пальцами той же руки, в которой он держал бутылку, ему не удалось. Ситуация катастрофическая. На помощь придётся звать случайных прохожих.       — Простите, вы не поможете мне? — спросил Сато, протягивая бутылку.       В качестве случайного прохожего оказалась девушка в длинном свитере. От неожиданного обращения к ней она вздрогнула и широко раскрыла глаза, как делают иногда робкие девушки, но затем сразу же хихикнула от необычности просьбы, обхватила руку Сато, в которой находилась бутылка, и открутила крышку второй рукой.       — Я понимаю, — весело проговорила девушка, — руки заняты, а если кушать не запивая, то удовольствия от еды не получишь.       — Вы правы, — тоже непонятно чему развеселился Сато. — Спасибо большое.       — А это у вас... что такое... — девушка любопытно осмотрела содержимое другой руки Сато.       — А это буррито, мексиканское блюдо. Хотите попробовать?       Девушка удивлённо подняла на него свои большие глаза. Сато удалось её разглядеть. Это была небольшая и очень лёгкая девушка, с волнистыми тёмными волосами, пухлыми губами, тонкими пальцами. В её широко раскрытых глазах Сато помимо удивления и какой-то благодарности как будто прочитал, что она, возможно, очень голодная, и тоже не ела, может, два дня. Заметив это, он протянул буррито к её губам.       — Ешьте, правда. Мне кажется, вы проголодались.       Девушка резко надкусила буррито, не сводя глаза с Сато, как кошка, не уверенная в том, стоит ли брать лакомство, но берущая из-за голода. Сато улыбнулся.       — Запейте, — убрав от её рта еду, он приблизил к её рту горлышко бутылки. С той же озабоченной эмоцией во взгляде, он обхватила губами горлышко и глотнула. Наверное, он не замечал, что кормит и поит её с рук, иначе ему бы стало неловко.       — ...ведь если не запить, то удовольствия от еды не получишь, верно?       Девушка кивнула, всё ещё жуя кусок.       — Спасибо, — сказала она, продолжая смотреть Сато в глаза. Сато откусил от бурито, запил содовой, и снова предложил ей всё то же в том же порядке.       Девушка послушно принимала угощение, соединив ладони в замок перед собой. В отличие от Сато, она прекрасно знала, что он кормит её с рук, и ощущала себя уличной кошкой. От этого ощущения ей стало неловко, и она в смущении опустила глаза, продолжая, впрочем, кушать и запивать. А Сато так увлёкся угощением, что и сам не заметил, как скормил ей всё буррито.       Обратив внимание, что содержимое правой руки Сато превратилось в пустоту, девушка посмотрела на него с выражением искреннего сочувствия.       — Я вас объела.       Сато посмеялся.       — Да ладно вам, я совершенно не голоден.       — Скажите, где вы живёте, — продолжала пожирать глазами девушка, — я вам... Когда получу зарплату, я вам отдам.       — Говорю же, это совершенно ни к чему... — значительно серьёзнее сказал Сато. Он вруг вспомнил, что, придя сейчас домой, он выстрелит себе в голову, и «отдавать» этой девушке, когда она получит зарплату, будет уже некому.       — Вы, кажется, были очень голодны? Как же так?       Девушка виновато кивнула.       — Я просто большую часть зарплаты откладываю на университет, а те деньги, которые я выделяю себе на продукты... — она осеклась и покраснела, опустив глаза.       Затем она усмехнулась, и на её лице появилась улыбка самого искреннего счастья.       —...я купила на них книги!       Она скинула сумку с плеча, быстрыми движениями извлекла из них стопку книг и с сияющим лицом протянула их Сато. Сато не взял, лишь осмотрел. Наверху лежала «История Рима» Моммзена, с очень красиво оформленной обложкой. Сато перевёл взгляд на девушку, которая с замиранием сердца ждала, что он скажет. Она решила объясниться.       — М-мне... Меня родители постоянно ругали, что я трачу деньги на книги, и покупаю новые ещё когда не дочитала старые... Но что я могу поделать! Как можно пройти мимо, ну, вы понимаете?..       Сато испытал... самые непонятные эмоции.       — Как вас зовут?       — Акеми Михара! — ответила девушка, всё ещё держа книги в руках. — А вас?       — Вот что, Михара... Я желаю вам самого большого счастья, которое только возможно. Вы... вы может быть этого не знаете и никогда не узнаете, но вы — уникальный человек, как будто даже больше, чем человек...       Прервав свою спонтанную речь, Сато побежал домой. Михара так обомлела, что даже не осонала, что он уходит. Осознав же, она отправилась бежать за ним, но безуспешно — он уже скрылся.             Сато зачем-то бежал прямо до самой двери в свою квартиру. Оказавшись внутри, он упал в кресло, и даже не переведя ещё дыхание, схватил револьвер. Он уже был заряжен. Поднеся его к виску, Сато резко опустил его на стол и вскочил со своего места.       — Что это всё значит! — возмущался он. — Если решился на такое дело, то ничто, ничто на свете не должно отвлекать! Как же так я забыл? Я забылся! Что это значит?       —...это значит, что мне надо поспать, — заключил он. — Утром мысли в порядке, а сейчас каша. Посплю, и на рассвете — застрелюсь. Да, это хорошо.       Удовлетворившись таким вот выводом, он, не раздеваясь, лёг на кровать. В висках застучало.       — Что, передумал? — послышался голос откуда-то из комнаты.       Сато открыл глаза и дико уставился перед собой. В кресле, в котором он только что сидел и планировал застрелиться, сидел блондин, светлокожий, румяный, в белой одежде. В руках он крутил револьвер, всё ещё заряженный.       — Надо же, ведь и записку оставил, и револьвер откуда-то взял. Что же смутило, Сато Хироши?       — Отстань, — равнодушно ответил Сато и отвернулся к стене.       — «Отстань»? Тебя ничуть не удивило, что я тут сижу в твоей комнате?       — А чего удивительного? — усмехнулся Сато. — Ты мой сон, и ты мне снишься. Не ёкай же ты какой-то.       Блондин усмехнулся.       — Твоя правда, не ёкай. Ну так и всё же, что с самоубийством?       — Отложил до утра.       — Почему?       — Отстань.       — Потому что больше не хочешь?       — Хочу.       — Потому, что влюбился в Акеми Михару?       Сато расхохотался.       — Я с ней разговаривал пять минут.             — Ну, ты не только разговаривал с ней. И потом, разве этого не достаточно? Ты ведь убежден, что любви нет, а те эмоции, которые ты испытываешь, — это сублимация сексуального влечения, кажется так?       — Это не я так считаю, это наука так утверждает, — лениво отмахнулся Сато.       — Ну, а раз так, то и пяти минут достаточно. Для сексуального-то влечения. Вот только, по-моему, ты похоть не ощутил.       — Да, не ощутил. Но я способен к ней ощутить похоть, и только поэтому...       — И только поэтому влюбился.       — Фу, ты пристал ко мне именно тогда, когда я совершенно не готов отвечать.       — А что, вот, её благодарные и чуткие глаза, открытые всему миру, горящие — это как-то для деторождения пригождается? А её мимика, жесты, голос?       — Да, да, да, если привлекает, то значит как-то нужно для деторождения, иначе бы не привлекало.       — А! И, стало быть, её страсть к книгам — пустяки? Ты влюбился, потому что... потому что это такие поведенческие программы, и если ты дашь этому волю, если ты начнёшь с ней встречаться, то потом и семья, дети, и жизнь как у людей, а это ужас, это ад, это...       — Да, да! Это ад, и никак иначе! Я не могу...       — А сегодня, когда ты кормил эту девушку, когда ты узнавал о её увлечении книгами... ты чувствовал себя в аду? Хотелось умереть?       Сато, дотянувшись до стоящего над кроватью цветка, бросил его в сторону блондина. Горшок пришёлся прямо ему на грудь, и земля обильно высыпалась на его белую одежду. Он встал, отряхнулся и разочарованно поглядел на Сато.       — Я так понимаю, ты потерял интерес к этой беседе?       — Молодец!       — Хорошо, Сато Хироши. Сладких снов.              Утром Сато сел на край кровати и уставился на стол. На столе его ждал заряженный револьвер.       — Ну, вот и всё.       Подойдя к столу, Сато осмотрел кресло, затем повернулся на надкроватную полочку — цветок стоял на своём месте нетронутый. «Это был он!» — крикнул Сато и побежал во вчерашнюю такерию.       На кассе в этот раз стоял какой-то старик. Запыхавшийся Сато так и налетел на него.       — Чего-о? Блондин? Да не работает у нас никакой блондин! — отвечал ему старик.       — Как не работает! Вчера вечером мне буррито и содовую продал, посмотрите!       — Вчера вечером Мутса работал, он никакой не блондин! Он лысый, а был брюнет!       — А вот и вы! — сказал звонкий женский голос.       Сато повернулся в сторону входа и увидел Михару. Она была в другом, как будто более новом свитере, и стояла в проходе упёршись ладонями в бока, как бы закрывая Сато проход.       — Я вас не выпущу отсюда, пока вы не назовёте своё имя и адрес!       Сато чуть не расплакался. Он назвал своё имя и адрес своей съёмной квартиры.       — Вот и хорошо! Когда мне дадут деньги, я сразу же поблагодарю вас, а пока... вот.       Она достала из сумки книгу и протянула её Сато. «Превращение» Франца Кафки.       — Вот, ну... Я ничего не могу подарить, кроме книг, потому что у меня ничего и нет больше. А вот эта книга (тут некоторые нарративы Кафки) меня очень в своё время впечатлила, и я подумала, что, — она покраснела и замялась, — это подойдёт...       Сато принял книгу и у него подпёрло дыхание. Конечно, он её уже читал.       Не вполне отдавая отчёт своим действиям, он обхватил Михару руками и крепко прижал к себе. Михара пошатнулась от неожиданности, но затем в свою очередь обхватила руками Сато, прижмавшись к его груди.       — Михара, а как вы узнали, что встретите меня здесь? — спросил Сато, но так, как будто уже знал ответ.       — Я вчера, как вы убежали, — отвечала Михара, приглушённая кофтой Сато, — пришла сюда, потому что только тут делали буррито, — и кассир сказал, что этим утром вы непременно сюда прибежите.       Сато понимающе кивнул.       — Значит, вы начали поиски с того, где продают этот продукт... Вы очень умная.       — Да ну, умная! Самая лёгкая мысль... — отрицала Михара, возмутившись, что её назвали умной.       — Я обязательно прочитаю вашу книгу, а потом мы её обсудим.       Михара мгновенно подняла глаза на Сато, всё ещё находясь в его объятиях.       — Я никогда ещё ни с кем не обсуждала!       — Ну, а ведь так же интереснее читать, если есть, с кем обсудить. Давайте встретимся сегодня вечером?       — Давайте! — мгновенно ответила Михара. — Здесь же в восемь часов, хорошо?       — Хорошо, — ответил Сато и, потрепав её напоследок по волосам, пошёл к себе домой.       Когда он вернулся в свою квартиру, его там уже ждали.       — А, Сато Хироши! — воскликнул блондин и встал с кресла, взяв со стола револьвер. — Ну что, стреляться-то будем? Уже скоро хозяин придёт за деньгами.       — Я знаю, кто ты, — довольно заявил Сато, приняв у блондина револьвер, и, аккуратно его разрядив, положил его на стол. — Ты бог Купидон.       Блондин улыбнулся и сел обратно в кресло.       — Приятно. Что ж, Сато Хироши, жить захотелось?       — Захотелось.       — Самой обыкновенной жизнью?       — Самой обыкновенной, которую только знаешь.       — А чего же так? А, Акеми Михара?       — Пока есть Акеми Михара, мне одной, трёх, пяти жизней мало, Купидон. Пока она не поступит и не закончит университет, пока она не купит и не прочитает все книги, какие хочет, пока она не получит всё то счастье, которое заслуживает, — я здесь.       — И что же ты?       — Я тоже поступлю в университет. Начну с сегодняшнего дня готовиться к вступительным.       — Ого! И это всё от женщины?       — От женщины... Дурак ты, вот что.       Купидон усмехнулся, Сато тоже смеялся.       — Последний вопрос, Сато Хироши. Что будешь делать, если Акеми Михара в тебе разочаруется? Начнёт делать из тебя то, чем ты не можешь быть, или изменит? Тогда, вероятно, ты опять возьмёшься за револьвер, так что может сразу... — и тут он встал и вновь предложил Сато револьвер, имея в виду, что это убедительный довод осуществить задуманное.       — Если она во мне разочаруется или предпочтёт мне другого, — отвечал Сато с той же твёрдой улыбкой, отказываясь от револьвера, — я её поддержу, чтобы она не чувствовала себя виноватой, и от всей души пожелаю ей счастья, а себе — тоже.       Купидон усмехнулся, бросил револьвер на стол и протянул руку Сато. Тот с чувством её пожал.       — Прощай, Сато Хироши.       — Прощай, Купидон

***

      Дальше Айура по какой-то причине увидеть не могла. Впрочем, кажется, хватит и этого. Ну и ну, настрочил аж двенадцать страниц.