Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      И вот мы с Северусом стоим на пороге Малого зала заседаний Визенгамота.       В целом, конечно, выглядело впечатляюще, потому что какой-то особой разницы во внутреннем обустройстве между этим залом и Большим, или залом заседаний номер десять, в котором в прошлой жизни я был «судим» по поводу призыва патронуса, не наблюдалось.       Мебель вся из чёрного дерева и такие же чёрные деревянные панели в рост человека на стенах и колоннах, поддерживающих высокий сводчатый потолок. Выше — и на потолке тоже — какой-то красивенный отделочный камень, который своими золотистыми переливами и коричневато-бежевыми разводами спасает это помещение от полного погружения в средневековую мрачность. На полу — мозаичное панно. Окон, естественно, нет. Из освещения — огромная хрустальная люстра со множеством свечей. Да, этот зал был раза в два меньше, но всё равно Малый зал невозможно было назвать маленьким, обычным или ничем не примечательным.       Тот же амфитеатр с рядами столов и скамей для судей, просто рядов всего три. Та же трибуна для председателя и секретаря, расположенная напротив мест для истцов и ответчиков, просто вместо кресла с цепями — или уж тем более клетки! для подсудимого — там стоял длинный, покрытый добротным изумрудным сукном стол и мягкие стулья с высокими спинками.       А ещё в этом зале было светло и нестрашно. Здесь не было той гнетущей, пугающей атмосферы, что я ощутил на себе во время суда в прошлой жизни.       

***

      Судьи уже сидели на своих местах во втором ярусе, а за нашим столом перебирал бумаги облачённый в роскошный шитый золотом алый кафтан гоблин, отец Ормока — Бошсот, мой адвокат, чьи услуги предоставлены мне гоблинами бессрочно и бесплатно, по заключённому с ними договору.       Но в данном случае «бесплатно» не значит некачественно! Бошсот — гений своего дела!       «Гарри» — стоит отдать тому должное — аккуратненько «втёк» в зал, не привлекая к себе лишнего внимания, ещё до начала моего порно бенефиса. Видимо, понимал, что при наличии реального Гарольда нужда в дублёре отпадает. Так что сейчас «усыновляемый» тоже уже сидел за столом. Ещё два пустых стула дожидались, очевидно, нас.       Мне лично было бы жуть как неудобно стоять под всеми этими взглядами и понимать, что вид у меня сейчас, прямо сказать, не самый официальный, если бы… Видимо, Северус мои чувства полностью разделял, потому как с его стороны послышалось: — Ну просто пиздец как замечательно!.. — Не комплексуй, душа моя, нормально мы для них выглядим. Я на нас «Гламур» набросил в дверях. — О Мерлин! Обожаю тебя! — Ты путаешь, я — Гарольд. — Банально и избито. Уж ты-то мог бы придумать шутку и получше. — Подумаешь! Шутки мои ему не нравятся… Зато я придумал, как сделать так, чтобы ты мог провести со мной всё лето! — Это да, тут равных тебе по скорости придумывания просто нет! — Вот видишь! Но ты понял, зачем я это сделал, Сев? — Ну естественно! Там Дамблдор из-за угла подглядывал. Я заметил краем глаза, когда мы уже… к-хм… закончили. — «Из-за угла»? «Подглядывал»? Да он по коридору на первой космической рассекал! Со своими побрякушками в бороде…       И тут моё богатое и, вполне возможно, не совсем здоровое воображение подкинуло умопомрачительную картинку, от которой я не смог не засмеяться тихонько: — Как у Пушкина, прям… — У кого? — А, ты же не знаешь… у поэта русского, самого знаменитого. Как там… Ща переведу.       … — Что так долго пыхтишь-то? — А ты, блин, сам попробуй влёт русского классика на иностранный язык переложить! Да ещё в стихах! Да в рифму! — Молчу, молчу. — Вот и помолчи, пожалуйста, не отвлекай.       … — Ну слушай. Вроде как получилось что-то… Эээ сейчас… Вот:

По широким коридорам Борзый Дамблдор бежит, Колокольчик в бородёнке Утомительно гремит.

— Ну как? — Ммм… Нууу… мне не с чем сравнивать. — Ну Сев! Привереда ты, блин! Ну слушай оригинал.       И я выдал ему четверостишие на русском, а потом перевёл смысл. Правда, пришлось потратить ещё пару минут на разъяснения, что такое тройка, где у неё колокольчик, и нахрена тот вообще нужен. — Понял? — Понял. Классно. Ну в смысле, у тебя получилось классно. Не понял только, зачем Дамблдор за угол спрятался, если мог не только к нам подойти, но и в зал заседаний мог бы внаглую впереться. — Ну видимо, я поразил его в самое сердце своей брутальной сексапильностью, вот он за угол и сныкался. — Ага, ещё скажи, что испугался, что ты и его тоже можешь так… — Фу! Меня сейчас стошнит! — Я не имел в виду так целовать. Я имел в виду так шваркнуть об стенку. — А, это запросто! Это с превеликим даже удовольствием! Башкой с побрякушками! — Мне больновато, между прочим, было… — Ну извини, душа моя, прости! — Да прощу конечно. Выбора-то нет. — Это у тебя нет выбора?! Да ты самый сексапильный профессор зелий в мире! — Подлиза! — Угу. Я такой. Подлизываю…сь. — Прекрати сейчашшше! — Всё-всё! Понял, не шипи! Ну что, пойдём за стол? Пока я тут тебя… — Ссзаткнисссь! — Ой, Сев, ты лучше Волдеморта шипишь, хах. — Ну… Я тебе ночью устрою! — Ловлю на слове. Но ты не увлекайся мечтами, у тебя сейчас совсем противоположная задача. — Я в курсе, бля! Это ты тут шуточки шутишь, от которых у меня встаёт! А ты ни хрена не помогаешь!       Н-да, всё-таки наверное стоило эту ночь провести поактивнее, чем мы с Северусом её провели. Сейчас не лезли бы в голову всякие эротические глупости. — Ну всё! Я не буду больше. — Отвлеки меня как-нибудь! Объясни, зачем было обставлять всё это так… так жёстко? — Я старался произвести на Дамблдора соответствующее впечатление. — Какое, бля, впечатление ты этой пантомимой произвести хотел? — Соответствующее! Я же сказал.       Я расправил плечи и скорчил максимально похабную рожу. Поиграл бровями, потыкал в щёку языком изнутри и подмигнул Северусу. — Фууу… Гааадость.       Щёки у него надулись, он подышал на счёт, чтобы не шокировать судейский состав громогласным хохотом, выдохнул и попросил: — Ну а если серьёзно… Объясни, пожалуйста, всю глубину своего злодейского замысла. — Если серьёзно, то я грубовато с тобой обошёлся, чтобы дать Дамблдору понять, что ты в этом участие принимал не совсем добровольно и готов к подобному повороту событий не был. Вот я и постарался донести до сведения якобы вас обоих, что отказа я не приму. Ну и судя по тому, что, увидев эту сценку, подойти к нам Альбус уже не рвался, увиденное его полностью устроило, на что и был расчёт. Так что готовься, уверен, как только вы встретитесь, тебе будет поручено подстелиться под меня.       Он поморщился, а я поспешил уточнить: — Ты же понимаешь, что это всё просто игра? Теперь мы играем им? — Ну! Сказанул. До этого, к сожалению, ещё далеко. Мы оба в слишком зависимом от него положении. Но даже понимая, что это будет именно то, чего мы добиваемся, в роли подстилки мало радости. Не в самой роли — раз уж я в этом участвую с тобой — но в понимании того, как к тебе относятся, и что при нужном Альбусу случае на твоём месте мог оказаться кто угодно.       Мы помолчали. Я нашёл его руку и коротко пожал пальцы. Увы, но ни время, ни место не располагали к более значимым выражениям поддержки. — А вообще, сколько это — первая космическая? — Дохрена, Сев! — Да я так-то догадался. — А тебе зачем? Согласись, не самые полезные сведения для мага-зельевара… — Да просто… Думал, ты знаешь… — Почти восемь километров в секунду. — В секунду? С ума сойти! Неее, Дамблдор так не сможет. — Ну а вдруг?.. Представь. — Леди и джентльмены, занимаем свои места!       Объявил кто-то, и мы, давясь смехом, поспешно двинулись к столу.       

***

      Поздоровались с Бошсотом, и уселись на те два стула, что ещё оставались свободными. И так уж получилось, что сейчас деревянный мальчик, прикидываясь паинькой, тихонечко сидел между нами с Северусом, как между папой и мамой.       Ну тролль стописятого уровня! Ведь нарочно так уселся!       Напротив нас разместился весь Попечительский Совет Хогвартса, состоящий сплошь — за исключением парочки вечных нейтралов: Гринграсса и Прюэтта — из «раскаявшихся» «Пожирателей», что снимали у меня чёрную метку: Паркинсон, Буллстроуд, Крэбб, Гойл, Нотт, ещё с десяток штук менее значимых… Ну и ещё три дамы выбивались из этого дружного мужского коллектива. Две молодых и безусловно красивых: блондинка Нарцисса Малфой, что на этом заседании представляла своего мужа, председателя совета попечителей школы, и миссис — или в очередной раз мисс? — имени-её-не-знаю-Забини. Судя по типажу — жгучая брюнетка с тёмно-карими глазами — явная уроженка Апеннинского полуострова. Ну и третья — Августа Лонгботтом, весьма пожилая, но высокая, статная и, как принято говорить, со следами былой красоты на лице. Правда, эти следы сводила практически на нет навечно, кажется, застывшая там же гримаса брюзгливого высокомерия. «Засланный казачок» от фракции Дамблдора, куда ж без этой престарелой Дианы-охотницы.       Ну пусть поприсутствует… Для контраста, так сказать.       

***

      Раздался удар гонга, от которого у меня заломило позвоночник и череп завибрировал, и Прюэтт — весьма впечатляющий, надо сказать, дяденька, который, очевидно, сегодня будет выполнять роль председателя заседания — встал со своего места: — Всем доброго утра. Итак. Сегодня, двадцать пятого июня одна тысяча девятьсот девяносто четвёртого года, согласно маггловскому летоисчислению, я, председатель малого судейского состава Британского Визенгамота Мордекай Абнер Прюэтт, объявляю начало семьсот тридцать пять тысяч девятьсот восемнадцатой сессии суда.       Да уж, ну и имечко у нового дедушки нашего Персика. Как-то я не успел поржать, когда мне Люциус его назвал, а вот сейчас, невзирая на торжественность момента, так губы в улыбке и растягиваются. Очень колоритный мужик. Очень. Такой прям… прям Мордекай! Не прибавить, не отнять. Мантии-то у них у всех, как положено, бордово-фиолетовые, не видно, кто во что одет под ней, а вот лицо… У Мордекая бакенбардищи зачётные! Мордекаевские такие! И шевелюра седая. И бровищи. И глазищи из-под них — как свёрла, куда там Северусу.       Но тут толчок в бок от куклы вернул меня на грешную землю, то бишь в зал суда.       Да и действительно, не время отвлекаться.       Секретарь, какой-то невзрачный парнишка-практикант, приглядывал за золотым «Прытко Пишущим Пером», проворно летающим над длиннющим, раскатанным метра на три по полу от его места — видно, что с запасом брали — свитком пергамента. Судьи внимательно разглядывали нас; Бошсот через пенсне созерцал председателя; председатель сжимал в руке судейский деревянный молоточек.       Я уже предвижу неприятности от этого инструмента служителя магической Фемиды. — Итак! Слушается гражданское дело об усыновлении.       Августа подавилась вздохом и шокированно вытаращилась на меня. Как будто почувствовала, кто тут — не могу сдержаться и не пошутить — будущий папа. — Податель прошения об усыновлении, он же истец, — лорд Гарольд Тодд, присутствует. — Что-то не слыхала о таком Роде. Тодды…       Немедленно возбухнула Августа.       Что-то ты быстро в себя пришла, старая перечница. Чую, сейчас начнётся: палки в колёса…       И тут раздался громкий стук. Это Мордекай ёбнул стукнул по специальной подставочке своим деревянным молоточком. У меня аж в ушах зазвенело.       Ну вот, начинается!.. Я ж вот так сразу и подумал, на эту колотушку глядя. Ууу, падла звонкая! — Мы не в палате генеалогических изысканий! За нарушение процедуры суда выносится первое предупреждение судье Августе Прюденс Лонгботтом.       Ой-ой, резво она начала. А что после последнего положенного предупреждения? Удаляют из зала? А если она сейчас специально схватит все три предупреждения — тут же как везде, три? — и побежит Дамби предупреждать? Вот это мы не предусмотрели. — Усыновляемый — Гарольд Джеймс Поттер, свидетель, присутствует. Действительный опекун — Альбус et cetera Дамблдор, отсутствует… — Как Вам не стыдно?! Уважаемого человека!.. — За нарушение процедуры суда выносится второе предупреждение судье Августе Прюденс Лонгботтом.       И опять — Ушки мои, ушки! — ебых молоточком.       Охренеть! Что происходит? Председатель вообще за кого?! С одной стороны, он вроде как Дамблдора подопустил, а с другой — мне совсем не надо, чтобы кто-то вышел из зала! Что делается? — Согласно установленному порядку, после третьего вынесенного предупреждения на нарушителя будет наложено ограничение вербальных возможностей продолжительностью до завершения текущей судебной сессии.       «Ограничение вербальных возможностей»… Это «Силенцио», что ли? А! Ну так это дело! Я только за! Фух! Как камень с души! — Имеются ли возражения, уточнения, вопросы по оглашённой мной информации?       Мордекай Абнер Прюэтт обозрел всех нас через оптические прицелы, что по какой-то нелепой случайности достались ему вместо глаз, и Северусу пришлось признаваться: — Имеется уточнение, господин председатель суда. — Хорошо, тогда с Вас и начнём. Для дачи свидетельских показаний на сегодняшнее заседание был приглашён мастер зельеварения Северус Тобиас Снейп. Свидетель, прошу Вас встать и дать суду пояснения по Вашему уточнению.       Северус встал и заявил: — В данный момент — со вчерашнего дня и вплоть до окончания Гарольдом Джеймсом Поттером Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс — именно я являюсь его временным опекуном. — Свидетель, поясните суду, на каком основании Вы делаете подобное заявление? — На основании… ммм… дарственной. — Что?.. — Как?.. — Что за бред?.. — Как такое возможно?! — Тишина в зале суда!!! — Дарственная на одного из Поттеров? — Тишина!!! Тишина!!!       Бах! Бах! Бах! Раздались удары молоточка председателя.       Блядь, я ж так оглохну! Ну что за невезуха в последнюю пару дней?! Надо беруши начинать носить, блин! — Всем членам суда выносится первое предупреждение!       А чё, Августу не будем сразу в вербальных возможностях ограничивать? Типа, общее замечание в личный зачёт не идёт? Жаль, жаль… Хотя тут, конечно, все в шоке были, и сам председатель наверняка. — Свидетель, поясните суду, от кого и когда получена Вами… получен этот документ? И предоставьте суду оригинал.       Северус, дойдя до места председателя, протянул тому солидного вида пергамент, сияющий всеми необходимыми министерскими печатями. Сказать, что присутствующие были в шоке, — это ничего не сказать. Все аж с мест привстали, чтобы разглядеть бумажину как следует. Стоит заметить, Августа помалкивала. То ли в курсе была — хотя нет, уж это вряд ли, о подобном не стал бы Альбус распространяться, — то ли, что лично мне кажется уже более близким к действительности, трезво оценивала уровень беспредела, доступный председателю Визенгамота.       Северус между тем принялся топить своего работодателя давать пояснения: — Этот документ мне вручил Альбус Дамблдор, не далее как вчера днём.       Председатель Прюэтт изучил пергамент, поколдовал что-то над печатями и, закаменев лицом, озвучил: — К-хм… Что ж… Документ подлинный, вступил в действие.       Народ на судейских местах косился на молоточек в руке Мордекая и охреневал молча, но качать головами и корчить возмущенные рожи им, конечно, никто не запрещал. — Свидетель, уточните обстоятельства получения Вами опеки. Подавали ли Вы прошение? — Несомненно. Я подавал прошение об опеке над малолетним Гарольдом Джеймсом Поттером второго ноября восемьдесят первого года. — М-ндяаа… Однако… затянул Д… Визенгамот с решением.       Громко прошептал Гринграсс. Прюэтт на того прищурился, однако ни тукать молоточком, ни выносить предупреждение не стал.       Видимо, тут их мнения совпали. — Свидетель, расскажите суду, было ли удовлетворено Ваше прошение в восемьдесят первом году? — Нет. — Был ли Вами получен официальный отказ? — Возможно… — Свидетель, поясните суду. — В ночь после подачи прошения, я, находясь в собственном доме, был арестован аврорами и помещён в тюрьму Азкабан, сроком на два месяца.       Раздался смешок Нарциссы и её же шепоток: — Действительно, похоже на отказ.       Председатель сделал вид, что не услышал. Августа возмущённо надулась. — Свидетель, подавали ли Вы в дальнейшем повторные прошения? — Больше я прошений подавать не рискнул. Но продолжил интересоваться судьбой мистера Поттера. Издалека, так сказать. — Свидетель, значат ли Ваши слова, что Вы знали, где проживал мистер Поттер? — Как пояснил мне мистер Дамблдор, мистер Поттер был передан в семью сестры его матери. — Свидетель, уточните: знали ли Вы точный адрес проживания мистера Поттера? — Точного адреса я не знал, но мне было известно, что после смерти их родителей сестра Лили Поттер переехала со своей семьёй в графство Суррей, в городок Литтл-Уинджин. Я хорошо ориентируюсь в маггловском мире, и при нужде мне не составило бы труда найти в маленьком городе нужный дом. — То есть, свидетель, Вы лично не наносили визиты по месту жительства мистера Поттера? — Нет. Благодаря моим друзьям, лорду и леди Малфой, я был в курсе, что с Гарри… мистером Поттером всё в порядке, мальчик находится в надёжных руках, и в моём участии в его жизни нужды особой нет.       И это очень замечательно, что Мордекай Абнер не уточняет у Сева даты: с каких пор «с мистером Поттером всё в порядке», с каких пор лорд и леди Малфой в курсе… Благодаря этим маленьким неточностям создаётся впечатление, что и Малфои, и Северус следили за благополучием малыша Гарри прямо-таки с момента его передачи магглам. Вот и замечательно.       «Мистер Поттер» демонстративно задрал голову, заглянул мне в глаза и улыбнулся искренней улыбкой счастливого ребёнка. Дамы хором вздохнули, даже сучка Августа.       Ну куклёнок, ну артист! Ну и я, выходит, небесталанен…       Опрос Северуса тем временем продолжался: — Свидетель, последний вопрос: имеются ли у Вас сведения о посещениях мистером Дамблдором своего подопечного, во времена проживания того в семье кровных родственников? — Из рассказов мистера Поттера третьим лицам я наслышан, что впервые в сознательном возрасте мистер Поттер увидел мистера Дамблдора на торжественном ужине в честь своего поступления в Хогвартс, первого сентября девяносто первого года.       Судьи осуждающе закачали головами, Августа сделала вид, что разглядывает потолок. — Судьи, у кого есть вопросы к свидетелю?       Тут мисс — или всё же миссис? — Забини дисциплинированно подняла руку. — Слово предоставляется судье Микаэле Саманте Забини. — А какие отношения связывают Вас, свидетель, и мистера Дамблдора? — Я не понимаю, чем вызван подобный вопрос. — Судья Забини, поясните Ваши мотивы свидетелю Снейпу. — Вопрос вызван тем, что я хочу понять, почему же тогда Ваш хозяин — спустя двенадцать с лишним лет! — изменил своё мнение и в обход всех законов просто… просто взял и подарил! Подарил наследника старого рода! Подарил Национального Героя Британии! Как так?       Зло нахмурившись, эмоционально размахивая руками вопрошала Микаэла Саманта, демонстрируя присутствующим свой итальянский темперамент. — За оскорбление свидетеля, судье Микаэле Саманте Забини выносится первое предупреждение.       И тукнул опять, гад Мордекай, своим молоточком.       Мне вот интересно, сколько заседаний он заканчивает, оставшись единственным, кто ещё может говорить? Думается мне, что немало. Но надо отдать ему должное, сам председатель вежлив и сдержан. — Прошу прощения.       Прошипела итальянка и уселась на место. Северус чуть кивнул. Мордекай, немного посомневавшись, пояснил, очевидно, для ведущегося протокола заседания: — Свидетель, проясните суду Ваши отношения с бывшим опекуном мистера Поттера.       Ох, этот «бывший опекун» мне прямо-таки бальзамом на натянутые нервы пролилось! — Мистер Дамблдор является держателем моего рабочего контракта со Школой Хогвартс. Моим, как выразилась судья Забини, «хозяином» он не является — ах, если бы… — и никакие отношения, помимо рабочих, нас не связывают. Что же до того, почему, а особенно — каким способом, мистер Поттер внезапно оказался на моём попечении, то для меня это вчера явилось новостью не менее шокирующей, чем сегодня для суда. — Судья Забини, Вы удовлетворены полученной информацией? — Ммм… Вопросов к свидетелю больше не имею.       Ясно. Не удовлетворена, но не видит смысла выяснять… — Есть ли у судий вопросы к свидетелю?       Ни одной руки не поднялось. — Свидетельство заслушано и зафиксировано. Свидетель, проследуйте на своё место.       Северус, что с момента передачи дарственной председателю так и стоял посередине зала, вернулся к нашему столу и сел. — Переходим к опросу усыновляемого. Для дачи свидетельских показаний на сегодняшнее заседание был приглашён студент четвёртого курса Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Гарольд Джеймс Поттер. Свидетель, прошу Вас встать.       «Гарри» послушно встал, изображая из себя мальчика-зайчика. — Мистер Поттер, в дальнейшем я буду обращаться к Вам просто «свидетель», это понятно? — Да, господин председатель. — Меня и судей именовать необязательно. Просто давайте максимально развёрнутый ответ на заданный вопрос, но старайтесь не отходить от темы и не поддаваться эмоциям. Это понятно? — Да, гос… да. — Хорошо. Свидетелю даны разъяснения. Перехожу к опросу. Свидетель, верно ли, что до сего момента Вы проживали в семье Вашей кровной тётки по материнской линии? — Да, г… да, но не только… — Ваша тётка перепоручала опеку над Вами третьим лицам? — Это… не совсем…       Мордекай поизучал мелкого серьёзным взглядом своих глаз-прицелов из-под кустистых седых бровей, а затем, угрожающе прочистив горло и обведя таким же взором заёрзавших было судей, попросил: — Свидетель, уточните суду.       В зале установилась тишина, а кукла начал вещать: — После смерти моих родителей меня сначала отдали Сириусу Блэку, который был моим крёстным.       Судьи в едином порыве повернулись и уставились на Нарциссу. Та скорбно кивнула и промокнула платочком несуществующие слезинки в углах глаз. Судьи вежливо не стали пялиться на «обуреваемую чувствами даму» и опять повернули головы к «Гарри». — Но тот тут же перепоручил меня Хагриду…       В зале раздались охи и ахи, но умеренно, Мордекай бдил, и народ явно опасался буянить. Нарцисса покачала головой и повторила процедуру с промакиванием «слёз». А «Гарри» разошёлся! — Потом, видимо, должны были отдать Алисе Лонгботтом как крёстной…       Теперь все посмотрели на Августу, но та только надменно хмыкнула и развела руками: — Я не в курсе. Я нянчилась с внуком. — А потом я почему-то оказался у Альбуса Дамблдора. Пару дней за мной ухаживали домовые эльфы, а потом меня опять куда-то отвезли и оставили ночью на улице. — Да что вы ему верите!!! Да он же нагло врёт! Наговаривает на великого человека!.. — Силенцио! За нарушение процедуры суда было вынесено третье предупреждение судье Августе Прюденс Лонгботтом. Согласно установленному порядку, после третьего вынесенного предупреждения на нарушительницу наложено ограничение вербальных возможностей продолжительностью до завершения текущей судебной сессии.       И в завершение своей тирады, Мордекай — никогда не устану повторять это имя! — опять от души херанул молоточком по подставочке.       Бедный я!       Августа побагровела от гнева, но рот попусту разевать не стала, сидела злая и демонстративно обмахивалась какими-то бумагами. А я сунул руку под стол и, не привлекая внимания, сотворил себе два комочка ваты с воском. Иначе скоро кровь из ушей потечёт. — Свидетель…       Начал было председатель Прюэтт, но замялся и смягчился. Потому как тема была… неоднозначная. — …мистер Поттер, Вы действительно так хорошо помните всё, что происходило с Вами… ммм… после тех печальных событий? — Я и те, как Вы выразились, «печальные события» прекрасно помню.       В зале раздался всеобщий вздох, а сравнявшаяся цветом щёк с цветом судейской мантии Августа шандарахнула по столу своим импровизированным пергаментным веером.       Ба-бах! Молоточек в очередной раз встретился с подставкой. — За нарушение процедуры суда было вынесено четвёртое предупреждение судье Августе Прюденс Лонгботтом. Согласно установленному порядку, после пятого вынесенного предупреждения на нарушителя налагается ограничение двигательных возможностей продолжительностью до завершения текущей судебной сессии.       Это… это «Ступефай»? Или «Петрификус»? Ой не могу! Ха-ха!!! Ох, я на это полюбуюсь! — Свидетель Поттер, продолжайте, пожалуйста. — Как я уже сказал, мистер Дамблдор и миссис… мисс… профессор МакГонагалл положили меня на крыльцо дома моих родственников, дали в руку письмо и оставили до утра. Это было в ночь на третье ноября восемьдесят первого года… Вот…       Зал безмолвствовал. Мордекай даже молоточек из руки выпустил. Нарцисса всхлипнула, Микаэла шепотом ругалась по-итальянски. Так-то я не эксперт конечно в языках, но широко распространённые merde и hijo de puta по-моему все знают. Августа насупилась, но терпела.       Конечно, терять подвижность никому не захочется.       Остальные судьи мужского пола терпеливо ждали продолжения. — …с тех пор я рос в доме моей тёти и её семьи. Но перед моим шестым днём рождения у меня случился особенно сильный магический выброс, и я перенёсся в лес. И там встретил папу…       Взгляды всех присутствующих безошибочно скрестились на мне. И если все бывшие в курсе аферы смотрели весьма благожелательно, а Мордекай — внимательно, то вот от взгляда Августы я боялся задымиться. — … то есть мистера Тодда…       Трогательным дрожащим голоском протянул мелкий поганец и прижался боком к моему плечу. Пришлось мне улыбнуться ему и приобнять. — …с тех пор я гораздо больше времени проводил в его владениях, чем дома у тёти. Ну… когда он их достаточно защитил. Но папа дружит с семьёй тёти, так что всё в порядке. Ещё я со своим кузеном летом гощу у Малфоев. И Драко тоже приезжает к нам пожить. К тёте и дяде, в смысле. Но дядя Люциус и тётя Нарцисса с ними в очень хороших отношениях, поверьте!       Проникновенно закруглил хитрец своё выступление. — Кхы-кхы…       Прокашлялся Мордекай, покрутил головой, ослабляя галстук, и продолжил заседание: — У судей есть вопросы к свидетелю?       Тишина в зале…       Конечно, какие вопросы! Они сейчас сидят и пытаются представить «тётю Нарциссу», леди Древнего Рода, и «дядю Люциуса», потомственного «Пожирателя», в хороших отношениях с магглами… Думают, небось, как так Люциус скоренько «переобулся», что чуть ли не на следующий после смерти Лорда день уже с магглами задружился. Вот! А всего-то стоило даты уточнить. Хотя для нас, конечно, лучше так. — Хорошо. Уточню для протокола: свидетель, все Ваши кровные родственники магглы? — Да. — Судьи, предлагаю на этом опрос свидетеля Гарри Джеймса Поттера считать оконченным и перейти к опросу истца Гарольда Тодда. Выношу вопрос на голосование. Кто за?       Все судьи подняли правую руку. — Кто против?       Никого… — Кто воздержался?       Августа сердито вскинула руку вверх. Получилось это у неё столь решительно, что мне на память пришли кадры немецкой кинохроники времён Второй мировой…       Если б ещё и стояла, то вот прямо один из юных «зольдатен» перед любимым фюрером. — Принято единогласно, при одном воздержавшемся. Мистер Поттер, спасибо за пояснения, займите Ваше место.       Мордекай с умеренной силой шмякнул молоточком, а я воспользовался копошением куклы рядом с собой и вставил-таки беруши в уши…       В уши беруши…       Куклёнок плюхнулся на свой стул и опять привалился ко мне. Пришлось пустить артиста подмышку. — Напоминаю. Инициатором созыва сегодняшнего судебного заседания является лорд Гарольд Тодд, мастер артефакторики. Он истец по делу об усыновлении. Для дачи пояснений по интересующим суд вопросам вызывается мистер Тодд. Истец, прошу Вас встать.       Я встал и, понимая, что говорить мне придётся дооолго, вышагнул из-за стола и пошёл на то место, где ранее стоял Северус. Я на ходу достал из кармана носовой платок, встряхнул им, расправляя в воздухе, и тут же превратил его в небольшую деревянную трибуну. Небольшую, но красивую и основательную, в одном с этим мрачным залом стиле. Полировка, чёрный цвет, все дела, где положено — резные финтифлюшки.       Аудитория восхищённо выдохнула, ибо проделано всё было быстро, молча и без размахиваний столь любимыми англичанами прутиками.       Я встал за трибуну, чуть повёл кистью и вынул из воздуха красивый высокий стакан, уже наполненный водой. Это действие было сопровождено вторым вздохом, а я отпил водички, сложил руки в замок на своей трибуне и выжидательно уставился на председателя.       Ну а что вы хотите? Понты наше всё… Чем ещё и хвастаться лорду, чьему Роду — права, увы, сучка Августа — и десятка лет нет ещё? Только личной силищей.       Мордекай понимающе хмыкнул и!.. — как я вовремя беруши вставил! — задорно шваркнул молоточком. — Истец. Для лучшего понимания судом, может ли быть удовлетворено Ваше прошение, Вы должны ознакомить судейский состав с Вашей родословной. Если таковой не имеется, суд готов заслушать историю возникновения Рода, лордом которого Вы являетесь.       Ну чё… мне не жалко. Щас заслушаете. Так заслушаете, что заслушаетесь! Вон, младшенький мой неплохо вроде выступил, а талант у нас с ним один на двоих. Это я в порно на публику плоховато выступаю, а в остальном — ого-го как натренировался за эти годы.       И я пустился в дебри лицедейства, благо домашняя заготовочка с «историей возникновения моего рода» и меня самого имеется: — Как некоторые из присутствующих здесь справедливо отметили, до недавних пор никто не знал о Роде Тодд. Я заложил основы своего Рода не так давно…       

***

— …так уж получилось, что я родился и рос в мире обычных людей. Матушка моя была обычной женщиной, магглой, как принято говорить у английских магов. Личность моего отца для меня, равно как и для моей матери, вплоть до её трагической безвременной кончины, была и остаётся тайной.       Я рос, совершенно не представляя, что являюсь магом. Свой талант я раскрыл уже в раннем детстве, но моя мать — совершенно не имея понятия о том, что магия реальна в этом мире, но будучи женщиной образованной и начитанной — сочла мои способности некой мутацией и очень испугалась, что, если о подобных возможностях станет хоть кому-то известно, рано или поздно за мной придут люди в строгих костюмах или в форме без погон и заберут меня в секретную лабораторию.       Матушка решила, что нам не стоит подолгу задерживаться на одном месте, во избежание утечки информации обо мне, и потому мы очень часто меняли места жительства, переезжая из города в город.       В шестьдесят седьмом году моя мать умерла при загадочных обстоятельствах. Тело её было найдено в лесу, неподалеку от городка, где мы тогда решили на время остановиться. Я к тому времени был уже достаточно взрослым, чтобы не только уметь отвечать за себя и понимать нужду в сокрытии своих способностей, но и начать собственное расследование. Дело в том, что тело моей матери было изуродовано, разорвано на куски! А ведь в том маленьком лесочке отродясь не водилось крупных хищников. Да даже стаи беспризорных собак не имелось в той благополучной тихой провинции.       Не стану утомлять вас ненужными подробностями, скажу лишь, что в итоге моего расследования я узнал о мире магии, узнал, чем являются мои так называемые сверхспособности, и возненавидел всех оборотней до единого. Я погрузился в изучение всего, что могло бы пролить свет на природу оборотней. Заодно изучил и зияющее логическими дырами законодательство магической Британии, чтобы точно знать границы дозволенного. Набравшись знаний и опыта — сил мне всегда хватало — я устроил охоту на оборотней. Точнее, на одного. Того, который, как я спустя годы выяснил, тогда и попировал в лесу, неподалёку от маленького городка, где мы с матерью рассчитывали прожить пару спокойных лет.       Вычислить виновного было сложно. Несколько лет я провёл среди не самых уважаемых членов магического общества, собирая свидетельства деятельности того самого оборотня и его постепенно растущей стаи. Тогда я собирался поступить согласно действующим законам, но в магическом мире начались какие-то брожения. Нелепое противостояние Ордена феникса и самопровозглашённого Тёмного Лорда. В этой мутной водичке рыбку половить старались все. Обе, если можно их так назвать, организации не стесняясь применяли непростительные заклятья, в дом волшебника среди ночи мог ворваться любой сброд. Аврорат тоже не стоял в стороне, в Азкабан сажали без суда и следствия, просто чтобы люди не путались под ногами. Я счёл более безопасным на некоторое время покинуть страну.       Вернувшись через несколько лет, которые потратил на изучение магических наук, я узнал, что искомый оборотень так до сих пор и не понёс заслуженного наказания, а потому продолжил свою охоту. Выследить стаю было сложно. Это удалось мне только летом восемьдесят шестого года. Я был готов. Я разведал охотничьи угодья стаи и приготовил ловушки. Всё же я хотел для убийцы моей матери справедливого наказания.       И вот в одну из ночей полнолуния я стал свидетелем того, как вожак стаи, тот самый оборотень, и три его, очевидно, лучших охотника гнались по лесу за маленьким ребёнком. Как я потом узнал, это был первый магический выброс мальчика, случайность. Каюсь, в живых для суда никого из оборотней я тогда не оставил, возможности не было. Так произошла наша первая встреча с мистером Поттером.       Вернув ребёнка его родственникам, я на примере Гарри в очередной раз убедился в том, что магический мир плевать желает на защиту своих детей. И поскольку моя месть свершилась, я решил посвятить несколько лет обучению и образованию весьма одарённого малыша, чтобы ничего подобного больше не повторилось. Я очистил дом родственников Гарри от непонятно почему установленных там артефактов, влияющих на чувства обитателей дома к мальчику, меняющих их не в лучшую сторону. Но на этом не остановился.       Чтобы иметь возможность подолгу заниматься с ребёнком, надо было иметь приспособленное для этого место. И я основал Род. Обзавёлся защищённой территорией, домом. Постепенно Гарри стал проводить у меня всё больше и больше времени. Я обучал малыша, и сам начал работать с артефактами. Защитить мастерство труда не составило, современная магическая Британия весьма и весьма отстала от остального мира в плане научных достижений.       Когда же Гарри пошёл учиться в Хогвартс, я, поняв, что обучение там — безотносительно качества — весьма небезопасно, стал собирать документы для его усыновления, чтобы иметь возможность хотя бы прийти ребёнку на помощь на законных основаниях. Я задумывался об этом шаге и раньше, наши с маленьким тогда ещё Гарри отношения располагали к принятию подобного решения, но я прекрасно понимал, что такую знаменитость абы кому усыновить не позволят. Но став лордом, имея огромные защищенные территории и значительные финансовые активы, обладая званием мастера, я счёл возможным наконец подать документы об усыновлении национального героя.       Питаю надежду, что уважаемые судьи сочтут мою кандидатуру приемлемой.       

***

      Вещая на эту аудиторию, я нагло — ну не совсем уж нагло, постепенно, помаленьку наращивая объём — вливал магию в голос. Как тогда, на первом курсе, когда мне было надо успокоить два факультета в полном составе, утихомирить трясущихся от страха детей и подростков, слышащих удары тролльей дубинки по стенам. Вот потому и стоял я сейчас перед судьями, как Каа перед бандерлогами, а те слушали… согласно кивали… леди шмыгали носиками… Августа злобно вращала глазами…       На эту грифоносительницу и магия внушения не действует, что ли? Хотя логично, это же не «Империо», чтобы она смирилась и подчинилась, невзирая ни на что. Моё влияние просто усиливает симпатию собеседника ко мне и склоняет его к принятию нужного мне решения, а если у Августы никакой ко мне склонности нет, то тут и усиливать нечего. А она явно настроена категорически против меня во всём. Да и наплевать! Ничего другого и ожидать от старухи не стоило.       Зачем понадобилась магия внушения? За тем, что по сути я ничего о себе так и не рассказал. Да, Бошсот проделал за год грандиозную работу, чтобы найти некие факты в маггловских архивах — наподобие найденного-таки в шестьдесят седьмом году, в задрипанном лесочке, пресловутого женского тела, разорванного в клочья — и притянуть те буквально за уши к предполагаемым маршрутам тогдашних перемещений стай оборотней. Помогло нам и то, что это всё давным-давно уже забыто, и то, что у Сивого и его подручных ничего уже невозможно уточнить, и то, что маги фигово разбираются в маггловском мире, и то, что большая часть из них сейчас сидит и думает, не могу ли я — конечно совершенно случайно — быть его сыном/внуком/братом, раз уж отца не то что я, а и мать моя маггла не помнила.       Минутку спустя аудитория начала помаленьку приходить в себя: зашевелились, заёрзали, Гойлу явственно хотелось потянуться, но воспитание не позволяло.       Хотя о чём это я, где Гойл и где воспитание, этот заводчик магических тонкорунных овец прост, как его подопечные.       Я деликатно выбулькал свой стаканчик наколдованной водички и оглянулся, Северус сидел с каменной рожей, но я отчётливо читал в его глазах восхищение, выражаемое простой, но ёмкой крылатой фразой — пиздит как дышит. — Кхм… кхм-кхм…       Мордекай прочистил горло и — чтобы, видимо, судейский состав очнулся от транса и собрал в кучку свои развешенные уши — несколько раз постучал молоточком тихонько. — У судей есть вопросы к истцу?       Взметнулись руки Микаэлы Саманты, Гринграсса и одного из «Пожирателей» членов школьного совета попечителей, чью фамилию после снятия метки и получения гонорара я самым бесстыжим образом позабыл. — Слово предоставляется судье Микаэле Саманте Забини. Судья Забини, помните об уже имеющихся у Вас предупреждениях. — Да, господин председатель, спасибо за напоминание.       Итальянка обожгла гневным взором Мордекая, зачем-то встала, эротичным жестом провела ладонями по своим точёным бокам, якобы расправляя складки на весьма облегающей мантии, и, подавшись грудью вперёд, с придыханием вопросила: — Мистер Тодд… Сколько Вам лет?..       До меня донёсся скрежет зубов сидящего сзади Северуса.       Ох ты ж ёпрст! Точно! Я так увлёкся навешиванием лапши на уши судьям, что совсем не использовал факты! Ай-яй-яй, мистер Тодд, что ж ты так! — Так уж совпало, что день рождения у нас с Гарри в один день. Так что тридцать первого июля этого года мне исполнится сорок семь лет.       Спокойно ответил я и краем глаза заметил, что бесфамильный бывший «Пожиратель»/попечитель/судья опускает поднятую было руку. А Микаэла Саманта явно возбудилась ещё больше и уже включила меня в какие-то свои расклады. Прикусила нижнюю губку, блеснула глазиком из-под длиннющих ресниц и грациозно уселась обратно за свой стол, многообещающе мне улыбнувшись.       Мордекай не без подъёбки едко поинтересовался: — Судья Забини, Вы удовлетворены полученной информацией? — Дааа…       Выдохнула миссис — хотя именно сейчас она явно мисс — да так, что всем понятно стало, что это ответ на какой угодно вопрос — например согласна ли она выйти за меня замуж… ну или просто отдаться прямо здесь — но уж точно не на заданный Мордекаем, потому как удовлетворённой итальянка не выглядела совершенно.       Северус ещё разок скрипнул зубами, а я реально испугался за круглого сироту Блейза.       К-хм… будущего возможного круглого сироту. Хотя, если она продолжит в том же духе…       Не иначе как для отрезвления Микаэлы Саманты председатель Прюэтт ещё постучал молоточком. Негромко, спасибо ему. — Слово предоставляется судье Корморану Страйку Гринграссу. — Истец… мистер Тодд. Какие именно артефакты, влияющие на отношение к мистеру Поттеру, были найдены Вами в доме его маггловских родственников? — Это были замаскированные под предметы быта артефакты, которые ассоциировались у родственников мистера Поттера с его персоной и вызывали неприязнь к ребёнку. Извините, уважаемые судьи, если Вам нужны точные характеристики этих предметов, то я позднее могу предоставить подробное экспертное заключение, потому что сейчас объяснение технических моментов займёт слишком много времени. — Судья Гринграсс, Вы удовлетворены полученной информацией? — Ещё один вопрос, господин председатель. Истец, располагаете ли Вы в данный момент хотя бы одним экземпляром упомянутых Вами артефактов? — Увы, судья Гринграсс, нет. Данные артефакты не имели возможности отключения, а при полном израсходовании вложенного в них магического заряда происходило самоуничтожение артефакта. — Жаль… — Вы совершенно правы, судья Гринграсс. — Судья Гринграсс, Вы удовлетворены полученной информацией? — Да, господин председатель. Благодарю за подробный ответ, истец.       Я молча кивнул Корморану. Мордекай постучал молоточком и уточнил: — У судей есть ещё вопросы к истцу?       Руки никто не поднял, и Мордекай сам обратился ко мне. Хотя скорее не ко мне, а к Бошсоту: — Из всего нами услышанного я делаю вывод, истец, что Ваш адвокат…       Гоблин оторвал зад от сиденья и остался стоять на специальной ступенечке, что имелась на его стуле. А иначе бедолагу было бы просто не видно из-под стола. Он чуть поклонился судейской коллегии. Вежливые в ответ кивнули, ксенофобка Августа закатила глаза.       Ну или она просто была настроена против всех и вся в этом зале. — Бошсот, сын Гундара, внук Вымпута, отец Ормока, клан Гринготт. Адвокатская лицензия номер семь тысяч сто, выдана в одна тысяча семь сотен девяностом году. — …Ваш адвокат Бошсот собрал все необходимые документы и завизировал их во всех имеющих отношение к делам об усыновлении отделах Министерства магии, всё верно? — Да, господин председатель.       Ответил Бошсот Мордекаю и пролевитировал тому какой-то свиток. — Вот, будьте любезны просмотреть. Опись представленных и проверенных на подлинность документов. — Очень хорошо. Тогда у меня ещё вопрос к адвокату: располагаете ли Вы сведениями о существовании иных лиц, желающих усыновить мистера Поттера, и подававших документы в Министерство? — Располагаю сведениями, что таковые лица, после подачи прошения об опеке мистером Снейпом в ноябре восемьдесят первого года, в Министерство не обращались. О чём имеется заверенная выписка из реестра подачи заявлений.       Бошсот отправил в руки председателю очередной свиток. Тот довольно кивнул, радуясь, как гладко всё идёт и какие ему хорошие клиенты достались. На каждый пук вопросик бумажка подтирочная соответствующая имеется. Всё заранее готово, никаких проволОчек.       Да, за это, конечно, Бошсоту спасибо, труд он проделал титанический. И хрен бы с документами моими, хоть настоящими, хоть фальшивыми, но вот беготня по нашему Министерству! Вот это был тот ещё квест! Ведь действительно на каждый чих подпись чиновника требовалась. Сколько ихних гоблинских матюгов на мою голову излил заочно Ормоков батюшка за этот год! Как похвастался мне мой финансист, в тирадах его отца только предлоги цензурными и были, но это уж как водится, предлоги они такие… — Так… Уважаемые судьи, прошу заслушать список имеющихся в распоряжении суда документов. Оглашаю для протокола. Удостоверения личности: маггловское и магическое; дипломы об образовании школьном и профессиональном: маггловские и магические; заключение колдомедиков о физическом и психическом здоровье истца; выписка о движении денежных средств по счетам истца за последние полгода; список принадлежащих истцу производств и долей в производствах: маггловских и магических; список принадлежащей истцу недвижимости, с заключением экспертной комисси о надлежащем уровне защищенности таковой от внешних агрессивных воздействий различной природы, включая и вооруженное нападение; сертификат о мастерстве в артефакторике; выписка из палаты генеалогических изысканий об основании нового магического Рода. — Вы позволите, господин председатель? — Прошу, адвокат Бошсот. — Так же я взял на себя смелость собрать характеристики на лорда Тодда. От родственников Гарольда Джеймса Поттера; от банка Гринготт’с; от согласившихся раскрыть своё инкогнито клиентов мистера Тодда; от пожелавших высказать своё мнение друзей мистера Тодда.       Пока Бошсот оглашал список документов, Мордекай Прюэтт споро махал палочкой, копируя и рассылая судьям стопки листов, которые ранее отлеветировал ему гоблин. Судьи перебирали бумажки, кто-то без особого энтузиазма, а кто-то и вчитываясь, находя что-то для себя небезынтересное. — Суд благодарит адвоката Бошсота за предоставленные материалы. Объявляется десятиминутный перерыв, для ознакомления с копиями документов. Истец может сесть на своё место.       И в кои-то веки Мордекай плямкнул молоточком тихонечко, чисто номинально.       

***

      Через десять минут я, провожаемый нарочито сияющим взглядом куклы, вернулся за свою кафедру, вытерпев за это время всплеск раздражения Северуса, спровоцированный, ясное дело, похотливой дочерью знойной Италии.       Раздался очередной сдержанный удар судейского молотка, и заседание продолжилось. — Имеются ли у судей возражения, уточнения, вопросы по полученной информации?       Нотт поднял руку. — Слово предоставляется судье Магнусу Теодору Нотту. — У меня вопрос к истцу. — Прошу, судья Нотт. — В переданных суду копиях имеется свидетельство, что вся территория, принадлежащая Роду Тодд объявлена заповедником магических существ пятого класса опасности. Не свидетельствует ли этот факт о том, что нахождение ребёнка на данных территориях крайне опасно?       Как-то робко уточнил Нотт, явно понимая, что если бы я не был готов к подобному, то фиг кто увидел бы эту бумажку, но тем не менее боясь нарушить заранее оговоренный с Люциусом ход дела. — Истец, объясните суду. — Да, уважаемые судьи, все мои территории являются заповедными и абсолютно закрытыми для посещений. Но непосредственно для мистера Поттера обитающие в заповеднике магические существа ни малейшей опасности не представляют. — Свидетель, уточните, на чём основываются Ваши выводы? — Дело в том, уважаемые судьи, что в моём заповеднике обитают дракон и василиск… — А!!! — Ох!!! — Неужели?! — Василиск??? — И ребёнок?! Нет! — Тишина в зале суда!!!       Бах! Бах!! Бах!!! Заколотил молоток по подставке. — Тишина!!! За нарушение процедуры суда всем членам судейской коллегии выносится второе предупреждение! Согласно установленному порядку, после третьего вынесенного предупреждения на нарушителей будет наложено ограничение вербальных возможностей продолжительностью до завершения текущей судебной сессии!!! Тишина!       И ещё раз — ба-бах!!!       А у самого глаза подозрительные, так меня и сверлит взглядом, так и прицеливается! — Истец, на основании чего Вы сделали вывод, что пребывание ребёнка рядом с такими… ммм… существами будет безопасным? Поясните суду. — Уважаемые судьи, господин председатель, приношу свои извинения за возникшее недопонимание. Видимо, кое в чём информация, предоставленная суду, была неполной. Но не существует такого документа, который фиксировал бы наличие того или иного Родового Дара. — Такой формы среди обязательных к заполнению при подаче судебного иска нет, свидетельствую.       И Мордекай сдержанно стукнул своим молотком. — Истец, суд готов заслушать под протокол имеющуюся у Вас устную информацию. — Да… Дело в том, что и я, и Гар… мистер Поттер владеем парслтангом.       Зал в едином порыве выдохнул: «ЧТО???» А Мордекай радостно заорал: — Силенцио максима!!! За нарушение процедуры суда всем членам судейской коллегии было вынесено третье предупреждение. Согласно установленному порядку, после третьего вынесенного предупреждения на нарушителей наложено ограничение вербальных возможностей продолжительностью до завершения текущей судебной сессии!!! Фух!       И он облегчённо вытер лоб и радостно шандарахнул с размаху молотком.       А ведь он явно ждал этого момента…       Судьи сидели с умеренно-виноватыми рожами, а Августа горделиво поглядывала на товарищей по вербальному ограничению. Типа, не одна она такая лохушка, все лорды дурачки.       

***

      И с этого момента дело, действительно, пошло гораздо быстрее. Я пояснил всем виновато молчащим судьям и радостному председателю, что таки да, владеем мы с моей будущей деточкой серпентарго. Почему, откуда взялся — неизвестно. Я, понятное дело, безотцовщина, а Гарри… Люди всегда сами придумывают объяснения непонятному. А умные люди делают это очень быстро и достаточно аргументированно. Уверен, меня тут же сочли тайным потомком если уж не напрямую Салазара, то Слизеринов — ну хотя бы Гонтов — однозначно. А Гарри Поттер… Ну мало ли… О мёртвых либо хорошо, либо никак. Но мне все эти домыслы выгодны, проще будет в дальнейшем закрепиться на посту директора Хогвартса как одному из потомков Основателей.       Потом Мордекай заявил, что в его глазах наша принадлежность к некоей генетической линии, наградившей своих потомков уникальным Родовым Даром, является решающим фактором, говорящим в пользу усыновления мною последнего Поттера. Судьи покивали головами соглашаясь. Августа затопала ногами возражая, за что и получила в лоб — после очередного звонкого молоточкового тука и громкого объявления о наложении ограничения двигательной активности — какое-то заклинание, оставившее ей возможность только дышать, моргать и сглатывать слюну.       Даже жаль, что неведомый разработчик этих чар позаботился о достоинстве скандалистов, вот посидели бы с лужицей слюней на коленках или на бюсте, небось перестали бы рот разевать не по делу.       Потом Мордекай спросил у «Гарри», согласен ли тот на усыновление. Кукла «искренне» поудивлялся, что хоть кого-то из взрослых интересует его мнение, но, естественно, согласился. Потом спросили у Северуса, не возражает ли он. Ясное дело, Северус не возражал. Потом все проголосовали за, при одной воздержавшейся Августе.       Её просто никто не стал расколдовывать и автоматом посчитали как воздержавшуюся. — Согласно решению, вынесенному малым составом Британского Визенгамота, лорд Гарольд Тодд получает разрешение на проведение ритуала кровного усыновления над Гарри Джеймсом Поттером. Сегодня, двадцать пятого июня одна тысяча девятьсот девяносто четвёртого года, согласно маггловскому летоисчислению, я, председатель малого судейского состава Британского Визенгамота Мордекай Абнер Прюэтт, объявляю окончание семьсот тридцать пять тысяч девятьсот восемнадцатой сессии суда.       Опять раздался удар гонга, отдавшийся неприятной вибрацией в зубах и копчике… А потом прозвучали странные слова председателя: — Согласно ограничениям, наложенным Британским Министерством магии на проведение кровных ритуалов, переходим к процедуре кровного усыновления. Процедура, согласно регламенту, проводится в зале Визенгамота, по решению Визенгамота, под надзором членов Визенгамота. Приступаем к процедуре. Нежелающие присутствовать, несогласные и нелюди обязаны покинуть помещение.       Раздался низкий гул и ворота в зал слегка приоткрылись. Расколдованная уже ото всего Августа молча встала и с гордо поднятой головой пошла прочь. Бошсот, одним щелчком пальцев развеяв копии документов, вторым — собрал в папку все пергаменты и отлеветировал их на стол перед секретарём. Поклонился всем и вышел следом за Августой. Секретарь прошёл по рядам, давая каждому из судей расписаться пушистым алым «Кровавым Пером» в том бесконечном свитке, на котором золотой предшественник алого пера вёл протокол заседания. Затем сгрёб все манатки в кучку и тоже направился на выход, у самых ворот развернувшись и молча поклонившись. Когда парнишка шмыгнул в щель между створок, те — с таким же тяжким стоном, что и в начале заседания — сомкнулись за его спиной.       «Аллес»,— как говорил Пин.       А теперь я проясню, почему я сейчас стою за своей трибуной-кафедрой в глубоком ахуе.       

***

      Дело в том, что из гоблинов только Ормок и директор банка, какой-то там по счёту Гринготт…       Честно сказать, я не вникал в его родословную, и имечко его мозголомное из памяти моей девичьей выветрилось сразу, после окончания моего с ним личного сотрудничества. То есть после появления у меня Гора.       Так вот, только эти двое знали, что я и Гарри Поттер — это один человек. И видимо, имеющему в «анамнезе» пару сотен лет адвокатской практики Бошсоту даже в ум не вкралось, что клиент — да мало того клиент! собственный сын! — может что-то скрыть от него. Да в общем-то, его дело было маленькое: документы собрал; историю жизни клиента сфальсифицировал буквально из воздуха; заявление подал; год побегал, подписи и справки собирая, и всё! Остальное уже на совести тех, кто его нанимал, то есть, в данной ситуации, на моей…       Короче говоря, по моей наивности мы и не углубились в правила усыновления, как-то не до того было, а тут вон оно что получается… Ритуал какой-то кровный… да ещё и при свидетелях… Я-то, наивный чукотский юноша, думал, что дадут нам бумажку, и «валите на все четыре…» Ну максимум — заставят расписаться «Кровавым Пером»… А тут…       И чё теперь делать?       Я же не человек! Да и «Гарри Поттер» не человек! Получится ритуал кровного усыновления истинным оборотнем сосуда, с развивающимся тельцем воскрешённой домовушки!       Ну не жесть ли? Ещё какая, по-моему! Просто трэш, угар и содомия, как любили ругаться авторы моих любимых фанфиков в бытие меня девушкой… Это у меня что?! Уже вся жизнь перед глазами проносится?       Рядом стоял Северус, и его лицо было таким безэмоциональным… Слишком безэмоциональным… И ничего хорошего мне это его выражение не сулило. Побить, конечно, не побьёт — всё ж таки он меня любит, хоть пока открыто это и не признаёт — но вот проклясть потом чем-нибудь плохо снимаемым и жутко обидным и досадным точно попытается!       Ох, не о том думаю, не о том!.. Тут дожить бы до его проклятий…       А выхода у нас нет. Не скажу же я им всем сейчас: «Ой, ребята, сорян, я передумал». Или: «Ой, я крови боюсь!» Нет выхода, кроме как делать морду кирпичом и проводить ритуал, надеясь, что пронесёт. Не рванёт, не… не… не что-нибудь ещё… Что я не превращусь в какого-нибудь уродца, с половиной генетического набора кровно удочерённой эльфийки. Что моя марионетка не рассыплется прахом и не растечётся кроваво-молочно-ядовитой лужей, с недоразвитым эмбрионом домовика в центре этого безобразия… С недоразвитым эмбрионом домовика в дороженных очках…       Это ж просто пипец, сколько всего может пойти не так!       БЛЯДЬ! МАТУШКА! ЧТО ДЕЛАТЬ?!       …       Тишина в ответ…       Ясно… Глупо было и рассчитывать на чёткий ответ… Что вообще я хотел услышать? «Ничего не бойся, я с тобой…» Так, что ли? Угу… Mеmento mori, а сам не плошай… Хотя стоит признать, что да, хотел-таки. И именно этого. Но я уже мальчик взрослый, видимо, придётся выпутываться самому.       

***