Йольская Ночь

21 декабря 1998 года, понедельник. Мэлфой-Мэнор. Этим утром Мэлфой-Мэнор можно было сравнить с сонным царством. Хозяева не спешили покидать свои спальни, набираясь новых сил после вчерашнего затянувшегося застолья, завершившего столь драматически начавшийся день. А еще им надо было отоспаться наперед – ввиду предстоявшей бессонной ночи Йоля. И только на эльфийской кухне жизнь продолжала кипеть ключом. Домашние эльфы, весело смеясь и перебрасываясь не только шуточками, но и обглоданными косточками, доедали остатки хозяйской праздничной трапезы, доставшиеся им после Материнской ночи. На полу посреди кухни, вытянувшись во всю длину, дремал Живоглот, в честь праздника наряженный страшным Йольским Котом. Насытившийся до отвала и разморенный кухонным теплом кот позволил своей подружке, домовихе Пинки, изменить рыжий окрас его добродушной морды на черный, он даже разрешил навязать ему на шею короткую черную накидку, конечно же, из чистой овечьей шерсти. И теперь Пинки, в нетерпении прядая ушками, старалась нацепить на его передние лапы рукавички с огромными бутафорскими когтями, что Живоглоту казалось совершенно лишним. Кот лениво потряхивал лапой – и все старания эльфийки сходили на нет. Повара Робби и Бобби с сочувствием наблюдали за этими безрезультатными попытками... Пинки была девушкой интересной. А в этом новом платье, подпоясанном красной лентой, так и вообще – неотразимой. – Пинки, тебе помочь? Мы можем подержать это чудовище, – пытались подкатываться к ней домовики, изображая героическую решимость на своих плутовских мордочках. – Не нужно, я сама справлюсь. А вы держитесь от него подальше – он дикий. Может и разорвать, если что… – отвечала им гордая красавица. – Да ну? Йольский Кот наказывает тех, кто ходит в старье. А мы-то все – в обновах, – и братья, желая понравиться, с довольным видом выпячивали грудь и демонстрировали свои новые шотландские пледы. – Ха, – насмешничала Пинки. – К поварам у Йольского Кота особое отношение: если еда окажется невкусной, то Кот может обидеться и съесть повара... И, обернувшись к покатившимся со смеху сидевшим за длинным столом остальным домовикам, ехидно добавила: – Или кого-нибудь из случайно попавшихся эльфов… – Веселимся?! – раздался резкий голос незаметно появившегося Тоби. – А ну быстро все за работу! Вчера была разминка, сегодня хозяйские столы должны ломиться от праздничной снеди! Чапи, почему кабаний череп все еще здесь?! Молнией на хозяйственный двор! Укротительница низлов идет кормить птиц! Живо, живо, живо! И все домовики дружно принялись за свою привычную работу. Пинки надела новую шерстяную накидку, взяла в лапки мешочки с птичьим кормом, с сомнением взглянула на Живоглота… Кот перекатился на живот, поджал под себя лапы. Пинки навьючила кота, забралась к нему на спину – и они аппарировали во внутренний двор, мгновенно оказавшись перед огромным развесистым тисом, возвышавшимся над всеми деревьями и постройками двора. У этого тиса, как часто случается со старыми деревьями, давно отсутствовали самые нижние ветви. На высоте человеческого роста от этих ветвей еще оставались короткие сучья, между которыми был протянут толстый и крепкий корабельный канат с подвешенными на нем разнообразными птичьими кормушками. Сами вольные посетители птичьей столовой – малиновки, синички, снегири – обитали ближе к недоступной куполообразной вершине в деревянных домиках и дуплянках. Наполнять кормушки семенами, хлебными крошками и другими остатками волшебных трапез было любимым развлечением Пинки и Живоглота. Их тандем в одну кошачью силу, вооруженный цепкими коготками и усиленный эльфийской магией, легко справлялся с этой задачей. И не просто легко, а с ветерком! – Вверх! – скомандовала Пинки и крепко вцепилась лапками в черную накидку Йольского полунизла. – Юху-у! И отважная эльфийка верхом на коте вознеслась по стволу дерева к самому толстому нижнему суку. Оттуда начиналось их маленькое путешествие по тису – по сучьям и канату, от кормушки к кормушке... Полностью доверявший своей всаднице кот смело спрыгивал с крепких сучьев на потрепанный канат, по которому он пробирался, ловко балансируя хвостом. Разноцветные птички, уже привыкшие к кошачьей благотворительности, с жизнерадостным чириканьем то залетали в кормушки, то выпрыгивали из них и снова взлетали, трепеща крылышками. Откуда-то сверху раздавалось сладкоголосое пение малиновок. Завершив свое доброе дело, эльфийка и полунизл снова оказались на мощном тисовом суку. Им предстоял самый захватывающий этап их приключения – полет над внутренним садиком – до самой ротонды. Конечно же, полет тайный, да еще с использованием эльфийской левитации… – Приготовились, – шепнула Пинки, крепко прижимаясь к шерстяной кошачьей спине и щелкая пальчиками. – Ап! Живоглот изо всех сил оттолкнулся лапами от дерева, и бесстрашные воздухоплаватели на бреющем полете над припорошенными снегом низенькими деревцами, кустами и клумбами плавно спланировали прямо в ротонду... С оглушающим карканьем из ротонды вынесся черный ворон, оставив летунов-любителей в полном недоумении.

***

По преданию, в ночь Йоля, с 21-го на 22-е декабря, Великая Богиня-Мать рождала младенца, которому было предначертано стать новым Солнечным Королем – Королем Дуба, дарующим жизнь. В эту священную ночь в Большой гостиной мэнора ритуал с Йольским венком должен был повториться. Нарцисса Мэлфой в сопровождении мужа и сына вошла в благоухающую хвоей и цитрусовыми помандерами гостиную, остановилась возле большого мраморного камина, у которого уже выстроились обслуживавшие мэнор нарядные домовики. На каминной полке, как на алтаре, располагался Йольский венок из веточек ели, омелы и остролиста, скрепленных красными, зелеными и белыми лентами. Согласно четырем сторонам света в нем были установлены четыре свечи – золотая, красная, зеленая и белая. Но в отличие от предыдущей – Материнской – ночи прощания с уходящим старым солнцем, на этот раз огонь свечей в венке символизировал солнце рождающееся, новое. Леди Нарцисса, воплощавшая собой Богиню-Мать, сегодня была одета в белоснежное платье, отделанное по лифу и верху рукавов золотым шитьем. С ее плеч до самого пола ниспадала накидка из белого ирландского кружева. Волосы прекрасной волшебницы на висках были убраны в тонкие косички. Переплетясь на затылке, эти косички спускались вниз, многократно обвиваясь вокруг основной массы ровных и гладких волос волшебницы. Вплетенные в косички золотые нити таинственно поблескивали в полумраке гостиной. Голову прекрасной леди венчала та же, что и вчера, корона из золотых и серебряных веточек с листьями и ягодами из драгоценных камней… Стоявший рядом с ней и их сыном лорд Мэлфой отметил, что сегодня глаза Нарциссы излучали дивное голубое сияние. Она выглядела, будто настоящая Богиня, от которой невозможно было оторвать взгляд… И Луциус вдруг оробел, осознавая, что совсем не знает эту непостижимую волшебницу… Часы пробили полночь. Леди-Богиня зажгла свечи в венке на алтаре и величественно объявила всем присутствующим о рождении Короля Дуба, молодого солнца нового года… В камине уже было установлено большое Йольское полено, увитое тонкими подсушенными веточками плюща и остролиста с сохранившими свой цвет зелеными листочками… Его церемониально поджег хозяин мэнора – с помощью своей волшебной палочки и обугленного кусочка древесины, оставшегося от прошлогоднего Полена. Этот обряд символизировал вечную и непрерывную цикличность возрождения дарованного солнцем огня. Огонек, жадно пожиравший обугленную щепку, несколько раз осторожно лизнул Полено, быстро пробежался вверх по трещинкам в его коре, все смелее охватывая его со всех сторон своими красными светящимися языками. Луциус, убедившись, что священный огонь горит устойчиво и затухать не собирается, торжественно изрек, глядя на своих жену и сына: «Пусть яркий свет Йольского огня разгонит самый плотный мрак! Да свершится задуманное в эту ночь!» От горящего Полена, пропитанного яблочным сидром, по гостиной начал распространяться сладкий карамельный аромат, постепенно смешиваясь с запахами еловой хвои и фруктовых помандеров, и создавая особенное, пьянящее ощущение таинства и ожидания чуда, присущее этому волшебному зимнему празднику. Выстроившиеся у камина домашние эльфы запели хором языческий гимн – радостное приветствие новорожденному солнцу: «Пусть вместе с Солнцем в этот мир прибудут радость и любовь! Отныне нам оно дарит свой жар и молодую кровь, могучее желание, добро и процветание! Добро и процветание!» Большое Йольское полено должно было тлеть в камине следующие 12 дней и ночей, которые символизировали собой каждый месяц грядущего нового года. В обязанности домовиков входило поддержание этого тления. Время от времени им нужно будет поливать Полено яблочным сидром, не позволяя слабому огню как тихо погаснуть, так и разгореться жарким пламенем… В последний день фестиваля оставшийся от Полена пепел эльфы достанут из камина – для торжественного погребения в земле. Но небольшой уголек сохранится и будет использован для поджига Йольского полена следующего солнца… Рождение нового Солнечного Короля семья собиралась отмечать за богатым столом всю ночь. Главным блюдом в этот вечер были свиные отбивные. Также щедро украшенный зеленью стол почтили своим присутствием: ветчина из дикого кабана, куски зажаренной на вертеле оленины, тушеный в сметане заяц, запеченный с яблоками гусь, а также жареные карпы, слабосоленый лосось и вареные яйца, фаршированные красной икрой. И все это источало такие восхитительные и возбуждающие аппетит запахи, что, казалось, еще немного – и потекут слюнки... Эльфы-повара Мэлфоев умели ублажить своих хозяев изысканными и вкусными яствами. На десерт ожидали своей очереди печеные в меду сладкие яблоки, орехи, варенье из лесных ягод, йольские хлебцы-завитушки. Всю эту сытную и обильную пищу можно было запивать горячим яблочным сидром-восэйлом с корицей и гвоздикой, теплый пряный аромат которого заполонил собой не только малую столовую мэнора, но и всю Столовую башню. Кроме того, домовиками специально к празднику был сварен густой темный эль – йольские напитки были на любой вкус. Поскольку все блюда и напитки уже были выставлены на стол, добросердечная хозяйка отпустила домовиков – до рассвета, когда они понадобятся вновь для разжигания великого множества ярких йольских огней. И только один Тоби остался следить за поленом в камине и свечами на алтаре. Наслаждаясь превосходной едой, загадывая обязательные желания и ведя беседу только о хорошем, семья Мэлфоев готовилась встретить неторопливый рассвет…

***

А у грязнокровной рабыни Гермионы в ее каморке на цокольном этаже тоже было свое «йольское полено» – подарок от домовихи Пинки. Посредине стола, уже накрытого на троих, лежал залитый шоколадом бисквитный торт-рулет в виде малого Йольского полена с воткнутыми в него тремя небольшими свечами – зеленой, красной и белой. В момент, когда далеко-далеко на востоке родилось новое солнце, Гермиона зажгла свечи на «полене» легким щелчком пальцев. И радостно улыбнулась, приветствуя вспыхнувшие веселые огоньки. Чем дольше будут гореть эти свечи, тем больше вероятность исполнения заветного желания, задуманного девушкой в волшебную йольскую ночь... Раздался вежливый стук в дверь. – Открыто! – отозвалась девушка. И в комнатке появились две эльфийки, улыбающиеся искренне и немного смущенно. С собой домовихи левитировали котелок с горячим восэйлом, от которого исходил чарующий аромат. Столик мгновенно переместился к кровати. Одновременно под тарелками с угощениями возникла белоснежная скатерть, на которую рядом с «поленом» и приземлился котелок с пряным сидром, немного расплескав свое содержимое. Мипси, почти незаметно шевельнув лапкой, убрала случившийся беспорядок. Старшей эльфийке, как гостье почетной, было предложено единственное в каморке креслице, на котором по щелчку маленьких пальчиков появилась плотно набитая соломой сидушка в полосатом чехле. Пинки и Гермиона по-простецки уселись на кровать. После произнесенных тостов – за здоровье новорожденного солнца и возрождение природы – должное внимание было уделено тающей во рту ветчине под кисло-сладким брусничным соусом, рассыпчатому печеному картофелю и хрустящим моченым яблочкам, воздушным булочкам-витушкам и пропитанному ромом бисквитному рулету. И вот настало время для таинственных историй... – Мипси, расскажи нам, пожалуйста, историю эльфов. И как так получилось, что вольные лесные эльфы стали домашними… – обратилась к пожилой эльфийке Гермиона, сдвигая чуть в сторону оставшийся кусок сладкого «йольского полена», исполнявший теперь роль импровизированного подсвечника. Мипси кивнула головой, уселась в креслице поудобнее и начала свой рассказ. – Когда-то давным-давно, когда почти вся Британия была покрыта густыми лесами, этим прекрасным зеленым миром правил могучий и справедливый Король-Олень. Но среди его подданых были не только звери и птицы – в благословенных лесах жил наш свободный эльфийский народ, еще не разделившийся на лесовиков и горцев… Огромные священные тисы давали нашим славным пращурам пристанище в своих мощных стволах, и в ответ эльфы заботились об этих деревьях, а заодно – обо всех живущих с ними рядом. Казалось, что прекрасному зеленому миру были суждены вечная жизнь и вечное благоденствие… – О, Мипси, как же это красиво! У меня – мурашки по коже… – прошептала Пинки, восхищенно глядя на старшую эльфийку огромными глазами. Мипси отхлебнула сидра из своего стаканчика. Она сама любила историю своего народа, пусть в чем-то и трагичную. Но всегда приятнее рассказывать молодому поколению. – А далеко на севере, в горах, на их ледяных вершинах… – тут Мипси сделала паузу, пристально взглянула на своих притихших слушательниц, на ее враз опечалившейся мордочке зловеще заиграли отблески горящих свечей... И она продолжила: – Там жили злые каменные великаны со своими подручными – ледяными змеями и снежными драконами. До поры до времени они не спускались со своих вершин и ничем не беспокоили не ведавших зла жителей Леса… Малышка Пинки мелко задрожала и прижалась к сидевшей рядом с ней Гермионе. Мипси размеренным голосом продолжила свой рассказ. – Однако, со временем злым великанам в горах стало тесно, и они медленно и неотвратимо начали захватывать Лес. Они запускали туда своих гигантских ледяных змеев, которые, сползая с гор, сносили и заваливали глыбами льда ближайшие леса и наши священные тисы. И везде, куда приходили каменные великаны, воцарялись адский холод и смерть. – Но встречались в нашем народе и отчаянные храбрецы, пытавшиеся противостоять ледяному нашествию и выходившие с ним на смертный бой. И тогда налетали на дерзких снежные драконы и изрыгали на них потоки снега, заживо погребая под тяжелыми сугробами. Так погибли все сильные и смелые... Большие глаза Пинки наполнились слезами. С надеждой в тоненьком голосе она спросила: – Но ведь все закончилось хорошо? Ведь правда, Мипси? – Да, Пинки, все закончилось… Наверное, хорошо, – ответила Мипси. И продолжила: – Наши предки потеряли своих защитников и свои дома… Выжившие, а были это бóльшей частью женщины, дети и старики, бежали на юг, на безлесые холмы и равнины южных английских земель. Местные волшебники позволили эльфийским семьям поселиться в их замках, за что эльфы и поныне расплачиваются своим трудом перед их потомками… – закончила Мипси. Затем она допила свой сидр, чтобы промочить пересохшее горло. Пинки выдохнула – страшная история закончилась хорошо, все эльфы нашли себе приют и могущественных покровителей. А жизнь самой Пинки так и вообще складывалась как нельзя лучше! Не решаясь похвастаться перед подругами своим сегодняшним полетом на Йольском Коте, она решила начать издали. – А правда ли, что мисс летала на настоящем драконе? – с придыханием спросила Пинки у Гермионы и замерла, приготовившись до испуга изумиться... Гермиона только успела открыть рот, чтобы ответить, как раздалось еле слышное треньканье и все вокруг на мгновение погрузилось во тьму…

***

22 декабря 1998 года, вторник. Хогвартс. За час до описанных событий… В лаборатории зельеварения на третью ночь новолуния Волдеморт должен был закончить изготовление противоядий для своих отравленных аконитом подопытных. Первая ночь новолуния была потрачена на варку традиционного зелья, во вторую – он сварил уже модифицированный вариант. Сегодня он собирался разлить остывшие жидкости по флаконам из волшебного красновато-коричневого стекла и упрятать их в темный чулан – подальше, чтобы во время 10-дневного настаивания их не коснулись даже отраженные луной лучи дневного светила. Посреди лаборатории стояли два больших чана с готовыми зельями. На массивных столах у стены – котлы поменьше, в которых заранее, за пару дней до наступления новолуния, запаривались ингредиенты конечного варева. На стене, над каждым из малых котлов, были прикреплены пергаменты с рецептурой и последовательностью необходимых действий – Волдеморт уже не полагался на свою когда-то феноменальную память… Не знавший в молодости ни выходных, ни праздников стареющий злой волшебник устал. Сказывалось напряжение третьей подряд бессонной ночи, да и годы брали свое. Волдеморт окинул взглядом чаны, наполненные до краев, и батареи флаконов, выстроившихся на длинном столе у противоположной стены… В одном из чанов зелье уже можно было начинать разливать, в другом же – содержимое еще не совсем отстоялось и даже не остыло… Волдеморт взмахнул волшебной палочкой Снейпа – один из флаконов подлетел к первому чану, от поверхности темной жидкости взметнулась тоненькая струйка и стала наполнять собой стеклянную емкость – медленно и аккуратно, не теряя ни единой капли. Наполнившаяся бутылочка плотно запечаталась стеклянной пробкой и исчезла в глубинах открытого чулана… Через час содержимое большого котла уменьшилось всего лишь наполовину. «Так до рассвета можно и не успеть… А что, если воспользоваться Маховиком времени?» – мелькнула у Волдеморта заманчивая мысль. Будучи колдуном искушенным, он осознавал опасность игр с управлением временем. Но если сегодня он не закончит эту работу вовремя, то рискует потерять значительную часть результатов своего напряженного и, в каком-то смысле, каторжного труда. «Этот Маховик – часовой, один из самых простых. Диапазон его действия ограничен одними сутками. Если соблюдать осторожность, то можно запустить Маховик, ограничив его влияние пределами лаборатории, исключив чулан с уже наполненными флаконами», – рассуждал Волдеморт сам с собой, поглядывая на стоявший на каминной полке хроноворот. Рядом лежали Бузинная палочка и Воскрешающий камень – новый хозяин, глубоко сомневаясь в ценности этих артефактов, решил их пока никуда не прятать… «Для первого раза можно попробовать вернуться всего на один час. Самому времени вреда не будет… Глухой зимней ночью все пройдет незаметно. Да если и начнутся у кого-то проблемы – так им всем и надо! Подумаешь, Йольский фестиваль у них…» – зло думал Волдеморт. Он взял в руки Маховик и, пробормотав скороговоркой какие-то заклинания, провернул его колбочку с песком на один полный оборот против часовой стрелки. Маховик зажужжал, в нем что-то коротко тренькнуло, мигнуло пламя свечей… Волдеморт взглянул на висевшие на стене часы – те снова показывали двенадцать ночи. Но особой радости по этому поводу ученый колдун не испытал – интересный эксперимент с временем только начинался. А вот его нудная работа в лаборатории зельеварения все никак не заканчивалась.

***

22 декабря 1998 года, вторник. Мэлфой-Мэнор. Гермиона зажгла свечи на бисквитном «полене» легким щелчком пальцев. И радостно улыбнулась, приветствуя вспыхнувшие веселые огоньки. «Интересно, а можно ли в Йольскую ночь задумать больше одного желания?» – неожиданно подумала девушка... От раздумий ее отвлек вежливый стук в дверь. – Открыто! – откликнулась девушка, откуда-то зная, кто находится за дверью. И действительно, в комнатке появились две эльфийки, улыбающиеся искренне и немного удивленно. Столик с праздничным, но скромным ужином, уже накрытый белоснежной скатертью и сервированный на троих, двинулся к кровати. Гермиона ловко перехватила котелок с яблочным сидром, прибывший вместе с гостьями, и осторожно поставила его на стол. Скатерть была спасена, но немного горячего ароматного напитка выплеснулось девушке на новое платье… Мипси, почти незаметно шевельнув лапкой, мгновенно убрала случившийся беспорядок. Затем уважаемая эльфийка забралась на креслице, на котором уже лежала неизвестно откуда взявшаяся толстая сидушка в полосатом чехле. Пинки и Гермиона, как положено, уселись на кровать. После полагавшихся по случаю тостов и поедания вкусных йольских угощений настало время для таинственных историй… – Мипси, расскажи нам, пожалуйста, историю эльфов. И как так получилось, что эльфийский народ разделился? – обратилась к пожилой эльфийке Гермиона. Мипси прокашлялась, прочищая горло, и произнесла: – В прошлый раз… Тут эльфийка удивленно посмотрела на своих слушательниц, но потом совладала с собой и продолжила: – Мне кажется, я вам уже рассказывала эту историю… – Нет, Мипси, ты ничего не рассказала о горных эльфах, – Пинки просительно заглядывала Мипси в глаза. – А чем закончилась их история? Мипси еще больше наморщила свой морщинистый лобик, пытаясь понять, что же тут происходит… Потом вздохнула и продолжила свой рассказ. – С самого начала были среди наших предков те, кто предупреждал соплеменников об опасности, грозившей от каменных великанов. Но никому не хотелось верить в плохое, когда вокруг простирались благодатные леса с деревьями-исполинами. А каменные великаны жили в далеких горах. Да и кто видел тех великанов? Может, они были плодом досужих выдумок злых шутников и глупых паникеров?! Гермиона внимательно слушала пожилую эльфийку. Пинки судорожно прижимала к груди свои маленькие лапки и порывисто вздыхала – древняя история вызывала у нее сильные переживания… – Потеряв в битвах с великанами своих вожаков, эльфийский народ разделился, – продолжала Мипси. – И те, кто предупреждал об опасности с гор, сами поднялись туда и даже смогли приспособиться к тамошней жизни и к вечному противостоянию с великанами. В помощь горцам стали пещеры – как большие, так и малые, но все – со множеством узких и глубоких ходов, ведущих в теплое чрево горы, в которое никак не могли попасть как злые великаны, так и ледяные змеи с драконами. – Мипси, пожалуйста, скажи, что горные эльфы выжили! – умоляюще пропищала Пинки. – Конечно, выжили. Хотя с тех пор их жизнь всегда была тяжела и полна опасностей, – ответила Мипси. – Зато они свободны и могут сами выбирать свою судьбу, – задумчиво произнесла Гермиона. – Кстати, рецептуру этого сыра «чеддер» мы получили именно от наших дальних родственников – горных эльфов, – и Мипси с гордостью указала на лежавший на тарелочке брусочек твердого сыра. Пинки изумленно распахнула глаза… – А я так и не поняла, как же получилось, что вы стали домашними эльфами волшебников, а по сути – рабами? – не отставала Гермиона от эльфийки. – Я не могу знать этого точно, но по рассказам стариков, которые они сами слышали от своих стариков… – Мипси взглянула на Пинки и тяжело вздохнула, решаясь. – Наши старейшины вроде бы заключили с волшебниками соглашение. Волшебники обязались принять эльфийские семьи в своих замках, за что эльфы должны были расплатиться с волшебниками своим трудом. Но как долго будет длиться этот труд, мы так и не узнали – старейшины хранили молчание... Письменные договоры тогда не заключались – эльфы были неграмотны и верили волшебникам на слово. А те утверждали, что трудиться в замках мы должны, пока живем под их защитой. Мы же не хотим остаться без защиты? – спросила Мипси, взглянув на Пинки. – Нет-нет-нет! – испуганно воскликнула младшая эльфийка. – Так некогда свободные лесные эльфы оказались в бессрочном долгу перед приютившими их волшебными семьями. С течением веков волшебники постарались забыть о том устном договоре, уже считая эльфов своими рабами, и стали бить, калечить и убивать нас, как своих домашних животных, – печально закончила Мипси. Пинки в молящем жесте сложила ладошки перед грудью и пропищала: – Но ведь у нас в мэноре все не так? У нас же – все хорошо? – Да, у нас все хорошо, – успокоила ее старшая домовиха. – Спасибо за это нашей хозяйке – леди Мэлфой! – Да-да, за все спасибо леди Мэлфой! – повторила младшая за старшей. Гермиона печально молчала – все ее надежды, да вся ее жизнь отныне тоже зависела от милости леди Мэлфой… Как у домашнего эльфа… Пинки же облегченно перевела дух – страшная история снова закончилась хорошо. И она захотела похвастаться перед подругами своим сегодняшним полетом на Йольском Коте. Но для начала она решила кое-что разузнать у Гермионы. – А правда ли, что мисс летала на настоящем драконе? – спросила она девушку. Гермиона только успела открыть рот, чтобы ответить, как раздалось легкое треньканье и все вокруг на мгновение погрузилось во тьму…

***

Гермиона зажгла свечи на сладком «полене» легким щелчком пальцев и удовлетворенно улыбнулась, приветствуя вспыхнувшие веселые огоньки. С каждым разом у нее эта манипуляция получалась все лучше и лучше… «Интересно, а если в Йольскую ночь трижды задумать одно и то же желание? Повысит ли это вероятность его исполнения?» – подумала девушка... Столик со скромным праздничным ужином, покрытый белоснежной скатертью и сервированный на троих, она уже заранее передвинула к кровати. Раздался неуверенный стук в дверь. Гермиона не стала отвечать, а сразу же поспешила навстречу своим немного растерянным гостьям. Она осторожно взяла у них котелок с горячим пряным напитком и отнесла его на стол, аккуратно водрузив посередине, рядом с рулетом-поленом. Девушка улыбнулась эльфийкам, пытавшимся за ответными улыбками скрыть встревоженные выражения своих мордочек. – Поздравляю! И не только с рождением нового солнца! – торжественно произнесла она. – Судя по всему, мы попали во временную петлю. Ее продолжительность – около часа. Насколько я помню, часовой сбой времени неопасен. Я сама во время учебы в Хогвартсе несколько раз пользовалась такой возможностью. Это – редкое явление, и поэтому я предлагаю отнестись к происходящему спокойно. А когда все закончится, нам будет что вспомнить на следующий Йоль… По мере того, как говорила Гермиона, испуг на лицах малышек проходил, сменяясь легкой растерянностью. – А что, если это не закончится? – обеспокоенно спросила Мипси. – И мы больше никогда не увидим солнышко?! – Я думаю, утром солнце обязательно взойдет. И вся эта неразбериха с ходом времени закончится, – ответила девушка, отчаянно надеясь, что все так и случится. – И что нам теперь делать, мисс? – робко протянула Пинки, боязливо прижимая ушки. – Все то, что мы уже делали! – весело ответила Гермиона. – Нам повезло – мы отразднуем Ночь Йоля трижды! И трижды поддержим своими тостами новорожденное солнце! Прошу к столу! Приободренная Пинки села рядом с Гермионой на кровать. Мипси с сомнением хмыкнула и уселась на лежавший в кресле полосатый соломенный тюфячок. И все три полуночницы дружно подняли свои стаканчики, провозгласив здравицу в честь Солнца. После нескольких глотков горячего сидра Пинки облегченно выдохнула – страшная история снова должна была закончиться хорошо. И она решила похвастаться перед подругами своим уже вчерашним полетом во внутреннем дворе мэнора. – А я днем летала на Йольском Коте! – выпалила она и сразу же смутилась от осознания дерзости своих слов. – Просто я сидела верхом на Живоглоте, а он спрыгнул с Большого тиса. Конечно же, это не сравнить с полетом мисс на настоящем драконе… Ведь это же было, правда, мисс? – Правда, Пинки. Но только я страшно боялась высоты, и мои глаза весь полет были зажмуренными. И рядом со мной были мои верные друзья… – Гермиона печально вздохнула. Затем добавила с улыбкой: – Так что ты, Пинки, гораздо смелее меня. Пинки смущенно потупилась, хотя ее сердечко радостно забилось от слов молодой волшебницы. – Кстати, этот самый Священный вечнозеленый тис когда-то посадили сами эльфы – в память об оставленной нами родине, – задумчиво произнесла Мипси. – Он вырос рядом со священным источником. Это потом вокруг источника построили зимний сад. Но все равно наш Тис связан с источником своими корнями… И, стараясь вспоминать только хорошее, рабыни Мэлфоев коротали время за поздней трапезой в ожидании задерживавшегося зимнего рассвета.

***

22 декабря 1998 года, вторник. Хогвартс. Джинни с досадой поставила стакан с темным элем на стол. Мало того, что праздничную ночь она должна была проводить не в обществе своих друзей, а с верными прислужниками Риддла – его секретарем Эйвери и мерзким соглядатаем Петтигрю, так и испытывать это сомнительное удовольствие приходилось уже в третий раз… – Что происходит?! – недовольно спросила она. – Кажется, мы попали во временную петлю, – озабоченно ответил Эйвери. – Не нравится мне это. Да еще в Йольскую ночь! Как бы не случилось беды… Петтигрю нервно заерзал на стуле. Ему так хотелось поделиться своими догадками на этот счет! Но он не доверял остальным участникам застолья… – Ну что, Питер? Скажешь нам, что случилось? – не выдержала Джинни. – Дело в том, что у Повелителя есть Маховик времени. И, наверное, Повелитель воспользовался им этой ночью… Джинни и Эйвери переглянулись. – Что-то мне тревожно, – тихо произнесла девушка. И уточнила: – Из-за Тома. Питер, а ты не мог бы... в образе Хвоста тихонько наведаться к Тому в лабораторию и убедиться, все ли там с ним в порядке… Петтигрю с готовностью согласился – он никогда бы не отказался проявить заботу о Повелителе. Анимаг выскользнул за дверь немного душной, но теплой приемной директорского кабинета, быстро обернулся крысой и затрусил холодными хогвартскими коридорами в направлении снейповой лаборатории зельеварения.

***

То ли Волдеморт был чересчур могущественным волшебником, и его магия оказала чрезмерное воздействие на Маховик времени, то ли из-за собственной рассеянности он ошибся в произнесении заклинания – причину произошедшего уже было не установить... Возможно, он вложил в старое и обветшалое заклинание слишком много злобы... Но в ту странную ночь не только в хогвартской лаборатории, но и во всей Волшебной Британии время уже дважды возвращалось на час назад. И происходило это почему-то не везде, не всегда и не полностью... Темный Лорд не подозревал о том небольшом хаосе, произведенном им в эту ночь в волшебной стране, – Повелителя не должны заботить проблемы его рабов. А иногда их беды даже доставляли ему мстительное удовлетворение… Но сегодня удовлетворение ему принесла его собственная работа – как-никак успел до первых солнечных лучей разлить все зелья по флаконам и убрать их в темный чулан. И все это – благодаря Маховику времени! Если так пойдет и дальше, то ему, Повелителю Времени, в его великих деяниях уже не понадобятся никакие помощники-ассистенты… А может, все-таки стоит самому разработать более усовершенствованный механизм Маховика, рассчитанный уже не на часы, а на годы? Старый колдун шагнул к камину и уже было взял хроноворот в руки, чтобы хорошенько рассмотреть занятную вещицу… Под ноги неожиданно попалось что-то вроде веревки, раздался хруст костей и чей-то истошный визг резко ударил по ушам... Волдеморт отпрянул – и острая боль пронзила уставшее колено… Чтобы удержать равновесие, он инстинктивно схватился за каминную полку, выпустив из рук хроноворот, который резво заскользил по гладкой поверхности, сметая по пути и Бузинную палочку, и Воскрешающий камень… Волдеморт, словно в дурном сне, наблюдал, как последний его Маховик соскальзывает с полки, падает вниз и со скорбным звоном разбивается о чугунную каминную решетку… – Хвост! – злобно орал Волдеморт на уже приобретшего человеческий вид анимага. – Какого драккла ты здесь?! Я убью тебя! В ужасе Питер рухнул перед Повелителем на колени. Низко опустив голову, он дрожащей рукой протянул Лорду Воскрешающий камень, выуженный им из каминного пепла. – В-ваше...Т-т...мнеш...ство, я хотел как лучше… Это все Джинни… Это она послала меня узнать, все ли с ва-ами хорошо. Ва-ас долго не было, вот она и встревожилась… за в-вас, Ва-аше…Т-т...шество... – всхлипывая и заикаясь нудил анимаг. – Джинни?! – взревел Темный Лорд. – Девчонка сейчас без присмотра?! В эту ночь?! – Нет-нет, она не одна – с ней сейчас Алфи… – пролепетал Петтигрю. – Что-о?! Ты оставил их наедине?! – и Волдеморт с перекошенным злобой лицом протянул было руку к анимагу, чтобы уничтожить того легким щелчком пальцев, словно мелкое насекомое. Нет, чтобы просто стряхнуть эту ничтожную пылинку... Но… лишь забрал у него Воскрешающий камень. – Ладно, ты мне пока еще нужен. И запомни: ты должен следить не за мной, а за девчонкой Уизли. А сейчас – ступай во-о-он!!! И Питер, со страху вновь обернувшийся крысой, с безумным визгом вылетел в распахнувшуюся перед ним дверь лаборатории. Волдеморт снова положил Воскрешающий камень на каминную полку, поискал глазами Бузинную палочку, нигде не обнаружив ее, заглянул в пустой чан – там, на самом дне, валялась эта никчемная безделушка… Со всей злобной магической силы он ударил ногой по чану… – Оу… фак-х… м-м-м… – стонал старый колдун, падая на жесткий пол и цепенея там в болевой судороге. Грохнувшись об пол и совершив полукруг на боку, чан остановился возле лежавшего Волдеморта. Из чана выскользнула Бузинная палочка и остановилась прямо у щелястых ноздрей колдуна – будто длинный нос Пиноккио, поставив этим завершающий штрих в незадавшемся утре диктатора.

***

22 декабря 1998 года, вторник. Мэлфой-Мэнор. Какие бы события ни происходили этой ночью в Волшебной Британии, но остановить ход дневного светила не было дано никому… И вот в сером зимнем небе подбрюшья низких желтоватых облаков зарозовели, встречая показавшийся из-за горизонта алый краешек новорожденного солнца. Светило, еще не успев полностью открыться ожидавшей его стылой земле, бросило свои первые лучи в незанавешенные окна Большой гостиной мэнора. И тут же по всему дому начали загораться белые свечи в многочисленных йольских светильниках в виде маленьких резных башенок – зажженный в них сегодня огонь должен был гореть постоянно в течение всех дней и ночей празднества, поддерживая силы нового солнца и помогая ему двигаться по небосводу. Следить за огнем в светильниках вменялось в обязанности домовиков мэнора. Домашние эльфы-садовники дружной гурьбой и с веселым гамом вывалились во внутренний двор замка – произраставшие в саду плодовые деревца нуждались в волшебном благословении. Домовики старательно обходили их по очереди, разбрызгивая по оголенным веткам остатки яблочного сидра из йольского котелка. На посеребренных нежным инеем полях уже вовсю разгорались костры, несшие заснувшей земле благостную весть о рождении нового солнца… А на воротах хозяйственного двора, выходивших на север, красовался выбеленный кабаний череп, знаменуя собой неизбежную победу добра над злом и света над тьмой.

***