Школьные забавы.

— Мы сдохнем, мы сдохнем, мы все обязательно сдохнем...       Рёв Зеницу доносился с первых этажей. Он был одет с иголочки: пыльная рубашка, мятые штаны и изумительная бабочка. Обычный подросток тех лет. — Почему ты расстраиваешься? – удивился Танджиро. — Ведь там так прекрасно... — Захлопнись.       Больше всех недоволен был Санеми. Конечно, несчастный и бедный учитель математики вернулся из своего тёплого гнёздышка где-то на Мальдивах обратно в эту... мусорку, мягко говоря. Но конечно, в его положении были и плюсы — например то, что он снова мог крушить всё вокруги и издеваться над людьми.       А вот многоуважаемому директору Убуяшики это было только в радость. В силу его... не самого обычного характера он испытывал явную радость при виде скучающего школьника.       Обанай Игуро был настроен решительно. Вообще, он с недавних пор стал подаваться в депутаты, чтобы, наконец, ввести смертную казнь, но увы — пока безрезультатно, и мужчина отчаянно пытался ввести хотя бы порку за плохое поведение в школе. — Ух, я бы вас всех в рот наоборот за шиворот и в поворот... — шипел он, проходя по коридорам.       Тенген Узуй был спокоен, как рыбка на сковородке (ибо даже в горящем огне рыбы не могут произнести ни слова). Он спокойно расхаживал по кабинетам, как довольный кот, не скрывая своей радости и раздавая всем указания. — ...А тебе, Хашибира, я бы дал... — Что?! Вы бы мне "дали"?! – зарычал Иноске. — Да не в этом смысле, мелкий кретин! – прикрикнул учитель. – Я бы дал тебе два за четверть и выпинал из школы!       Первый день в школе начался с неприятностей. — Кто-то просверлил дырку в школьную столовую, – с подозрительным видом сказал Кагая и повернуося в сторону Ренгоку. — Даже и не знаю, кто бы это мог быть! – дружелюбно ответил Кёджуро, пожирая овсянку.       Однако это были далеко не все проблемы. Ученик из старших классов, небезызвестный и ненавистный Томиокой Доума, устрашал всех первоклассников своим видом. — Я психопа-а-ат... – широко улыбался он, когда проходил мимо кабинетов младших классов. — Это всё ваши тикитоки виноваты! – хлопнул по столу Санеми. – Это все ваши американцы понапридумывали, чтобы мозги детям мутить. — Это ты всем здесь мозги мутишь, пень трухлявый... — пробурчал Гию.       Шинадзугава ошарашенно выкрикнул: — Это я-то трухлявый пень?! На себя посмотри, песок с головы сыпется!       Конечно, это был далеко не конец учебного дня. Он всё тянулся и тянулся, как самый вкусный сыр косичка... — Когда это всё закончится?! – бился головой о парту Зеницу. — Когда я раком на горе свистну... — выдыхал Танджиро.       Канаэ-сан была в декрете. Зеницу был очень расстроен, но при Шинадзугаве вида не показывал. А то ещё порчу нашлёт, или линейкой по голове стукнет так, что она отвалится...       И это было ещё начало. Начало конца.