Истории под полной луной

I was in the wrong place at the wrong time For the wrong reason and the wrong rhyme On the wrong day of the wrong week I used the wrong method with the wrong technique

Depeche Mode

             Этой ночью я работала в Moondance. К счастью, руководству понравилась идея устраивать романтический вечер по четвергам. Влюблённые парочки, да и просто любители ретромузыки и рок-баллад делали хорошую кассу. Даже мне сегодня перепали неплохие чаевые, впрочем, я была в ударе. Музыка всегда очищала мою душу.              И уже под конец смены, играя «Лестницу в небеса», я заметила, как Велиат увлекает к служебному входу, за которым были ступеньки на второй этаж к вип-комнатам, девушку в красном платье. Он уже давно подбивал к ней клинья, но та каждый раз отказывала. Чёрт, значит, на день он останется здесь, а кто же тогда проводит меня? Этан каждый раз пропускал походы в Moondance, когда я работала, утверждая, что терпеть не может музыкальное старьё, а также Велиата, который собирал в такие дни букет из дам. У меня не настолько хорошие отношения с руководством, чтобы попроситься переночевать на втором этаже на халяву. А по деньгам я вип-комнату не потяну. Может, опять снять номер в хостеле? Но Владимир будет волноваться, если я не вернусь вовремя, он как-то чувствует моё присутствие. И потом я обещала, что на день буду всегда возвращаться в особняк. Ррр, иногда старомодность одного аристократа действует мне на нервы! Насколько было бы проще сейчас позвонить или написать в мессенджере!       Помимо этого мысли возвращались к убийце. После нападения на балу о нём ничего не было слышно. Аарон с Иваном прочесали лес вдоль и поперёк, но не нашли ничего похожего на логово вампира. И поэтому предположили, что он прячется где-то в городе. Насколько возрастут мои шансы столкнуться с ним, если я буду бродить в поисках свободной гостиницы? Не лучше ли будет сразу пойти домой?       Обычно я заканчивала работать за час до закрытия, но ради такого случая можно задержаться. А там до рассвета останется чуть больше часа. Вампиры, насколько я успела изучить их, не особо любят впопыхах искать убежище. К тому же если я сразу пойду домой, то окажусь как можно дальше от вероятного логова убийцы. Всё будет хорошо. Должна же я хоть когда-то принять правильное решение.       В перекур я поймала довольного менеджера и договорилась о том, что поработаю подольше. На радостях от удачной смены тот даже не стал возражать от доплаты за сверхурочные. Неплохо! Лишь бы на этом не закончились запасы моего везения.       Я сыграла ещё несколько баллад Металлики и Скорпов, наблюдая, как потихоньку расходятся оставшиеся посетители. Собравшись и получив оплату за сегодня, я опрокинула стаканчик виски с колой в баре и ушла чуть ли не последней. Велиат так и не объявился. Ладно, я спокойно дойду и одна. Ничего не случится. Главное, не рассказывать об этом Владимиру.       Но когда я дошла до черты города, вся моя уверенность испарилась без следа. Тёмный лес глубокой безлунной ночью угрожающе шумел, и, казалось, излучал опасность. Дорога терялась во тьме. Я замерла, не в силах ступить под его свод, и поправила на спине футляр с электрогитарой. Ну же, я столько раз ходила здесь и одна, и в компании кого-нибудь из вампиров. Мне нечего бояться. Но чем дальше я углублялась в лес, тем сильнее становился мой страх. Словно кто-то неотступно следовал за мной попятам. Я несколько раз резко оглядывалась, но не видела ничего, кроме тёмных стволов деревьев. Здесь было слишком темно. Может, достать фонарик? Но не привлечёт ли он ко мне лишнего внимания?       Твою мать, что это?! Душераздирающий звук, то ли вопль ужаса, то ли вой. С-с-спокойно, ничего странного не происходит, обычный лес, в нём всегда полно жутких шорохов, скрипов… И криков. Это точно ненормально! Чёрные деревья обступали меня со всех сторон, и их круг словно стал сжиматься. Сердце колотилось как бешеное. Не в силах держаться, я поддалась панике и бросилась бежать сломя голову. Я хотела вернуться домой и как можно скорее!       Тяжело дыша, я оперлась о древесный ствол, пытаясь успокоиться и собраться с силами. Я…я сбилась с дороги! И не знаю, где нахожусь! Ветер здесь был значительно холоднее, и до меня донёсся запах тины. Озеро? Болото? Я определённо никогда не была здесь раньше! К горлу подкатил комок, а грудь сдавило тисками, так что я не могла вздохнуть. Нет, я не хочу умереть здесь!       Я медленно сползла по стволу, прижавшись к нему лицом и хватая ртом воздух. Ощутила щекой шершавую текстуру коры, холодное дыхание ветра на коже. Дыши. Вдох. Выдох. Вот так. Аарон учил меня ориентироваться в лесу. Я не могла убежать слишком далеко. Только не было бы ещё так темно. Включу фонарик, уже не важно, привлеку я внимание или нет. Ещё Аарон говорил, что в этом лесу не водятся опасные животные. И я точно не встречусь с убийцей. Но вот тот крик… Надеюсь, что это ещё одна галлюцинация. Как бы мне хотелось, чтобы здесь был кто-нибудь… Владимир. Он бы сказал мне, что ничего не слышал, а я отшутилась в ответ. Ну, или сделала вид, что показалось. Если бы он был рядом, я бы точно не заблудилась. И могла бы отличить реальность от галлюцинаций.       Чуть-чуть успокоившись, дрожащими руками я нашла в сумке фонарик и зажгла его. Осветила окрестности…и едва не выронила снова. Я действительно свернула с дороги на маленькую тропинку. И там у её края лежало что-то, напоминавшее человеческое тело! Я разглядела платье, копну тёмных, спутанных волос. Боже мой, нет! Только не опять! Убийца вернулся, и вместо того, чтобы избежать встречи с ним, я наткнулась на очередную жертву!       Трясущимися руками я сняла со спины футляр с гитарой, поставила на землю и на негнущихся ногах подошла ближе. Каждую секунду я с ужасом ожидала очередного приступа. Но нельзя же было просто встать и уйти. Возможно, эта женщина ещё жива и ей нужна помощь! В нос ударил тошнотворный металлический запах. С трудом преодолевая ужас и отвращение, я опустилась на колени и перевернула тело на спину. И застыла, прижав руки ко рту и сдерживая крик. Глаза девушки были открыты, но в них не было ничего, кроме отражавшихся верхушек деревьев. А горло было превращено в кровавое месиво, словно растерзанное диким зверем. Я разглядела обломки хрящей, кое-где виднелись белеющие позвонки. Меня вырвало, я едва успела отвернуться в сторону. А потом, откашливаясь, быстро отползла подальше от тела. Хотя бы обошлось без галлюцинаций. Девушку уже не спасти, я должна вернуться и предупредить остальных! Если я смогу вернуться. Господи, какая же я дура! Нужно было остаться в городе и переночевать в хостеле!       Не с первой попытки, но мне удалось подняться и высветить начало тропинки. Сжав в кармане швейцарский нож — я постоянно носила его с собой после прошлого убийства, — аккуратно раскрыла лезвие. И в этот момент услышала шум и заметила быстро приближающуюся ко мне тень. Развернувшись, я бросилась прочь, молясь, чтобы кусты и ветки замедлили её движение. Хоть бы я бежала в нужную сторону. Хоть бы добралась до дома быстрее, чем… Ах! Сильнейший удар в спину сбил меня с ног, и я пропахала лицом и рукой землю. Кожу свезло до крови, но я всё ещё сжимала нож в кармане. Ну же, ублюдок, подойти поближе! Я слышу твои шаги.       Изображая беспомощность, я проползла немного вперёд, и тут же удар ноги обрушился на мою спину, припечатав к земле и выбив из груди весь воздух. А сверху раздался холодный мужской голос.       — Какая забавная девочка! Жду не дождусь, когда же ты начнёшь брыкаться.       Ну, раз тебе так хочется, получай! Я извернулась и изо всех сил воткнула ему нож в колено. Убийца взвыл и убрал ногу. Пользуясь замешательством, я поднялась и бросилась бежать, не обращая внимания на боль. Это мой единственный шанс спастись, теперь он не сможет меня догнать!       — Ах ты дрянь!       Увы, в два прыжка убийца вновь настиг меня, схватил за шиворот и с лёгкостью швырнул в ближайшее дерево. Я сильно ударилась виском и потеряла сознание.

***

      Голова… Как же больно. Что-то горячее заливало лицо. Что происходит? Такое чувство, будто я лежу на конвейерной ленте. Ай! Кажется, мне в руку впились острые камушки. Я приоткрыла глаза и всё вспомнила. Убийца волочил меня по земле за воротник плаща, как мешок с картошкой. Ну, хотя бы мои попытки сопротивляться не прошли даром. Судя по тряске, он прихрамывал на одну ногу.       — Как занятно. Твои охранники ослабили бдительность и решили, что всё закончилось? Иначе с чего им отпускать маленькую чашу гулять одной.       Я вздрогнула, но, похоже, он всего лишь говорил сам с собой. Что же делать? Владимир как-то сказал, что может чувствовать, когда мне грозит опасность. Интересно, он уже ищет меня? Нужно и дальше притворяться лишённой сознания и тянуть время. А потом постараться не умереть как можно дольше. Я закусила губу, пытаясь не издавать ни звука, когда иголки, веточки и камни впивались в мою кожу. Как жаль, что я лишилась ножа!       — Твоя кровь так восхитительно пахнет! Это будет настоящее пиршество. Но надо подтащить тебя как можно ближе к тюрьме. Пусть они всё почувствуют, но не успеют ничего сделать.       Тюрьме? Что это значит? Он так называет особняк? Но почему считает его тюрьмой?       — Так, вот здесь, кажется, подходящее место.       Убийца остановился. Я закрыла глаза и расслабилась, сдержав стон, когда он выпустил воротник плаща, и моя голова ударилась об землю. Соберись, не обращай внимания на боль. Ты умеешь это делать. У тебя будет только одна попытка и крошечный шанс выжить.       — Мне даже жаль убивать тебя, глупая маленькая чаша. Мне понравилось наблюдать, как ты борешься за свою жизнь и то, что считаешь свободой. В иных обстоятельствах мы могли бы поладить. Ну а пока…       Я почувствовала, что он обходит меня. Сейчас! Собрав все силы, я лягнула его в больную ногу. С воплем он рухнул на колени, а я отползла и попыталась подняться, но… Что-то острое, словно несколько тонких кинжалов глубоко вонзилось в моё бедро, разрывая плоть на своём пути. Слёзы брызнули из глаз, и я закричала. Боже мой, это были длинные, острые как бритва когти! Что он сделал со своей рукой?       — Глупая, неразумная девчонка! Неужели ты и правда думала противостоять существу, чьё могущество даже не способен вместить твой скудный разум?       С нечеловеческой силой убийца впечатал меня в землю. Удар выбил весь воздух из лёгких и оглушил. Время, чтобы сделать хоть что-то и спастись, просыпалось сквозь пальцы последними песчинками. Подтянувшись, убийца наступил коленом на живот, свободной рукой схватил меня за подбородок и резко повернул голову, вдавив раненым виском в землю. Я попыталась закричать, вырваться, но смогла издать только глухой хрип. В полутьме мелькнули оскаленные клыки. Видимо, это конец.       Но в тот же момент что-то с рёвом сбило с меня убийцу и отбросило далеко назад. Я приподнялась на локтях, откашливаясь и хватая ртом воздух, и попыталась рассмотреть, кто же пришёл мне на помощь. С начала ночи луна была скрыта тучами, а глаза никак не могли сфокусироваться после удара. Худая, высокая фигура, светлые длинные волосы… Владимир?! Но с ним что-то было не так. Кисти рук были намного крупнее и больше напоминали звериные лапы. Он слегка обернулся, и я увидела, что его лицо похоже на оскаленную морду хищника, а глаз сверкнул алым светом. Я замерла от ужаса, поражённая этой переменой.       — Не… Смотри…       Голос вампира походил на утробное рычание. В то же мгновение он прыгнул куда-то во тьму. Послышался крик, грохот и звуки ударов. Застонав, я перевернулась и на карачках отползла под ближайшее дерево. Хотелось забиться в норку и не вылезать до самого утра. Нельзя. Я должна собраться. Как бы он не выглядел, Владимир сражается за мою жизнь, и ему нужна помощь!       Пошатываясь, я поднялась и, собрав все силы, побрела на звуки битвы. Это оказалось несложно: после дерущихся осталась широкая прогалина из развороченных кустов, сломанных веток и даже небольших деревьев. Словно здесь грызли глотки два гигантских зверя. Я чувствовала себя маленькой, жалкой и беспомощной в сравнении с этой мощью. Чёрт, как же страшно! Они только выглядят… почти как люди.       Но я продолжала идти, не обращая внимания на инстинкт самосохранения, который выл пожарной сиреной. Звериный рёв и треск ломаемых веток не прекращался ни на секунду. Теперь Владимир и его противник были совсем близко. Они двигались, словно два урагана, с такой скоростью, что я не могла уследить за их движениями. Короткий крик и кто-то рухнул вниз с такой силой, что на земле осталась вмятина, мгновенно уходя от ещё более сильного удара. Порыв ветра швырнул мне в лицо прядь вырванных волос. Владимир… Я чувствовала, как он слабел. Нужно немедленно сделать хоть что-нибудь! Но я даже не могу увидеть кто из них где!       Изо всех сил я вглядывалась в две мечущиеся чёрные тени, пока они, неожиданно не стали замедляться. Так, Владимир снизу, этот повалил его на землю, ещё немного… Сейчас! Я подпрыгнула, оттолкнувшись ногами от дерева, перекувыркнувшись и отправляя тело в полёт, и сшибла убийцу. Он отскочил и бросился наутёк в чащу. Схватив с земли камень, я запустила ему вслед.       — Вот так, вали нахрен, грёбаный ублюдок! Никто не имеет права трогать моего вампира, кроме меня! Владимир, ты видел? Мы надрали ему задницу! Владимир?..       Я обернулась. Вампир бесформенной грудой лежал под дубом. Но услышав мои слова, он зашевелился, застонал и, вцепившись руками в ствол дерева, попытался подняться. Я бросилась было на помощь, но замерла, увидев глубокие борозды, оставленные его…когтями? Владимир оглянулся, а я всё ещё стояла, выискивая перемены, так меня напугавшие, но тот лишь слабо улыбнулся.       — Никогда… Не умел… Драться.       Что-то хлюпнуло у него в горле, он закашлялся, и тёмные, густые капли упали на землю, а из уголка рта потекла струйка крови. Господи, что же я делаю? Владимир чуть не погиб, защищая меня, а я шарахаюсь и прикидываю, как бы сбежать. Какой крысой надо быть, чтобы так думать! В этот момент он шагнул ко мне, но пошатнулся и потерял равновесие. Я едва успела подхватить его. Вампир навалился на меня всем весом, похоже, ему совсем было плохо.       — Вы живы… Это радует…       — Прекратите болтать и не теряйте силы. Так, прислонитесь пока к дереву, мне надо оценить масштаб бедствия. Вот чёрт!       Владимир медленно сполз по стволу и теперь полулежал, прислонившись к дубу. Вампир был изранен, его одежда изорвана в клочья, а на обнажившейся коже тут и там виднелись следы от укусов, ударов и кровь. Особенно мне не понравилась рваная рана на плече, из которой толчками выливалась почти чёрная кровь. Почему она такая тёмная?       — Господи, вы умираете, а я даже не могу вызвать скорую! Хотя какая скорая для вампиров и в глухом лесу?       — Всё не так страшно. Мы живучие, — он попытался улыбнуться, но вместо этого опять закашлялся, извергая новую порцию крови.       — Помолчите, пожалуйста, — я оторвала край от своей футболки, перекрутила его, соорудив импровизированный жгут, и как следует перетянула руку Владимира выше ранения. Хотелось бы верить, что я всё сделала правильно. — Пока сойдёт, а там я дотащу вас до дома, и Этан вам поможет.       — Розали, послушайте…       — И даже не вздумайте спорить, — я принялась нервно расхаживать взад вперёд. Наступать на левую ногу почему-то было очень больно, и я чуть не споткнулась. — Мы дойдём вместе. Всё будет хорошо, вот увидите.       — Розали, вы тоже ранены!       Он указал на мою левую ногу. Чёрт, так вот почему мне так больно! Огромная рана от когтей убийцы пересекала бедро. Я уже успела о ней позабыть. Наверное, от шока ничего не чувствовала. Владимир обмяк, словно эта фраза лишила его последних сил.       — Ничего страшного, это просто царапина, — игнорируя боль, я подошла к вампиру и помогла ему подняться, поднырнув под здоровую руку и позволив опереться себе на плечи. В любом случае у меня больше не было материала для перевязки — футболка и так теперь едва прикрывала грудь. — Мы вместе дойдём до особняка. Держитесь!       В ответ Владимир только прохрипел что-то нечленораздельное. Нужно поторопиться.       Сколько уже мы идём? Особняк должен быть близко! Каждый шаг давался тяжелее предыдущего, боль в ноге стала практически нестерпимой. Штанина промокла от крови. Грёбаный убийца и грёбаная я, которая не захотела потратиться и переночевать в городе. «Ну да, уже ведь почти утро, и мне ничего не угрожает». Дура, блин! Как же тяжело, если бы Владимир ещё не висел на мне всем весом. Он такой худой, должен быть гораздо легче… Это же тропинка? Нет? Я не помню это место. Голова резко закружилась, я споткнулась и чуть не упала. Владимир застонал.       — Давайте немного отдохнём, я не могу дальше идти.       Я с благодарностью кивнула ему и из последних сил сгрузила у ближайшего дерева. Получилось не очень аккуратно, вампир поморщился, но промолчал. А сама рухнула на колени. О, ручеёк, как хорошо, что ты здесь оказался! Я подползла к нему на четвереньках и стала жадно глотать воду, не заботясь о её чистоте. Надо вставать и топать вперёд. Но у меня не было сил подняться.       — Розали, — голос Владимира вывел меня из оцепенения и заставил обернуться. — Вы должны идти дальше. Одна. Так у вас будет шанс выжить.       — А что будет с вами, когда наступит утро? Нет, я вас здесь не брошу!       — Я восхищаюсь вашей самоотверженностью, но сейчас в ней нет смысла. Не беспокойтесь, я… найду какое-нибудь укрытие в лесу и пережду день. А вечером кто-нибудь вернётся за мной. Всё будет в порядке.       Он врал, я поняла это по опущенному взгляду и паузам в разговоре. Сейчас в таком плачевном состоянии у него не было сил скрывать ложь. До рассвета Владимир не найдёт убежище и гарантированно погибнет от солнечных лучей.       — Значит так, никто не умрёт в мою смену! Или я тащу вас дальше, или мы никуда не идём вообще!       — Да вам самой нужна помощь! Вы уже падаете и не сможете дойти вместе со мной! А одной у вас хотя бы будет шанс!       —Заткнитесь! —рявкнула я, затем зло посмотрела на вампира и угрожающе прорычала.—Должна смочь.       Владимир вздохнул. Я доковыляла до дерева и привалилась рядом, переводя дух.       — Чуть-чуть только отдохну, и пойдём дальше. Если б вы ещё так на мне не висели. Может, глотнёте немного моей крови, чтобы восстановиться? Хуже уже точно не будет.       — А в этом есть смысл. В нашей слюне содержатся вещества, которые увеличивают свёртываемость крови. Подойдите поближе, я изопью из вашей раны на бедре. На первый взгляд, это немного ослабит вас. Но в противном случае вы скоро лишитесь сознания от потери крови.       Вздохнув, я поднялась с земли на колени и повернулась к Владимиру левым боком. Зашипев, он склонился ко мне и, обхватив бедро руками, припал к ране. Я вздрогнула, но укуса не последовало, вместо этого вампир начал…осторожно зализывать её. То было странное, но восхитительно-приятное и интимное ощущение. На несколько мгновений я отгородилась от окружающего мира и ужасов этой ночи, чувствуя только мягкие движения губ и языка на своей коже и разливающиеся по телу волны лёгкого возбуждения. Непроизвольно я запустила пальцы в его волосы, бережно перебирая спутанные и растрёпанные в битве пряди. Спустя какое-то время, показавшееся мне вечностью, Владимир отодвинулся и, вглядевшись в моё лицо потемневшими глазами, нежно провёл по нему пальцами. А затем стянул с шеи платок и быстро перевязал моё бедро. Я заметила, что несколько ссадин и маленьких ранок исчезли, да и в целом он перестал смахивать на ходячего мертвеца.       — Так-то лучше, по крайней мере, кровотечение остановилось. Надеюсь, дойти до дома хватит. Идёмте, нам нужно поторапливаться, рассвет близко.       Остаток пути дался намного легче. Боль наконец-то утихла, а кровотечение и правда прекратилось. Владимир больше не висел на мне мёртвым грузом, лишь время от времени опираясь на моё плечо.       Фух, вот мы и дома. Под конец даже у меня закончились силы. К тому же стало слегка знобить, наверное, от потери крови. Владимир несколько раз спрашивал о моём состоянии, а потом снова завёл песню на тему «брось меня» и едва не был послан по известному адресу. К счастью, он был слишком слаб, чтобы спорить. Всегда бы так!       — Эй, кто-нибудь! На помощь, Владимир ранен!       — Не утруждайтесь, вас всё равно никто не услышит.       — Почему?       Я обернулась к нему. Владимир стоял, привалившись к стене, и вновь был бледен, как полотно. Похоже, моей крови хватило ненадолго.       — Потому что с минуты на минуту начнётся рассвет. Все уже давно спят в кроватях, чтобы не быть застигнутыми врасплох солнцем.       — А если я громко постучусь и разбужу кого-нибудь?       — Бесполезно. С рассветом мы впадаем в некое оцепенение, которое проходит только с наступлением ночи. Разбудить спящего вампира практически невозможно.       В его словах был смысл. После запрета выходить днём, в отместку я частенько репетировала с усилителем, пока вампиры спали, и до сих пор никто не пожаловался. И тут меня осенило: конечно, нехорошо раскрывать чужие тайны, но сейчас на кону стоит слишком многое.       — А как же Иван? Он часто не спит днём. Я могла бы… — но тут же осеклась. Владимир скрестил руки на груди, изогнул бровь и посмотрел на меня, как на умственно отсталую.       — Вы всерьёз намереваетесь явиться перед Иваном в таком виде?       Действительно. Пропитанные кровью джинсы, разбитая при ударе об дерево голова, множество ссадин, мелких ранок и порезов. Проще уж было не сопротивляться и дать убийце закончить своё дело.       — Ох, как-то не подумала. Тогда я сама позабочусь о вас и обработаю раны.       — Вы не…       — Я — да, — хех, он так мило вспыхнул! — И поберегите силы, нам ещё по лестнице подниматься. Вот только у меня в комнате нет бинтов, я как-то не думала, что…       — Розали, у меня есть СВОЯ комната, в которой к тому же имеется всё необходимое.       — А ваша комната находится на этаж выше, чем моя. Никогда не думала, что из-за этого так расстроюсь.       — Вы не представляете, до какой степени меня самого печалит сей факт.       Владимир попытался улыбнуться, но только скривился от боли. Нужно поторопиться.       — Давайте, обопритесь на меня, осталось недолго.       — Подождите, мне не нравится ваше состояние, вы уверены, что…       — Прекратите, оно такое же, как и десять минут назад. Вам самому эту лестницу не осилить. В конце концов, я единственная из нас, кто не сползает по стенке. Ну же, вперёд!       Подъём по лестнице оказался тяжким испытанием. Владимир едва сдерживал стоны и висел на мне всё сильнее. Снова разболелась нога, я пошатывалась и хромала. Вампир прожигал меня взглядом с видом «я же тебе говорил». Но хотя бы помалкивал. И на том спасибо!       А вот и комната Владимира. Возможно, я должна была ощутить некий трепет, входя в неё, но сейчас это не вызвало у меня ничего, кроме мысли о выполненной задаче. Я с трудом довела вампира до кровати и сгрузила его. Похоже, недостаточно бережно, судя по тому, как замычал он, прикусив губу, но сил у меня уже не оставалось. Я прислонилась к стенке и сползла по ней, присев на корточки. Не хотелось испачкать дорогую обивку кресла.       — Сейчас я передохну минутку.       Эх, а комнатка классная. Вот бы снять здесь клип. Как раз будет отлично смотреться в готическом сеттинге. С живыми-то вампирами, хех! Не было бы ещё так плохо. Я быстро отогнала неуместные, пришедшие из прошлой жизни мысли и ощутила внимательный взгляд Владимира.       — Всё, всё, я уже иду.       — Розали, вам действительно не стоит так утруждаться. Позаботьтесь лучше о себе. Вы и так сделали уже больше, чем могли. К тому же в таком состоянии…       — В каком это состоянии?! — фраза подействовала подобно удару хлыста, и я подскочила, как ужаленная. — Просто чуть-чуть устала. Давайте, рассказывайте, как лечат вампиров. Надеюсь, мне не придётся ставить вам компрессы из собственной крови?       Владимир рассмеялся, но тут же осёкся, поморщившись и шумно втянув воздух.       — Я не перестаю изумляться причудливости вашей фантазии. Надо же до такого додуматься — компрессы из крови! Нет. На самом деле, нужно просто обработать и перевязать раны. Во многом наши тела реагируют…подобно человеческим. Ох…       Вампир бессильно откинулся на подушки и перевёл дух. Надо бы следить, чтобы он поменьше говорил. Владимир же собрался с силами и продолжил:       — На комоде стоит таз с водой, и рядом лежат полотенца. Я приготовил их, чтобы умыться перед сном. А в ящике вы найдёте аптечку.       Я сняла и повесила плащ на вешалку. Нечего грязью трясти. После того как меня волокли по земле, он напоминал пыльную измочаленную тряпку. Надеюсь, его можно будет отремонтировать. Владимир на секунду задержал взгляд на моём выглядывающем из-под остатков футболки пупке с пирсингом, но промолчал. Затем я помогла ему подняться с кровати, откинула одеяло, взбила подушки и уложила поудобнее. Потом пошла искать в комоде аптечку. Ого, наверное, вот этот кожаный чемоданчик мне и нужен. Какая винтажная вещица, люблю такое!       Вода, слава богу, оказалась ещё тёплой. Но когда я поставила таз рядом с кроватью и намочила полотенце, меня остановили холодные руки Владимира. Он притянул меня к себе и внимательно осмотрел. Помимо воли я замерла.       — Ваши раны нужно промыть в первую очередь. Они слишком серьёзные для человека. Вас изваляли в грязи, и неизвестно, что за всю дорогу с ними происходило. Я опасаюсь худшего.       — Что за бред? Со мной всё отлично. Напомнить, кто кого тащил до самого особняка? Вы там половину крови потеряли, между прочим.       — Розали, вы вся горите! Это не нормально!       — Это у вас руки холодные, — я попыталась вырваться, но Владимир крепко меня держал. — Не вам рассуждать, насколько у меня температура высокая, вы вообще биологически мертвы! Подумаешь, — она слегка поднялась, — я в таком состоянии трёхчасовой концерт отпахивала. Ну, может, не совсем в таком, — я глянула в зеркало на стене, — здесь, боюсь, и концертный грим не помог бы. Это тебе не фингал в гримёрке замазать.       — Простите, — Владимир слегка опешил. — Вы хотите сказать, что вам приходилось скрывать следы побоев?       Я осеклась. Молодец, нашла, о чём языком чесать! Дура, блин!       — Нет, конечно. Просто у меня чудовищные синяки под глазами от недосыпа. А в туре ты иногда хорошо, если пару часов за сутки поспишь.       — Что-то не замечал, — он недоверчиво хмыкнул.       — Так я здесь дрыхну днями напролёт!       Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, Владимир отобрал у меня полотенце. Я хотела было возмутиться, но его рука скользнула мне на бедро. И я вновь застыла, как удав перед кроликом. Почему я вообще так на него реагирую?       — Вот, видите, — он сунул мне под нос испачканную руку. — Кровь свежая, вытекшая уже после того, как я… останавливал её в лесу.       Я растерянно заморгала. Владимир облизал пальцы. А я в очередной раз, как загипнотизированная, не могла отвести взгляд.       — Ой, я как-то не заметила.       Воспользовавшись замешательством, Владимир начал с трудом, но очень осторожно промывать мои раны. Он аккуратно, почти нежно стёр кровь с лица, уже успевшую засохнуть и неприятно стянуть кожу корочкой. При этом тщательно наблюдая за моей реакцией. Я видела, как тяжело ему давалось каждое движение. Было немного больно, но я боялась представить, что в этот момент испытывал сам Владимир. И потом обо мне уже очень давно никто так не заботился. От этого теплело на душе. Я смущённо кашлянула.       — Поразительно, — он раздосадовано тряхнул головой. — Нельзя же до такой степени игнорировать собственное тело. Если только…       Владимир резко замолчал, а в его глазах появилось понимание. Которое мне абсолютно не нравилось. Нельзя ему позволить сделать выводы!       — Игнорировать своё тело — очень хороший навык. Я же говорила, вот, допустим, у тебя простуда, температура, но сегодня выступление, а завтра уже надо быть в другом городе. Идёшь как миленький и отпахиваешь концерт, улыбаешься, делаешь подводки, шутишь с залом и не дай бог, кто-нибудь заподозрит, что с тобой что-то не так. У меня как-то голос в ноль был, так нашлись же добрые люди, записали видео, выложили, тут же по пабликам всё растащили, ещё и студийку прикрепили, гении. Мол, «посмотрите, как Блэки петь не умеет». Хотя ежу понятно, что в студийке ты до идеала звук вылизываешь, и концертная запись всегда будет хуже. Ещё и пара музыкальных журналов подключилась. В общем, где-то с месяц на меня помои выливали, хорошо хоть это долго никогда не длится, у людей внимание на что-нибудь другое переключается, и о тебе забывают.       — Какая грустная история. Неужели не было возможности отменить или перенести концерт?       — Ага, а кто неустойку платить будет? К тому же тебя ждут в других городах, время по минутам расписано. Нет, на сцене нужно быть готовым к тяжёлому труду и неудобствам. Хоть и не на заводе работаю, но всё-таки. Конечно, толпами приходят изнеженные мальчики и девочки, которым подавай славу и лёгкие деньги, но те потом так же быстро и бегут. Да, есть звёзды, которые и концерт могут отменить по желанию левой пятки, и райдер у них на 15 страницах, но это уровень небожителей. Мне до них, как до Луны пешком. Особенно последние несколько лет. Ай!       Захваченная собственной речью, я увлечённо жестикулировала и свежим порезом стукнулась об руку Владимира с полотенцем. Он тут же отдёрнул её.       — Ох, простите.       — На самом деле было совсем необязательно…       — Нет. Мне больно видеть вас в таком состоянии. Все эти раны и ваш жар…я боюсь, как бы вы не подцепили какую-нибудь инфекцию. А вам совершенно не хочется о себе позаботиться.       Я нахмурилась.       — У меня просто нет сейчас на это времени. В отличие от некоторых, я не впадаю в кому с рассветом и спокойно перевяжу себя и днём. И вообще, верните полотенце!       — Боже мой, вы можете хотя бы раз в жизни не спорить?       Я замолчала, глубоко внутри признавая его правоту. Владимир закончил, насколько смог промывать рану у меня на бедре и обеспокоенно покачал головой. Джинсы совсем промокли, а вода в тазике слегка покраснела.       — Мне всё равно она категорически не нравится. Я бы её обработал и тщательно перевязал с заживляющей мазью. Да и вообще предпочёл бы, чтобы вы остались здесь, и я мог проследить за вашим состоянием в ближайший день.       — Вот ещё. Сама потом займусь этой раной, когда закончу с вами. А штаны снимать не буду, и не просите.       — Что? Розали, я вовсе не это имел в виду!       — Именно это, — я с удовольствием понаблюдала, как он смутился. — А теперь моя очередь.       Я потянулась к застёжкам его сюртука. Владимир шарахнулся от меня, как от прокажённой.       — Что вы делаете?!       — Как, что? Раздеваю вас, конечно же, — я изобразила самую плотоядную улыбку, на которую была способна. — Иначе от лечения особого толка не будет.       — Ах, я совсем об этом позабыл. Но знаете, несправедливо, что вы обрабатываете мои раны, а мне не позволяете.       — Конечно. Жизнь вообще несправедливая штука. А у меня сейчас преимущество.       — Я уже говорил, что вы ужасный человек?       — По пять раз за ночь.       Странно, я никогда не была стыдливой — гастрольная жизнь от этого отучает начисто. Но раздеваться перед Владимиром категорически не хотелось. Но не из-за того, что мне это было противно. А потому что он мог узнать то, чего бы я не хотела. Или же это всё бы испортило. Боже, ну и бред мне в голову лезет, надо сосредоточиться на деле. Владимир же вздохнул.       — Что же, полагаю, выбора у меня особо нет, приступайте.       Я принялась осторожно снимать сюртук с плеч Владимира. К несчастью, это оказалось совсем непросто — ткань задубела от засохшей крови. Вампир скривился и сдавленно застонал при моей попытке стянуть с него одежду. В конце концов, я сдалась и попросила ножницы.       — Они в комоде на нижней полке. Ладно, режьте уж, всё равно его теперь только выкинуть.       С ножницами дело пошло быстрее. Я легко и практически безболезненно избавилась от сюртука. От жилета и вовсе почти ничего не осталось. Но самым тяжёлым было отлепить присохшую к коже ткань рубашки. Наконец, с одеждой было покончено, и я тихо охнула. Все его тело было покрыто синяками, ссадинами, укусами и ранами, которые особенно сильно выделялись на белой, почти мраморной коже. А ведь без них он был бы очень красивым. Худощавое, но гармонично сложенное тело. Я вздохнула, намочила полотенце и принялась осторожно смывать кровь и грязь.       — Выглядит так, словно на вас напала стая волков.       — Вы недалеки от истины. На самом деле вампиры в драке ведут себя, как звери. Если бы я хотел добавить драматизма, то сказал: «Как звери, которыми мы и являемся».       — Вы именно его и навалили от души. Но не переживайте, я собаку на эдаком пафосном дерьме съела, у меня половина текстов такими были. Малолетки просто пищат от подобных фраз. Сейчас даже вспомнить стыдно.       Я подмигнула, тут же спохватившись, не перегнула ли палку. Но вместо ожидаемого гнева Владимир лукаво на меня посмотрел.       — Ваш лексикон — это нечто невообразимое. Наверное, я должен возмутиться и отчитать вас, но сейчас он меня успокаивает. Я, конечно, предпочёл бы более изысканные выражения, но ничего. Со временем привыкну.       Владимир попытался улыбнуться, но только вновь закусил губу, из-за того, что я в очередной раз неудачно задела рану. Я же решила вернуться к предыдущей теме разговора.       — Когда я пыталась убежать, убийца вцепился в меня чем-то вроде когтей и разодрал бедро. Человек не смог бы так сделать.       — Да, мы можем частично трансформировать своё тело. У Аарона, к слову, это получается лучше всех. Но мне совершенно не нравится прибегать к этой силе. Так что простите, если я вас напугал.       Я грустно улыбнулась. Тот страх перед нечеловеческой сущностью Владимира теперь казался чем-то глупым, детским и далёким.       — Нет, вы как раз не были страшным. Знаете, спасибо… что так удачно нашли меня.       — Я тоже очень рад, что успел до того, как случилось непоправимое.       Повисла неловкая пауза. Владимир пристально изучал меня, словно видел в первый раз, и хотелось бы мне знать, к каким выводам он приходил. Надо было срочно на что-то переключить внимание.       — Ну вот, я закончила промывать раны. Похоже, нужно будет перевязать их полностью.       Его взгляд прожигал меня насквозь.       — Поразительно. Я ещё в лесу заметил, что вы довольно хорошо владеете медицинскими навыками. Удивительно для…       — Кого? — сразу ощетинилась я. — Уличной девки, сторчавшейся рокерши, ну же, кем вы там меня считаете?       — Творческого человека, — Владимир грустно вздохнул.       — На самом деле, ничего удивительного, — мне стало очень стыдно за вспышку гнева. — Во время чёса…       — Простите?       — А, ну это, скажем так, гастроли во всяких глухих местах. Так вот, во время чёса разное случается: ребята то подерутся, то заболеет кто-нибудь, ой, даже просто живот прихватит, а больницы может в радиусе 50 километров не быть. Вот и приходится как-то выкручиваться. Ну а я — женщина, мне, вроде как, природой заниматься всякими лечебными штучками положено. У нас аптечка на все случаи жизни была. Впрочем, если слушать мои офигительные истории, мы до завтра не закончим.       Я в последний раз выжала полотенце, промыв его в покрасневшей воде, другим же стёрла остатки влаги с тела Владимира и выдавила на кусочек ваты антисептик. Хорошо, осталось недолго. Вампир, не мигая, смотрел на меня.       — Вы скоро во мне дыру протрёте.       — А ведь вы совершенно не такой человек, коим пытаетесь казаться. Боже мой, какой же я идиот! Мне не стоило судить книгу по обложке. Простите, пожалуйста. Я ведь не был таким. Наверное, просто отвык от женского общества.       — Не стоит очаровываться. Любой на моём месте поступил бы так же.       — Вовсе нет. Розали, я прекрасно помню, как вам отвратительна роль чаши и как вы мечтаете избавиться от связи со мной.       — И? В этом плане ничего не изменилось.       Владимир грустно взглянул на меня и долго молчал. А когда продолжил, голос его был подобен шелесту травы:       — Вам ничего не стоило оставить меня в лесу и вернуться одной. Я бы не стал заставлять вас тащить меня до особняка, более того, сам отговаривал от последнего. Никто не осудил бы вас, ведь вы подверглись такому ужасному нападению и едва остались живы. К тому же кто будет ждать от хрупкой девушки, что она донесёт тяжелораненого мужчину? Мои же шансы найти подходящее укрытие до рассвета… — он невесело улыбнулся, — сами понимаете. А после солнце довершило бы начатое.       — Боже мой, но не таким же способом! — от избытка чувств я уронила бинты, которые разложила для перевязки, а ощущение дурноты слегка отступило. — Кем вы вообще меня считаете? Пусть я и сволочь, но хоть капля порядочности-то у меня есть. Нет, если я и захочу перестать быть чашей, то только при условии, что мы оба будем живы, и каждый пойдёт своей дорогой.       — Допустим, простая человеческая порядочность помешала вам уйти одной, но никто не просил вас обрабатывать мои раны, рискуя собственным здоровьем. И тем более шутить и рассказывать байки, лишь бы я отвлёкся от боли.       — Так, моё терпение не безгранично. Будете говорить глупости — вручу полотенце, бинты и выкручивайтесь сами.       — Да, да, конечно, — Владимир тихо рассмеялся. — Но тем не менее вы всё время стремитесь выглядеть хуже, чем есть на самом деле. Словно пытаетесь быть тем, кем не являетесь. Или жаждете божественной кары.       — А вам не приходило в голову, что это я сейчас решила напрячься, так как случай был исключительный, нам обоим грозила смерть и всё такое? Знаете, я бы задолбалась постоянно кого-то из себя изображать. И вообще, вам не кажется, что для сеанса психотерапии сейчас не подходящее время?       — Ваша реакция только подтверждает мои слова, — я мстительно затянула бинт потуже. — Ох, хорошо-хорошо, больше не буду.       Мы снова замолчали, а я продолжила осторожно перевязывать раны. Но это продлилось недолго: в тишине мысли поневоле возвращались к нападению, и руки начинали дрожать. К тому же мне никак не удавалось совладать с дурацкой слабостью, от которой каждое движение давалось тяжелее предыдущего. Нужно было на что-то отвлечься. Я и так не особо умела держать язык за зубами, но сейчас и вовсе хотелось говорить без умолку. Не вытерпев, я спросила:       — А всё-таки, как вам удалось меня найти? И как вы вообще поняли, что меня нужно искать? Если у вас есть силы рассказывать.       — Вас не было слишком долго. Это заставило меня беспокоиться: обычно вы возвращаетесь значительно раньше.       — Вы следите за мной?       — Что? Нет! — он отвёл взгляд. — Может быть, чуть-чуть. Ненамного больше, чем за всеми остальными. Понимаете, когда практически не покидаешь пределов дома — поневоле отмечаешь такие вещи: в какое время кто приходит и уходит. К тому же все мы практически не изменяем своим привычкам. Разве только Велиат иногда ночует в городе.       Измученный разум зацепился за эту мысль. Странно, я до сих пор не могла понять, почему Владимир практически не выходит на улицу. Да, он старомоден, и терпеть не может ничего современного, но не до такой же степени. Я бы повесилась, если бы пришлось сидеть всё время в четырёх стенах. Владимир между тем перевёл дух и продолжил.       — Мне было не по себе — об убийце уже давно ничего не слышно, не самое ли время ему объявиться? К тому же на исходе ночи мы все почувствовали запах крови. Вампиры могут ощущать его на большом расстоянии, как акулы. И что гораздо хуже, вы всё ещё не вернулись. Тогда я решил пойти вам навстречу, тем более…что у меня не было никаких других дел. Возможно, не стоило идти одному, но Аарона не будет ещё пару дней, Рафаэль в лесу беспомощен, Иван звереет от крови, а Этан…в общем, он не мог мне помочь. Очень скоро я почувствовал ваш страх.       — Мой страх? Что это значит? Ещё какая-то особенность чаши, о которой мне не рассказали?       От последней фразы Владимира я похолодела и голова прояснилась. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы кто-то знал, что я чувствую.       — Да, наверное, стоило об этом рассказать раньше. Я могу ощущать самые сильные из ваших эмоций. Послушайте, — поспешно добавил вампир, видимо, меня слишком уж перекосило, — я никогда не пользовался этой способностью в низменных целях. Единственный раз — после бала — убедиться, что с вами всё в порядке. И второй — сегодня.       — Ладно, допустим. И что было дальше?       Я прикрыла глаза. Соберись, осталось совсем немного. И можно будет отдохнуть.       — А затем я почуял запах, который ни с чем не перепутаю. Вашей крови. Я слишком хорошо понимал, что происходит. Потом и вовсе перестал ощущать вас, — Владимир немного помолчал, собираясь с мыслями. — Наверное, это был один из самых страшных моментов моей жизни.       Завязывая последний бинт, я замерла, подняв голову. Что-то дрогнуло внутри в ответ на его слова. Обо мне так давно…никто не волновался. Наши взгляды пресеклись. Ах, почему мне так тяжело сосредоточиться?       Не разрывая зрительного контакта, Владимир закончил.       — Я так боялся, что потерял тебя.       Внутри разливалась странная, почти позабытая смесь печали и нежности, голова сильно кружилась. Так странно… Он впервые обратился ко мне на «ты»? Владимир накрыл мою руку, всё ещё лежавшую у него на груди, своей и осторожно сжал пальцы. Слегка потянув меня, он закрыл глаза и уткнулся лицом в мою ладонь, невесомо её целуя. Дурнота накатила с новой силой. Я выскользнула из его рук, чувствуя, как земля уходит из-под ног.       — Розали, что-то не так? Боже мой, вы вся горите!       — Всё… Нормально. Чуть-чуть передохну…       Я всем весом навалилась на столбик балдахина и медленно сползла по нему. Последнее, что я видела — перепуганное лицо, подскочившего на кровати Владимира.

***

      Невесомое, как пёрышко, тело обволакивала, уносила тёплая, золотистая вода. Здесь не было боли, вины и горьких воспоминаний…       — Розали! Розали, очнись, пожалуйста!       Иди к чёрту! Я сделала всё, что должна.       Звуки с трудом доходили, словно я уже давно погребена под километрами сияющей воды. Воздуха тоже не хватало. Но страха не было.       …лишь рассеянный вокруг жёлтый свет, медленно летящие осенние листья и ласковая мягкая река, которая поможет…       — Вот так, иди сюда, здесь тебе будет лучше. Потерпи немного, я знаю, что делать.       Больно! Зачем вообще меня было трогать? Надо было свалить ещё там в лесу. Я хочу…       …растворить мою боль и страдания, а после и меня саму. Река несла меня к каменному мосту, на котором стояла плохо различимая, но такая знакомая фигура.       — Держись, всё будет хорошо! Я не дам тебе умереть!       Что-то солоноватое, тягучее стекло по приоткрытым губам в рот и…       …вода вспыхнула стеной пламени, а тело пронзило нестерпимой болью. Лишённая какой-либо опоры, я рухнула, корчась в страшных судорогах и всё больше отдаляясь от моста с застывшей на ней фигурой. Какого чёрта?! Я не просила себя спасать!       Воздух ворвался в лёгкие раскалённым паром. На секунду прояснившийся взгляд выхватил плывущие очертания полога из тяжёлого бархата и Владимира, который стоя на коленях, склонился надо мной и как-то странно держал над моей головой руку. А затем я захрипела, закашляла и снова провалилась во тьму уже безо всяких видений.