H'story [III]

      Айзава был зол.       Он стоял в кабинете детектива Цукаучи и уже с минуту держал в руках личное дело Эйвы Эш, раз за разом перечитывая написанные строчки. Что ж, его намерение влететь к директору с ноги после всей этой заварушки только что вылетело в трубу — правда пришла к нему сама, торжественно вручив папку со всеми недосказанностями, которые Айзава уже собирался выбивать в ручном режиме.       Потому что было слишком много опасных предпосылок. Много незначительных странностей. Потому что он — о, как неожиданно, — в который раз оказался прав.       — Я должен был знать... — прорычал Шота, прекрасно понимая, что незнание не освобождает от ответственности. Но и ставки в данной ситуации были уж слишком высоки. — Какой смысл в этом сейчас?.. — негодовал он, продолжая в гнетущей тишине сверлить глазами несчастную бумагу.       Взгляд в очередной раз остановился на маленькой прямоугольной фотографии в левом верхнем уголке листа — с нее на Айзаву с полным безразличием смотрела тринадцатилетняя Эйва... Точнее будет сказать, Юрэй.       Юрэй Эшлин, 13-летняя Юрэй Эшлин, все с тем же проницательным взглядом платиновых глаз и взлохмаченными волосами. «Призрак», что сделала из своей настоящей фамилии Геройское Имя, будто отдавая дань прошлому. С таким «послужным» списком что... всю дорогу можно было задаваться лишь одним вопросом — какого, мать вашу, хрена?       Родилась в семье беспричудных, в четыре же года теряет родителей — пожар без установленных причин. Частный дом сгорает дотла, Эшлин остается жить с совершеннолетним братом — парню на тот момент девятнадцать, — переезжают в Мусутафу в подаренную до этого родителями квартиру.       В десять лет происходит очередная трагедия — за пару дней до рождества в ходе операции по поимке преступника в районе Нарухаты — Айзава даже помнил творящийся беспредел тех времен в его родном районе, — их машина улетела с трассы в океан. Брат был за рулем, вытащить его девчонка не смогла — попытка использовать дар оказалась провальной... В итоге, единственный родственник погиб на месте, Эйва же спаслась своей способностью... А потом ее определили в местный приют.       На который, спустя еще пару с копейками лет, нападает Курогири с неизвестной целью, устраивает пожар и убивает на ее глазах всех до единого... единственно близких людей.       «я не успела никого спасти... я видела, как он... мне не хватило сраных полшага!..»       А дальше шли сплошные потасовки различной степени тяжести, где уже Эйва Эш в основном очень тонко выходила свидетелем. Не по телевизору же драться она научилась, ага...       Айзава сжал эту проклятую папку и чуть не выругался на месте.       Итого, его проблемная ученица в свои неполные тринадцать лет становится чуть ли не типичным беспризорником, полной сиротой, без опекунов, без друзей, с потрескавшейся психикой, жестким скрытным характером и ночными кошмарами в придачу. И чтобы оградить ее от дальнейших угроз и покушений, Цукаучи пустил ее по программе защиты свидетелей. Новый «дом», новое имя...       Удивительно, как у нее не обнаружилась идея-фикс с местью. Хотя, она могла ее и не демонстрировать. Вот какого черта... какого черта все это дерьмо произошло с одним ребенком?!       Которого все не могут оставить в покое и, вдобавок ко всему вышеперечисленному, решили еще и похитить... чтобы закончить начатое?       «У меня не просто плохое... у меня отвратительное предчувствие...»       Цукаучи выдохнул, устало пройдясь по своим волосам пятерней. Сотриголова только что молниями из глаз не метал — и детектив вновь пожалел о том, что не удосужился решить данный вопрос многим раньше.       Вряд ли бы это, конечно, изменило ситуацию, но... предупрежден — значит вооружен.       — Во-первых... — начал пояснять Цукаучи, — я действительно хотел, чтобы вам предоставили полную информацию, но, к сожалению, в те времена я уже не особо светился рядом с... ней, — споткнулся на мгновение полицейский. — И о поступлении в Академию узнал, когда увидел ее во время первого нападения на ЮЭЙ. Тогда я собирался серьезно настоять на этом, но... Задним числом никто этого делать уже не собирался. А во-вторых, из-за программы защиты посвящать в курс дела допускалось только уполномоченных сотрудников, что до сих пор занимаются расследованием, в число которых входит ваш покорный слуга. Также частично был уведомлен Директор Незу... И третья причина — согласие, с которого можно было разглашать подобную информацию... могла дать только сама Эйва.       — Чего? — моргнул Шота, сбитый с толку. Она несовершеннолетняя, какое еще сама? — Разве у нее нет опекунов? Ответственное лицо, в конце концов?       Как минимум, директор приюта или смотритель...       — Если честно... тут уже моя вина. Я слишком сильно развязал ей руки.       «Да что вы».       — Можно вкратце? — устало рыкнул Шота.       — Я вел практически все дела, что здесь представлены... кроме гибели ее родителей. Так случилось, а дальше пошло по наклонной. Все, что касалось Эйвы, касалось и меня.       — ...как-то слишком гладко.       — Согласен, — кивнул Цукаучи, даже не смея отпираться. — Но причина конкретно этой «гладкости» кроется уже в другом...       Айзава недоверчиво хмыкнул, вновь возвращаясь к беглому просмотру документа. А Цукаучи продолжил:       — В общем, после всей шумихи, я прикрепил ее к одному из наших детских домов, которые курируют наши люди. Если совсем коротко и простым языком: я дал ей права совершеннолетней через бюрократическую формальность.       — ... .       — Знаю, сейчас это звучит, как преступление, ей богу... — детектив недовольно потер лоб, собираясь с мыслями. — Но тогда... Я смотрел по обстоятельствам. Ее невозможно было контролировать, со своей способностью она вечно творила то, что считала нужным, но при этом — не переходила никаких границ. В приюте не появлялась совершенно — найти ее можно было только на квартире брата... Так что, смысла в поводке, за который даже не дергали, не было абсолютно никакого.       — Но при этом она все равно могла творить все, что вздумается? — больше утверждающим тоном проговорил Айзава.       — Ну, как сказать... Не все так просто. Например, покинуть страну без сопровождения она уже не могла. Да и без контроля совсем я ее не оставил — она была обязана отмечаться каждый месяц и... судя по отчетам, ни разу не подвела. Удивительная ответственность в наши дни, — проворчал Цукаучи. — А вот решить подать заявление в ЮЭЙ — и подпись согласия отвечающего за нее лица появлялась автоматически.       — Та самая бюрократическая формальность, я полагаю, — высказал Айзава, еле сдерживаясь от ноток сарказма.       Господи, какого черта вообще...       — Да, все верно... Слушайте, причина, по которой я хотел, чтобы вы знали — мое беспокойство и тот факт, что она рисковала вляпаться в дела покрупнее уличных потасовок. И защитить ее от опасностей такого уровня я... уже был не в состоянии.       Айзава раздраженно выдохнул. Да он сам иногда защитить своих студентов не в силах... Гребаная Лига. И чего им вообще надо от его учеников?       Бакуго они могли похитить из-за дикого и необузданного характера, который он совершенно не стеснялся показывать на спортивном фестивале. Если план злодеев заключался в переманивании такого ученика на свою сторону, что ж... Они его сильно недооценили.       А вот если бы это удалось — на академии можно было бы сразу ставить крест.       С другой стороны, крест можно будет ставить и при другом условии — если хоть один из похищенных студентов погибнет. И если Кацуки они могут и не тронуть...       Айзава внимательно посмотрел на Цукаучи, прокручивая в голове весь их разговор. И кое-что все же не давало ему покоя...       Почему детектив так печется об этой девчушке? Почему он говорил так, как будто с самого начала был уверен, что «крупная заварушка», в которую она могла попасть — была лишь вопросом времени?       Почему он вообще был уверен о какой-то глобальной заварушке? И какого черта, раз он был так уверен о масштабных неприятностях, дал полную свободу самой девчонке?       — Кажется мне, вы что-то не договариваете, — произнес Айзава, тоном давая понять, что это не предположение, а констатация факта. — Такая уверенность о грядущих неприятностях с участием Эйвы совершенно не клеится с решением «развязать ей руки». Это как минимум не рационально.       Цукаучи неизбежно выдохнул, помассировав переносицу. Все это дерьмо было настолько совершенно секретно, что его и уволить могут с концами... И так постоянно со Всемогущим на короткой ноге с этой информацией, а тут еще добавилось...       — Давайте на этот раз уже начистоту, Цукаучи-сан, — чуть ли не прорычал Айзава. — Чтобы в следующий раз мне не пришлось снова узнавать о каких-то важных вещах задним числом.       Детектив завис на мгновение, размышляя над положением дел. Оно и так было крайне неблагоприятным, но...       — Черт бы побрал, — ругнулся полицейский под нос, поднимаясь из-за стола. — Хорошо. Но учтите, все, что я сейчас произнесу — должно остаться в этом кабинете.       — Непременно, — с готовностью выпалил Айзава, не сводя с детектива пронзительного взгляда.       Цукаучи подошел к сейфу, выудив из него очередную папку с бумагами, хлопнул ею по столу. Жестом подозвал Айзаву и начал листать вшитые дела буквально наугад.       — Все эти люди, Сотриголова — пропавшие без вести вследствие похожих подстроенных несчастных случаев... Некоторые редкие очевидцы все твердили о фиолетовом дыме, другие упоминали разыскиваемых в те отрезки времени злодеев... Объединяло их одно: либо частичное исчезновение тел с места происшествия.. либо так же — замена биологического материала.       — В каком смысле?..       — Ну, например, принадлежность обгорелого трупа в основном можно определить по зубной карте. Когда же мы пытались опознать тела... Иногда совпадения отсутствовали напрочь, так еще и сами тела принадлежали в основном каким-то мелким хулиганам.       — ... .       — А в последнее время мы смогли поймать нескольких Ному... — Цукаучи сделал многозначительную паузу, открыв определенное дело. — И изучить их ДНК. В общем... Изначально эти Ному были всего лишь мелкими головорезами или случайными людьми с выдающимися способностями, тела которых были изменены, чтобы они могли иметь несколько причуд. Вот этот парень, например, напал на вас в начале года... А вот этого, — детектив перелистнул на другое дело, — остановила наша общая знакомая в Хосу.       Айзава застопорился, пытаясь осознать озвученное. Погодите, это что же получалось... Это же... Буквально эксперименты над людьми…       — Знаю, о чем вы подумали... — угрюмо оповестил Цукаучи, захлопнув папку на фотографии какого-то мальца. — Эта Лига Злодеев давно уже не мелкие преступники. Нападение на летний лагерь только подтвердило их статус.       Шота нахмуренно уставился в одну точку, и картина в его голове начинала выходить уж слишком ужасающей.       — Получается, Эйва — слишком важный свидетель...       — Поэтому я организовал программу защиты, — кивнул детектив. — Она единственная, кто побывала в гуще событий, выжила, и смогла четко описать нападавших... А после — не вспоминала об этом ни на секунду.       «Еще бы», — мысленно фыркнул Шота.       — А в свободное плавание отправил, потому что никто не мог ее лучше спрятать, чем она сама, — пожал плечами Цукаучи. — Банально, но факт остается фактом. В приюте ее могли вычислить, а так... Сложно отследить телепорт, если честно... Причуда на диво редчайшая.       Айзава зыркнул исподлобья слишком красноречиво, но да — телепорт такого плана действительно нигде не сыщешь. А потом в его голове щелкнула конечная мысль всего этого круговорота... и от такого плохо может стать даже самому эмоционально устойчивому человеку.       — Цукаучи-сан... — размеренно заговорил Шота, стараясь звучать менее агрессивно. — Вы полагаете, что они хотят сделать... очередного Ному? Из нее?       Полицейский устало осел на свое кресло, оперевшись рукой на стол, и молчаливо помассировал лоб. Когда расследование начало набирать обороты, об этом умозаключении он даже думать не хотел. Но...       — Существует же предел низости этих людей? — рычал Сотриголова, со всей дури сжав кулаки. Из его студентов... Так нагло...       «Да через мой труп…»       — Именно поэтому мы должны вызволить их, как можно быстрее, — ровным голосом произнес Цукаучи, призывая прогероя к спокойствию. — Поберегите свой гнев для других целей, Сотриголова.       Айзава выдохнул, пытаясь уложить это дерьмо в голове. Вот же учебный год и вправду дает прикурить...       — Яойорозу еще не пришла в себя, — переключился он сразу к делу.       — Да, знаю. Но мы уже мобилизовали других Героев, чтобы быть готовыми сразу начать операцию... И да — для вас у нас будет подготовлена другая роль.       — А?       — Конференция ЮЭЙ. Используем ее себе на благо — отвлечем внимание и ослабим бдительность Лиги. Чтобы уже наверняка взять их тепленькими. И, кстати!       — ... .       — Дротик, что передал Барон — в нем был тот самый газовый яд, который злодеи применили в лагере.       Ах да. Дротик, которым с вероятностью в 99,9 процентов усыпили Эйву и произвели захват. Что ж, в этот раз они действительно подготовились... Настолько, что, видимо, до сих пор держат ее в отключке — иначе она давно бы дала по съебам.       — Насколько я понял, это была способность одного из нападавших...       — Да. Только в дротике был слишком концентрированный вариант в жидком виде... Видимо, эксперименты с причудами для них уже обычное дело, — проворчал полицейский, убирая все папки в сейф. А потом увидел загруженный вид Айзавы и шумно выдохнул: — Вам сейчас лучше добраться до дома, Сотриголова. Уверен, директор Незу с вами вот-вот свяжется для уточнения плана, а я поеду организовывать наши силы.       Шота помассировал переносицу и развернулся к выходу, прихватив заодно копию дела Эйвы... Или, вернее, Эшлин.       «Вот, почему вся банда называла ее настоящим именем... Естественно, Курогири тогда ее узнал».       — Держите меня в курсе, Цукаучи-сан, — кинул он детективу, не оборачиваясь. Почему-то у него теперь было стойкое ощущение полной ответственности за судьбу этих детей... и одной проблемной чертовки в частности.       [она как ты]       — Обязательно.