Гори огнём

      Правила игры снова изменились. Личное перестало иметь значение, и всё сузилось до единственной цели.        Тара должна была стать тем, в ком нуждался весь мир: не другом, не слушателем или помощником, а лидером. Растерянная и оставшаяся в прошлом Шаэрн не смогла бы помочь. Саркастичная и немного импульсивная Рантара превратила бы происходящее в фарс. Сейчас Тедасу нужна была Рук, с сосредоточенным взглядом и вечным напряжением. Нелюбимая, но единственно верная роль в данный момент. И Тара натягивала маску, собирала волю в кулак. И придумывала в своей голове слова поддержки, в часть из которых сама же не верила.       Боги переместили луну. Как они должны с этим бороться?       Неважно как. Они подстроятся под новые условия, чтобы все прошлые старания не канули в свете кровавого затмения.       Страх, расцветающий в душах спутников станет их оружием. Заставит их двигаться вперед, прилагая все возможные усилия для победы. Зверь, загнанный в угол, борется за свою жизнь. Значит и они не посмеют отступить. Ведь за их спинами не останется ничего, стоит им дрогнуть. И Рук будет для них примером.       Только гул голосов в голове совершенно не облегчал задачу. Словно боги снова затеяли свой спор в ее рассудке. Но теперь в голосах не было надрыва, они не пытались ничего доказать друг другу. Беседа старых друзей, желающих донести свою мысль до нового собеседника. Спокойный разговор, который обжигал обостренные чувства. И не важно, что это были лишь отголоски воспоминаний.       «Ты уверена, что они смогут справиться?»       «Творится какая-то чертовщина, разумеется им страшно».       «Тебе не придется отдавать приказа, они сделают этот выбор сами».       «Они волнуются за тебя».       Ее не учили быть лидером. Не рассказывали, как вести за собой и вдохновлять на подвиги. Приходилось учиться на своих ошибках и самостоятельно искать верные решения и слова. Впрочем, так же было со всем, что касалось ее жизни. И мог ли быть правильный выбор в вопросе спасения мира? Спасать или не спасать? Для Рук ответ был очевиден: чего бы это не стоило.       Соберись. Сосредоточься. Возьми себя в руки.       Эльфийка сжимала кулаки и повторяла слова словно заклинания. Они не знают, что их ждет, но разве это имело хоть какое-то значение, когда сделаны максимальные ставки? Сейчас, когда они пробирались на небольшой лодке мимо отвлеченного флота, значение имел лишь уровень их коллективного везения. Если их заметят...       - Возьми. Себя. В руки, - прошипела де Рива, даже не заметив, что озвучила свою мысль вслух.       На короткий миг воцарилась тишина: спорившие спутники замолчали и повернулись к своему лидеру. Кажется, одна из них даже восприняла ее слова на свой счет и стыдливо опустила глаза на свои дрожащие пальцы.       - Прости Тара, я не хотела…       - Я говорила это не тебе, Белл… - Рук устала вздохнула и потерла ладонями лицо, собирая мысли в кучу.       - А я думал, что нашему командиру не ведом страх, - Даврин хмыкнул и посмотрел за спину Рантары, туда, где должен был приближаться остров. – Но, теперь мне даже легче.       Остальные спутники заметно расслабились и кивнули головой, соглашаясь со словами Стража. Она ошиблась, подумав, что им нужен решительный и хладнокровный лидер. Им было куда проще поверить в победу, когда во главе стояла не безэмоциональна кукла, а живая и такая же надломленная, как и они, эльфийка.       - Мне тоже страшно. Я же не совсем тупая, чтобы не бояться схватки с богами.       - Ты не тупая. Упрямая, порой невыносимая, неспособная усидеть на одном месте, немного безумная, - Даврин хлопнул ее по плечу и устало улыбнулся, - но точно не тупая.       - Все мы немного безумны, lethallin.       На берег они ступили в более приподнятом настроении. Осознание, что страх все же общий, позволило команде расслабить напряженные плечи и сосредоточиться на более насущных проблемах.       - Упрямая, невыносимая, неусидчивая, безумная, - Тара потерла подбородок и повернулась к своим спутникам. - Всем сочувствую, но у вас нет другого лидера. И, раз вы следуете за мной, то вы такие же безумцы, как и я. Но так даже лучше. Боги совершенно не знают, на что мы способны. Возможно, они и восприняли нас всерьез, но мы еще не успели показать им все наши таланты. Не будем их разочаровывать.       Рук улыбнулась своим спутникам, не позволяя себе усомниться в них. Если бы ее желания сейчас имели значение, она бы оставила каждого позади, ради их обезопасить. Но разве они бы позволили ей сражаться в одиночку? Вариант ответа был всего один.       Нет.       Когда половина отряда скрылась за утесами, ведомая приказом, Луканис коротко коснулся ее руки, притянул к себе и оставил на губах невесомый поцелуй.       - Это такая мотивация выжить? - ухмыльнулась Тара, неотрывно глядя в любимые карие глаза.       - Будь уж добра. Не заставляй меня беспокоиться.       - Как будто ты сможешь.       - Во всяком случае, я постараюсь сдержаться и не бросить все ради твоей защиты.       - Будь так любезен. Не заставляй меня переживать.       - Как будто ты сможешь... - вернул ей ухмылку Делламорте.       Они пришли исполнить свой контракт. И они это сделают. Вместе. А уже потом позволят чувствам вновь распалять сердца и играть с эмоциями. Тара приложит все усилия, чтобы этот момент наступил.       Мир вновь перевернулся с ног на голову, утягивая Рантару в бесконечную пляску. Безумную и смертельно опасную. Полчища врагов, скверна, глубоко впивающаяся корнями в землю, голос в голове, кровь на губах. И постоянное напряжение, заставляющее мышцы сильнее напрягаться, а тело реагировать быстрее. Если от танца невозможно отказаться, то она будет в нем вести. Упрямство не позволит ей прогибаться под чужие правила. И либо страх станет острием ее клинка, либо она прогонит его прочь, не позволяя помешать.       И страх поддавался ее желаниям, изменялся и перерастал в нечто иное. Вены больше не холодило от очередного пропущенного удара: теперь там бушевало пламя. Яростные удары, озлобленный взгляд, и горячая кровь, стучащая в висках. Они еще живы. Каждая ноющая рана, каждое мертвое тело у их ног, каждый брошенный вперед взгляд напоминали об этом. Они не будут фигурами на чужой доске. Они не станут очередными жертвами. Они вернут древних богов на страницы исторических книг. И докажут, что мир им не принадлежит.       Боги совершали одну ошибку за другой, усиливая ее гнев и оголяя нервы. Если они хотели разбить ее и заставить сдаться, то выбрали совершенно не верную тактику. Когда все закончится, де Рива вырвет Беллару из окоченевших рук Эльгарнана. Но, сначала, она убьет его сестру. И Тара совершенно не сомневалась, что они справятся. Когда желала успеха Хардинг. Когда отдавала кинжал Луканису. Когда шла вперед, желая вызвать Гилланайн на бой. Если придется, она заплатит за победу собственной жизнью. Здесь всё должно закончиться.       Вот только мир всегда принимает другие решения.       Не мир. Миру плевать. Он не принимает решений и не оценивает поступки. Это делают люди.              Не мир всадил ей нож в спину. Не мир прятал ложь за маской доброжелательности. Не мир выжидал удобного шанса. Для мира Рантара де Рива была незаметной и незначительной. Для Фен'Харела она оказалась очередным средством для воплощения собственных планов. Рук все же угодила на шахматную доску. И ее разменяли, при первой же возможности.       - Предатель… - прошептала Тара, с трудом разлепив онемевшие губы.       Она смотрела в глаза своему непрошенному собеседнику и понимала, что его поступок причинил ей куда больше боли, чем ожидалось. Они не стали друзьями, но Солас все равно вызывал у нее сочувствие и некоторое уважение. Он был тверд в своих суждениях, принимал ответственность за свои поступки. Похоже, только на словах.       Что ж, его речи были такими же пустыми, как и его глаза.       - Предатель… - эхом разнеслось по пустоте Тени.       Он запер ее в своей же тюрьме. Спутал разум, отвлек. Она позволила себе на время забыть о его коварстве, и он переиграл ее. Заставил сожаления обрести форму. И образы, до конца нестертые из памяти, вновь обступили Тару, заставляя закрывать голову руками и прятаться в спасительной темноте.       Шепот. Неразборчивый, жалостливый. Маленькая эльфийка не понимает, почему мама плачет и зачем ей нож.       Смех. Музыка раздается с разных сторон и обувь стучит по залу. Шелест тяжелого плаща где-то в толпе.       Крик. Вороненок не знает, почему ушастая девчонка так жестока с ним.       Строгий голос. Она поступила неверно. Нарушила их планы.       Осуждающее молчание. Звон падающей монеты и тяжелое, медленное дыхание.       Звон колоколов. Отчаянные стоны. И горн, поющий о поражении.       Строгий голос становится мягче, звучит на грани сознания, утешающим шепотом отдается в голове. И уже не понятно, кому принадлежат эти слова и мысли. Но это не имеет значения. Он знает ее лучше ее самой.       Дыши.       Одна капля яда…       Ты еще жива.       Две капли яда…       Он обманул тебя, но не убил.       Три капли…       Из любой тюрьмы есть выход.       Четыре…       Ты не можешь сдаться.       Пять…       Дыши.       Тара стояла на коленях посреди Тени. Медленный глубокий вздох не помог успокоиться, но позволил зацепиться за другие эмоции. Это было лучше, чем безвольно и апатично разглядывать пепел, рассыпанный у ее ног и поддаваться иллюзиям старых сожалений. Она давно их пережила и приняла. И пускай они бередили раны, не давая им зажить, в каждом образе скрывались другие чувства. Более яркие и весомые, способные заставить ее двигаться.       Обида, страх, гнев, жажда мести. Жажда жизни.       Мысли переплетались, роились, стягивались в тугой узел и снова разбегались. Но с этим можно было работать, можно было совладать, справиться. Что делать с пустотой в голове Тара не знала. Она никогда не доходила до той точки, когда разум полностью отказывался воспринимать реальность, отдаваясь во власть призрачных образов.       - Ублюдок! – крик расцарапал горло и заставил закашляться, но Рантару это не остановило. – Мерзкий, подлый ублюдок! Я так и знала, что ты что-то задумал. Знала. И все равно поверила. - Нет… Даврин ошибся. Да и я тоже… Я все же беспросветно тупа. Я поверила тебе! Ничтожный! Лицемерный! – Рук впилась пальцами в блеклую землю.       Пепел забивался под ногти, окрашивал руки в серый, сжирал цвета и эмоции. Он делал все бессмысленным, безынтересным, ничтожным. И лишь злость алыми росчерками на напряженных пальцах заставляла сопротивляться.       - Ты не бог, Солас. Ты гадкий божок, не способный самостоятельно справиться даже с собственными сожалениями! Плешивая, мерзкая псина, напобегушках у других! Ты даже не смог отделить свои поступки от чужих! Вечно ведомый, жалкий. Я доберусь до тебя... Я скормлю тебе же твой хвост, гребаный волчара… – зарычала де Рива и посмотрела на крохи сожалений, которые должны были стать ее первыми тюремщиками.       Она знала, что они не единственные. Но Рук не сдастся, пока не отомстит. И пускай ей было очень далеко до идеала, она хотя бы могла трезво оценить свои поступки. Даже если от них оставались рубцы.       Маленькая эльфийка смотрит на маму упрямо. Она поджимает дрожащие губы и не позволяет себе кричать, принимая боль, как высшее проявление заботы. Сожалела ли она о шрамах, изуродовавших лицо? Да, но лучше лицо, чем душу. Лучше так, чем вечный ужас от сального взгляда и мерзких обещаний. Было ли ей обидно за боль, причиненную самым дорогим человеком? Да, но Шаэрн сделала свой выбор, позволив ножу прорезать плоть. И Тара поступила бы так снова.       Образ растворился, но его место сразу же занял новый.       Звери в масках людей. Один из них выделяется: его одежда намного тяжелее, чем у остальных, а на руках темные перчатки. Гости не носят перчаток, не прячут кожи, оголяя даже больше, чем положено по нормам этикета. Могла ли она попросить его о помощи? Могла ли изменить свою жизнь? Тара горько усмехнулась и посмотрела на испуганную девочку, сжимающую в руке нож. Она приняла решение. Она не отступила и не сдалась, позволяя крови обагрить ее руки. Разве можно сожалеть о милосердии? Нет. Тогда она испытывала страх, что не справится. Что удар будет недостаточно точным. Теперь она хорошо помнила этот момент.       И вновь видение сменилось другим.       Мальчишка. Такой же юный, как и она. Он жмется к стене и баюкает раненную руку. Не такая уж и жестокая месть тому, кто издевался над ней. Он ранил ее словами, а она использовала нож. Их обоих ждало наказание, но Рантаре было важно показать ему, что она не будет терпеть пренебрежение и насмешки. И она уж точно никогда не сожалела о той боли, что причинила ему. Разве лишь о том, что обошлась с ним слишком мягко. Позже этот же мальчишка разбил ей сердце.       Хрупкий образ, ничтожный, в сравнении с осуждающим взглядом Виаго.       Он был в ярости. Она подвела его. Нарушила планы Когтей. И Тара сожалела. Она сожалела, что нарисовала в своей голове образ справедливого наставника. Сожалела, что раньше не сделала решительного поступка. Сожалела, что позволила кому-то управлять своей жизнью. Вот только не было в этом вины Виаго или Рантары. Она уважала его, а он обучал ее так, как умел. И оба стали тем еще испытанием друг для друга.       - Клинок закаляется в бою. Ум обостряется на грани. Если не бросать вызов, то так и останешься стоять на месте, - прошептала Тара, поднимаясь на ноги и не отрывая взгляда от силуэта Когтя.       - Ты вспоминаешь мои уроки лишь тогда, когда тебе это удобно, - отозвался фантом.       - И этому тоже научил меня ты, - Тара смахнула дымку рукой, прогоняя воспоминание, которое считала предательством.       Он лишь преподал ей новый урок. Заставил заплатить за содеянное. И толкнул на новый путь. Возможно, ей стоило поблагодарить его, если появится такая возможность.       Не если. Когда.       Рядом стояла Нэв. Она поджимала губы и отводила взгляд. Тара попыталась коснуться обесцвеченной монеты на земле, но та лишь растворилась в воздухе, оставляя после себя новые пылинки. Выбор, которого у нее не было. Решение, которое было принято задолго до озвученных слов. Разве была ее вина в том, что она защитила родной город и поверила в силу своих новоиспеченных союзников? Никто не был виноват, кроме тех, кто принес горе в их дома. И они еще не завершили свою месть.       - Прости, но я не могла поступить иначе.       - Я знаю, Рук. А ты это знаешь? - призрачная Нэв ухмыльнулась и с вызовом посмотрела на Рантару.       Тара покачала головой, понимая, что все еще не отпустила того ощущения беспомощности и отчаянья, которое испытала, глядя на разрушенный город. Победа над драконами лишь притупила боль, маскируя ее чужой радостью.       - Я простила тебя. Но сможешь ли ты сама?       - Однажды, смогу. Но это поражение не мешает мне двигаться дальше, а лишь придает силы. Я знаю, за что сражаюсь.       - Рада, что ты об этом помнишь, - прощальная улыбка лишь на мгновение озаряет лицо исчезающей иллюзии прежде чем ее место займет новая.       Серый Страж с серым лицом. Рук посчитала бы это забавным, если бы не страх, сковавший все тело. Она боялась не его. Призраки обступили фигуру своего командира. Побитые, с перекошенными от увечий лицами. Искалеченные, изуродованные. Мертвые. Тара отшатнулась, с трудом сбрасывая с себя ледяные оковы. Не она отдавала им безумные приказы. Не она требовала от них жертвенности и отчаянного сопротивления. Она хотела реальной победы, а не того призрачного благородства, ради которого командир отправлял их на убой. Первый страж смотрел на нее пустым взглядом. Безумным и лишенным всякого намека на рассудок.       Если бы она была быстрее, если бы была решительнее, если бы он ей поверил… Тара вскинула голову и упрямо посмотрела на мужчину. На его скуле проступила кровь. В том самом месте, куда прилетел ее кулак. Слишком яркая для столь бледного окружения. Он сделал свой выбор и заплатил за него своей жизнью. И жизнью многих несчастных. Разве Тара была виновата в том, что Первый страж оказался упрямым кретином, не желающим слушать других? Нет. Она не отвечает за чужие решения.       Она занесла кулак и вновь ударила, прогоняя прочь уродливый мираж. За свое упрямство каждый из них ответит самостоятельно. Для Тары еще не пришло время расплаты.       Рук осмотрелась по сторонам и поняла, что пытка еще не закончена. Стоило отпустить одни воспоминания, как разум заполнили другие. Бушующие, шумящие, сбивающие с толку. Тара схватилась руками за голову и закричала. Слезы сами собой брызнули из глаз, затуманивая обзор, сердце бешено билось в ушах, а ноги едва не подкосились, но де Рива заставила себя устоять. Нет, те тени не были ее тюремщиками. Последний рубеж на границе безумия. Пережитое горе, отпущенные грехи и принятые ошибки. Болезненные, но милосердные. Они защищали ее, прятали разум от более свежих и реальных трагедий. С прошлым она хотя бы знала, как бороться.       - Белл… Хардинг… Луканис… Нет. Луканис не мог погибнуть. – ладонь с силой вжалась в сдавливаемую болью грудь. – И Белл не должна была… Ее похитили… Она может быть еще жива. Хардинг не могла проиграть. Возможно, она где-то там, ждет спасения...       Мысли сбивались и ходили по кругу. Она не должна была отдавать тех приказов. Не должна была отпускать их.       Должна.       Они знали на что шли. Каждый из них знал, какова цена и готов был ее заплатить. Разве могла она запретить им принять решение? Они сделали свой выбор. И он стоил им…       - Хардинг… Зачем ты полезла так близко, - Тара покачала головой баюкая собственные ладони и сильнее погружаясь в отчаянье.       - Солас чувствовал то же самое? Разговаривал сам с собой и спасался от безумия нашими беседами? - Рук посмотрела на окружающий мир. Серый, пустой, одинокий...       Нет. Он не заслуживает сострадания. Предатель.       Тара выругалась и с силой сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Сдаваться она не собиралась. И радовать Соласа собственной слабостью тоже. Ей нужно было найти выход. Она еще не завершила свой контракт. Виаго будет недоволен. И ей нужно было вернуться к команде. Как они? Смогут ли справиться с потерей? Смогут ли подняться на ноги и двигаться дальше? Она верила в них, но верили ли они в себя?       - Белл… Хардинг… Луканис... жив. Должен быть жив…       Мысли ходили по кругу. Солас спасался их беседами. Чужой голос отвлекал его от безумия. Вот только голос, который предлагал выход не был чужим. Хрипловатый, с легкой усмешкой. Старый друг, верный товарищ, наставник. Но его не должно было быть здесь. Это не могло быть правдой. Издевка тюрьмы, чтобы свести ее с ума. Разбить разум на осколки, которые она никогда уже не сумеет собрать.       Она слышала его бессчетное количество раз. Искала совета. Позволяла помочь. И он каждый раз находил нужные слова, чтобы вернуть ей уверенность. Он верил в нее. Он остался там, в Маяке, дожидаться вестей о победе. Он не мог быть здесь. Не должен быть здесь. Не таким реальным и живым.       Но Рук слишком хорошо знала этот голос, чтобы ошибиться.       - Эй, дружище.