Сближение

      Такииши был зол. Нет, не так, он был в бешенстве. Ямато и Харука свалили в свое романтическое путешествие, в доме было шаром покати. Нет, конечно Эндо, как предусмотрительный человек оставил и еду, и номер доставки, но ранним утром Чика был способен разве что доползти до стола, чтобы опрокинуть в себя кружку кофе, заботливо сваренную брюнетом, и теперь отсутствие этого простого фактора делало начало дня отвратительным. Тащится в кофейню за углом не хотелось, от слова совсем, холодно, снег, фу. А потому было принято простое и логичное решение - позвать Умемию. Тот был удивительно эрудирован в вопросе приготовления еды и напитков, а потому с чем-то подобным должен справиться.       - Такииши, вот уж не ждал от тебя приглашения! – седой ураган из эмоций снес еще на пороге – Сакура говорил что они с Эндо уедут в горы на несколько дней, тебе тут наверное скучно.       Чика под пыткой не признается, что вторая причина появления Хадзиме в их доме – неприятная тишина, поселившаяся после отбытия парочки, а потому просто пожимает плечами.       - Кофе по утрам не хватает. Умемия подавился смешком. Будь это сказано немного в другом тоне, можно было бы смело вставлять в мыльную оперу. Все же ничто человеческое главе Бофурин не чуждо, да.       - Я не мастер конечно, но могу попробовать приготовить, если Эндо потом меня не проклянет за использование турки. Он даже вас с Сакурой к ней не подпускает.       - Скорее наоборот, только нас и не подпускает – бросает Такииши, направляясь на кухню – и нет, не проклянет, я не скажу.       «Этот парень – нечто» думает про себя третьегодка, и идет следом. По-видимому, звали его с коварным замыслом, но он не в накладе. Краткий анализ содержимого холодильника дает спрогнозировать скорую язву всем обитателям дома.       - Эндо вас этим кормит? – Хадзиме еще раз пробегается по полкам, но безуспешно. Видимо уровень потакательства капризам своих любимых у Ямато куда выше, чем он ожидал.       - Ммм, не всегда, просто я люблю именно это – отвечает Такииши, явно не понимая в чем проблема. Умемия хочет пробить лоб рукой. Ага, да, квартира, в которой живут три великовозрастных ребенка. Стоит сказать спасибо, что тут нет автомата со сладкой ватой и банок с конфетами в страшных объемах.       - Ты завтракал?              - Нет.              - Тогда с этого и начнем. Кажется, для омурайсу продуктов хватит. Если хочешь, могу сделать торнадо, в тот раз вышло неплохо, хотя Котоха мне чуть шею не свернула за растрату яиц – усмехнулся Хадзмие, доставая из ящиков все необходимое.              - Она настолько сильна? – с сомнением интересуется Чика, облокачиваясь о столешницу. Кажется, во время визитов в город он видел ее пару раз, невысокая, с неяркой внешностью, для него точно ничего особенного.              - Нет, но она младшая сестра. Ей можно – с улыбкой отвечает глава Бофурин, приступая к готовке.        Такииши только машет рукой, мол дело твое. Ему немного необычно видеть на этой кухне кого-то кроме Ямато. Парень обычно готовил на троих, но в последнее время мелкий тоже пытался влиться в процесс, забавно пыхтя, в попытках поспевать за своим парнем. Рыжий не сильно любил сидеть тут во время процесса, потому как в такие моменты готовка превращалась в грязный флирт со стороны Ямато, и вовсе не ответный, ага, да, со стороны Харуки. Чика только надеялся, что ему в еду не накапают этой гадостью. А потому седая макушка, напевающая какой-то незатейливый мотивчик, вызывала интерес. Такииши склонил голову, разглядывая гостя. Вообще, Хадзиме по его мнению был красивым человеком, а тому кто посоветовал ему сменить прическу, следовало сказать отдельное спасибо, потому как прятать такое лицо под челкой – преступление. Золотые глаза неотрывно следили за выверенными движениями и перекатывающимися под очередной дурацкой футболкой мышцами.       - Кстати, Такииши, чуть не забыл спросить, у тебя есть аллергия на что-то? А то я так схватился сразу, даже не подумал как-то. Вопрос немного вывел из транса.       - Мускатный орех. Но его в доме нет.       - Заметано – улыбка от уха до уха. Такииши задумчиво склонил голову. Интересно, а Харука Сакура так же себя чувствует наблюдая за Эндо? Он никогда не спрашивал этих двоих об отношениях, ему попросту это было не интересно. Ямато доволен? Ребенок не мешает? И шут с ними, стены со звукоизоляцией, а потому даже самый громкий секс он не услышит. Его территории парни не трогали, а значит, причин влезать в их жизнь у него тоже не было.       - Кстати, я ведь так и не поблагодарил тебя – Умемия повернулся к нему лицом, и, поймав недоуменный взгляд, продолжил – за помощь Сакуре, с тем адвокатом. Это было очень мило с твоей стороны.       - Накамура всегда решает проблемы, мои и Эндо. Мелкий теперь тоже тут живет, а значит и его это касается, вот и все – Чика прикрыл глаза. И чего разговор только вокруг этого ребенка вертится?       - Вот за это и спасибо. Что принимаешь его как часть семьи – Умемия закинул рис на сковородку, обжаривая.       - Я не очень понимаю, о чем ты говоришь, мы с ним не связаны кровью, а значит, семьей являться не можем.       - Ну, как говорят, семья на крови не заканчивается. Иногда кровная родня творит ужасные вещи, у меня пол школы в пример поставить можно. Зато, чужие, казалось бы, люди, могут по-настоящему сблизиться с тобой, даря счастье. Мои подчиненные мне не родственники, но я искренне считаю их своими братьями.       - То есть, если ты начнешь встречаться с Цубакино, это можно считать за инцест? Хадзиме аж поперхнулся от такого заявления.       - Я даже не уверен, что хочу знать, откуда ты это взял.       - Генджи что-то такое болтал, после боя. Кажется, ему сломали и гордость и челюсть.       - Да уж, Цубакино может при желании – усмехнулся Умемия, возвращаясь к прерванному занятию – но нет, как ты выразился, инцестом это бы не было. Однако, встречаться мы вряд ли будем. Я люблю его, не подумай, но не в таком плане. Мы обсуждали это однажды, думаю, он понял, что я чувствую. Даже неловко как-то.       - В чем именно?       - Ну, что не могу ответить на его привязанность. Может, все и могло бы получиться, но теперь нет. Долгий, пронзительный взгляд, голубых глаз был встречен абсолютным непониманием. Хадзиме только усмехнулся себе под нос. В голове приходилось на постоянной основе держать мысль, что тут, еще хуже, чем с Харукой, да. Перед ним мастер по игнорированию не только намеков, но и полноценных признаний.       - Кстати, ты никогда не говорил о своей семье – перевел тему Умемия, раскладывая поздний завтрак по тарелкам. Чика только хмыкнул.       - А чего о них говорить? Цапаются как кошка с собакой, при каждой встрече, бесит. Раньше отца почти дома не было, зато мать душила за двоих. Орала на других по поводу и без, кидалась тем, что плохо лежало в прислугу, а потом лезла меня тискать. Тошнило от ее внимания. Позже, уже в младшей они вечно скандалили из-за женщин у отца на работе, крик в доме стоял – на другом этаже слышно было, приходилось уходить. Там и липли всякие типы, вставали как бараны на дороге, не пройти, не обойти. Пиздил их со спокойной душой, и шел дальше, а когда возвращался, родители задаривали всем, что мне хотелось. Тогда и понял, что в моей жизни есть два типа людей, те, кто дают, что мне надо, и те, кто мешается. Не видел смысла запоминать ни имена, ни лица. Зачем, если кроме как купить что-то, или получить по ебалу, они ничего не могут? Они развелись на моем пятом году в начальной школе, мы тогда с Эндо и познакомились, хотя вернее будет сказать он ко мне прилип как банный лист. Не знаю, может ему действительно нравилось проводить со мной время, как ты говорил, я никогда об этом не думал. Но все же, пожалуй, с ним было неплохо, он был единственным, кто не бежал, а просто принимал все мои удары. Во время суда по разводу у меня куча денег и подарков появилось, и когда меня спросили, не переживаю ли я, я сказал что нет. И правда, чего нервничать? В итоге остался с отцом, и, слава богу, мать то совсем двинулась со своей опекой. До середины средней жили вместе, а потом Эндо снял нам эту квартиру, с тех пор тут и живем. У них уже новые семьи, но все равно иногда заявляются, не понимаю зачем. Объятия становятся чем-то неожиданным, но приятным. Чика поворачивает голову, натыкаясь на тот самый всепонимающий взгляд Умемии, из-за которого хочется заехать ему в глаз. Он ничего не говорит, но это молчаливое участие раздражает еще сильнее.       - Убери с еблета это выражение – Такииши ладонью отталкивает лицо, находящееся слишком близко.       - Да, да, прости. Просто не думал что у тебя… так – Хадзиме отсаживается подальше.       - Все у меня в порядке, не знаю, чего все так об этом парятся. Я голодный, давай свой омлет, и кофе.       - А волшебное слово?       - Въебу. Хадзиме - не Ямато, и злосчастное, пожалуйста, и приятного аппетита, выдавливает даже с риском быть размазанным по стенке.       - Нравится? – спрашивает Умемия, глядя на то, как рыжий с без эмоциональным лицом, поглощает содержимое тарелки.       - М, бургеры вкуснее, но это неплохо – кивает Такииши.       - Вот и славно. Вообще тебе стоит поработать над рационом, это – он указывает на холодильник – не дело. Даже бургеры можно сделать полезными, а то, что у тебя там, выглядит как билет к гастроэнтерологу. Я еще проговорю этот момент с Эндо, вам всем нужно питаться и овощами тоже.       - Гадость. Да и вообще, я не умею готовить – жмет плечом Такииши – последний раз чуть кухню на воздух не запустил.       - Не поверишь, это я уже понял, как и то, зачем ты меня позвал. Может, поучимся, вдруг тебе понравится? У меня свободный день, так что времени навалом – Хаззиме откидывается на стуле. Такииши задумывается. С одной стороны ему и так заняться нечем, да и присутствие Умемии разгоняет звенящую тишину в доме. С другой – готовить, фи. На телефон приходит сообщение, что Ямато и Сакура могут задержаться, погода испортилась, и теперь не ясно, смогут ли они покинуть гостиницу вечером, как и планировали. Череда раскаивающихся смайликов склоняет чашу весов в пользу более интересного досуга, чем видеоигры.       - Хорошо, оставайся. Они убираются под бесконечный бубнеж повернутого садовода, про своих «малышей». Хадзиме хвалится, что его овощи, на вечеринке между бандами шли на «ура», и что в следующем году было бы неплохо устроить еще одну такую тусовку. Делится планами остаться в Макочи, и пойти на педагогический, разрываясь между перспективой работать в детском доме и в Фурин. Попутно они разбираются в настройках посудомоечной машины, Такииши рассказывает, что поначалу здесь стояла какая-то развалюха, и Эндо, после горы матюков и кучи потраченных нервов, купил новую. В итоге, с горем пополам запустив процесс, они идут в гостиную.       - У вас тут плазма? Круто, наверное, фильмы смотреть – одно сплошное наслаждение! – восхищается Хадзмие, растягиваясь на диване.       - Вроде того – кивает Чика, усаживаясь рядом. Воцаряется неловкая тишина. У Хадзиме – миллион тем, у Такииши – всего пара вопросов. Они всегда так общаются, один не умолкает, второй редко вставляет что-то свое. Рыжий подтягивает к себе ноги, смотря золотыми глазами на раскинутые вдоль тела руки. Интересно, каково касаться их не в битве? Хочется – делается – и пальцы тут же вплетаются в чужие, под удивленный вдох рядом. Голубые глаза с удивлением смотрят как Чика медленно, словно на пробу, оглаживает ладонь большим пальцем, неотрывно смотря на их сплетенные конечности.       - Приятно? – непонятно зачем спрашивает Хадзиме, нарушая молчание.       - Тепло. Одно слово – и на губах уже расцветает улыбка. Умемия чувствует себя владельцем особо капризной кошки, внезапно пришедшей на колени хозяина. Страшно даже вдохнуть лишний раз, вдруг питомец тут же убежит. Но непреодолимое желание обласкать так и тянет сделать глупость. В голове вереница мыслей, и вместе с тем, звенящая пустота. Такииши приваливается к нему боком, и, подхватив пульт, включает какую-то передачу. Умемия осторожно ведет рукой по плечу, прижимая ближе, осторожно, чтобы уловить нотку дискомфорта, в случае если Чике будет неприятно. Но тот только возится, устраиваясь удобнее. Живая подушка, ага. На экране – что-то про амурских тигров.       «Издевательство какое-то» думает Хадзиме, опуская взгляд на красную макушку. Большая конка в телевизоре зевает одновременно с Такииши, вызывая усмешку. Точно издевательство. *** Кажется, они немного задремали, иначе Умемия не может объяснить, как он смог провести два часа в одной позе, не шелохнувшись. Глянув на часы, он проводит ладонью по татуированному плечу.       - Ну что, пошли? Или еще сытый? Чика сонно моргает.       - М, сытый, но скоро проголодаюсь. Еду ведь готовят заранее? – он склоняет голову, вызывая у главы Бофурин очередной приступ инфаркта. Как вообще Эндо держался столько лет?       - Ага. Хочется чего-то конкретного? – Умемия вскакивает от греха подальше. Буквально.       - Гамбургский стейк.       - С рисом? С картошкой?       - Картофель сойдет. Хадзиме потягивается, разминая затекшие мышцы, а Такииши тем временем залипает на подкачанный живот. Внезапно приходит иррациональное желание укусить. Он трясет головой, отгоняя внезапный порыв. Тормозов у него, конечно, нет, но к такому он явно пока не готов. Готовка протекает весело и бурно. За продуктами пришлось бежать в магазин, мясо оставалось только в морозилке, а заранее достать они как-то не подумали. Ждать лишние пару часов никто не хотел. Умемия вернулся в свой режим энергетической бомбы, молотя всякую околесицу про свои проколы с готовкой, попутно объясняя Такииши что делать, и хватая за руки, когда тот стремился навредить себе и кухне. Тот конечно фырчал, периодически испепеляя взглядом, но, не на того нарвался. Хадзимте такое, что в лоб, что по лбу.       «Баран он баран и есть» - вспомнилась краткая характеристика от Ямато. Чика был с ней согласен. Хадзиме в свою очередь, с каждым действием все яснее осознавал, почему забитый друг не допускал объект своего поклонения до готовки, попытаться срезать себе кожу овощечисткой – сильно, но вот замахнутся ножом со всей дури – перебор.       - Чика, давай поменьше энтузиазма, этот кусок мяса уже мертв, не надо пытаться отправить к праотцам еще и стол – Умемия положил свои руки поверх чужих, направляя – вообще для этого мясорубкой можно воспользоваться, но мне рубленое больше нравится. Давай, вот так, прорезаешь всей площадью, вот. Смотри, уже лучше! Пальцы не режем, они нужны для другого. Внутренний гнев закипал, какого хрена с ним говорят как с ребенком? Такииши попытался отпихнуть наставника локтем, но не тут то было.       - Отлезь, я понял.       - Я бы и не против, но ты снова пытаешься порезать себе руку. Расслабься, все с чего-то начинают, это нормально. Их тела были слишком близко. Подбородок главы упирался в плечо, надавливая, а горячее дыхание щекотало, вызывая непрошенные эмоции. Они мясо режут, или любовью занимаются? Когда его зад уперся в чужие бедра, стало понятно, однозначного ответа тут нет. Умемия и сам на грани. Такииши отложил инструмент на гарнитур, резко разворачиваясь в чужих руках.       - Чика, ты чего? А Чика ничего. Чика уже тянет ворот чужой футболки на себя, припечатывая поцелуем. Умемия пытается отстраниться.       - Погоди немного – он рвано выдыхает в чужие губы – Такииши, пожалуйста, я же не железный.       - И что? Ты хочешь, я тоже, так зачем тормозить? Хадзиме натурально рычит. У Чики от этого зрелища внутри снова буря. Он совсем такой же, как тогда, на крыше. Пламенное инферно, что бушует, грозясь сжечь все вокруг. Его подхватывают на руки, заглядывая в глаза.       - Я не смогу остановится. Чика смеется.       - И не надо.