Сближение

      Ямато всю жизнь восторгались. Гениальный ребенок, что хорош во всем не мог не импонировать окружающим. Он хорошо считывал эмоции других людей, подстраивая свое поведение под тот канон, который бы вынудил собеседника почувствовать себя комфортно. И если честно, все это было ужасно скучно. Ни радости, ни грусти, ни счастья он не испытывал, да и, признаться честно, не очень-то и хотелось. Не было даже ощущения неполноценности, сложно понять какого это, потерять что-то, никогда этого не имея.       И стоило ему смириться с тем, что так пройдет вся жизнь, как в его жизнь бушующим торнадо ворвался Такииши. Яркий, словно пламя, он сжигал все на своем пути, не оставляя даже пепла, и Эндо, как глупый мотылек, на всех парах прыгнул в огонь, сгорая в нем заживо. Больше не было необходимости угождать всем на свете, ведь в его жизни появилась цель, остаться с кем-то рядом навсегда, стирая колени в поклонении своему Богу. И так и было, несколько лет, Чика шел вперед, невзирая ни на что вокруг себя, эгоистично, царственно, завораживая глупого мотылька своим внеземным светом. И мотылек чувствовал себя нужным, поднося ему дары, от которых на губах Бога появлялась редкая улыбка, заставляющая сердце замереть и забиться вновь.       Но в один из дней Такииши встретил равного себе по силе, и Ямато понял, это начало конца. Его путь все так же был прям и эгоистичен, но теперь золотые глаза все чаще смотрели на седого парня с затаенным интересом, а в битвах с ним, обыкновенно бесстрастный юноша, вспыхивал как спичка. Тогда это казалось лишь увлечением, но когда Такииши впервые произнес его имя, Эндо понял, что теперь этот человек безвозвратно стал частью мира его возлюбленного, всего за год, в то время как его, казалось, даже не видели. Чувство разбитого сердца съедало, но даже так, отказаться от Чики было чем-то невозможным. Стиснув зубы, Эндо проглотил грызущую изнутри обиду, полностью игнорируя чертового Умемию. И вот, спустя год, после того, как они сами покинули Фурин, он самолично выстилает путь из тел к ненавистному блондину, чтобы его Бог вновь смог ощутить свое счастье, гоня мысли о двухцветном парне прочь. Как оказалось, зря.       Если Чика, пламенное инферно, то Сакура Харука, настоящее цунами, сносящее все на своем пути. Эндо впервые столь сильно хочет обладать кем-то без остатка, не взирая, на цену, которую придется заплатить им обоим. Да, это не честно, но когда это он обещал быть хорошим? Слабости парня как на ладони, страх, неуверенность, боль, тревога, все это нужно лишь разбавить подходящими словами, и тогда хватит одного удара, чтобы превратить его в безвольную куклу, что пойдет за ним хоть на край света, лишь бы защитить своих глупых друзей. Он потом сам излечит израненную душу, смотрящую столь прекрасными разноцветными глазами. Сам встанет в центре мира, подарив ощущение необходимости. Ведь если сейчас не разломить эту связь через Сакуру, он вновь потеряет шанс иметь то, чего так отчаянно желает. Глупо даже полагать что Харука выберет его по своей воле, особенно после того что они тут устроили. Но и тут в его планы вмешиваются посторонние. Какого вообще черта Шишитоурен тут забыл? Почему они все не могут сделать ему милость, и просто провалиться? Вот уже Харуку окружают заботливые одноклассники, щебечущие какую-то вдохновляющую дурь. Ну да, этот ребенок достаточно глупо чтобы не понять собственной ценности в глазах людей, что смотрят на него как на первое чудо света. Он использует всю силу, чтобы наконец-то откинуть навязчивых противников, и вернуть контроль над парнем. Но тот выходит сам. Дает обещание, от которого дрожь бежит по телу, заполняя разум радостными возгласами. Требуется несколько секунд, чтобы голова вновь начала думать. Они месят друг друга до потери пульса, но с каждым ударом эйфория лишь усиливается, настолько, что это почти пугает. Харуке не победить, еще слишком мал, но он не сдается. И в моменте Эндо тоже это понимает, принимая правила боя. И вот когда он уже в его руках, осознание настигает пушечным выстрелом, и руки расцепляются сами собой. Позорненько немного, впервые почувствовать это за девятнадцвать лет, но шут с ним, с общественным мнением. Удар головой выводит из строя, а последняя мысль пробегает красным шрифтом на подкорке.       «А, так вот что значит влюбиться».       Когда они вместе идут наверх, Эндо честно уже ни на что не претендует. Да, он эгоист, но все же этих двоих он готов поставить выше своих желаний. Знакомая школа сала почти плюшевой, ну правда, что за детские рисуночки? За письку на втором этаже вообще обидно, он так-то последнюю краску в баллончике на нее потратил, а вот демоническую харю на перелете оставили. Ха, а Момосе вроде обещал все его граффити поизвести, надо будет потом застебать. Он делиться наблюдениями с Сакурой, который, кажется находиться где-то в своих мыслях, ну да это уже привычно. Но тут младший внезапно сам интересуется, почему его не добили. Радость прет через край, и Ямато светится как рождественская елка.       - Я просто осознал, что влюбился в тебя.       Боже, неужели чье-то смущение может так сильно радовать? Теперь хотелось посмотреть его во всех оттенках. Это вот самое чувство испытывают хозяева котов, снимая питомца в сотый раз с одного и того же ракурса, пища как умственно отсталые дегенераты? Двиньтесь, в полку прибыло. И будто этого мало, это очаровательное создание еще и добивает его тем, что в случае если старший обещает больше не трогать Фурин, то тот не против иногда встречаться. Эх, если бы до Такииши не остался последний пролет, то он бы сел с ним прямо на лестнице, обвив забитыми руками, и болтал бы сутками напролет. Но теперь следовало вернуться к тому, ради чего он вообще все это затеял. Хотя мысль перегнуть кого-то через перила и засосать требовала немедленного исполнения, однако времени на это не оставалось. Но вдруг в кудрявой голове мелькнула идея.       - Эй, мелкий, ну-ка погоди секунду – сказал Ямато, тормозя у лестничной клетки.       - Ну чего еще? Сам же говорил, что времени в обрез – надулся Харука.       - Да просто подумалось, что если твой агро самоед увидит тебя в таком виде, то может и мне ненароком голову оторвать. Дай-ка я тут немного уберу пару следов нашего побоища – Эндо с хитрющей улыбкой наклонился к парню.       Ей богу, откуда в этом парне столько схожестей с кошкой? Стоило ему широко мазнуть языком по лицу младшего, чтобы слизнуть особенно крупный кровоподтек, как тот натурально зашипел, подпрыгнув в воздухе.       - Т…т….ты, что творишь вообще, а?! Охуел?! Какого хуя вообще?!       - Боже, ну что за реакция, Сакура? Я просто стираю кровь, не будь таким боякой. Воды то тут нет, да и я не леди, носить при себе влажные платочки – усмехнулся Ямато.       - Все равно, не делай так! Это странно! Все, пошли уже на крышу – буркнул Харука.       Эндо только шире улыбнулся. Ну правда, что за прелесть?       Бой двух монстров шел с размахом. В округе все было перевернуто вверх дном, впрочем, этого и следовало ожидать. Вот только младший, казалось, был чем-то озадачен. Наверное, любой был бы в шоке, увидев как плюшевый самоед, превращается в голодного волка. Эндо чувствует себя немного неуютно, от огорчения на лице Сакуры. Но вместе с тем, он никогда не чувствовал себя настолько довольным результатом своих действий. Такииши будто светился изнутри. Ямато злиться, что не заметил раньше, что упустил момент, когда Чике что-то приносило радость. Пожалуй, давно следовало понять, что этот огонь горит не для него, и дать ему возможность выхода. Легкая тоска накатывает от того, что теперь, что бы он ни сделал, ему никогда не будет место в отблеске золотистых глаз. Ямато запросто выбалтывает и это, и историю их парной татуировки. Психорапевтичненько так, проговаривать чувства вслух, да и какая разница, если рыжему нет до этого дела, а ему самому нет дела до остальных. Но в разноцветных глазах внимание и попытка понять. Странно и непривычно, но чертовски подкупает.       Он еще что-то объяснял Харуке по ходу битвы, наслаждаясь тем, как радуется его драгоценный Бог. А потом случилось это. Стоило ему подумать, что все кончено, как гетерохромик плюхнулся рядом, в очередной раз, подтверждая тот факт что Ямато, несмотря на все свои навыки, совершенно не может понять глубинного смысла чувств и действий. Умемия, до того ледавший пластом, вновь поднялся на ноги, и, одарив своего кохая обнадеживающей улыбкой, вновь ринулся в бой.       «Ну что за сумасшедший, а?» - промелькнула мысль в кудрявой голове. Впрочем, иначе он бы не смог стать частью мира Такииши. Бой затягивал до своего завершения. Это был первый раз на памяти Эндо, когда Такииши проиграл кому-то. Приготовившись морально получить по лицу, парень поднялся на ноги, чтобы забрать свое божество домой, пока не набежали фанатики Умемии с точеными пиками для их голов. Хадзиме же в свою очередь снова показал, что для Такииши он значит куда больше, в конце концов, Эндо хреновый учитель чувств, сам наполовину бракованный, и вычленяет для себя лишь маленькую группку тех, за счет кого можно повеселиться. Ну и Сакура с Чикой, конечно же. В конце, когда они уже шли к выходу, Такииши наконец делает то, от чего сердце заходится в горле, впервые зовет его по имени. Все лицо теплеет, приобретая розоватый оттенок, невзирая на холодный весенний дождь. Он ведь даже не предполагал, что Такиши мог попросту не понимать, что значит, называть кого-то по имени, да и вообще что это нужно делать. Последний взгляд на Сакуру сам растягивает губы в улыбке. Ну, промокший котенок, ей богу. Наверное, сейчас порадует друзей, что все кончено. Впрочем, это все уже не важно. Главное, что он теперь на законных основаниях может общаться с ним.       ***       Сакура с трудом переползает по стеночке до туалета и обратно, когда входная дверь распахивается, а в проеме появляется двухметровое чучело. Все лицо Ямато опухло от гемотом, но даже сквозь месиво из синяков и ссадин можно увидеть сияющую улыбу.       - Сакура, я пришел – нараспев тянет парень.       Отойдя от первого шока, Харука орет на весь район.       - Какого хуя, вашу мать?!       Эндо только смеется, закрывая за собой дверь.       - Ну ты рисковый конечно, в курсе вообще что так и обворовать могут? Такииши меня выпнул, я малость заебал его обхаживать. Ну да ладно, там, если что еще его родаки вернулись, а им-то уж точно глаза мозолить не стоит, вот я и решил проведать тебя.       - А адрес как узнал? – фыркнул Сакура, опираясь о стенку. Стоять все еще было сложно, этот черт из него чуть душу не выбил, а теперь бегает по чужим квартирам. Чудище сраное.       - Да у администрации выпросил. Она там как была, так и осталась дебильная. Я еще по первому году помню, как с документами бегал, матюкая этих обсосов безмозглых. Ну да ладно, давай-ка в постельку, я тебе сейчас сделаю приятно. Двусмысленное предложение тут же вогнало в краску, впрочем, Эндо попыток покуситься на его честь не предпринял, посмеиваясь над красной рожей младшенького. В пакете, который он притащил с собой, был какой-то минимальный набор лекарств и что-то осень вкусно пахнущее.       - О, зря мазь брал, у тебя уже есть походу – заметил Ямато, глянув на стол.       - Цубакино подарил в тот раз, сказал круто помогает – пожал плечом Сакура.       - Уж кто точно знает в этом толк – фыркнул Эндо – вообще удивлен что он тут со своими подсосами не поселился, облизывая тебя с головы до ног. Фигурально Сакура, фигурально. Он вроде как по Умемии течет, хотя кто знает, вдруг потянуло на молодняк? Я, так сказать, полностью его понимаю.       - Господи, что за ересь ты несешь? – скривился первогодка.       - Ниче не ересь. Ты вообще-то лакомый кусочек, пока лежал во дворе, думал твой фан клуб меня на месте в афальт укатает. Тот еблан из Шишитоурен и одноглазый меня, наверное, мысленно раз десять порвали на британский флаг. Ты чего? У Сакуры был ошарашенный вид, словно ему впервые сказали, что Земля круглая.       - Ты же говорил что я нахер никому не вперся, и все меня из вежливости терпят, а я один сплошной клубок проблем? Ямато крякнул.       - Ну дык, я напиздел, так-то. Погоди, а ты че, реально поверил? Харука от души врезал по ребрам ржущей туше. Обида резанула по сердцу, а в носу защипало. Неужели его попросту дурили?       - Ну прости, прости пожалуйста – никак не мог отсмеяться Эндо.       - Слыш, если еще хоть немного дорожишь зубами, отвечай, нахуя ты это спизданул, если знаешь, что я им нужен? Обиженный, грустный взгляд мигом прогнал остатки веселья, и Ямато, с легкой улыбкой, погладил разноцветную макушку.       - Ну, хотел, чтобы ты ушел со мной. По разноцветным глазам было ясно, что неполный ответ не прокатит.       - Ну, смотри, я конечно мог бы попробовать набиться тебе в друзьяшки, но я ведь совсем не такой как они. Меня в целом не ебет вся эта хуйня с защитой города, и прочие альтруистичные позывы. Рано или поздно я попросту сделаю что-то, что тебе не понравится, и ты спокойно меня бросишь, тебе будет к кому уйти. Мне не хочется потерять тебя, как Такииши. А если бы ты сам отказался от Фурин, и остался рядом, то у тебя бы не было другого выбора, кроме как быть со мной. Может ты бы проникся моим образом жизни, кто знает. Я знаю, что между вами есть связь, и это пугает меня до усрачки. Когда я стану не нужен? Когда меня бросят? Не хочу думать об этом, потому я стану для тебя незаменимым, чтобы всегда быть рядом. Ямато откинулся назад, выставив руки как опору. Наверное, не стоило так честно все рассказывать, вон, расстроил мелкого.       - Жестоко – наконец отозвался Сакура.       - Зато действенно. Впрочем, у меня все равно ничего не получилось, так что забей. Пытаться снова не имеет смысла, фокусы скучные, когда знаешь в чем трюк. Сакура, какое-то время, просто молча, смотрит на него. Потом с шипением пытается сесть, тут же оказываясь уложенным обратно. Тогда он тянет руку, касаясь лица напротив.       - Я не знаю тебя, и твоего образа жизни. Но пока ты со мной честен, я не отвернусь от тебя. Сделаешь хуйню – получишь по морде. Но я не из тех, кто отворачивается от друзей, потому что те ведут себя как идиоты временами. Одиночество, о котором ты говоришь, мне знакомо, я сам так жил, и пиздец, что зная, что там, ты предлагал мне таким остаться. Но если ты хочешь со мной общаться больше, чем боишься потерять, то давай попробуем, Эндо. Может ты не такой уж и уебок, вон лекарства притащил, хотя наверняка самому хуево. Ямато покраснел до кончиков волос, и от слов, и от мозолистой ладони на щеке. Сердце набатом звучало в ушах, а губы растягивались в дебильной улыбочке. Захихикав он прислонился лбом к лбу младшего.       - Как пожелаешь, Сакура. А теперь займемся лечением, так что раздевайся! Если встанет на тебя, не обессудь, горячая булочка! Харука тут же засветил ему подушкой по лицу, краснея как маков цвет.       Да, из этого может что-то получиться.