Сто и один рецепт от бывшего генерала Сюаньчжэня

Большую часть жизни Му Цин был один. Это сейчас не про грустную чепуху, что вот он такой одинокий холодный и непонятый, а просто про то, что он прекрасно справлялся с собой и самостоятельностью, но абсолютно не понимал, как можно с кем-то сосуществовать на одной территории дольше недели. По типу сгонять с какой-нибудь подружаней на острова на недельку позагорать — пф, можно три, если за чужой счёт, а вот жить с кем-то и видеть одни и те же рожи — нет, спасибо, не надо. Он даже за те года на Небесах так задолбался, что прерогатива умереть от рук Хуа Чэна была заманчивой, ок, да? Изначально, если честно, планировалось унизительно проиграть и с грустной мордой спрыгнуть с Небес рыбкой, но Му Цин тогда в кои-то веки решил поспать и чуть-чуть проспал. На два дня. Проснулся он тогда на диво в хорошем расположении духа и довольный занялся утренней рутиной, как он думал, на последок перед боем и уходом в лучший мир — на землю. А потом узнал, что заботливые подчинённые просто не позволяли никому его трогать и никакой битвы с Хуа Чэном не будет. Оказывается, тогда даже Хуа Чэн приходил орать под двери что-то о том, что он подлый трус, дразнилка и предатель. Тот вроде бы даже планировал войти и сам притащить его на плац, но это была суббота и весь дворец Сюаньчжэня занимался уборкой, поэтому как только Непревзойденный начал призносить слово на букву «м», его окатили грязной мыльной водой и дверь распахнулась. Перед ним предстала она. Единственный человек, оставшийся у Му Цина из прошлой жизни — тётушка Цинь Мин. Тётушка Мин некогда была владелицей публичного дома в Сяньлэ, неподалёку от которого жила семья Му, и приходилась Сюаньчжэню едва ли не второй матерью. Эта прекрасная женщина помогала матери Му Цина едва ли не со всем на свете, особенно после смерти главы семейства. Она очень любила своего названного сына, и поэтому даже генерал Нань Ян в её присутствии не рисковал ссориться со своим извечным соперником: рука у госпожи Цинь была тяжёлая, характер скотский, а способы наказывать — унизительные. И абсолютно отсутствовало понятие авторитетов: не после того, как она порола министра военных дел Сяньлэ. И именно из-за тётушки Мин во дворце Сюаньчжэня были исключительно веники, никаких палок с прутьями на букву «м». Изначально она даже хотела запретить слово «подметать», но так как эпоха пылесосов ещё не пришла, а большая часть синонимов именно с прямым действием всё равно имеют корень «мет», она отказалась от этой идеи. И естественно, как только она услышала, что Искатель Цветов собирается оскорбить её любимого названного сына, она тут же выхватила мокрую половую тряпку у зам.генерала, и без предупреждения напала на Хуа Чэна. Вокруг тётушки Мин ходили разные слухи, но кое-что было известно всем точно — тётушка Мин убивала. Когда на Сяньлэ наслали проклятье скольки-то-там-ликов, Цинь Мин было всё равно. Её подруга, Му Яо, в девичье Фу, скончалась именно тогда от поветрия ликов едва ли не на руках сына и именно тогда она взяла ответственность за большого, но маленького Му Цина на себя и даже после вознесения была с ним. Так вот, тётушка Мин убивала. И именно поэтому, даже с прославленным ятаганом, Хуа Чэн не продержался против неё и пятнадцати минут, ударившись в бегство: мокрая грязная половая тряпка унизительно была надета на его голову и его едва не убили в третий раз, когда Цинь Мин забралась на него со спины и принялась душить той самой грязной тряпкой в песке. В общем, тётушка Мин, была готова убивать за покой своего ребёнка. По итогу Му Цин отправил свои извинения Хуа Чэну в письме, и пообещал покинуть Небеса сразу, как закончит со своими делами, так как, технически, он проиграл. Тогда же Хуа Чэну пришлось учиться читать, так как он не знал никаких иероглифов кроме имени Его Высочества и просить кого-то было бы не солидно, а Му Цину быстро договариваться с любимой тётушкой Мин об отставке.

***

— Да что тут говорить! Пошли, у меня кое-где остались даже закрутки тётушки Мин! — Му Цин подскакивает, элегантно обходя внушительную горку шелухи и двигается к выходу. — Та самая Цинь Мин, обернувшая в бегство Хуа Чэна?! — Хэ Сюань вскакивает с таким восторженным лицом, что Му Цина тут же распирает гордость за почившую женщину. — Да что там ей Искатель Цветов, она после падения столицы столько юнаньцев потравила: запатентовала пудру со свинцом! — Черновод восторженно ахнул, восхитившись гению тётушки Мин в очередной раз. — А мне точно можно и безопасно трогать её закрутки? Столько лет прошло… — Непревзойденный покачал головой, а Му Цин только хмыкнул и сказал: — Ты — Бессмертный, не умрёшь. Му Цин задумчиво окинул взглядом тощего призрака и подумал: — «Максимум отравишься, если Хуа Чэну лишнего расскажешь, ондатра хитрозадая».

***

Вообще, если ударяться в воспоминания о Сяньлэ, нельзя не вспомнить знакомство Му Цина с культивированием, козлом-наставником, тупым деревяшкой Фэн Синем, прекрасным и восхитительным фруктовым садом. Ну и Се Лянем. Случилось это знакомство также благодаря тётушке Мин: к ней в бордель зачастил главный слуга храма на горе Тайцан. Так как деньги не бывают лишними, а Му Яо явно сдавала позиции, Цинь Мин быстро взяла мужчину в оборот и устроила Му Цина на работу. Ставка была неплохой, часы работы приемлемыми, а с обязанностями подобного типа у него не должно было возникать никаких проблем. Сначала так и было: Му Цин помогал в храме, по наказу тётушки не давал никаких советов и просто выполнял свою работу, по минимуму контактировал с коллегами, успевал что-то узнать из занятий других учеников и помогал дома. А потом случился Се Лянь, золотая пластинка, Фэн Синь и Гоши. Короче говоря, ситуация складывалась странно. И стрёмно. Как-то так так сложилось, что Му Цин примелькался и понравился принцу, а так как у коллег и начальства сложилось о Му Цине исключительно хорошее мнение (нет, они просто наконец-то придумали причину, благодаря которой ему можно было бы поласкать косточки) Му Цин стал личным слугой Дянься. Из плюсов был только выросший втрое заработок (Му Цин сопротивлялся) и возможность давить прыщики принцу. Даже на носу. Первое грело карман, второе — душу. Построить более-менее комфортные отношения с принцем и терпеть Фэн Синя удалось достаточно просто (у Его Высочества с таким успокаивающим звуком хрустели некоторые жировики), а вот Мэй Няньцин превратился в гадкую свекровь и волшебным образом настроил весь храм против бедного Му Цина. Но Му Цин терпел, работал и не жаловался — только периодически смазывал слабительным чайный сервиз наставника принца. И давил прыщики принца, да. Однако жизнь шла и Се Лянь всё больше преуспевал в совершенствовании. Можно было бы порадоваться, но радости не было: гнойничков стало меньше. Остались только те, противные, на бёдрах — которые от сухости, и давить их смысла нет: достаточно увлажнить кожу и пройдёт. Антистресса было всё меньше, а Мэй Няньцин становился всё агрессивнее — лаоши пытался бросить азартные игры. С периодичностью срывался, но искренне и от всего сердца пытался. К чему эта информация? К тому, что у Наставника было отвратительное настроение, и тот срывал его на Му Цине. Ученики тоже это видели и прилежно повторяли за ним. Один Му Цин был как роза среди навоза. Тётушка Мин ещё успокаивающе говорила, что навоз служит неплохим удобрением, а матушка их тогда решила шокировать и сказала, что перед этим навоз должен сгнить. В общем, как парад прошёл рассказывать смысла не было, о том, как Му Цину пришлось из лепнины на чайнике экстренно подделывать потерянную серьгу Его Высочества — тоже. Зато Му Цин мастер на все руки, ок да?

***

— А про падение Сяньлэ расскажешь? — Хэ Сюань послушно слил горячую воду, с восторгом поглядывая на солёные огурцы тётушки Мин, и даже не уронил ни одной картошины из кастрюли. — Ты всю мою жизнь узнать хочешь что ли? — возмутился Му Цин, закидывая мелко нарезанный чеснок с кинзой к отварной картошке, — Сливочное масло добавь и перемешай всё. — Ну я же тебе о своей рассказал! — возмутился Черновод, послушно закидывая шматок масла к картошке и, накрыв кастрюлю крышкой, начал всё трясти. — Ну тоже же не всё! — младший по рангу, но, к сожалению, не по возрасту, демон всплеснул руками, чуть не уронив кувшин с смородиновым компотом. Поймав и аккуратно поставив кувшин на место, Му Цин задумчиво оглядел стол: солёные огурчики, лечо и компот были времён Сяньлэ. Отваренная картошка — сегодняшняя, а насчёт селёдки Черновода Му Цин не интересовался. — Ну расскаааажииии… — заканючил Владыка Чёрных Вод, шатал он Ши Уду рот. Му Цин тяжело вздохнул, сел за стол и сказал: — Ты хуже ребёнка. Пошли есть, по ходу дела расскажу.