Вот и женюсь!

Закрыв за невестой дверь в свои покои, Адрек довольно улыбнулся. Дражайший отец мог сколько угодно сердиться, но помолвку с ведьмой он расторгнуть не посмел бы. Он мог попытаться, конечно, уговорить лесную девушку, но Адрек собирался сделать так, чтобы у отца даже мысли такой не возникло. Что-то подсказывало ему, что ведьма может поддаться уговорам. Не то, чтобы она польстилась бы на богатства. Но ещё в карете он заметил, как она запаниковала и начала сомневаться в своём же желании стать его супругой. Кольцо было… Попыткой отвлечь её от мыслей. С чем оно прекрасно прекрасно справилось, особенно в сочетании с его собственным обаянием. Будь принц кем-нибудь другим, он бы честно признал, что девушка ему понравилась. Не скованная никакими условностями и правилами приличий, она сильно выделялась среди всех знакомых ему женщин. О! И как она реагировала на его взгляды! То, что принц начал как не более, чем заигрывание, быстро вышло из-под контроля. Сама мысль отдать кольцо матери первой встречной должна была казаться дикой, но получилось это до того естественно, что на какой-то миг Адрек испугался собственных действий. А потом убедил себя, что это был не более, чем жест благосклонности. В любом случае, она собиралась стать его женой, носить его имя и это кольцо. Какая разница, если он отдал его ей раньше церемонии? Никакой, именно. Знакомые с раннего детства запутанные коридоры мелькают перед глазами, пока он направляется в кабинет своего отца. Он не стучит, прежде чем войти. Действие продиктовано желанием досадить отцу сильнее, чем он уже сделал, привезя домой не иностранную принцессу, а оборванку из леса. Адрек не совсем идиот. Была бы она действительно простой девушкой, он бы сотню раз подумал, прежде чем согласился жениться на ней. Но она — ведьма. В отличие от какой-нибудь принцессы, через которую можно было заключить союз с другим королевством и наладить за счёт этого торговлю или получить уступки на границах, таких как снижение цен на пошлины и прочее, его новоиспечённый невеста принесёт пользу только их королевству. Его королевству. Союзы, в конце концов, вещь двухсторонняя. Им бы тоже пришлось идти на уступки, если бы он женился на девушке королевских кровей. Адрек прекрасно осознавал, что делал, когда соглашался взять в жены ведьму. Он шёл против отца и выполнял его указ одновременно. Было сказано привезти невесту? Так он привёз. И сколько бы отец этим не возмущался, он уверен, что тот осознает насколько выгоднее иметь в семье девушку с магическим даром. Он уверен в своей способности завоевать её преданность. Он ей уже нравился. Не понравился бы, она бы не выпалила своё требование так, будто сама от себя не ожидала. Не понравился бы, она что-нибудь бы сделала, вместо того, чтобы жаться к сидению, как перепуганный воробей. Не понравился бы… Будь это так… она не позволила бы себе так опереться на него, будто он единственное, что держит её от падения. Адрек не заметил, как губы растянула улыбка. Отец не реагирует на проявленное неуважение, только устало указывает на место за столом и молчит, пока он не опустится на сидение. — Ты хорошо подумал? — спрашивает больше, как отец, а не король. Адрек кивает, беззвучно постукивая пальцами по собственному колену. — Я могу даже объяснить, почему мой выбор лучше, чем… — он замолкает, когда отец поднимает руку, призывая к тишине. Одно дело позволять себе вольности, другое — открыто перечить. — Не нужно, — король коротко вздыхает. — Я не настолько стар и упрям, чтобы игнорировать очевидные преимущества такого… брака. Затем он долго молчит, мысленно просчитывая шаги, которые следует принять, чтобы в народе как можно больше думали об этом союзе, как о мезальянсе. Лучше пускай тешат себя романтическими выдумками, нежели начнут судачить либо о том, что ведьма приворожила его сына, либо о том, что высшее сословие вступило в какой-нибудь сговор с нечистыми силами. Какая морока. — У меня есть ваше благословение, отец? — сын отвлекает его от мрачных мыслей, глядя на него глазами своей покойной матери. Сын от Рексейн взял почти всё, начиная от внешности и заканчивая характером. Умом вообще непонятно в кого пошёл, не в самого Адайна так точно. Может в деда? Король хмыкает, предаваясь воспоминаниям о собственном отце, прежде чем с улыбкой покачать головой. Где его прямой и честный, как меч, отец и где изворотливый и гибкий сын. Адайн смотрит на сына с внезапным интересом. — Сильно понравилась? Маска на лице сына падает всего на долю секунды, прежде чем возвращается на место, и он легко и поверхностно улыбается, открывая рот для какого-нибудь ничего не значащего ответа. — Не обожгись, — не даёт Адайн ему заговорить. Сын щурит глаза и отстраняется, откидываясь на спинку стула. — И с чего бы мне…? — насмешливо спрашивает отпрыск. Адрек умён, но это не меняет того, что он молод и порывист в глубине души. В такие моменты, когда он ведёт себя так высокомерно и безразлично, это видно сильнее. Адайн качает головой. Либо сын ещё не понял, либо активно отрицает собственную вовлечённость. Он поднимается с места и подходит к юноше, кладя руку ему на плечо и сжимая, прежде чем заговорить: — Да, у тебя есть моё благословение, сын, — отвечает он мягко на предыдущий вопрос своего наследника. Плечи Адрека расслабляются, говоря выразительнее, чем его лицо и голос вместе взятые. — Благодарю, — чопорно откликается сын. Адайну с такого ракурса легче заметить облегчение, с которым тот вздыхает. Он ещё раз сжимает его плечо и оставляет сына в одиночестве, чтобы вернуться к придворным.