Любовь и Панки

      Сонечка поступила в университет, ходила исправно на пары каждый день, нашла новых подружек и вполне себе вжилась в американское общество. Не хватало только одного — Ребела. Они после ссоры не общались отчасти совсем. Девушка звонила, писала, но панк будто бы отгородился от нее, заблокировав их чат в мессенджере и поставив номер на автоответчик. За что наказывал? Давал время подумать? А может быть вообще решил расстаться и дело с концом?       До одури Соня нуждалась в этом огромном мутанте, его лапах, разноцветных глазах и нравоучениях. Как он вроде бы пытался ласково объяснить, а уже в другое мгновение ругал за какую-нибудь её дурость.       Она не уехала, отложив паспорт глубоко в шкаф, свой телефон, зарядив, просмотрела смс от бывшего, некоторых девочек-одногруппниц и огромное количество звонков от родителей. Не поспела перезванивать, выключила гаджет, вновь возвращая в спящий режим и кидая в общий ящик тумбочки. Соне и тут было хорошо, да и чем звонок маме и папе мог помочь?       Ей хотелось обсудить эту важную, как ей казалось, деталь и сделать всё красиво, чтобы Ребел там на фоне помог с этим нелегким разговором, потому что Сонечка знает, что не оставит, что научит, что разъяснит как будет лучше. Он не старше по возрасту, но по опыту такое ощущение, что познал целую жизнь.       Блондинка не сдержалась, позвонила Элизабет, попросила, чтобы она сказала, когда Реб точно будет дома и пошла. Пока собиралась начали сгущаться тучки, но это не остановило её. Завтра с утра на пары, у неё не поглажена одежда, но всё, о чем думала Соня так это как добраться до доков.       Этим вечером было прохладно, поэтому пришлось заказать такси. Толстовка не грела почти. Когда она вышла на окраине, поблагодарив мужчину, тот посмотрел на девушку со смесью недоверия и испуга. Сонечка двинулась по кривой дорожке, углубляясь в длинные страшные темные деревья и скрываясь за ними.       Пошел осенний дождик, земля стала сырой и идти приходилось с трудом. Белые кроссовки попрощались мило с хозяйкой, футболка под кофтой стала пропитываться влагой полностью мокрой толстовки. Капюшон лез в глаза, ноги окоченели, но Соня упорно двигалась к своей цели. Доползла до набережной, увидев доки и обрадовавшись, что пришла не полностью вымокшей, хотя как посмотреть.       Сейчас из-за такой погоды хотелось только рыдать, от внешнего вида неприлично грязного и полностью потерявшего форму и красоту. А еще от того, что панк будет дома. Добежав до двери, она постучала, переминаясь с ноги на ногу и молясь, чтобы поскорее открыли. Ждать долго не пришлось, Гоуст был на подходе и распахнув дверь поморщился от того, что творилось на улице.       — Выбрала, тоже мне, — фыркнул, запуская девчонку в дом и осматривая с ног до головы. — У тебя привычка что ли под дождем шляться?       Соня пожала плечами, трясясь и глядя на темную тень как на экспонат.       — Тц, сейчас позову, — закатив глаза, тот пошел наверх пока блондинка, сжав себя в объятьях пыталась согреться.       Реб спустился сначала бодро и вполне себе в хорошем настроении, но, когда завидел Сонечку притормозил на последней ступеньке. Лицо ожесточилось, скулы двинулись и он, прищурившись, скрестил руки на груди, опираясь на перила.       — Что ты здесь забыла?       От этого сухого, пронизанного горечью и остротой голоса скрутило живот и засаднило горло. Её светлое лицо помрачнело, девушка неловко отвела взгляд и потупилась в пол.       — На самом деле так много хотела тебе сказать, — пожав плечами, выдавила из себя. — А сейчас и слова не могу вспомнить.       — Раз не можешь, иди домой, — словно от мухи отмахнулся. Но она же тоже живая, с чувствами, переживала.       — Реб, я обо всё подумала и…       — Месяц Соня, — обрубил на полуслове, заткнул её, подходя ближе и дыша чуть ли не в макушку. Нависая коршуном и не давая расслабиться, панк убивал её. — Месяц ты думала, ещё месяц придумывала, ах нет, еще месяц раздумывала, дать месяц на решиться действовать.       — Я месяц работала и пахала в университете, чтобы не только получить образование, но и оплатить квитанции за квартиру. У тебя я не брала ни копейки, ты, наверное, заметил, — выдала серьезно и подняла голову, уставляясь в разноцветные бусины панка, которые пристально следили за блондинкой.       — Не следил, — бросил небрежное.       — Не ври, посылал деньги, но не следил за расходами, — фыркнула. Как глупо. — Я многое для себя вынесла пока разносила кофе клиентам. Не должна была ревновать тебя к Мие, ты даже поводов не давал, — вздохнула, облизывая губы. — Доверие очень важно, и я действительно приписывала тебе того, о чем ты даже не знал. Я не говорила тебе про то, что хочу как-нибудь связаться с родителями и уверить, что всё хорошо со мной. Поставила крест на тебе, не спрашивая и не говоря ничего вслух. И я могла позвонить тебе по поводу аэропорта. Если бы не разрешил поехать попрощаться с девочками, то скорее всего у тебя была бы причина.       Она замолчала, обдумывая. Покусала щеку изнутри, прикинула у себя в голове.       — Должна извиниться за всё то, что сказала тебе в последний вечер. Это было неправильно, потому что…потому что я идиотка. Полная дура, Ребел, — усмехнулась, покачивая голой и утыкаясь взглядом в его грудину. — Мы мало говорим хороших вещей. Я не сказала, что несмотря на то, что ты огромная черепаха, что у тебя зеленая кожа, разные глаза, тату и шрамы, я всё равно люблю в тебе это и люблю тебя. И мне всё равно, что ты мутант и занимаешься нелегальщиной и не сможешь выходить со мной в общество и прочая чепуха. Мне важно, чтобы ты был рядом.       — Хорошо, — выдохнул устало. Посмотрел на дрожащее тело. Сейчас бы по шапке ей надавать, да в душ отправить, напоить чаем с медом и в кровать загнать, чтобы лежала в тепле и не смела даже дергаться. — Тебе вызвать такси?       — Реб, — упрекнул, непойми откуда взявшийся, Призрак. Вроде уходил на второй этаж, а оказался на кухне. — У всех бывают ссоры, вы не исключение. Вспомни меня и Элизабет, переступи через себя и впусти уже Соню в дом. Она замерзла.       — Не лезь не в своё дело, брат, — огрызнулся, разворачиваясь к среднему, как тот, угрюмо бросив взгляд, приподнял брови, как бы спрашивая «Рискнешь?».       — Сам чуть не поехал к ней, а теперь как девка мнешься, — Сонечка поперхнулась, Ребел зарычал, а Гоуст пожал плечами, скрываясь в подвале.       — Ладно, прости, — обращаясь уже к девушке, угрюмо пробормотал Ребел. — Проходи давай, я чай сделаю пока ты в душе.       — Реб? — позвала тихо, всё еще не двигаясь с места.       — Что? — кивнул ей подбородком, сдвинул брови, весь из себя такой колючий ёж, иголки свои не спрятал еще.       — Лучше выговори мне всё о чём ты думаешь, какая я ужасная и неправильная, накричи в конце концов, но прошу, не надо смотреть на меня словно я жизнь твою сломала, — прошептала, шмыгая носом.       Ребел вздохнул, подошел к девушке, помогая снять сырую толстовку. Присел, стал развязывать шнурки на кроссовках и пробормотал в район коленей:       — Не надо так. Поговорим у меня в комнате.       Сонечка ничего не ответила.       Душ помог согреться. Она постепенно прибавляла воду, делая из прохладной кипяток и наконец-то приходя в состояние гармонии и удовлетворённости. Стало хорошо, щеки порозовели, волосы влажные пришлось высушить, некрасиво растрепав полотенцем, и воспользоваться феном, чтобы не текло. Высохнет само, ей бы чуть-чуть.       Затормозила, стоя в футболке Реба и неловко сжимая ручку двери, не решаясь выйти. Выдохнула, дернула от себя, попадая в коридор и направилась на кухню. Оттуда пахло чаем. Ребел поставил мед, какое-то варенье, по виду вроде вишня, ложку, чашку — только пей. Девушка забралась на сиденье с ногами, потупилась, вздохнула, опуская взгляд в стол.       — Я тапки дал просто так? — поинтересовался Реб серьезно. Соня не поняла, подняла взгляд, вопросительно смотря на панка. — Носки теплые тоже игнорируешь? Бэмби, ну, что за поведение?       Она вздохнула ещё раз, отпила кипяточка, жмурясь от того, что начинающее болеть горло приходит в норму.       — Не хочу, — Ребел цокнул, вышел с кухни. Притащился обратно, присаживаясь и протягивая носок, чтобы надеть на неразумное дите. — Ну Реб.       — Заболеешь буду шлепать и пичкать лекарствами, — пригрозил. Сонечка насупилась, но покорно спустила ноги, чтобы ей надели эти дурацкие носки. У-у-у, что вот это такое?       Видимо начинающиеся капризы были связаны с тем, что она всё-таки начала болеть. Нос с утра уже хлюпал, горло першило и только сейчас более-менее успокоилось с ложкой варенья и глотками сладкого чая. Она была раздражена, угрюма и вела себя как ребенок, но не хотела начинать разговаривать с Ребелом в таком состоянии. Пересилила себя, сейчас просто устав от эмоционального давления больше сил ни на что не осталось.       Мутант посмотрел на Соню, поднялся на ноги, выпрямляясь и схватив за подбородок, приложил губы ко лбу. Не нравилось ему такое. Значит болеть начала, а это не есть хорошо. Снова цокнул, хмурясь и проводя ладонью по её волосам, погладил макушку.       — Пошли наверх, тебе надо в постель после горячего, — Соня насупилась, но покорно допила чай, решая перейти к главной теме разговора и не откладывать надолго.       Уже терпеть не было сил. Ей хотелось прижаться, повиснуть, обнять, зацеловать губы и просто приклеиться к голому торсу своего мужчины. Всю жизнь её окружали мальчики среднего роста или даже ниже её самой на пару сантиметров. Этот шкаф превосходил все ожидания. Широкие плечи, высокий рост и сильные руки, в которых хотелось теряться. Да и по характеру один сладкий десерт.       Когда Ребел надевал носки на неё, выглядел брутально и одновременно мило. Такой весь из себя мачо, который может не только стрелять и драться, но и своей девочке и носочки надеть и суп помочь приготовить. Одни сплошные плюсы.       Соня наверх шла медленно, растягивала время, оттягивала момент. Не хотелось снова начинать разговаривать, но надо было иначе никто ничего не поймет, и они друг с другом не смогут прийти к единому решению. Вообще понять бы с чего это началось и как этого избежать в будущем. Всегда говорят, что в ссоре виноваты двое — только вот она так не считает сейчас. Ревновала она, не слушалась она, сбегала на встречу с девочками аналогично она. Так почему Реб должен быть виноват?       Вспомнить если, то Ребел поехал на задание. Отказать не мог, потому что Миа тоже семья, тоже в клане Хамато, тоже важная и парни, наверное, сделали бы тоже самое, рисковали бы собой ради другого такого же члена семьи. Терки и обидки Сони здесь ни причем. На самом деле, если так подумать, то блондинка бы побежала бы спасать Ми несмотря на то, что у них разногласия, ведь Реб показал Сонечке значение слова семья. Хотя… За ним тоже есть грешки. Он словно отгородился от Сони огромной толстой стеной и не подпускал к себе ни на шаг, ни на пол шага. Холодный, обиженный, злой, колючий. И вот как быть прикажите?       — Сядь, — приказал, махнув на кровать лапой, и Соня послушно протопала к кровати, плюхнулась, поджимая под себя одну ногу и сутулясь. Ей было неловко и грустно. Невозможно стереть воспоминания из памяти и забыть, тот вечер как сон, лучше поговорить и, кажется, это произойдет именно сейчас.       Она вполне себе отогрелась, влажные волосы начали высыхать и становиться объемными, сидела вот, глядела на возвышающегося Ребела. Панк задумчиво смотрел в зелёные глаза и наконец-то решился продолжить этот нелёгкий разговор.       — Я, наверное, должен тебе кое-что рассказать, это будет правильнее, — вздохнул, собираясь силами и опускаясь рядом с девушкой на кровать.       — Что именно? — нахмурилась. Скорее всего ей это не понравится, но зато объяснит почему мутант повёл себя так по-скотски внизу. Очень обидно, что он заблокировал мессенджеры и просто игнорировал её, а потом обвинил, что не действовала. Должна была прийти сразу? Пришла, не сразу, но пришла, а её уже обратно за дверь выставляют.       — Тогда мы были на пляже все вместе, Лиза позвала подружек и у меня выдался шанс поговорить с Мией, — начал с нейтрального. Положил лапы к себе на колени, чуть сжимая серые спортивки на коленях. Нервничает, когда Сонечка так гипнотизирует сбоку. — Всё было неправильно, никто из нас не любил, и я решил положить этому конец. Мы перестали общаться, и я понял, что ничего не потерял. Но когда её чуть не убил тот обновлённый крэнг, и я не мог ничего поделать, то…       — Что? — прищурилась, обернулась к нему, разворачиваясь и садясь на колени, разглядывая во все глаза и молясь, чтобы это не было чем-то таким страшным. Она не готова слышать шокирующие новости. — Что Ребел?       — Я предложил ей встречаться, и она резко согласилась и потом снова кинула, — он посмотрел в серьёзное лицо его девочки. Та хмурилась и жевала губу. — Не понимал, что не взаимно, что это даже не любовь. Мы просто тренировались, рассказывали что-то глупое друг другу и расходились. Ей требовалось утешение, мне отвлечение от бытовухи. Сменить локацию, забыться, побыть с другими людьми.       — Я понимаю… наверное, — неуверенно добавила, отвернула голову. Обиделась скорее всего. Ребел погруснел.       Теперь Соня поняла, осознала почему так поступил с ней внизу. Думал, что девушка аналогично Мие просто бросила его, что он был очередной игрушкой, отвлечением, не хватающим пазлом для достижения плана. Но Сонечка не собиралась уезжать никуда, не собиралась бросать, не хотела делать больно.       — Я просто, — не смог с первого раза, поднялся с кровати, шумно выдыхая. Затем присел на корточки, обхватил лапами её бёдра. — Просто я действительно люблю тебя, и мы поссорились сильно. Не клеилось, я боялся, злился, был разочарован, не мог соображать. Думал ты улетела к себе, не было смысла оставаться в Америке. У тебя тут был не курорт, да и я мудак под боком.       — Мне грустно, что ты так думал, — хмыкнула удрученно. Насупилась, но протянула ладони, обхватив лицо Реба и смотря в глаза. На шрамик, на любимые губы. — У меня здесь был ты, моя можно сказать мини-семья и мне было хорошо. Я ни разу не пожалела, что влюбилась в тебя. Пожалуйста, давай попробуем сначала?       Ребел промолчал. Кивнув, подтянул к себе ближе, утыкаясь губами в губы, обжигая и зацеловывая всё лицо его милой, замечательной девочки.       — Я так скучал, моя маленькая, — обнял, прижал к себе, когда как она сползла на пол с кровати, встала на колени, обхватывая парня за торс, теснее и крепче, чтобы сильнее и нужнее.       — Люблю тебя, Ребел, — прошептала между поцелуями, задышала глубоко, судорожно почти умирая от его касаний, от его тела, от жара и как панк смотрел на нее.       — Я тебя тоже люблю, — приподняв девушку за подмышки, мутант кинул куколку на покрывало, наваливаясь следом и продолжая губами исследовать тело, кусать плечи и оставлять засосы на шее.       Сонечка застонала, выгибаясь и притянув ближе к себе черепашку, затянула в долгий поцелуй. Поцарапала плечи коготками пока стягивала вверх со своего мужчины. Его лапы уже успели задрать огромную футболку Сони к груди, скинуть розовые стринги с этих бедер, огладить животик и проникнуть пальцами, начиная трахать.       Она прикрыла глаза, поскуливая и шепча Ребел в промежутках между поцелуями. Черепашка успел уже освободиться от штанов и, выкинув боксеры, натягивал презерватив.       — Реби, пожалуйста, — закряхтела, вертясь на кровати и, ощутив, как тот вошел, вскрикнула, обмякая. Приоткрыв глаза, уставилась в самое красивое лицо на свете.       Ребел вытрахивал из малышки всё, что мог, чтобы до хрипов, до шепота, до безмолвия. Уткнулся в плечо, прикусывая и приговаривая какая она прекрасная, любимая, желанная, долгожданная, нужная. С последним словом Сонечка, закатив глаза, кончила, расслабляясь на кровати и выстанывая вновь и вновь его имя. Реб последовал за ней.       — Мир? — хихикнула Соня, раскидывая руки в разные стороны и смотря на то, как Ребел стал подниматься с неё, оставляя поцелуи на внутренней стороне бедра и ногах.       — Конечно мир, бэмби, — улыбнулся и, выкинув презерватив, быстро втиснулся в боксеры, кидаясь обратно на кровать и щекоча, притянул к себе это дите.       Соня захохотала, отбиваясь и вращаясь как юла. Волосы растрепались, щеки раскраснелись и блондинка заумоляла прекратить издевательство. Забралась на парня, обняла его конечностями, сплетая ноги и устраиваясь.       — Наверное нас все слышали, — буркнула, чмокая ключицы Реба и жмурясь как тот начинает гладить её под влажной футболкой, проходясь пальцами по позвоночнику самыми кончиками.       — Вообще плевать, — фыркнул. — Их ебню так можно слушать, а самим такое устраивать так стыдно. Неправильно как-то.       — Ребел, — завозмущалась, хохоча.       — Ну взрослые же люди. Чего? — разулыбался, перевернул Соню на спину, нависая сверху и чмокая в лоб. — Свет надо выключать и спать. Тебе завтра на работу или в универ с утра?       — Я пропущу, — накидывая на себя одеяло, буркнула девушка.       — С какой такой радости? — погрузив комнату в мрак, мутант вернулся обратно в постель, обнимая Сонечку и загребая к себе.       — Я болею тобой, у меня нехватка и я решила остаться дома, чтобы излечиться от этого недуга, — дернув подбородком, вгляделась в панка, который закатив глаза, не сдержал очередной улыбки.       — Хорошо, отменю завтра работу, — легко согласился.       — Правда? — удивленно переспросила.       — Правда, бэмби, — погладив по волосам, Реб выдохнул ей в макушку и, ласково поцеловав, прикрыл глаза. — Спи, девочка моя.       — Спокойной ночи, мой милый, — поежившись от такого, хотелось пищать, поэтому Соня еще ближе придвинулась к панку, закидывая на того свою ногу и засыпая.       Теперь всё было хорошо, и блондинка пообещала себе, что больше постарается не расстраивать парня, чтобы не видеть его таким подавленным и грустным. Она обещает себе, что прежде, чем что-то делать позвонит, спросит и обсудит, а не побежит сломя голову вперед лишь бы первой успеть на мнимый финиш.