Give me satisfaction

Воздух был тягучим и душным, как сама ночь, казалось, заполненная невыразимой тяжестью. Нам Гю лежал неподвижно, прислушиваясь к приглушённому дыханию и редким движениям игроков вокруг. Большинство из них спали, или, по крайней мере, пытались. Но покой оставался иллюзией. Каждый вздох казался громче, чем должен быть, а каждое движение — громче, чем шёпот. Он закрыл глаза, пытаясь заставить себя отключиться от мира, но тут услышал шорох рядом. Неспокойный, раздражающий. Постоянное ворочание, которое невозможно игнорировать. Нам Гю приоткрыл глаза, встретив тусклый свет, пробивающийся через щели. На соседней койке Танос лежал на спине, затем переворачивался на бок, вновь отбрасывал одеяло и поправлял подушку, словно пытался найти положение, где тело наконец отдохнёт. Бесполезно. — Эй, друг, — с трудом прошептал Нам Гю, отодвигаясь чуть назад. — Не спится? — Спи, если можешь, — огрызнулся Танос, поднимаясь на локоть. Его голос был усталым, но в нём всё ещё звучал знакомый оттенок дерзости. — А я не могу. Эти грёбаные кровати будто созданы для пыток. Нам Гю молчал, наблюдая, как тот раздражённо проводит рукой по лицу, затем рывком садится, ссутулившись, словно это хоть немного снимет напряжение. — Скажи спасибо, что хоть не на полу спишь, — произнёс он, делая вид, что собирается повернуться на другой бок и перестать обращать внимание на это представление. — Уверен даже на полу было бы лучше,  — буркнул Танос, вставая с кровати. Его движения были быстрыми, решительными, но с какой-то напускной ленцой, будто он был уверен, что зрители — даже в такой ситуации — всегда найдутся. — Ты куда? — спросил Нам Гю, делая вид, что ему всё равно, хотя в груди уже поднялось непрошенное волнение. — В туалет. Со мной хочешь? — Танос остановился, обернувшись через плечо, и ухмыльнулся, будто знал, что его фраза прозвучит двусмысленно. Нам Гю фыркнул. — Ага, — согласился он, после чего тихо добавив, чтобы никто кроме него не услышал: — Куда я без тебя денусь. Он поднялся, не особо торопясь, но взгляд скользнул к шее Таноса, к кресту, который болтался на тонкой цепочке. Крест, внутри которого, как он знал, был спрятан ключ к облегчению — таблетки, которые могли избавить от бессонницы, тревог и, возможно, даже реальности. Однако, все их мечты в миг разбились о массивную, металлическую дверь, которая выглядела так, будто её закрыли навсегда. Танос толкнул её плечом, но она даже не дрогнула. — Эй! — Он стукнул кулаком, гулко раздавшимся в тишине. — Откройте! Open the door! Нам Гю вздрогнул от громкости, оглядываясь на койки, но никто не двигался. — Ты потише не можешь? — зашипел он. Его руки, словно движимые собственной волей, потянулись к его предплечьям и слегка сжали их в надежде успокоить. Нам Гю не раз ловил себя на мысли, что эти прикосновения, такие внезапные и импульсивные, стали для него чем-то естественным, почти необходимым. В такие моменты его тело реагировало так, как никогда раньше: непреодолимым желанием сократить любое расстояние между ними, заключить его в объятия, сжать так крепко, чтобы исчезли даже малейшие преграды. Он ещё никогда так не хотел кого-то — жадно, отчаянно, всем своим существом. — Нет, не могу, — бросил Танос, резко вырвавшись из чужой хватки, он снова стучал, теперь сильнее. — Эй, вы там, живые? Откройте дверь, мать вашу! Тишина. Нам Гю закатил глаза, хоть эта внезапная дерзость снова затронула и пробудила что-то в его животе, что он также умело проигнорировал. Прячась под маской безразличия, он тщательно скрывал то, что медленно и неизбежно прорастало внутри него. С первого взгляда он говорил себе, что Танос раздражает его. Это был удобный способ не признавать, насколько его тянуло к этому человеку. Все оправдания, которыми он пытался заслониться, распадались на части, когда Танос был рядом. Нам Гю восхищался им — не открыто, конечно, но это восхищение становилось постоянным фоном его мыслей. Это было странное чувство, напоминающее смесь лёгкой зависти и глубокого любопытства. Танос, как яркая звезда, сиял даже в самых мрачных уголках этого места. Его уверенность и дерзость были почти осязаемыми. Каждое его движение, каждый взгляд или язвительная фраза, будто наполняли комнату какой-то энергией, которую сложно было игнорировать. Всё началось с мелочей. С той ухмылки, которая могла одновременно вывести из себя и заставить улыбнуться. С того, как Танос словно управлял своим окружением, не требуя к себе уважения, а просто беря его как должное. Нам Гю подмечал, как остальные, даже не осознавая, ловили его взгляд, стараясь угадать, что он сделает дальше. Но самое странное было в том, как Танос затрагивал его самого. Это была не просто зависть к его уверенности. Это был трепет — лёгкий, почти болезненный, пробуждающийся каждый раз, когда Танос направлял свою полную дерзости ироничную энергию на него. Нам Гю пытался всё это объяснить логически. «Просто любопытство», — повторял он себе. Его взгляд тянулся к тому, как Танос поправлял свои волосы, облокачивался на стену с той ненавязчивой грацией, которая словно кричала: «Я здесь, и мне наплевать, что ты обо мне думаешь». Ему нравилось разгадывать эту маску уверенности, пытаясь понять, что скрывается за ней. И всё же, скрытое восхищение шло дальше. Оно стало чем-то личным. Временами Нам Гю ловил себя на мысли, что подмечает детали, которые остались бы незамеченными для других. Как Танос щурил глаза, если ему что-то действительно не нравилось. Как он нервно постукивал пальцами по бедру, хотя всегда старался выглядеть расслабленным. Как угол его рта дрогнул в настоящей улыбке, когда он услышал что-то, что действительно его позабавило. Каждая мелочь цепляла. И пусть он называл это раздражением или любопытством, где-то глубоко внутри Нам Гю знал, что дело было в другом. Его тянуло к Таносу, потому что рядом с ним он чувствовал себя по-другому. Этот яркий, уверенный в себе человек заставлял его задумываться о том, чего не хватало в нём самом. И в этом признании было что-то пугающее и, в то же время, притягательное. Нам Гю продолжал скрываться за своей холодностью, но его сердце не могло солгать. И каждый раз, когда Танос бросал ему очередную язвительную фразу или смотрел своими нахальными глазами, в груди поднимался этот трепет — сладкий и горький одновременно. — Всё хватит. Ещё думаешь, что нам откроют? — Думаю, — спокойно сказал Танос, делая шаг назад. Его взгляд сузился, голос стал ровным, но в нём звучала угроза. — Если они не откроют, я насру им прямо под дверь. — Что? — Нам Гю издал нервный смешок и посмотрел на него с недоверием. — Ты меня слышал. — Танос посмотрел на дверь, словно готовился к этому прямо сейчас. — Open the damn door, или я вам устрою шоу. Его крик был настолько громким, что Нам Гю непроизвольно зажал уши, но даже через шум услышал скрип. Окошко в двери медленно приоткрылось, и человек в маске треугольника выглянул наружу. — Что вам нужно? — голос был строгим и низким. — Мне нужно поссать, — заявил Танос, глядя прямо в прорезь маски, голос его был ровным, но с ноткой злости. — Либо открой дверь, либо я напомню тебе, что такое человеческая биология. — И я тоже, — неожиданно добавил Нам Гю, подхватывая его уверенность и сцепляя руки на груди. — А ещё у нас есть права. Или нет? Человек в маске замер, явно не ожидая подобного напора, но, к удивлению Нам Гю, через несколько секунд дверь тихо щёлкнула и открылась. — Yes, — выдохнул Танос с самодовольной улыбкой, переступая через порог. — Yes, — повторил Нам Гю, стараясь выглядеть равнодушным, но внутри ощущая странное удовлетворение. Когда его ноги пересекли порог двери, он ощутил что-то странное в груди: интерес в перемешку с предвкушением. Танос, с холодной усмешкой, посмотрел на Нам Гю, наблюдая за тем, как тот слегка отставал. Задумчиво свернув взгляд на человека в розовом костюме, он вдруг поднял глаз к его лицу и сказал с интересом: — Слушай, — начал он с фальшивым удивлением в голосе, — за сколько тысяч вон ты бы его пнул? Нам Гю на секунду задумался, но это было похоже на шутку, и его взгляд не отрывался от фигуры в розовом костюме, которая всё больше ускорялась. — Ммм, за сколько? — Нам Гю насмешливо прищурил глаза и сделал театральную паузу. — Наверное, за несколько тысяч, чтобы хоть какая-то выгода была. Танос хохотнул, покачав головой. — Ты серьёзно? Я бы ему и бесплатно зарядил. С гарантией, что он потом ещё пару дней с этим ходить будет, чувак. Нам Гю усмехнулся, немного наклонившись к Таносу, чтобы тот не заметил его изучающего взгляда. — Ха! — Он коротко хмыкнул. — Думаешь, он просто так нас отпустит, после того как мы ему пинок дадим? Я не уверен, что нам сойдёт это с рук. Танос с вызовом подкинул руку, выкидывая один из своих фирменных жестов, словно он уже представил, как это выглядит в его голове. — О да, если бы он не отреагировал, мы могли бы ещё пофантазировать. Но вот что я тебе скажу, — его улыбка становилась всё шире, а в глазах появлялся азарт. — Даже если бы он ствол и направил, мы все равно нашли бы выход. I'm sure dude. Мы — просто куда круче. Нам Гю засмеялся, погладив подбородок. — Ты что, думаешь, что мы бы успели что-то предпринимать? Он же нас в считаные секунды размазал бы, если решил, что мы ему мешаем. Я даже не думаю, что он стал бы нас выслушивать после этого. Танос взглянул на него с улыбкой, в которой читалась только игривая дерзость. — Чувак, мы бы его вообще повалили сразу, ни секунды на раздумья. Пнул бы — и всё, не понял, что произошло. А если бы он на нас пистолет направил, мы его так раздолбаем, что он ещё сто раз подумает, прежде чем к нам пристать. Нам Гю перевёл взгляд на Таноса, и его глаза слегка засияли от усмешки. Он подобрался чуть ближе, играючи положив руку на его плечо, продолжая следовать за человеком в костюме. — А вот если он реально достанет пистолет, ты бы меня прикрыл, или мне самому пришлось выбираться? — язвительно спросил Нам Гю, глядя на Таноса через плечо с вызовом в глазах. Танос не отпрянул, а лишь улыбнулся, поднимая один уголок губ, как будто и не думал, что что-то может пойти не так. — Знаешь, если бы ты не спросил я, может быть, помог бы, — он многозначительно улыбнулся, глядя куда-то вперёд. Возможно на приближающиеся двери заветной комнаты, либо снова на этого раздражительного человека — Нам Гю не был уверен, он продолжал разглядывать черты его лица, ставшие за эти дни до боли знакомыми. Нам Гю медленно кивнул, не до конца осознав смысл сказанного, и медленно отстранился, когда их размышления прервал четкий голос: — Не задерживаться. Вернусь через двадцать минут, — объявил парень в маске, прежде чем закрыть дверь и оставить их наедине. — Бля-ядь, — устало выдохнул Танос, запрокидывая голову и упираясь руками в раковину. Посмотрев на себя в зеркало он готов был повторить это действие ещё раз, ведь выглядел он... довольно нервным, как показалось Нам Гю. — Ты пришёл сюда полюбоваться собой? — тихое, почти ленивое поддразнивание вырвалось из его уст. Танос повернул голову, чтобы встретить взгляд Нам Гю, который не успел вовремя отвести свой внимательный взгляд направлен в его сторону. Он стоял рядом, облокотившись на холодную мраморную стену. На его лице не было ни тени эмоций, только лёгкая тень насмешки, как будто он наблюдал за всем этим с безопасного расстояния. — Должен спросить именно тебя об этом, — передразнил Танос, ухмыльнувшись. Ох, как он любил это делать... Любил дразнить до крайней точки, когда тебя уже ничего не сдерживает, выводить из себя настолько, чтобы жертва просто напросто сдалась под его давлением. Это было его оружие, его защита. Даже сейчас, когда в его голове гремел хаос, он цеплялся за привычный способ выживания. Поддразнивать. Контролировать. — Что? — смутился Нам Гю. В его голове промелькнули разные мысли. Он до конца надеялся, что его не поймали на том, что он слишком внимательно наблюдал за каждым его движением. — Just chill. Я знаю что ты засматривался на меня, особенно тогда, на третьей игре. Какого? Хотя он действительно прав. Нам Гю смотрел на него достаточно часто, чтобы это можно было оправдать случайностью или обычным взглядом. Не сумев контролировать порывы своих желаний изучить парня со всех сторон, он всегда поспешно возвращал свой взгляд и нетерпеливые руки, которые так и просились коснуться Таноса. — Я, — начал он неуверенным голосом, который стал на несколько октав выше из-за прилыва смущения. Которое было никак не кстати. — Такого не было! Нам Гю предпринял неудачную попытку успокоить свои подвижные руки, засунув их себе в волосы, скрывая порозовевшие щёки. После пропажи зрительного контакта, Танос  цокнул языком и подошёл к нему ближе. Недостаточно, чтобы было неловко, но тем не менее достаточно близкое расстояние, чтобы заставить Нам Гю задержать дыхание. — Правда? — Танос изогнул одну бровь в риторическом вопросе, ловя его стремительно опускающийся взгляд. — Да брось, чувак. Я привык к вниманию. Оно льстит, — он легонько похлопал его по плечам и направился в кабинку, чтобы справить свою нужду. Как только дверь закрылась за ним, Нам Гю почувствовал, как его сердце пропустило пару ударов. В туалете стало слишком тихо, и напряжение в воздухе буквально висело, обвивая его тело своим холодным, невидимым пальцем. Долго он не стоял, а буквально сразу последовал примеру Таноса и зашёл в кабинку напротив. Было сложно не думать о ситуации, произошедшей несколько мгновений назад — Танос, находившийся на чертовски близком расстоянии и его глупая улыбка, доводившая Нам Гю до безумия. Эти озорные, сверкающие глаза, всегда расширенные зрачки, вечно скрывающие его настоящий цвет глаз. Не находясь бы он на близком расстоянии, он никогда бы не подумал, что у него голубая пигментация глаз. Стоп. С каких пор он стал думать о Таносе так часто? Да, этот ублюдок привлекательный и... может даже милый. Однако, тогда почему, когда мысли доходят до его пальцев, то воображение рисует смущающие картинки? Почему он хочет взять таблетку с его рук, попутно захватывая в жар своего рта один из его пальцев? Нет. Нужно прекратить думать об этом, ибо ему становится слишком жарко, слишком похотливо. Выходя с кабинки, Нам Гю ожидал встретить Таноса, человека, о котором он размышлял достаточно много времени, исчерпав, наверное, всё выделенное им время, однако его там не оказалось. Может он до сих пор торчит в этом туалете? И что там можно делать столько времени, если не... Он шагнул к запертой двери цвета метала и тихо пробормотал: — Танос? — голос прозвучал мягче, чем он намеревался, как получалось каждый раз, когда он обращался к парню. Ты что там уснул? — поддразнил он, хотя сам был уверен, что его слова не имеют смысла. Он был любопытен, и ему хотелось разобраться, что там на самом деле происходило. Но, как всегда, ответ Таноса был куда более интересным и полным загадок, чем обычный разговор. Танос, с его неизменным самодовольным тоном, разрядил воздух неожиданным ответом: — Заходи, если тебе так сильно нужно убедиться, что я в порядке. Потому что я чертовски в порядке. Нам Гю ощутил, как по спине пробежал холодок. Это было просто заявление, которое Нам Гю воспринял  за скрытое приглашение, принадлежащее только ему одному. Он мог бы, конечно, продолжить стоять и молчать, мог бы просто оставить его в покое, но в душе что-то жаждало этой встречи, этого близкого, как никогда, взаимодействия. Он внутренне осуждал себя за свою слабость, но не мог остановиться. — Ну раз меня приглашают... Я вхожу! — предупредил он, преодолевая нахлынувшую неловкость, и открыл дверь. Когда он вошёл, сразу почувствовал расслабление — оно пришло не от того, что было что-то предсказуемое, а наоборот, от того, что его ожидания не оправдались. Он с удовлетворением обнаружил, что Танос, как ни странно, сидел на прикрытой крышке унитаза, скрестив ноги, в руках держа приоткрытый крест с виднеющимися разноцветными таблетками. Его голова была запрокинута назад, прекрасно открывающая вид на очертания его потной шеи и острого кадыка. Блядь. Нам Гю заметил, как Танос вздрогнул, когда он вошёл. Его рука, едва не роняющая на пол их сокровище, и это его лицо, которое в миг стало странно сдержанным, не смогло скрыть того, что его застали врасплох. — Э, чувак, — произнёс Танос, его голос был напряжённым, будто он секундой ранее занимался чем-то незаконным. — I was just kidding. Тебе повезло, что я уже в штанах, man. Нам Гю прикрыл за собой дверь и чуть наклонился вперёд, его взгляд скользнул по тому самому объекту в руке Таноса. Сначала он не понимал, что именно привлекло его внимание — то ли сам предмет, то ли его длинные худые пальцы, умело играющие с таблеткой. Он не мог игнорировать их, как бы ни старался. И, даже несмотря на поступающую неловкость ситуации, интерес, чтобы продолжить этот момент и развить его до необъяснимой точки просто взорвался, как искра, поджигающая всё вокруг. — Почему повезло? — с удивлением в голосе поинтересовался он, при этом слегка наклоняя голову, будто бы стараясь что-то скрыть за этой игрой. Он искал повод войти глубже, понять, почему всё это вдруг стало таким важным. И Танос с каждым словом ещё больше подливал масла в огонь. Нам Гю не мог не заметить, как тот старательно толкал его, пытаясь как бы скрыть что-то, но это не выходило. Танос резко повернулся, его раздражение стало заметным, когда он начал толкать Нам Гю к двери. — Выходить не собираетесь, гм?— выдохнул он, при этом не скрывая нетерпения и раздражения. — Не видишь, я тут был занят. Нам Гю не сдался. Как бы Танос ни пытался его оттолкнуть, он сделал ещё один шаг вперёд, остановился и тут же поддался своей игре. Он отвёл взгляд в сторону, распахнув глаза так широко, как только мог, играя на своём желании и уязвимости. Его взгляд, который раньше был столь самоуверенным, теперь стал загадочным и многозначительным. — Дашь мне таблеточку? — задал он свой вопрос, и не мог не почувствовать, как его рука непроизвольно потянулась к Таносу, ловя того за руку. И вот здесь всё остановилось. Или началось. Танос, в свою очередь, не отстранился,  а наоборот, взял его ладонь в свою, начиная поглаживать ее большим пальцем. Ему было нелегко. Всё внутри него протестовало против такого импульса, но он не мог оторвать взгляд от Нам Гю, не мог сопротивляться его притягательности. Его голос, который обычно звучал с уверенностью, теперь стал мягче, и вместе с ним смягчались и слова. — Для тебя уже не осталось, — сказал он, пытаясь ещё удерживать контроль, но было заметно, что его привычная защита начала разрушаться. Его зрачки до головокружения расширены, заставляя Нам Гю верить, что это не от дури, а от его присутствия. — Ну, Танос, пожалуйста, — было очень редко, что он использовал его имя, как обращение, поэтому оно затронуло что-то внутри парня и он подозрительно замолчал. Танос задумался, его взгляд стал более хищным, как у животного, готового поймать свою добычу. Он понял, что тот шаг, который он намеревался сделать окажется точкой невозврата, но интерес был сильнее, гораздо важнее, чем он предполагал. — У меня есть одно предложение, — в его глазах вспыхнул хитрый огонёк, наполняя взгляд азартом, от которого внутри Нам Гю что-то сжалось, словно предвещая беду. Танос резко притянул его к себе за руку, его движение было настолько уверенным и хищным, что Нам Гю на мгновение забыл, как дышать. Прядь непослушных волос оказалась заправлена за ухо одним ловким жестом, и неожиданная близость заставила Нам Гю издать еле слышный звук. Он почувствовал себя оголённым, уязвимым перед его напором. — Ты можешь получить таблетку, — его голос скользнул по коже Нам Гю, тёплый, обволакивающий, словно змея, нашёптывающая свои уговоры. Рука Таноса коснулась его спины, ненавязчиво, но с силой, от которой ткань футболки натянулась и подчинилась его движению. Нам Гю заставил себя сдержаться от неожиданного касания, которое ощущалось таким...приятным. Танос никогда первым не трогал его. Никогда. Это было что-то новенькое, то, к чему он мечтал бы привыкнуть. — Но не бесплатно. Ты должен кое-что сделать для меня, — он растягивал каждое слово, наслаждаясь их вкусом, словно давая Нам Гю возможность остановить это, хотя оба знали, что тот не остановится. Каждое движение Таноса будто кричало о власти — руки, голос, взгляд — всё говорило, что его предложение не терпит возражений. Мир вокруг словно сжался в одно мгновение, пропитанное предвкушением. Ладонь на спине усилила давление, и Нам Гю ощутил, как его дыхание сбилось, когда воздух между ними стал слишком густым, почти невыносимым. — Что ты хочешь? Что я должен сделать? — он наконец выдохнул, забыв обо всём, кроме одной единственной цели — получить своё спасение любой ценой. Танос ухмыльнулся, с такой снисходительностью, будто смотрел на запутавшегося щенка, не понимающего, что его привязали к цепи. В его глазах было торжество победителя, который давно знает: жертва в его руках. — Ну так что? Что мне нужно сделать, чтобы её получить? — Нам Гю хотел спросить снова, но замер, когда Танос произнёс следующие слова. — Ты должен доставить мне удовольствие, — голос его был небрежным, как будто речь шла о чём-то обыденном, чем-то, что не вызывает ни споров, ни вопросов. Но в голове Нам Гю этот вариант ударил, как молния, разбивая вдребезги последние осколки равновесия. Их тонкая граница исчезла, оставив лишь последующий хаос. — Договорились? — голос Таноса был едва слышен, но от этого ещё более требовательным. Он словно заглатывал воздух в небольшом пространстве кабинки, пропитанной терпким запахом табака и лёгкой горечью химии. Его глаза блестели, влажные, полные странного возбуждения, смешанного с тяжёлым наркотическим туманом. Это был взгляд человека, который знал, что удерживает всё под контролем, даже если мир вокруг него уже шатался. — Мне нравятся твои губы, ясно? — его слова упали тяжело, как капли на раскалённый металл. Он откинулся назад, словно давая время своему собеседнику переварить услышанное. В момент, когда Танос наконец разжал объятия, Нам Гю ощутил, как воздух вокруг внезапно ожил, холодный и липкий одновременно, и всё же он почти пожалел об этой свободе. Отстранённый взгляд Таноса, который теперь смотрел на него снизу вверх, снова завладел им полностью. Даже сидя на закрытой крышке унитаза, с растрёпанными волосами и слишком расслабленной позой, Танос излучал такую уверенность, что это сбивало с толку. Нам Гю стоял, будто загнанный в угол, прислонившись к холодной стенке кабинки. Его дыхание сбилось, а сердце начало стучать в ушах, заглушая все здравые мысли. Он не знал, что говорить. Что делать. Слова Таноса, прозвучавшие как небрежный комплимент, ударили неожиданной волной тепла. «Мне нравятся твои губы». Звучало слишком просто, слишком прямолинейно. Но было в этом что-то, что пробивалось под кожу, заставляя тело Нам Гю предательски отзываться. — Ты даже стон подавить не можешь, да? — ухмылка Таноса резанула его по нервам, слишком точно ударяя туда, где он был слабее всего. — Я... не... — Нам Гю попытался что-то сказать, но язык словно прилип к нёбу. Его слова звучали слишком жалко в этой обстановке. Танос наклонился вперёд, одной рукой облокотившись на стенку, почти касаясь лица Нам Гю. Запах пота с его одежды ударил в нос, но тот едва ли замечал это. Теперь мир был сосредоточен в одной точке — в наглом и слишком близком взгляде. — Хочешь таблетку, так? — спросил Танос лениво, но в его тоне звучал скрытый вызов. — Тогда покажи, насколько ты её хочешь. Пространство вокруг стало ещё меньше. Звуки шагов и разговоров за дверью казались отдалённым эхом, недостижимым. Нам Гю сглотнул, чувствуя, как стена холодом впивается в его спину. Отступать было некуда, а взгляд Таноса продолжал жечь, будто обнажая все его тайные желания. — Я жду, — Танос улыбнулся, наклоняясь чуть ближе. Его пальцы почти невесомо коснулись подбородка Нам Гю, словно проверяя, насколько тот готов подчиниться. — Или ты хочешь, чтобы я передумал? Воздух стал тяжёлым, будто кто-то лишил его кислорода. Каждое движение, каждое слово Таноса наполняло пространство электрическим напряжением. Нам Гю знал, что оказался в ловушке. Но сейчас он уже не был уверен, хочет ли выбраться из неё. Нам Гю закрыл глаза, пытаясь на миг отвлечься от происходящего. Но ничего не вышло. Напряжение в воздухе, эта удушающая близость — всё это заставляло сердце колотиться быстрее. — Ты слишком долго думаешь, — голос Таноса зазвучал ближе, почти касаясь его кожи. Он медленно провёл пальцами по краю его подбородка, заставляя Нам Гю поднять голову. — Это ведь просто. Ты либо делаешь то, что я прошу, либо остаёшься ни с чем. Его слова звучали слишком спокойно, слишком уверенно. Танос знал, что держит ситуацию под контролем. Даже находясь под наркотиками, он всё ещё умел доминировать, играть с чужими чувствами, вытаскивая из них то, что хотел. Нам Гю судорожно сглотнул. Его тело дрожало от нервного напряжения, но в этом был и другой оттенок, тёмный и тягучий, от которого ему самому становилось страшно. — Я... — его голос звучал хрипло, почти неслышно. Он отвёл взгляд, но Танос быстро вернул его обратно, взяв за подбородок чуть сильнее. Танос приподнялся чуть выше, их лица теперь разделяло всего несколько сантиметров. Его рука, всё ещё держащая подбородок Нам Гю, соскользнула на его шею, пальцы мягко, но настойчиво обвили тонкую кожу. Танос наклонился ближе, почти касаясь губами его уха, пока его руки были чем-то заняты. — Покажи мне, насколько сильно ты этого хочешь, — прошептал он, отодвигаясь, чтобы предоставить ему вид на фиолетовую таблетку. Нам Гю знал, что проиграл ещё с самого начала, решив проверить на сколько хватит его выдержки. Однако, когда ему прямиком показывали  награду, которую он обязательно получил бы,  он больше не смог сдерживаться. — Хорошо. Я сделаю это, — наконец выдохнул он, почти беззвучно, так тихо, что слова растворились в воздухе. Но Танос услышал. Услышал и тут же расплылся в довольной, хищной улыбке. — Вот и умница, — прошептал он, откидываясь назад и давая Нам Гю немного пространства. В этом жесте чувствовалась небрежность, но в то же время он был настолько уверенным, что это действовало сильнее любых слов. Нам Гю опустил взгляд на свои руки, которые дрожали, как у пойманного зверька. Внутри всё сжалось от нервного напряжения и стыда, но в этой ситуации он больше не мог притворяться. Не мог вырваться из этой паутины, в которую Танос так искусно его затянул. Танос медленно хлопнул ладонью по своему бедру, словно указывая, где именно Нам Гю должен быть. — Ну что ты ждёшь? — спросил он лениво, но в его голосе звучала властная интонация, не допускающая возражений. Покраснев от стыда, Нам Гю медленно шагнул ближе, чувствуя, как его ноги стали ватными. Его дыхание было поверхностным, рваным, а в ушах стучала кровь. Он опустился перед Таносом на колени, его движения были неловкими, словно тело отказывалось подчиняться. Танос усмехнулся, слегка наклонив голову и наблюдая за каждым его движением, как хищник, играющий с добычей. — Видишь? Это не так сложно, как ты думал, — сказал он, проводя пальцами по подбородку Нам Гю. — А теперь... Просто развлекайся. Посмотрим настолько ли хорош твой рот, как выглядит, — он снова откинулся назад, опираясь локтями о верхнюю часть унитаза, стараясь не задеть кнопку смыва. Нам Гю ещё раз одарил его неуверенным взглядом и ещё более нерешительно прикоснулся к его коленям. Танос непроизвольно вскинул бёдрами, что выглядело как приказ снять эти чёртовы штаны. — Нам Гю, котик, не тяни. У нас мало времени. Эти слова ударили по сознанию Нам Гю, словно щелчок, возвращая его к реальности, от которой он тщетно пытался убежать. Он чуть прикусил губу, чувствуя, как жар обжигает его лицо, и медленно потянулся к поясу штанов Таноса, рывком стягивая их к щиколоткам. Чёрт, он уже возбуждён. Нам Гю всей душой надеется, что это не через действия наркотиков, где реальность смешивается с воображением, а именно от него. Очертания его члена, который был больше, чем он ожидал, были видны сквозь тонкую грань белья, на котором виднелось пятно от предэякулята. Он был мокрый от возбуждения, представляя себе, что Нам Гю сделает это с ним. Сняв последний слой одежды, у него чуть не потекли слюнки, влага тут же скопилась в уголках его рта, и он на миг застыл, рассматривая Таноса, будто впервые. Удовольствие длилось не долго, ведь он снова напомнил ему о времени похлопав его плечи, возвращая в реальность. Это заставило Намгю наконец-то предпринять что-то угодящее для Таноса — он робко, почти осторожно коснулся чувствительной кожи и пробный раз двинул запястьем, тут же вызвав ответную реакцию. — Блядь, — зашипел Танос сквозь зубы, втягивая остатки воздуха, оставшиеся в кабинке. Нам Гю невольно позабавило то, насколько остро его кожа реагировала на любые прикосновения. Казалось, каждое легкое движение чужих пальцев пробегало током по нервам, вырывая из приоткрытых губ сдавленные, почти стыдливые звуки. Это открытие — его собственная уязвимость, которую он прежде в нём не замечал, — пробудило внутри него странное, но сладкое чувство контроля. Он украдкой поднял глаза, внимательно разглядывая лицо Таноса. Там не было и намека на насмешку, только глубокое блаженство, отражающее абсолютное удовлетворение. И именно эта картина заставила Нам Гю почувствовать себя хозяином момента, даже если все происходящее говорило об обратном. — Настолько хорошо? — протянул Нам Гю с ленивой усмешкой, скользнув пальцами, чтобы убрать блестящую каплю с розового кончика. Танос едва заметно кивнул, прежде чем полностью утонуть в следующем, более настойчивом прикосновении. Его сдавленный стон смешался с тяжелым дыханием, заставляя Нам Гю замереть на мгновение — не от растерянности, а чтобы насладиться мгновением, будто тянувшимся вечность. — М-м… Черт, ты правда знаешь, что делаешь, — пробормотал Танос, его голос был тихим, но удивительно насыщенным, словно тягучий шепот, срывающийся в воздухе. Эти слова лишь подогрели азарт Нам Гю, добавляя ему дерзкой уверенности. Его рука, сжимающая основание, начала двигаться с четкой, отработанной ритмичностью, вверх-вниз, каждый жест продуманный и чувственный. Нам Гю пристально наблюдал за малейшими изменениями в выражении лица Таноса, за дрожью его губ, приглушенными стонами, чтобы безошибочно поймать тот ритм, что сводил его с ума. Нам Гю наклонился ближе, ловя взгляд Таноса, в его глазах смешались обжигающее желание и беспомощность, от которой по телу Нам Гю пробежал горячий, электрический ток. — Тебе нравится, когда все под контролем, да? — тихо спросил он, словно дразня. Однако в его тоне чувствовалось нечто большее – уязвимое желание услышать честный ответ, подтверждение своей власти. Танос ответил не словами, а новым, рваным стоном, который заставил Нам Гю замолчать. Тонкие нотки полного доверия и наслаждения подсказывали, что эта власть была для него не только желанной, но и обоюдной. Нам Гю чувствовал, как его контроль над ситуацией крепчал с каждой секундой, чему он не мог не удивляться. Его движения стали чуть быстрее, но при этом он оставался внимательным, словно чуткий дирижёр, улавливающий каждый оттенок звука и реакции Таноса. Сдавленные стоны, тихие выдохи, чуть заметное подрагивание тела — всё это будто рисовало для Нам Гю карту, по которой он уверенно вёл. — Ты… такой чувствительный, — едва слышно проговорил он, словно это было открытие, достойное восхищения. Его голос звучал мягко, но в нём читалась тонкая насмешка, от которой уголки губ Таноса дёрнулись, будто он хотел что-то ответить, но не мог. — Заткнись… — прохрипел Танос, его голос был грубее обычного, но в нём не было настоящей угрозы. Скорее, это был отчаянный способ сохранить хоть крупицу контроля над собой. — Почему же? — Нам Гю склонился ещё ближе, его дыхание коснулось шеи Таноса, оставляя там невидимый, но ощутимый след тепла. — Мне кажется, ты любишь, когда я говорю. Он нарочно замедлил свои движения, чтобы посмотреть, как Танос будет извиваться в попытке вернуть прежний ритм. Это мгновение затишья только усилило напряжение, которое нарастало между ними. Танос дрожал, его голова была откинута назад, губы чуть приоткрыты. — Нам Гю… — имя сорвалось с его губ, прозвучав как почти неосознанная мольба. — Чёртов подонок... Этот звук пронзил Нам Гю насквозь, как стрелой, заставив его сердце на миг сбиться с ритма. Он никогда раньше не слышал, чтобы его имя звучало так — так отчаянно, так обжигающе. Как будто его оскорбляет то, что он так чертовски идеально ласкает и заботится о нём. — Что? — невинно прошептал он, его голос внезапно утратил прежнюю дерзость, приобретя нотки мягкости. Он замер, его пальцы остановились, ожидая ответа. Танос открыл глаза, его взгляд был затуманен, но в нём читалось нечто, что заставило Нам Гю замереть. Это был взгляд, в котором перемешались желание, благодарность и что-то ещё, невыразимо глубокое, чего Нам Гю не ожидал увидеть. — Ты... чертовски хорош, — едва слышно прошептал Танос, будто это признание давалось ему слишком тяжело. Нам Гю усмехнулся, но в его глазах читалось нечто большее, чем просто азарт. Видеть Таноса – всегда такого уверенного, властного, властного – теперь таким уязвимым и разорванным, прикосновениями, было одновременно головокружительным и пугающим. Казалось, все, что Танос так тщательно оберегал, теперь лежало перед ним открытым и беззащитным, словно этот момент раскрыл его с новой, доселе незнакомой стороны. — Я ещё не прикоснулся ртом, а уже зовёшь хорошим? – чуть насмешливо пробормотал Нам Гю, но в его голосе не было истинного вызова, скорее, это был способ испытать границы Таноса, проверить, насколько глубоко он может погрузить его в это состояние. Танос, у которого, казалось, совсем не осталось сил для ответной дерзости, только выдавил рваное: – Замолчи… Нам Гю только усмехнулся, его взгляд, полный вызова, приковал глаза Таноса. — Заставь меня, — прошептал он, голосом низким, почти бархатным, в котором слышались явные нотки провокации. Танос напрягся, его руки, до этого сжавшие в кулаки, немного расслабились. В одном из них Нам Гю заметил что-то – маленькую таблетку, блестящую в тусклом свете. Ту самую, которой он привлёк его внимание. Танос поднял руку, словно собираясь заставить его замолчать жестом, но Нам Гю не отступил. Напротив, он наклонился еще ближе, подхватил руку Таноса и мягко провел губами по его пальцам. Танос резко втянул воздух, когда Нам Гю, не отрывая от него взгляд, медленно скользнул пальцем в рот. Жар его языка скользнул по коже, нежно, но одновременно почти дерзко. Нам Гю чувствовал, как Танос замирает, как его дыхание становится еще более рваным. Он позволил своему языку задержаться чуть дольше, слизывая таблетку, которая была зажата в его пальцах, и с легкой, провоцирующей ухмылкой отстранился. — Это всё? — поинтересовался он, чуть хрипло, его голос был почти насмешливым, но в нём угадывалась странная нежность. — Судя по твоей реакции, три таблетки как минимум. Глаза Таноса потемнели, в них смешались гнев, желание и... растерянность. Он явно не ожидал такого... поступка от Нам Гю, и теперь был разорван между желанием снова взять контроль в свои руки и тем, чтобы окончательно поддаться этому безумию. — Ты... совсем спятил, — выдохнул он, но его голос был слабее, чем он хотел, а тело снова предало его, откликаясь на каждое прикосновение Нам Гю. Последний провел языком по губам, прежде чем поднять взгляд на Таноса, в котором отражалось смятение и дикое желание. — Да? А что тогда ты скажешь, если я сделаю так? — голос Нам Гю прозвучал почти лениво, но в нём таилась скрытая угроза, вызов. Не давая Таносу времени ответить, он резким движением насадился ртом на истекающий член, заглатывая почти полностью, настолько глубоко, что сам удивился своей способности. Жар и влажность его рта тут же заставили Таноса резко выдохнуть, а затем издать протяжный, рваный звук, почти жалобный. — Чёрт, — вырвалось из Таноса, прежде чем он бессознательно зарылся пальцами в волосы Нам Гю, сжимая их, словно это было единственное, что могло удержать его на плаву. Его попытка удержать Нам Гю на месте была инстинктивной, почти отчаянной, но тот не собирался подчиняться полностью. Нам Гю чувствовал, как Танос напрягся, его тело дрожало от волнения, которое тот едва мог сдержать. Но это только подстёгивало Нам Гю — он замедлял движения, дразнил, а затем резко ускорялся, заставляя Таноса терять контроль над собой. Танос тяжело дышал, его пальцы то сжимались, то расслаблялись в волосах Нам Гю. Его обычная дерзость теперь растворилась в стонах, которые звучали почти жалобно, но при этом в них всё ещё оставалась отголосок его внутренней силы. Он не хотел полностью сдаваться, но Нам Гю продолжал показывать ему, что теперь всё под его контролем. Через время поссасываний и облизываний, Нам Гю почувствовал, как напряжение в теле Таноса достигло критической точки, как его стоны становились всё громче, а дыхание всё тяжелее. Бёдра начали подрагивать, и бесконтрольно дёргаться, гонясь за своим оргазмом. — Чёрт... Нам Гю, — голос Таноса сорвался, в нём звучала смесь мольбы и предостережения, но Нам Гю не собирался останавливаться. Он поднял глаза, его взгляд поймал взгляд Таноса жаркий, настойчивый, полный скрытого вызова. На долю секунды он замедлился, обхватывая губами чуть плотнее, но это было лишь для того, чтобы усилить его стимуляцию. Он втянул щеки, создавая ещё большее давление, и почувствовал, как тело Таноса напряглось под его руками. Последнее движение кончиком языка по щелочке заставили его подавиться слюной и гортанно простонать. — О! Блядь... И тут всё закончилось. Горячие струи спермы накрыли его внезапно, одна за другой, ударяя прямо по горлу с такой силой, что Нам Гю на мгновение перехватило дыхание. Вкус был насыщенным, сливочным и слегка солоноватым, с примесью терпкого мускуса, который мгновенно разошелся по всей полости его рта. Он проглотил, не останавливаясь ни на секунду, позволяя теплу медленно стекать вниз по пищеводу, пока его губы продолжали плотно обхватывать Таноса. Едва заметное движение горла, ритмичное и выверенное, заставило тело Таноса дрогнуть еще сильнее. Нам Гю на мгновение задумался, сможет ли его желудок справиться с таким потоком, но эти мысли быстро исчезли. Все, что имело значение сейчас, – это довести начатое до конца, полностью, без остатка. Он продолжал двигаться, выжимая все до последней капли, ритмично сжимая губы и втягивая плоть, даже когда Танос безвольно откинул голову назад, его дыхание сбилось, и звучали рваные вдохи. Нам Гю знал, что это был момент полной капитуляции – Танос был сломлен в самом сладком смысле этого слова. И это наполняло Нам Гю ощущением абсолютного контроля. Его собственное тело протестовало, возбуждение накатывало волнами, пульсируя внизу живота, но он игнорировал это. Сейчас было неважно, как он выглядел: растрёпанные волосы, влажные губы, слабо дрожащие руки. Всё это блекло перед его целью: оставить Таноса в абсолютном состоянии удовлетворения, запомнить этот миг, как один из тех, где Танос был полностью его. Когда последние капли были соскользнуты с краёв, Нам Гю мягко провел языком, очищая чувствительную плоть, прежде чем, наконец, отстранился. Его глаза поднялись на Таноса, который выглядел так, будто его полностью лишили сил. Грудь тяжело поднималась, руки бессильно упали на бёдра, а в глазах застыло что-то неуловимо благодарное, смешанное с недоумением. Нам Гю стерев с губ то, что осталось, медленно выпрямился, его взгляд всё ещё был цепким и настойчивым, словно он хотел насладиться каждой крупицей этой победы. Нам Гю вытер уголок губ тыльной стороной ладони, позволив себе тихую усмешку. В его глазах светилось самодовольство — смесь уверенности и скрытой насмешки. Танос выглядел иначе. Его всегда собранное и дерзкое лицо сейчас казалось расслабленным, почти задумчивым, как будто он всё ещё переваривал произошедшее. Его грудь поднималась и опадала тяжело, дыхание постепенно приходило в норму. — Ну что? Оправдал твои ожидания? — с ленивой насмешкой спросил Нам Гю, склонив голову чуть вбок. Он не ждал ответа. Это был риторический вопрос. Но вместо ответа их разговор нарушил резкий голос с другой стороны двери: — Выходите! Время давно вышло! — раздражённо выкрикнул парень в розовом костюме. Судя по всему, он сам опоздал, чему парни были нескончаемо рады. Нам Гю коротко фыркнул, обернувшись на звук, но прежде чем он успел подкинуть очередной саркастичный комментарий, Танос сделал неожиданное. Он резко развернул Нам Гю к себе, его руки обхватили его плечи уверенно, но не жёстко. Это движение застало Нам Гю врасплох, и он поднял взгляд, встретив серьёзные, глубокие глаза Таноса. — Мне понравилось, — произнёс Танос, его голос был низким, хрипловатым, в нём сквозила такая простая искренность, что у Нам Гю внезапно заколотилось сердце. Его губы чуть приоткрылись, но ответ так и не прозвучал. Танос не отрывал взгляда, изучая его лицо, а затем его глаза скользнули вниз, к губам Нам Гю. Это было почти незаметное движение, но от Нам Гю, который улавливал каждый его вдох оно не ускользнуло. Танос колебался всего мгновение, его взгляд вновь поднялся к чужим глазам, ища то ли какую-то подсказку, то ли разрешение. Может и вовсе — помощи. Однако всё это перестало иметь смысл, когда, между мгновеньями, Нам Гю ощутил лёгкое, но уверенное давление на своих губах. Это был короткий, почти осторожный поцелуй — настолько мимолётный, что мог бы сойти за наваждение. Но в этой секунде было всё: преданность, которую Танос никогда не показывал, благодарность, которую он не привык выражать, и что-то ещё, неясное, едва уловимое, но безумно искреннее. Танос отстранился так же внезапно, как и приблизился. Его руки скользнули вниз, и он на мгновение выпрямился, поправляя свою одежду, будто ничего не произошло. Но его взгляд всё ещё был прикован к Нам Гю. — А теперь пошли, — сказал он спокойно, его голос обрёл прежнюю властность, хотя в глубине глаз всё ещё пылал тот самый огонь, который Нам Гю видел минуту назад. Он шагнул к двери, не оборачиваясь, что лишь добавило уверенности его жестам. Нам Гю остался стоять на месте, ощущая вкус Таноса на своих губах, его тепло всё ещё не покидало его. Он провёл языком по нижней губе, словно закрепляя этот миг, а затем усмехнулся. Без лишней спешки он шагнул вперёд, следуя за Таносом, его взгляд сверкал, как у человека, который знает, что только что выиграл гораздо больше, чем можно было предположить.