Игра для двоих

— Знаешь... — голос Амона, низкий, обволакивающий, проскользнул сквозь воздух, едва касаясь слуха Клейна. Ловкие, чуть холодные пальцы скользнули по разгорячённой коже, очерчивая линии его тела с небрежной чувственностью, заставляя его дышать глубже, чаще. Вьющиеся волосы ангела щекотали шею, вызывали слабый озноб, что-то древнее, первобытное влекло его к этому прикосновению, даже если сознание твердило, что опасно. Клейн лежал на холодном каменном столе в замке Сефира, чувствуя, как его тело реагирует на контраст: ледяное основание под спиной и как его тело обливалось жаром от каждого прикосновение того, кто склонился над ним. Но даже это казалось не таким жутким, как холод пальцев тысячелетнего существа, скользящих по коже с ленивой уверенностью хищника, изучающего свою добычу. Взгляд Амона был неясен: обожание? Желание? Или просто очередная насмешка, за которую Амону потом прилетит от Великого и Могущественного Повелителя Тайн? О, Клейн знал, как это бывает. Шутки, за которые приходилось расплачиваться, неловкие моменты, что заканчивались тем, что он оставлял Амона связанным, пленённым, неспособным вырваться, или того хуже — просто забытым, оставленным вне границ этого замка, пока кто-то из Клуба Таро присматривал за ним, вынужденный следить, чтобы он не натворил чего-нибудь безумного. Порой Шут сам доплачивал участникам, лишь бы выкинуть Амона из его зоны комфорта.. — А? — Клейн ждал, когда ангел Времени продолжит, но тот лишь растягивал мгновение, будто смакуя. Ожидание стало мучительно долгим, пока он не спросил сам. Но Амон не ответил сразу. Вместо этого он наклонился, позволив своим губам скользнуть вниз, облизав сосок, а затем резко его прикусив. Клейн вздрогнул, горячая волна прокатилась по позвоночнику, рваный стон сорвался с его губ, не оставляя ему шанса сохранить контроль. Он хотел было оттолкнуть Амона, но знал — тот вцепится в него крепче кошки, держащей добычу. — Я немного завидую тебе... — прошептал Амон, и Клейн ощутил горячее дыхание на своей коже. Его губы, мягкие и влажные, оставляли за собой дорожку из поцелуев, настойчивых, медленных, словно запоминая каждый изгиб, каждый шрам на его теле. В этом прикосновении было что-то странное — смесь восхищения и зависти, которую Амон даже не пытался скрыть. Пальцы ангела задержались на поясе его штанов, медленно, почти лениво спуская их вниз. Холодный воздух ударил по разгорячённой коже, но тут же сменился другим — тонкими, исследующими прикосновениями, едва ощутимыми, но тем не менее разжигающими пожар внутри. Клейн не мог удержаться от очередного стона, когда Амон лишь кончиками пальцев провёл по всей длине его возбуждённого члена, неторопливо изучая, дразня. Сладкая пытка, разбавленная прозрачными каплями желания, которые уже начали собираться на кончике. Клейн закрыл глаза, выгибаясь в спине, дыхание сбилось. Как? Как это существо могло заставить его чувствовать так много, когда он сам уже не был человеком? — Ты...? — Он попытался что-то сказать, но едва успел открыть рот, как Амон наклонился, коснулся языком, слизнул прозрачную жидкость, но тут же оторвался, позволив тонкой ниточке повиснуть между ними. Зрелище было почти непристойным, изощрённо дразнящим. Клейн задохнулся, его пальцы сжались, ногти впились в гладкую поверхность камня. Ему хотелось впиться в этого дерзкого ангела, оставить следы, заставить того хоть раз потерять самообладание. Но, увы, из них двоих большим опытом обладал именно Амон. И переиграть Бога Обмана в его же собственной игре было бы практически невозможно. — Что я? — В голосе Амона звучала усмешка, глаза его сверкнули лукавым светом, который вновь захотелось стереть с его лица хотя бы поцелуем, но тело Клейна совершенно не слушалось, распадаясь на частицы перед ангелом. — Почему ты завидуешь мне? — Всё же выдавил из себя Шут. Древнее существо вновь приблизилось к его лицу. Язык скользнул по скуле, добравшись до мочки уха. Сначала, он просто игрался с ней, но в следующую же секунду прикусил её своими острыми клычками, вырывая у Клейна резкий вдох. — Твой партнер всегда горячее моего, — раздался в тускло освещённой комнате дразнящий голос Амона. Его дыхание жаром обдавало холодные уши Клейна, которые наконец начали заливаться румянцем. Он отодвинулся, и глаза его весело сверкали, наблюдая, как Клейн извивается под его прикосновениями. В темноте замка воздух был напряжённым, насыщенным смесью жара и холода, звуками тяжёлого дыхания и трепещущего ожидания. — Что... — слова прозвучали как смесь вопроса и вызова, повиснув в воздухе между ними. Взгляд Клейна на мгновение стал жёстким, а затем его рука взлетела вверх, схватив прядь волос ангела. С удивительной силой он откинул голову Амона назад, подставив его горло прохладному воздуху замка. Тёмные завитки волос заструились по его пальцам, а кожа под ними напряглась. Ангел издал короткий вздох удивления, но в нём слышалась и нота удовольствия. Его зрачки расширились, но улыбка с лица не сползала. Он специально раззадорил Шута. — Мы вообще-то встречаемся, — уточнил Клейн, его голос был тихим и твёрдым, а хватка на волосах Амона слегка усилилась. Он чувствовал, как сердце колотилось в груди, как возбуждение разливалось по телу, накаляя каждый нерв. Мысль о том, что Амон осмелился указать на его внешность в этот момент, вызывала в нём странное, обжигающее чувство, смесь раздражения и желания. Ухмылка Амона стала шире, уголки его глаз сморщились от удовольствия. Он не торопился отвечать. Наоборот, его глаза не отрывались от лица Клейна, пока свободными руками он продолжал исследовать его тело с той завораживающей смесью почтения и голода, которая всегда делала его прикосновения невыносимыми. — В этом-то и суть, — промурлыкал он хриплым, многозначительным голосом. Секунда молчания разорвалась в момент, когда Амон вдруг завладел губами Клейна в жадном, кровоточащем поцелуе. Его язык проскользнул между его зубами, смешивая их дыхание, заставляя мир вокруг них исчезнуть. Руки ангела блуждали по телу Клейна, сжимая, притягивая, исследуя. Их тела сплелись, как узел, который невозможно было развязать. Страсть между ними была ощутимой, почти материальной. Она вибрировала в воздухе, пропитывала каждый вздох, каждый стон, каждый толчок их сбившегося ритма. Зная, что Амон дразнит его, Клейн почувствовал, как его щеки вспыхивают. Он знал, что ангел пытается вызвать в нём реакцию, и это получалось слишком хорошо. Мысль о том, что кто-то мог бы быть «горячее» Амона, казалась абсурдной, но одно лишь упоминание об этом пробудило в нём собственнический порыв, переплетённый с лёгкой обидой. — Ты сам выбрал меня, — произнёс он, притягивая ангела ближе и заявляя права на его губы в пламенном поцелуе. Ему не нужно было говорить больше. Их тела говорили на языке, который превосходил слова.