Игры твоего обмана

— Эллана- Леди Инквизитор! Вы зачем это сделали? Лавеллан скорчилась от боли, сдавленно промычала и сильнее сжала рану рукой. Сквозь зелёную ткань и её пальцы сочилась кровь, а на сломанное ребро, синяки и ссадины она явно не обращала внимания. Солас присел рядом с ней, утёр запястьем влажный лоб и нервно облизал губы. Из-за его спины выглядывали обеспокоенные Варрик и Кассандра. — Вы подставились, леталин, — тяжело дыша, выдавила она и откинула голову назад. На лбу её выступили капельки пота. — Я не могла не… — Я понял. Мутный взгляд зелёных глаз обычно слегка смущал его, но в том момент больше волновал. И это было… неожиданно. — Не делай так больше, — тихо сказал он, одной рукой взяв девушку за руку, а другую положил поверх её окровавленных пальцев. Под его ладонью появилось мерное зеленое свечение.       Огонь костра был виден издалека. Шаги полдюжины человек и следы возни на пыльной земле, впитавшиеся пятна крови и другие следы присутствия также были вполне различимы. Каллен держал руку на рукояти меча, двигался осторожно и обходил следы. Уже стемнело, и это означало как и то, что неизвестная группа ослабила бдительность, так и то, что усилила. Сказать однозначно было нельзя — Каллен пока не знал, кто они такие и что точно им нужно. И на что способны.       Спрятавшись за скалой, Каллен молча порадовался, что группа решила остановиться именно здесь. Недальновидное с их точки зрения размещение открывало неплохой обзор. Если выглянуть из-за скалы, то можно было заметить одну палатку вдалеке, две поближе, и трех солдат, сидящих вокруг костра. Солдаты были одеты по-разному, но в чёрное. В них можно было различить воина-тяжеловеса, воина-легковеса и лучника. Каллен подметил эти детали, прислонился спиной к скале и притих.       — Долго мы ещё здесь? — послышался голос одного из них. Слова перемежались с негромким треском костра.       — Пока эта хрень не исчезнет, а шлюха не вылезет, — пробасил другой, после чего прозвучал смешок. Каллен сложил два и два, но складывалось плохо: неприятно, но понятно было, кого они называют шлюхой, но что за «хрень» они имеют в виду?       — Взялось не пойми откуда. Я чуть в штаны не наделал, чесслово. В смысле, звук громкий был. Как думаете, Инвиктус его треснет?       — Да тихо ты, — шикнул тонковатый голос и продолжил на тон ниже: — Он злой как собака ходит. Треснуть может и тебе по башке, балбес.        — Да я те ща как!..       Каллен решил не слушать потасовку, тихо отстранился от скалы и проследовал чуть дальше от них, туда, где оставил коня. Заночевать придется на руинах почтового поста — эта шайка вряд ли решит что-то делать до утра.       Ночью Каллен слышал ровно два удара, будто тараном о тяжелые дубовые ворота.

***

      Фенрис резко подскочил, хватая губами прохладный воздух. В уши тут же ударился мягкий шум водопада, но глаза не встретили ни крупицы света. Фенрис зажмурился и принялся тереть веки пальцами, затем почувствовал ноющую боль в груди. Он положил на рану ладонь — саднящее место приятно потеплело. Постепенно начиная осознавать себя в пространстве, Фенрис принялся озираться по сторонам в попытке понять, где же он всё-таки находится. Было темно, но зрение начало восстанавливаться и уловило минимум несколько источников света: звездную россыпь из-за водяного занавеса, да где-то сбоку стоял невысокий подсвечник с одной, почти выгоревшей свечой. Голову сдавило в приступе тупой боли. Фенрис сел на колени и ухватился руками за голову, чтобы хоть как-то унять боль. Он слабо соображал — ощущения работали куда быстрее, чем разум. Он слышал воду, видел темноту и свет, ощущал под собой мягкие овечьи шкуры и хлопчатую ткань, вдыхал резкий аромат трав и алкоголя, снега и плавящегося животного жира. Постепенно понял, что кто-то зачем-то раздел его и уложил его на складе тканей и шкур.       Тупая боль сменилось острой и резкой, но лишь на мгновение. Приступ закончился, и головная боль отпустила окончательно. Эльф с удивлением понял, что у него больше ничего не болит. Вообще ничего. А так бывает? Возможно ли это? Он много лет жил с постоянной ноющей болью во всем теле, и иногда неистыво желал выгрызть эту боль зубами. Ему всегда казалось, что страдание идет не из белых татуировок, а прямо из вен. И они не горели, нет. Монотонность — именно так он мог описать свою боль, если бы когда-нибудь говорил с кем-то об этом. Но он никогда этим не делился. Даже с самым близким ему человеком. Так или иначе — боль ушла. Казалось, что теперь легкие вмещали больше воздуха. Голова вмещала больше мыслей. Ещё пару секунд назад голова по ощущениям была схожа с куском камня. Сейчас всё прояснялось, и Фенрис начал вспоминать.       Зрение постепенно привыкло к темноте. За окном, если широкий проём в стене можно было так назвать, была темень. Фенрис оторвал взгляд от окна и увидел впереди бочки. Под бочками хаотично были разбросаны склянки и бутылки. За ними располагалось что-то ещё, но расмотреть не получалось — было слишком темно. Справа проглядывалась стена с лестницей и дверью. Эльф внезапно вспомнил, что он уже видел эту лестницу. Он же... Он отключился здесь.       Мужчина попытался встать. Заныло в боку и под плечом — кусочки воспоминаний складывались в мозаику, а стыд и злость вспыхнули в нём, словно загоревшийся факел. Что он скажет Хоук? Что маг оказался быстрее и сильнее его? Что и не человек был это вовсе? А что тогда? Фенрис поморщился, и снова огляделся. Стыдиться он будет позже, и самолюбие жалеть тоже потом. Сначала надо было найти эту Эллану, за которой он тащился чёрти знает куда, был ранен непонятным существом и теперь оказался непонятно где. Он подозревал, что это одно из помещений в Скайхолде, замке, куда он должен был добраться...       Мысли его резко прервались, и эльф отрегаировал резким повотором головы — в метре от него, на, казалось, бесконечном поле из шкур и одеял, что-то шевельнулось. Эльф по привычке с раздражением цокнул. Он не сомневался, что...       И снова мысль его прервалась. Разбилась о стену смущения и непонимания. Она что... Притащила меня сюда... Раздела... И вылечила?       Незнакомый ему человек... Просто спас ему жизнь? Просто вытащил с порога смерти? Почему? Какая ей с этого выгода? Что такого произошло, что она решила помочь? Фенрис помнил только куски событий — как что-то пронзило его — ранило в бок и плечо, как он убил двоих, потом шел куда-то, потом ещё одного заколол, хотел найти письма или бумаги, чтобы узнать, кто они такие, потом на него напали... Или нет?       Нет, это была она. Смутные очертания худой фигуры расплывались в сознании Фенриса, но он помнил, как сказал ей — или пытался, — что нужно спрятаться. А потом всё окончательно смешалось, и последнее, что он помнил — скрип двери и лестница. А дальше — темнота.       Эльф поднялся на ноги, отряхнул штаны и посмотрел на то место, где только что шевелились шкуры. Подошел, отогнул краешек мягкой как пух овечьей шкурки... и увидел два блестящих глаза в тусклом свете свечи.       — Что?.. — не успел он и глазом моргнуть, как кот вылез из своего укрытия и начал отираться о его ноги. Эльф удивленно нахмурился, и убедившись, что никто не смотрит, погладил кота между ушками, — Что же это получается, — он улыбнулся, чувствуя пальцами мягкую шерстку, — это ты меня вылечил?       — Я, конечно, как-то слышала, — Фенрис резко повернул голову на источник звука во второй раз. Кот в два прыжка снова спрятался под шкурами, — что кошки обладают способностью лечить... Но не сквозные же ранения.       Сколько бы Фенрис ни вглядывался в темноту, ориентируясь на звуки не очень приятного женского голоса, он не мог разглядеть кого-либо. К сожалению, он не знал, как выглядит Эллана Лавеллан, и не мог отличить её голос от любого другого, которого раннее никогда не слышал.       — Это ты меня вылечила?       Незримая женщина невесело захихикала.       — Ну не кот же.       — Эллана Лавеллан. Это ты?       В глубине помещения что-то скрипнуло. Послышались тихие шаги. Мгновение спустя на тусклый свет вышла эльфийка. Низенькая, с выжженными белыми волосами и выбритым виском. У неё были зелёные глаза, но скляры красные, будто кровь на древесном листике. Одетая в чёрную рубашку без рукавов и мешковатые штаны, она держала в единственной руке маленькую книжку. Фенрис не мог не задержать взгляд на том месте, где у неё должна была быть левая рука.       — Тихо! — прошипела вдруг эльфийка и показала книжкой куда-то вверх, и вдруг застыла, широко распахнув глаза. Эльф не шелохнулся, но внимательно следил за её движениями. Она приоткрыла рот и подергала культёй. — Слышишь?       — Нет, — честно признался эльф, смотря на Эллану, как на сумасшедшую.       — Вот! — протянула она, и на этот раз книжкой указав на него.       — Что?       — Затишье. Надеюсь, что не перед бурей, — эльфийка смерила эльфа заинтересованным взглядом, а потом посмотрела так, будто он — её подопечный. — Как ты себя чувствуешь?       Фенрис не знал, как на всё это реагировать.       — Я в порядке.       Она удовлетворительно кивнула, заткнула книжку за пояс и вернулась в темноту. Послышалось приглушённое бульканье. Эльфийка вышла обратно на свет с бутылкой в руке и сразу же отхлебнула. В этот момент лицо Лавеллан — а он был почти уверен, что это именно леди Инквизитор — показалось ему заплаканным. Или как минимум слегка опухшим от недосыпа и алкоголя.       Фенрис сделал к ней шаг, но она по какой-то причине повторила его движение, и отошла. Эльф застыл, прищурился и скрестил руки на груди.       — Ты понимаешь, что я тебя пол Тедаса охотится? А ты пьёшь тут.       Женщина нездорово улыбнулась.       — И что мне — плакать из-за этого? Пф, хрен они меня получат. Не сильно кстати и пытались. — Эллана, не выпуская бутылку из руки, показала куда-то в темноту средний палец. Фенрис на мгновение закрыл глаза, чтобы этого не видеть.       — Допустим, — он развел руки в сторону и почувствовал боль в плече. Ни одна мышца на его лице не дрогнула. — Но здесь тебе оставаться больше нельзя.       Выражение лица Элланы в этот момент просто требовало того, чтобы талантливый художник запечатлел его маслом на холсте.       — Да что ты говоришь? Думаешь, я бы не попыталась, учитывая, что господа, которых ты привёл, до сих пор отираются у стен Скайхолда, и стоит только выйти, как они... — эльфийка тихонько ударила бутылкой по стене, — прихлопнут. Бежать некуда. К тому же тут чертовски холодно.       — Это не повод пьянствовать.       — А то, что ты тут умирать собрался у меня на рук- в моём присутствии, считается за повод? Слышал когда-нибудь про стресс?       Она многозначительно вскинула брови и покачала пустой бутылкой в воздухе. Фенрис уже приготовился к тому, что сейчас эльфийка разобьет её о стену — он бы сам так поступил, будь он пьян, — но она аккуратно поставила её на пол и снова скрылась в темноте.       — Слушай, как там тебя... Фенрис, да? Что ты пьешь обычно?       — Откуда ты знаешь, как меня зовут?       — Читала работы Варрика.       — А, ну да...       Эльф скорчил кислую мину и сел обратно на шкуры. Хотелось прикрыться чем-нибудь, но его одежды нигде не было видно.       — Вино, — ответил он наконец.       Женщину этот ответ по всей вероятности удовлетворил, и из темноты послышался звон стекла.       — Тут есть «Огни нашей леди», и... Ой! — звук разбитой бутылки напомнил эльфу о собственных запоях. — Тут есть только «Огни нашей леди», — констатировала она, и вышла с бутылкой на свет. Фенрис на самом деле не был намерен пить, но если вот это и есть способ поддержать с эльфийкой разговор — пусть.       — Я не сразу узнала тебя, если честно. Твой визит, скажем так, был крайне неожиданным.       Фенрис решил пока не поднимать тему своего здесь присутствия и сразу же перевёл тему.       — Почему они не заходят?       — А я почём знаю, — сказала она, пихая бутылку ему в руки, — может, виноват барьер, который кто-то наколдовал.       — Какой барьер? Кто?       — Какой-то. Кто-то. Я понятия не имею. Спасибо этому человеку, в любом случае, иначе нас бы уже не было.       С её последним словом свеча погасла. В воздухе повисла тишина, и сквозь водопад стали видны звезды.       — У тебя есть... свеча? — озадаченно пробормотала Эллана.       — Конечно, — буркнул эльф, пытаясь разглядеть эльфийку при свете звёзд, — в кармане с собой ношу.       — Ну и ладно, — ответила она и, судя по звуку, села на шкуры, а потом резкая вспышка пламени чуть не заставила эльфа выронить бутылку — Эллана таким образом решила зажечь факел на стене. Фенрис нервно сглотнул.       — Kaffas...       — Veris. Quod sic.       Эльф не переставал удивляться сегодняшнему дню. Леди Инквизитор, пусть и коряво, но говорит на тевине... Он усмехнулся, вынул пробку из бутылки и сделал глоток.       — Festis bei umo canavarum.       — Fastevas.       — Mea voluptas, in cum te. Non puto vos quaerere, quod modo.       — Cur ita? — вымолвила она, и, чуть помолчав, добавила, — Per viam, formosus es. Вино застряло у него в горле, и Фенрис чуть не поперхнулся. Он решил, что леди не очень хорошо владеет языком.       — Curabitur... sed gratias. Ну и... что дальше-то?       — Ночь переждём и будем думать, как выбираться. Кстати. Расскажешь, какими судьбами?..       Фенрис выдохнул и с усмешкой ответил:       — Разумеется. Если ты ещё соображаешь что-то.       Эллана скривилась в возмущении.       — Обижаешь.       Выслушав историю Фенриса, Эллана понимающе закивала, затем задумалась и всё-таки спросила:       — Ну и зачем это всё?       — Вероятно, чтобы шпионы не выследили, — пожал плечами Фенрис.       — Получилось дерьмово.       — Не спорю. Но нам нужно выбираться отсюда, и поскорее. Где мои вещи?       Эллана указала пальцем единственной руки на разложенные на полу вещи.       — Я их постирала, пока ты решал, умирать тебе или нет. Так что они мокрые. И рваные, кстати. Неплохо же тебя тот товарищ отделал.       Фенрис скуксился.       — Ты бы видела, что с ним-то было. Думаешь, меня двумя стрелами и одним магическим ударом взять можно? Я с ним вообще-то дрался, причём уже будучи раненым. Двоих солдат проткнул. И, видимо, где-то там меч обронил.       Он поднялся на ноги — это далось ему непросто, — и осторожно, чтобы не упасть ненароком, подошёл к тому, что осталось от его одежды. Плащ и стёганый доспех украшали два отверстия, на груди зиял большой, подпаленный по краям, разрез. Фенрис вдруг вспомнил, что глаза этого заклинателя горели фиолетовым огнём. Что-то подсказывало ему, что этот человек явно как-то связан с Тевинтером и некими манипуляциями с лириумом — где ещё можно обрести такие силы?       — У тебя есть что-нибудь, что я мог бы... надеть?       Эльфийка прокряхтела что-то, поднялась на ноги и оттряхнула штаны. Сначала она принялась что-то искать в образовавшемся на полу хаосе, затем достала откуда-то из-под шкур свой протез и принялась его надевать, поддерживая протез коленом. Фенрису не пришло в голову ей помочь. Это было бы… неуместным.       — Должно быть, — наконец ответила она, пальцами одной руки манипулируя застёжками. — Можно посмотреть в моих покоях — у меня там хранятся особо ценные зачарованные предметы.       Справившись с протезом, Эллана довольно выдохнула, развела руки в сторону и многозначительно уставилась на эльфа.       — Ну? Всё готово. Идём.       Вместе они аккуратно поднялись наверх, поглядывая в окна, чтобы узнать, что там происходит у ворот — издалека ничего не было видно, но всё было тихо.       — Ночью, когда ты без сознания был, — вдруг сказала Эллана, подглядывая на идущего сзади Фенриса, — они пытались пробить барьер. Судя по всему — неудачно.       Не зная, что на это ответить, эльф промолчал. Кроме того, что им крупно не повезло, на ум ничего не приходило.