Убить нельзя помиловать

Изначально стерильно-белая палата, которая спустя некоторое время нахождения в ней Разумовского превратилась в его личную галерею. Раскиданные листы бумаги создававшие некий хаос, как в комнате, так и в голове Сергея. Мерцавшие перед глазами красные таблетки, ради которых нужно было выполнить все прихоти Рубинштейна. Кажется, всё это осталось где-то вне. В другом месте, в другом отрезке времени, в другой жизни, в другом мире, но это все так же оставалось в памяти Сергея, и было последним воспоминанием, которое он мог воспроизвести у себя в голове. Разумовский медленно и с трудом разлепил глаза. Пару секунд он смотрел в одну точку, пока дымка в его сознании окончательно не рассеялась. Он оглядел комнату, в которой оказался. Она не была похожа на что-либо. Сергей привстал на локтях – это был его максимум, сил на большее у него не хватало, но всё же, такое положение позволило ему лучше оглядеться и собрать свои мысли в кучу. Комната, в которой сейчас находился бывший пациент, была с пола до потолка заставленна самыми разными вещами. вокруг царил беспорядок, свет еле проглядывал сквозь окна, заклеенные чем попало: непонятными рисунками, небрежно начерченными схемами, вырезанными из газет и книг текстами и заголовками. Воспоминания медленно пробирались сквозь сумрак сознания, самым ярким их них было только одно — он сбежал из психиатрической клиники. Разумовский пытался воссоздать в памяти события предыдущих дней, но картины всплывали смутные и размытые, словно окутанные туманом. Спустя некоторое время изучения своего местонахождения, Сергей понял, что никогда до этого здесь не был и явно не планировал тут очутиться после своего побега. На самом деле у Разумовского не было никакого плана, так же как не было уверенности в том, что он делает. Им двигало лишь единственное желание никогда больше не появляться в проклятых стенах ненавистной им больницы, никогда не ощущать в себе эту сущность — птицу, которая постепенно убивала его изнутри, никогда не видеть маячящего перед ним Рубинштейна, который вечно перебирал в руках таблетки, с коварным интересом поглядывая на своего пациента, который, по совместительству, был для него кем-то вроде подопытного кролика. И... Он мог сделать вывод, что у него получилось. По крайней мере, он смог выбраться, но радоваться было рановато, ведь всё что случислось с ним после побега, и всё, что еще случится, по прежнему остаётся неизвестным. — Ну неужели... очнулся? — все размышления Разумовского в моменте прервались из-за голоса, послышавшегося в дверном проёме. Он повернул голову, насколько это было возможно. На входе в комнату стоял его давний знакомый. Сергею не понадобилось много времени, чтоб узнать Игоря Грома. Того самого самовлюбленного полицейского с большим самомнением и противной ухмылкой — именно такое впечатление у него осталось о Игоре после всех случившихся событий, которые спешно мелькали в голове у Сергея, при виде майора. А ведь именно из-за него Разумовский оказался в психушке, из-за него мучался последний год. Эта мысль застряла у него в голове, маячила перед глазами и растекалась по его мозгу. Всё из-за него. — Слушай, ну во первых, сейчас ты в безопасности, — произнёс Игорь, видя неожиданность вперемешку с шоком в глазах парня на диване — во вторых, юный преступник, нужно понимать, что собираешься натворить. — Гром размеренным шагом подошел ближе к Разумовскому, оглядывая его с ног до головы, как бы, удостоверясь, что тот в состоянии переварить информацию. В голове Разумовского накопилось слишком много противоречивых чувств, они метались будто птицы в клетке, не давая ему здраво оценить ситуацию и хотя бы из приличия что-либо сказать. Выстраивая логическую цепочку, он понял, что Гром буквально спас его, ведь не удивлением будет, если окажется, что Рубинштейн уже ищет его по всему городу, задействовав всевозможные силы. Но всё-таки, осознание того, кто стоял перед ним не давало покоя. И вот, получается, что он смотрит в глаза человеку, которого больше всех ненавидел все время, проведённое в больнице, и которому сейчас больше всех обязан за помощь и спасение. Или..? — Или ты притащил меня сюда, чтобы потом снова сдать этим врачам, которые сами мало чем от психов отличаются!? Ты однажды уже испортил мне жизнь, но тебе этого не хватило, д-да?... — на одном дыхании, в продолжение к своим мыслям, произнёс Разумовский. Его голос продрагивал, а язык заплетался, не успевая воспроизводить все его мысли вслед за мозгом. Игорь серьёзно наблюдал за реакцией Сергея, но вдруг расслабился и, усмехаясь, сел рядом с ним на диван.