Гипотеза Гипогеи

Ле-Эйо выпрямился, возвышаясь над прикованным к решетке сибионцем. Где-то за спиной раздавались восторженные охи-вздохи Шангри — кают-компания отчего вызвала неприкрытый восторг, не смотря на маленькое габариты и минимальные удобства. Даже Моари поглядывала на это дитя снисходительно, что было для нее редкостью. Обычно незнакомцев она не жаловала, относясь максимально отстраненно, не делая исключений даже для младенцев. Но вот Шангри дала возможность свободно шататься из одного угла в другой, попутно комментирую все что на глаза попадется. Он чуть внимательнее посмотрел на Моари, и та словно почувствовав, повернулась к нему. Маска все еще была на ней, но Ле-Эйо не составило труда понять причину такого снисхождения. У его сестры чертовски хорошее настроение! Теперь его волновал другой вопрос — почему? Хотя, кажется, ответ он уже знал. Взгляд снова прикипел к рыжей шевелюре. Из-за него. Она рада за него. — Итак, — с этими словами она села в кресло водителя и закрыла входную дверь, заставив Шангри подскочить на месте и настороженно уставиться на них, вспомнив при каких обстоятельствах они тут оказались. Моари вновь искривила губы в знакомой с детства ухмылке. — Сначала поешьте, затем посмотрим, что вы успели себе переломать. Приказной тон заметно покоробил Шангри, но возмущение было благоразумно подавлено, все-таки опасения за свою шкуру были сильнее. Ле-Эйо же отнесся к подобному тону привычно, скорее даже спокойно. Моари выдала Шангри сухпаек которым была забита камера хранения. Набор состоял из круглой сухой лепешки толщиной с палец и неизвестного происхождения, батончика чего-то черного, чуть влажного и сладковатого, подозрительной консервы без этикетки и стакана воды с пузырьками, которые возникли после того, как хейси закинула туда горсть таблеток. Рядом на стол была поставлена бутылка воды, после чего Шангри оставили в одиночестве уплетать угощение. Монашка тем временем стянула свою мудреный головной убор и маску, давая наконец разглядеть ее лицо. Внешность девушки можно было бы назвать обычной, даже не примечательной: острый подбородок, маленький чуть вздернутый нос, довольно широкие хмурые брови, даже грива непослушных растрепанных волос была невзрачно сероватой, тот самый оттенок русого который сложно описать один словом. Все это смотрелось гармонично и довольно симпатично, но ровно до тех пор, пока взгляд не натыкался на пронзительные желтые глаза. Цепкие, внимательные. Один только взгляд вызвал табун мурашек — ощущение словно на Шангри обратил внимание хищник. Жуть. Тем временем Ле-Эйо и Моари передислоцировались в отдельную каюту, где и заперлись. Чуть позже выяснилось, что это был самопровозглашенный медблок, правда больше похожий на просторную кладовку, в центре которой поставили кушетку, стул и столик на колесиках. Вдоль стен стояли стеллажи с коробками. У потолка виднелось узкое окошко. Зато с освещением тут не пожадничали — три мощных лампы прямо над кушеткой нещадно слепили глаза любому несчастному вынужденному возлечь на сие ложе. Шангри загнали туда после того, как с едой было покончено. Вышедший минутой раньше наемник внешне ничуть не изменился — все такой же потрепанный, вялый, в черной пыльной одежде и равнодушным взглядом. — Сначала руку, — кивнула на розовую пленку Моари, попутно доставая с полок бутылек и бинты. Растворив розовую корку, девушка заметила слезы на глазах Шангри. — Больно? — Лампа прямо в глаза светит, — последовал невозмутимый ответ, хотя на самом деле руку пекло нещадно и слезы выступили скорее от неожиданности, нежели от боли. Моари хмыкнула, видимо, не впервые слыша эту отговорку от местных пациентов. Рваный укус оставленный мокшей успешно зажил, оставив после себя лишь чуть покрасневший шрам с тонкой коркой. Казалось бы, подобная скорость заживления была удивительной, учитывая, что несколько дней после ранения пришлось голодать, таскаться по грязным туннелям, потеть и жрать подножный корм, мысли о котором вызвали рвотные рефлексы. Удивительный клей! — Ну, ампутация откладывается, — оптимистично заметила хейси. — Еще что-нибудь болит? — Неа, все работает как надо, — на продемонстрированный большой палец монашка посмотрела недоверчиво, но все же решила не мучить Шангри и отпустить с миром, вычеркнув из списка возможных калек. К слову, о немощных — чистокровный все еще пребывал в отключке, судя по мертвецкий бледному лицу он то ли помирал, то ли уже помер. Правда, это, кажется, мало кого заботило. Ле-Эйо успел сменить подранную одежду, сменив черную куртку с капюшоном, на черную со стоячим воротником подбитым мягким жучиным ворсом — и это в такую-то жару! Шангри же после осмотра выдали мыло и полотенце, и отправили в душевую кабину, предупредив, что воды осталось немного, минут на пять, зато теплая и чистая! Правда после яростной помывки надевать пыльный комбез на чистое тело было неприятно и даже его дороговизна, что до сих пор не давала Шангри покоя, не улучшала положения. Чистокровный все еще валялся без сознания и выглядел даже почти мило — по крайней мере абсолютно безвредно, что в его случае действительно мило. Ле-Эйо видно не было, а вышедшая из медблока Моари отправила спать, проводив до еще одной комнаты, где ютилась двухъярусная кровать, основательно прикрученная к стенам и полу. Помещение было маленьким, с небольшим узким окошком, на котором красовалась решетка. Последним элементом интерьера была лампочка на потолке, больше похожая на приплюснутого жука. — Выспись, — напоследок кивнула хейси, после чего вышла, оставив Шангри в одиночестве. Вопреки ожиданиям, стоило рыжей голове коснуться жесткой подушки, как все мысли разом улетучились, оставив после себя лишь звенящую пустоту и непреодолимое желание отложить все дела до завтра. Что, впрочем, и было сделано без каких-либо угрызений совести. За долгие несколько дней пути собственное положение уже не казалось столь бедственным, как думалось поначалу. Пара часов сна пойдут только на пользу измученному организму. А план побега лучше придумывать на свежую голову. Ле-Эйо Моари застала в кресле за пультом управления. Сидел он откинувшись на спинку и бесстрастно наблюдая за ее приближением. Девушка остановилась в шаге от него, не сводя внимательного взгляда. Со стороны это могло выглядеть немного жутко, словно вот-вот начнется ссора, так сильно хмурилась хейси, но на деле для них это было привычное дело. Взгляд желтых глаз словно просканировал усталую позу, после чего вернулся к лицу, зацепившись за маску, которую масочник и не думал снимать. — Тц, — недовольно цокнула она и первая прервала этот «поединок» взглядов, после чего швырнула на колени мягкий пакет с дозатором, похожий на тот, что использовал Ле-Эйо под землей, но больше и вместительнее. — И никаких тебе добавок. Лучше поспи нормально. Ле-Эйо послушно кивнул и потянулся к маске, но вместо того, чтобы снять, поднес руку ближе к уху, где щелкнул зажимом, и нижняя часть маски имитирующая челюсть бесшумно открылась. Моари глядя на это только покачала головой — ну, что за ребячество! Вцепился в эту маску и черные шмотки как клещ. Пару минут сидели в тишине. Лобовое стекло пришлось затемнить — солнце поднялось до пиковой точки и нещадно поливало степь уничтожая всякие признаки жизни. Даже земля, не выдержав такого напора потрескалась, не говоря уже про редкие жухлые колючие кустики высотой не достигающие колена ребенка. Выжить на поверхности в центральной провинции, не закопавшись под землю, было невозможно. Ближе к руслу реки дела обстояли чуть лучше, но ненамного. — Этот… — первой прервала молчание Моари, — чистокровный силен? Ле-Эйо просто кивнул — распинаться в дифирамбах Шегану он явно не собирался. Да этого и не требовалось. Моари и без того выглядела мрачно. — Носитель белого горя? — словно нехотя уточнила она. — Я же не ошиблась? Ле-Эйо в очередной раз кивнул, так и не издав ни звука, вместо этого выжал остатки содержимого пакета и не жуя проглотил. Крепление в очередной раз щелкнуло, и нижняя часть маски вернулась на место. — Длиннокосый, — сообщил он, так словно говорил о погоде, а не о том, что они захватили и посадили на цепь не просто чистокровного, но и высокородного. Моари сначала даже не поверила и направилась к телу пленника. — Спрятал за ворот, — в спину добавил наемник. — Какой длины — не ясно. — Щас проверим, — мрачно отозвалась хейси и не церемонясь без какого-либо трепета к древним сибионским традициям вытащила темную косицу на всеобщее обозрение. Длина волос была внушительной, у самой Моари волосы были короче, хотя она не стригла их уже пару лет как. Даже в заплетенном виде явно ниже лопаток. — Черт его дери! — Может выкинем его пока не поздно? — оживился Ле-Эйо. На лице девушки отразилось сомнение. Связываться с чистильщиком и без того было опасно, а с высокородным… проще его действительно скинуть обратно в каньон. Соблазн оттащить чистокровного монстра прямо за косу был велик, но спустя минуту внутренней борьбы, Моари выпустила косицу, которую неосознанно сжимала, словно змею душила, и вздохнула: — Нет. Другого шанса может не быть. Честно говоря, я до сих с трудом верю, что нам удалось так легко схватить этого… «Этот» на нелестное обращение не отреагировал, продолжая мимикрировать под труп. С минуту парочка мрачно смотрела на бессознательного Шегана, который умудрялся нервировать людей даже в таком состоянии. Единственное что немного примиряло с его пребыванием здесь — ошейник на шее чистокровного. — Не волнуйся, — внезапно заговорил Ле-Эйо, посмотрев на мрачную как дно преисподней девушку, лицо которой выдавало нешуточную внутреннюю борьбу. — Все будет в порядке. — Пф, — фыркнула в ответ та, одним только этим давая понять, как относится к подобным заезженным фразам. — Объективно говоря — шанс есть, — невозмутимо закончил масочник. — Если этот согласится сотрудничать. Моари наконец оторвала взгляд от чистокровного и стала мерить шагами помещение. Чеканный звук шагов остро отдавался в ушах — знакомый размеренный звук который всегда помогал Ле-Эйо мыслить здраво. Тук. Тук. Тук. Успокаивающий методичный стук подобный сердцебиению. — Заставить этого не выйдет, только уговорить, — остановившись произнесла хейси, выделив интонацией «этого». Стук шагов возобновился и Ле-Эйо внезапно подумалось, что несмотря на существенный шанс договориться, ему с каждым шагом Моари хочется вернуться к отвергнутой ранее идее выкинуть чистокровного. Все объективные рассуждения и доводы не могли перекрыть растущее желание избавиться от причины нервозности. Но этот чистокровный действительно странный — с таким они и в правду имеют все шансы договориться. После небольшого колебания рациональность все же победила. — Он согласится. — Почему? — тут же последовал закономерный вопрос. — То что он больной на голову не аргумент. За эти дни я уже поняла, что он… странный и это, мягко говоря. С другой стороны, чистильщиками нормальные не становятся. Даже паразиты на их фоне адекватные и вменяемые. Тут можно было поспорить, чего Ле-Эйо делать, конечно же, не стал. В конце концов у его сестры есть все причины думать именно так, в отличии от него, Моари имела возможность видеть в деле не только паразитов, но и носителей белого горя. — Хорошо. — Прервал его мысли твердый голос. — Сделаем это. Ле-Эйо кивнул, после чего перевел взгляд с тела чистокровного на Моари, стараясь оценить ее настрой. Хмурая складка между бровей и напряженный взгляд шли в разрез с решительной интонацией. Ну, что ж. В конце концов, они никогда не были приверженцами крысиной стратегии — убегать совершенно не в их стиле.