Гипотеза Гипогеи

День начинался паршиво — и это слабо сказано! Во-первых, на уровне прорвало канализационную трубу и зловонная масса затопила все этажи, стекая по старой лестнице, впитываясь в пористые каменные ступени. Повезло еще что труба была домовой, а не уличной, что пролегала где-то над сводом уровня — дай та пробоину и затопило бы всю улицу! Учиненный бедлам обещали убрать уже к вечеру. Во-вторых, в вентиляции что-то издохло. Возможно, кто-то. Не так давно была крупная стычка, кажется, даже с поножовщиной, чей закономерный итог был «спрятан» в глубинах узких туннелей, которые подобно венам разносили по второму уровню драгоценный кислород. Некоторые пасюки такие кретины! Теперь несколько седмиц придется мучиться от гнилостного запашка! В-третьих, кредиты сделали ноги еще два дня назад, а сегодня пришлось достать заранее приготовленный продовольственный запас на черный день, который бережно откладывался еще с месяц назад. Ну, что сказать — время беспощадно и лепешка застыла до состояние чугунной сковороды, а консерва оказалась пустой — то-то бракованную партию «мяса» так дешево продавали! От мяса там только название на этикетке и запах исходящий от мутного бульона. Желудок противно ныл, буквально прилипая к хребту, заставляя мозг активно размышлять, где же добыть деньги. Вариантов было немного. Можно было отправиться в забегаловку Рейка и там весь день мыть полы, драить посуду, получать оплеухи и подзатыльники от ворчливого хозяина и повара, чей дует спелся за годы совместной работы и прекрасно дополнял друг друга. А можно было наведать к Чванливому Арку — вдруг найдется работенка? Незаконная и грязная, но зато один день работы позволит шиковать целую дюжину. А поскольку к новому комбезу — который и стал причиной попадания в глубокую беспросветную финансовую яму — требовались хорошие ботинки, выбор Шангри был очевиден. К тому же, месяц подходил к концу, и близилась оплата аренды — комнатушка хоть и была маленькой и располагалась прямо под крышей, но была в бетонном здании на свайном фундаменте, а не в клоповнике из проржавевшей жести. Вполне себе приличное место! Аж пятнадцать тысяч кредитов в месяц! Определившись с планами на день и кое-как прилизав рыжие растрепанные волосы, Шангри осталось только прошмыгнуть мимо тетки-вахтерши — что непременно напомнит про клопов, крыс и арендную плату — и дать деру в сторону лестницы на третий уровень. Чванливый Арк не будь дураком, свои, не шибко законные, делишки вел глубоко и как можно дальше от зоркого ока Агео, потому и смог раскрутить свой бизнес раскинув сеть с третьего по первый уровень. Поговаривали, что у него есть связи аж в Лабиринте, но Шангри в это верилось с трудом. Арк производил впечатление ушлого беспринципного человека, что вел дела со всеми, без оглядки на мораль и закон, единственное что играло роль — деньги. Он продавал все начиная от дури и заканчивая живыми людьми, но главным и ценным товаром была информация. Именно в это он вкладывал больше всего сил и денег, его сеть информаторов была самой многочисленной и надежной. Половина сирот и оборванцев второго и третьего уровня служили ушами Чванливого Арка подобно крысам просачиваясь даже в самую узкую щель, проникая в дома через узкие природные туннели, пробирались через подвалы и крыши. Эта работенка подходила Шангри — прибыльно и весело. И опасно, но жизнь ниже уровня поверхности, уже опасна, какой бы работой ты не был занят. Чванливый Арк обнаружился у себя в кабинете, темном захламленном помещении, буквально пропитанным удушливым запахом сигарет — поговаривали, что в одном из нижних туннелей у него припрятана целая поляна галлюциногенных грибов, но исключительно, для личных нужд. Было ли это правдой — Шангри было не ведомо, но стойкий запах курева пропитал не только хозяина кабинета и его одежду, но и мебель и даже бетонные стены. Сам Арк от внезапного гостя был не в восторге — худое словно высохшее лицо сморщилось, став удивительно похожим на земляную гусеницу, разве что усиков не хватало для полноты образа. Лицо Чванливого было единственной примечательной чертой во внешности мужчины — в остальном он был типичным сибионцем средних лет. Высокий, жилистый, с темно-русыми волосами и светлыми водянистыми глазами. Брезгливая гримаса редко покидала его лицо, отчего кожа с лица «стекла» вниз вместе с уголками недовольно поджатых губ, образуя залежи морщин по которым становилась понятна не самая приятная личность их обладателя. Связывать с ним, Шангри заставила необходимость быстрых денег — работа была трудной, грязной, но оплата была высокой, к тому же это развеивало череду серых будней. Жизнь в трущобах даже при наличии денег была не сладкой. Кредиты делали существование немного легче, но гораздо более ценным была возможность развеять безысходность, что витала в воздухе, забивая легкие, отчего порой было просто невозможно вздохнуть. Пощекотать нервы, покопаться в чужом грязном белье, поглядеть на жизнь других и принять в ней участие — все это делало собственное существование чуть более живым. Это привлекало всех «крыс». Каждый беспризорник, сирота или просто ненужный ребенок искал способы выживать — в трущобах учились быстро, иные не выживали. Главное качество необходимое для выживания таких вот крыс — лицедейство. Умение создавать себе образ «правильного» человека определяло какую нишу ты займешь. Лучше быть мальчиком на побегушках, чем девочкой для битья — гласила народная мудрость и речь шла совсем не о поле. Миловидные мальчики не сильно отличались от девочек, а потому и тех и других охотно покупали. А некоторые свои покупки потом разбирали на запчасти. Грязной работы не бывает — девиз многих поколений сирот Формикария. Не хочешь попасть в бордель или пойти на органы — вертись, крутись, забудь про честь и гордость. Вот и Шангри эта народная мудрость пришлась по душе — тем более со внешностью рыжего чистокровного риски быть распроданным на органы возрастала в разы. Светлая, не такая бледная как у настоящих чистокровных, кожа, рыжие до красноты волосы, россыпь веснушек одинаково подходили и миловидной девчушке с черными хитрыми глазами и плутоватому мальчишке с чуть щербатой ухмылкой лет тринадцати. Как и большинство сибионцев — пол которых определить до возраста гендерного различия было практически невозможно — Шангри одинаково принимали и за девочку, и за мальчика, но чаще все-таки за последнего. Походка, мимика, жесты, одежда — все это играло свою роль, благодаря которым выживать становилось легче. — Шангри, — с непередаваемым омерзением изрек Арк при виде рыжей в веснушках физиономии, что бесцеремонно протиснулась в его кабинет. — Собственной персоной! — возвестил радостный голос. — Заскучал небось по нам? Мужчина выразительно поморщился. — Блудливая крыса! Тебя бы вздернуть на крюках, думаешь я забыл, кто в последний раз зажал информацию, а? — Так-то мелкие незначительные детали! Просто из головы вылетело. — Не юли, маленький ублюдыш, таких как ты я повидал немало! И все закончили свою паршивую жизнь еще до совершеннолетия встретив конец в канализационном сливе. — Фе! Как грубо! — закинув ноги на стол предполагаемому работодателю, Шангри только и оставалось, что включить отработанную на Арке схему поведения — несмотря на всю браваду, Чванливый был осторожен и предпочитал работать с зарекомендовавшими себя людьми — и вести себя не в пример нагло. Иных Арк морально изводил, унижал и в разы занижал оплату, а мог и вовсе ее не выплатить. Слабый духом, топчет тех, кто слабее. Сильный — поддерживает. Первых обыграть труда не составит, нужно просто дать почувствовать силу. Способ примитивный, но верный. — Давай к делу, старик! Мы с тобой тут до второго Коллапса сидеть не собираемся! Работу гони, да пожирнее, нам деньги нужны. — И в качестве точки бахнуть каблуком старых потрепанных ботинок по столешнице, да так, чтоб отвалился кусок грязи. Чванливый пошел пятнами в приступе гнева, кажется, даже глотку перехватило от возмущения, а на виске красноречиво вздулась жилка. Ответом ему послужила наглая ухмылка Шангри. Наглая и высокомерная, впрочем, как и сам засранец! Арка крысеныш бесил, буквально до дрожи, но каждый раз, когда он должен был вот-вот сорваться и выгнать рыжего к чертям собачьим, тот говорил: — Да ладно тебе, старик, не злись! Знаешь же, ты на нас еще наваришься! Мы — тебе, ты — нам! Все честь по чести! Дело то плевое, главное прибыль получить, верно? А мы свое дело знаем — в любую дыру пролезем, все что нужно вызнаем! Разве мы тебя подводили? — В прошлый раз!.. — начал было Арк, но его перебили: — Это к делу даже не относилось — подумаешь мужик женушке своей изменяет, так это разве важно? Если б тот тип был верным мужем это разве отменило то, что он на твоей точке дурь толкает по своим ценам? М? — Нет, — вынуждено признал он, — но… — Не, ну, если тебе и постельные подробности нужны, мы запросто, только доплачивай! — А вот и последний козырь — доплата, на которую, конечно, же Чванливый ни за что не согласится. — А мы послушаем кто с кем спит! Заодно где и как. Желание работодателя — закон! Арк чувствовал, что в очередной раз идет у поганца на поводу. Да, к делу интрижка не относилась. Да, работу свою крысеныш знает и делает в разы лучше другой шпаны. Еще немного и повысить оплату потребует. И главное давит на больную мозоль — жадность. Арк на работе этого крысеныша наварится — факт. Делов-то, потерпеть заносчивого мальца, да его кретинскую манеру речи — не велика плата. — Хорошо, будет тебе работа, — заскрежетал он зубами, когда жадность в очередной раз победила. Победоносная ухмылка крысеныша вызвала изжогу. У Шангри сомнений в победе не было — Арк был прост как микрокрица. Это другие крысы его побаивались, но дети вообще всех взрослых побаивались — выше, сильнее и злости за жизнь накопилось больше, а потому они и опаснее. С Шангри это не работало — не хочешь расстаться с головой, кусай первым! Желудок вновь заныл, напоминая, что победа победой и моральное удовлетворение это, конечно, замечательно, но было бы неплохо переварить что-то посущественнее нежели чувство собственной важности. Шангри, несмотря на боевой настрой, не осталось ничего другого кроме как поддержать какофонию желудка усталым вздохом — задаток Арк не даст совершенно точно, тут даже бойкий язык не поможет, а значит придется потерпеть. — Лови! — на стол между ними шлепнулась небольшая пластиковая карточка. — Пропуск. Пойдешь в это место и найдешь мне одного ублюдыша… твоего коллегу между прочим — ухмыльнулся он, — поганая крыса вздумала обуть меня и скинуть «ненужную» информацию на сторону. Узнай, что этот заморыш задумал — все подробности! Что, кому, куда, когда и за сколько! Понял?! Провалишься, ни о какой новой работе можешь не заикаться. — Угу, а искать-то кого? — Как звать не знаю, может такой падали и имени не досталось, но дружки зовут его Беззубым, лет эдак двадцать, может меньше. Он на меня три года работал, скотина, а сейчас удумал на бабки развести! Неужто подумал, что я это так оставлю? — А выглядит как? — Два глаза, нос и рот на месте, а вот уха одного нет… и вообще, думаешь я вас крыс запоминаю? — Арк хохотнул, заставив Шангри прищуриться. — Вы ж дохните каждую неделю… круговорот крыс в природе! Этого придурка запомнил только потому что уха одного нет. Небось узнаешь, как увидишь. Карточка перекочевала в карман, но уходить, оставляя Чванливого в хорошем настроении в планах Шангри не было, поэтому в дверях был продемонстрирован оттопыренный средний палец. — Скоро будем! Готовь кредиты, старик! — жизнерадостное прощание раздалось уже по ту сторону двери. — Пошел вон, крысеныш! Чванливого перекосило еще больше, хотя казалось больше уже просто некуда. Ну, ничего, и на этого засранца найдется управа! Крыса не ящерка, чтоб хвост отбросить, когда сцапают — а этот точно однажды попадет в мышеловку.